Николая Владимировича Бугайченко без преувеличения можно считать солдатом Второй мировой. Свой боевой путь он начал на Украине, освобождал Европу, затем советский Дальний Восток и закончил его в Китайской Народной Республике. Сейчас находится на пенсии и пишет мемуары. Вот небольшие отрывки из них.
МОЁ «Я» НА ФРОНТЕ
Осенью 1940 года меня призвали в ряды Красной Армии. Можно сказать, прямо со школьной скамьи. Когда война приближалась к нашему порогу, в стране был принят так называемый «мобилизационный план», по которому ежегодно стала производиться переподготовка запаса армии, и на срочную службу шли не с 20, как раньше, а с 18 лет.
Служить предстояло три года в автомобильной воинской части. В школе я отличался хорошей памятью, сочинял стихи, имел красивый почерк и владел некоторыми художественными навыками. Кроме того обладал прекрасной дикцией, умел говорить на публике и, в общем, был политически подкован отцом – партийным работником. Меня сразу же выбрали комсоргом роты.
Сейчас много слышится обвинений, что при Советской власти все простые люди были не более чем винтиками в государственной машине. Что ж, если так представлять многомиллионную страну, то мне нашли достойное место в этом механизме. Комсомольская деятельность была моим «я» в течение всего боевого пути, где я мог показать лучшие черты и способности. Благодаря работе в коллективе я приобрёл командные навыки, быструю реакцию в меняющейся обстановке, что впоследствии не осталось незамеченным.
Наша артиллерийская батарея только что расположилась в глубокой балке, а пункт корректировки огня был вынесен наверх. Я стою рядом с корректировщиком. Тут мы замечаем, что по просёлочной дороге прямо на нас движутся немецкие танки. Боец передал координаты. Батарея ударила залпом. Увы, недолёт справа. У стоящего рядом товарища растерянность в глазах, пот на лбу. А танки приближаются. Я беру команду огнём на себя. Один за другим называю ориентиры, корректировщик их повторяет, и снаряды падают в цель.
Эту ситуацию мы обсудили с бойцами, указали на ошибки нашему товарищу, который не совладал с собой. Но в боевом листке я всё же написал, что координаты с корректировщиком у нас совпали. Однако сам знал, что глазомер и умение быстро считать в уме не раз выручали меня. Это заметило и командование. После того случая я был послан учиться в 1-е Ростовское артиллерийское училище, которое находилось в Челябинске.
Учёба продолжалась всего полтора месяца. И я в звании сержанта был переведён на Карельский фронт, где шла подготовка к освобождению Скандинавии от фашистских захватчиков. Я снова стал комсоргом роты, которая состояла из девушек-добровольцев. Вместе с ними во фронтовом батальоне я выучился на водителя. Ждали отправки в боевые соединения, воевавшие в Европе. Но 9 мая 1945 года без пятнадцати минут четыре утра пришла радиограмма, сообщившая о победе. Я — к девчатам в казарму. Все повставали, радовались, никто больше спать не ложился. Счастье – вот какое было чувство на душе у каждого солдата.
ПОСЛЕ ПОБЕДЫ – НА ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
Я лично уже знал, что для нас это не конец и мы будем воевать с Японией. Наш учебный батальон был переведён в строевой и отправлен на 1-й Дальневосточный фронт. Полторы недели в пути. Мы разгрузились в сопках южнее Ворошиловска (ныне Уссурийск). 14-й автополк, куда вошёл наш батальон, находился при Ставке Верховного Главнокомандующего. Задача была несложная – подвозить в действующие войска технику и необходимое снаряжение. Мы видели, какая мощь нашей армии была сосредоточена на этом направлении. Первый же удар по японским позициям был столь сокрушительным, что не успели мы осознать происходящее, как нам приказали вывозить трофейную технику и пленных.
Без особых усилий 1-й Дальневосточный фронт выполнил поставленную задачу, потому что воевать пришлось на почти равнинной местности, где танкам был обеспечен тактический простор. Сложнее приходилось нашим соседям – 2-му Дальневосточному и Забайкальскому фронтам. Но и там вскоре противник был сломлен. 2 сентября 1945 года Япония капитулировала. Закончилась Вторая мировая война.
Там же, на Дальнем Востоке, началось награждение. Мне было поручено выписывать наградные удостоверения. Их было громадное количество. Вручать ордена и медали решено было в красном уголке. На торжество ожидали представителей командования фронтом. Поговаривали, что будет сам командующий маршал Мерецков. А в красном уголке, за который я отвечал, — лишь чёрные стены. Последовал приказ обустроить его к моменту награждения. Это означало следующее: нарисовать портреты Ленина и Сталина, разукрасить стены, сделать два стенда, написать и повесить лозунги, соорудить сцену. На всё не больше недели.
Портрет Ленина я нарисовал быстро. У него запоминающиеся и легко узнаваемые черты лица. А вот Сталин не получался. Над этим образом я работал три дня и три ночи. Кисть уже выпадала из рук. Пошёл в казарму прикорнуть, а тут парторг с проверкой. Не слушая никаких оправданий, впаял мне десять суток ареста. Я, конечно, огорчился, но подумал: «Хоть высплюсь там». А до гауптвахты километров пять. Пошёл пешком. Один. Иду и сплю на ходу. Сквозь полусон слышу: «Старший сержант Бугайченко! Стойте!». Ничего не соображаю и продолжаю идти. Резкий сигнал «виллиса» за спиной заставил очнуться. Это меня догнал наш замполит. Сказал, что поторопились с арестом, и вернул обратно. Красный уголок я подготовил к сроку.
ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ
Осень 1945 года была слякотной. Дороги оказались по силам лишь «студерам». Так мы именовали американские вездеходы «студебеккеры». Они и спасали, когда была поставлена новая задача – помочь Красной Армии Китая одолеть войска узурпатора Чан Кайши, во-оружённые до зубов американцами. К своим «студерам» мы прицепили трофейные пушки, грузовики с солдатами с полным вооружением.
Вообще, автомобили американского производства были на голову выше отечественных и по мощности, и по надёжности. Это правда. На фронте водители каждой машине давали меткое прозвище. «Виллис» называли «Вперёд за Родину». Он был самым быстрым. «Форд» по этой же причине именовали «Не убегай – догоню». «Студебеккер» за массивный бампер получил прозвище «Широка страна моя родная». А про наши ГАЗы говорили – «Прощай, Родина», особенно когда они вышли с тентовой кабиной. Американские автомобили выходили из строя только после прямого попадания в них снаряда. В ремонт их не брали, сразу списывали, потому что запчастей не было. К концу войны «американцев» оставалось ещё много. Поступил приказ подготовить их к возврату производителям. Первую партию мы вычистили, выкрасили, доставили в морской порт для отправки. И на наших глазах всю технику пустили под пресс. После того перестали возвращать импортные машины, и они ещё долго служили советской стране. Слышал, что за этот лизинг Россия расплатилась с США совсем недавно.
Благодаря помощи Советского Союза Китайская Красная Армия победоносно освобождала свои территории от враждебной народу чанкайшистской армии. В одном из рейсов наша колонна была обстреляна из крупнокалиберных пулемётов. У нас потери. Мне, автомеханику, пришлось пересесть из «технички» в грузовик. Новый обстрел оказался роковым. У моего «студебеккера» разбито ветровое стекло, сам ранен в руку. И ещё несколько пуль застучали по металлическому кузову. Одна из них просвистела у моего затылка, ровно в том месте, где недавно лежала голова дремавшего сопровождающего майора. Жму педаль газа до упора, подаю руку майору, чтобы перевязал на ходу.
Да, нам тогда крупно повезло. Обидно было бы умереть, когда война уже позади. О победе китайского народа и образовании Китайской Народной Республики узнал уже в медсанбате.
Н. В. БУГАЙЧЕНКО,
участник Великой Отечественной войны, разгрома Японии
и интернациональной помощи Китайской Красной Армии.
Статья в PDF-версии газеты «Родина» № 19 (1073) от 21 мая 2015 г.