Начну с банального утверждения, что бег времени неудержим. Стоит только приложить это утверждение к собственной судьбе, сразу понимаешь, что сказанное не абстракция. Время безжалостно ко всем. Мы — партийные работники и журналисты — должны быть особенно внимательными к людям старших поколений. Нужно спешить разговаривать с ними. Они — главный источник правды о прошлом, другого такого источника не будет никогда.
Много ли ныне сограждан, родившихся в двадцатые годы ХХ века? Уже единицы. Один из них коммунист Михаил Андреевич ШУЛЬГА, интервью с которым предлагаем вниманию наших читателей. Многие партработники давно открестились от своего советского партийного прошлого, но он не из их числа.
— Михаил Андреевич, «Родина» — коммунистическая газета. Расскажите о той части вашей жизни, которая была связана с работой в органах КПСС. Кто такой Шульга для Ставропольской партийной организации? Коммунисты не должны забывать свою историю…
— Спасибо за интерес ко мне, но в моей биографии нет ничего героического. Она отражает в значительной мере военную и послевоенную историю нашей страны. Родился в 1929 году в селе Украинка Куйбышевской области. В 1941 году с началом войны пошёл работать подпаском. Бросил школу из солидарности с товарищами — не до учёбы было. После войны окончил вечернюю школу и работал ветеринаром. В комсомол вступил в 1946 году, меня избрали секретарём комсомольской организации. В 1949 году был призван в армию, там вступил в партию. После службы в Вооружённых Силах учился, получил высшее образование, заведовал клубом, работал по партийной линии. Был первым секретарём Ессентукского горкома партии. С 1979 г. по 1984 г. возглавлял Ставропольскую городскую партийную организацию. С 1990 года — персональный пенсионер союзного значения. Никогда не прерывал связей с коммунистами, регулярно плачу партийные взносы. Имею два ордена — «Знак Почёта» и Трудового Красного Знамени.
— Помните ли вы предвоенную атмосферу, страхи перед возможными ночными арестами «врагов народа»?
— Я жил тогда в совхозе Пятигорский. Обстановку страха помню, но она была больше связана с предчувствием скорой войны. Всё тогда ею дышало. Ходили всякие разговоры, особенно среди бабушек. Работали курсы по изучению оружия. Но никто не думал, что война будет затяжной. Во время Великой Отечественной я возил молоко, иногда приходилось доставлять почту. Однажды принёс похоронку. И сегодня слышу тот страшный женский вой. Больше мне такие сообщения не доверяли доставлять.
— Расскажите о своей семье, воспитании в ней.
— Семья у нас была большая — семь братьев и одна сестра. Наибольшее влияние на меня оказала мать — добротой, трудолюбием, справедливостью. Она была глубоко верующим человеком, но никому не навязывала свою веру и просила не вмешиваться, говорила: «Я же в ваши дела не вмешиваюсь!». Все братья были коммунистами. Отец имел бронь, был мастером на все руки — плотник, печник, кузнец, механизатор и т.д. Он просил снять с него бронь и отправить на фронт, но ему сказали, что там он будет в лучшем случае ездовым, а в деревне незаменим.
— Помните ли вы первый день войны?
— Это был тёплый солнечный день. К вечеру прискакал ездовой и сообщил, что началась война. Глубокая тревога овладела людьми. А конный сразу привёз пять извещений о призыве на фронт. Одно предназначалось моему дяде — брату отца. Все пятеро не вернулись с фронта, а дядя пропал без вести.
— Видели ли вы немцев-оккупантов? Что можете сказать о них? Ведь сейчас иные очевидцы даже рассказывают об их гуманизме…
— Я видел только наступавших и отступавших немцев. В нашей небольшой деревне они не останавливались. Не видел их в общении, кроме как кто-то просил попить воды. Наша семья состояла в списке на расстрел. Это сделал староста — чех по национальности. К счастью, дело до расстрела не дошло…
— Как вам запомнился День Победы? Как вы узнали о ней, что чувствовали?
— Словами это всё равно не передать. Нарочный сообщил. Забили бычка — был общий обед. Люди ликовали, плакали…
— Говорят, что после войны был страшный голод. Вы помните это время?
— Да, голод был, но наша семья не голодала. Директор разрешал использовать столько земли, сколько обработаешь. Мы имели два гектара, кроме того, у нас была корова. Город, говорят, голодал, а в селе выживали за счёт подсобных хозяйств. Помню большие налоги для крестьян.
— С кем из государственных деятелей советской эпохи приходилось встречаться?
— С Кунаевым. Когда я работал первым секретарём горкома КПСС в Ессентуках, там строился санаторий для жителей Казахской ССР. Первый секретарь ЦК компартии Казахстана Динмухамед Ахмедович Кунаев приехал, чтобы поинтересоваться ходом строительства. Пригласили на встречу и меня. Конечно, я был в большом волнении, но Кунаев оказался удивительно мягким человеком, он лишь указал на важность внимательного отношения к нуждам строителей: всё должно быть сделано качественно, потому что делается для трудящихся.
— Чувствовали ли вы приближение конца советской эпохи?
— Да, чувствовал как приближение какой-то большой беды. Что-то должно было произойти очень важное и неизбежное. Тревога особенно усилилась после заявления Ельцина о том, что местные законы важнее. Но то, что СССР погибнет, такого, думаю, не ожидал никто.
— Вспомните самый счастливый и самый несчастливый день в вашей жизни.
— Счастливые — рождение детей: у меня две дочери — старшая подполковник, младшая — профессор. Самый тяжёлый день — убиение СССР. Я просто не находил себе места, я и сейчас не хочу верить, что это случилось.
— Что бы вы посоветовали современным активистам КПРФ?
— Следовать курсом Ленина. Похоже, многое придётся делать вновь.
— Михаил Андреевич, спасибо за интересное и полезное интервью. Мы гордимся, что вы по-прежнему в наших рядах и по-прежнему с Лениным в сердце. Вы — наш пример. Желаем крепкого здоровья и прежней бодрости духа!
— И вам спасибо за внимание, добрые пожелания. Желаю успехов в борьбе за дело социализма в нашей стране.
Беседовал Н.Ф. БОНДАРЕНКО.
Это интервью в PDF-версии газеты «Родина» от 10 марта 2022 на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.