ПОМНИМ! ГОРДИМСЯ!
«Переправа, переправа! Берег левый, берег правый! Снег шершавый, кромка льда…» Эти слова поэта Александра Твардовского в военное время были актуальны- ми и верными. Последний бой, в котором во время Великой Отечественной войны участвовал мой отец Николай Александрович Котлов, был 29 марта 1945 года. Его полк переправлялся через реки Грон и Нитра, берущие начало в Западных Карпатах и протекающие по территории Словакии. Папа даже спустя много лет помнил этот день до мельчайших подробностей. Его рассказ я слушала, затаив дыхание…
«Колонна 34-го гвардейского полка двигалась по просёлочной дороге, наша батарея была замыкающей, а 76-миллиметровое орудие № 4 всегда двигалось в конце колонны. И вот передана команда спешиться. Стояли мы долго, начало светать. Подошёл помощник командира взвода старшина П. М. Логинов и сказал, чтобы я шёл в штаб, а он начнёт переправу нашего орудия на правый берег Нитры. Командир полка поставил задачу переправиться через реку со своим орудием и следовать в город Новые Замки для поддержания артиллерийским огнём наших казаков, державших оборону на западной окраине города.
Когда подошли к берегу, понтонщики наводили переправу. Подъехал верхом наш старшина, и следом за ним подоспело моё орудие с расчётом. На воду была спущена понтонная резиновая лодка. Мы закатили на неё пушку, затем орудийный передок с восемью лотками, в каждом из которых было по четыре снаряда.
Погода благоприятствовала: было пасмурно, самолёты не летали. Я стоял на носу лодки, перед орудием, наводчик гвардии сержант Иван Шумейко сзади. С нами были заряжающий гвардии младший сержант Виктор Кравченко, замковый Николай Ефременко и гвардии сержант Иван Коломиец. Когда подплыли к берегу, я первым соскочил на землю, понтонщики подставили доски под колёса орудия. Однако лодка была неустойчивой, и орудие упало в воду. Неподалёку от переправы стояла колонна пленных, охраняемая нашими казаками. Я крикнул немцам: «Пушка! Вира!». Все 12 пленных прыгнули в воду, на руках подняли орудие и поставили на берег. Казаки от удивления открыли рты. К нам, огневикам, присоединились казаки Трутнев и Кельмянкин.
Прошли несколько метров, показалось озеро, которое ни объехать, ни обойти. Начали переправляться. Метров через 25 кони провалились в ил. Но повезло, подоспел подполковник, помощник командира полка, на трофейном немецком бронетранспортёре. Он приказал выпрягать лошадей. Длинным тросом мы зацепили орудие, вытащили его на сушу и направились к месту боя.
Передовая проходила по западной окраине города вдоль железнодорожных путей. Казаки заняли оборону с восточной стороны. Стояла задача взять железнодорожный переезд. Мы поставили орудие в огородах. Расчёт начал готовить окоп, а мы с Николаем Ефременко пошли обследовать прилегающие дворы и дома. Местные жители, словаки, к нам относились хорошо. Налили вина в дубовый бочонок, дали половину копчёного окорока и три буханки хлеба. Когда вернулись к орудию, окоп был готов.
С передовой показались казаки, которые несли раненого комиссара. Мы выбежали навстречу, чтобы узнать, в чём дело. Оказалось, с западной стороны подошла группа солдат и стала кричать нашим, чтобы не стреляли, что они свои, заблудились, ищут передовую. Когда казаки поднялись, чтобы подойти ближе, те стали стрелять в упор. Это были власовцы.
Послышался гул танков, за ними шли немецкие бронетранспортёры, оснащённые крупнокалиберными пулемётами, в кузовах сидели немецкие солдаты. Во дворе под брезентом лежали противотанковые гранаты. Начали бросать их одну за другой под транспортёры. На четвёртом броске меня тяжело ранило. Пятую гранату отправил под фашистские танки Николай. Затем он вывел коней, и мы побежали к орудию. Была одна мысль — вырваться из окружения. Огородами мы выскочили на восточную окраину города и попали в нашу полковую батарею, которая занимала огневую позицию. Доложили командиру батальона о ранении. Орудие было передано наводчику Ивану Шумейко.
Я распрощался с ребятами, санитар стал делать мне перевязку, и в это время рядом разорвалась немецкая мина. Медбрат схватил мою гимнастёрку, на которой были две медали «За отвагу» и медаль «За боевые заслуги», и убежал прятаться от мин.
Ранения были серьёзные — осколками мины в левое плечо, лицо и правую ногу. Но сила воли не позволяла терять сознание. Надо было добраться до медсанбата — пешком семь километров. К переправе вышел на заре. На западном берегу стояла дивизионная батарея, командир которой приказал санитару сделать мне перевязку и на подводе отправить на другой берег.
Но беда не ходит одна. Когда мы стали переезжать болото, кони застряли. В деревьях разорвался немецкий снаряд, немцы начали обстрел. Я слез с подводы, выбрался из проклятого болота и пошёл к переправе. Там уже был наведён понтонный мост.
На восточной стороне ко мне уже бежали медсестра Лида и наш старшина Пётр Михайлович Логинов. Я потерял сознание, открыл глаза, когда медсестра стала хлестать меня по щекам. Меня перевязали и заткнули за повязку справку о ранении. Недалеко стояла бричка. С неё сгрузили снаряды, постелили соломы, перенесли меня. Очнулся я уже в госпитале № 53-62 в Венгрии. День Победы встретил на больничной койке.
После 9 мая 1945 года нас санитарным поездом эвакуировали в госпиталь в Тамбов. Пять месяцев пролежал там, а затем с открытой раной и третьей группой инвалидности отправился домой.
Вот так для меня прошёл последний бой. И закончилась война».
Мой отец ушёл из жизни 10 августа 2014 года. 70-летний юбилей Великой Победы его дети, внуки и правнуки встретили без него. Однако мы всегда будем помнить, что мир в мае 1945-го в тяжёлых боях с фашизмом вместе с миллионами советских воинов-освободителей отстоял легендарный глава нашей семьи Николай Александрович Котлов.
Т. Н. ЗИМАРИНА,
член бюро Новоалександровского РК КПРФ.
Статья в PDF-версии газеты «Родина» № 19 (1073) от 21 мая 2015 г.