К 70-летию Великой Победы
Годовщину снятия блокады Ленинграда впервые в этом году не отметил Пётр Андреевич Воронков. Ребёнком он пережил то страшное время осады и выжил только благодаря сочувствию и отзывчивости посторонних людей.
НЕЧАЯННАЯ ВСТРЕЧА
С Петром Андреевичем я познакомился ещё в 1964 году, во время совместной учёбы в Ставропольской партийной школе. Он прибыл из Советского района, был среди нас самым старшим и по возрасту, и по партстажу. Мы сразу избрали его партгруппоргом. Уважали безмерно, потому что он был очень скромным и обязательным человеком. Потом пути наши не пересекались. Петр Андреевич был домоседом, редко куда выезжал, даже ни разу не приехал на встречу выпускников партшколы. И вот судьба свела нас в прошлом году в государственном краевом госпитале для ветеранов войн, где мы проводили вместе свой досуг. Тогда были январские дни, и тема блокадного Ленинграда, конечно, обсуждалась. Я узнал, что мой приятель имеет к этой исторической странице нашей страны непосредственное отношение. Пётр Андреевич сразу предупредил, что не любит вспоминать то время, но всё же я уговорил его кое-что рассказать. И теперь хочу поведать об этом другим, потому что люди, не знавшие войны, должны понимать, что она несёт.
ЛЕТОМ 42-ГО…
На момент осады Ленинграда немецкими полчищами семья Пети Воронкова в полном составе оставалась в городе. Отец Андрей Максимович как классный специалист имел бронь и работал на заводе «Севкабель», мать Дарья Михайловна трудилась на табачной фабрике имени Урицкого. Ещё был старший брат Михаил, служивший в морфлоте, и семнадцатилетняя сестра Наташа. Он, младший, ученик седьмого класса. 27 июня 1942 года их дом накрыла бомба. Родители погибли, а его с сестрой по счастливой случайности там не оказалось. Но с этого дня жизнь для них стала кошмаром.
Без крова, одежды, еды подростки коротали ночи в полуразрушенном сарае. Наташа, и без того слабая, горько переживала смерть родителей и вскоре совсем слегла. А Петя, бегая по городу, добывал кое-какую провизию из-под обломков разрушенных бомбёжкой магазинов и складов. Правда, его добыча была невелика. Но всё же это была добавка к детскому пайку блокадника – 125 граммов хлеба и 10 граммов сахара на сутки.
— Наташа умерла. Брат после подрыва на мине прикован к постели в госпитале. Я чувствовал себя брошенным котёнком, – вспоминал Пётр Андреевич. – Но очень хотелось жить. Боялся голодной смерти. Вспомнил, что моя тётка ещё в начале войны эвакуировалась на Алтай. У меня появилась надежда наконец уехать подальше из этого ада.
Пётр слышал, что где-то есть эвакопункт и подался на его поиски. Но без документов и сопровождения старших ему никак не удавалось пробиться через военные патрули. Каждый раз его возвращали обратно. Встретил знакомого. Стали бродяжничать вместе. Однажды они были так голодны, что отобрали кусок колбасы у собаки. Товарищ почти вмиг его съел, Пете достался маленький кусочек, что, впрочем, спасло ему жизнь. Друг умер от отравления, а Петя выжил. Однако это не означало, что останется жив. Если не удаётся покинуть город, нужно устраиваться на работу. Но тут проблема – мало лет, документов нет. Тогда Пётр пошёл напролом. Зашёл в отделение милиции и заявил: «Не уйду отсюда, пока не устроите на работу». Старший по званию пожалел мальчишку и отвёл его на эвакуационный пункт к Ивану Георгиевичу Гаврилову.
В ЭВАКОПУНКТЕ
Это был широкоплечий, огромного роста мужчина почтенного возраста. Он носил морской бушлат, так как в прошлом был слесарем по ремонту кораблей. Перед войной возглавлял партийную организацию на заводе «Большевик». В середине февраля 1942 года Иван Георгиевич был назначен на Ладогу старшим диспетчером и по приказу Военного совета Ленинграда приступил к организации эвакуации жителей осаждённого города.
Гаврилов так быстро развернул работу, что с апреля по июнь пропускная способность пункта увеличилась с 400 человек до восьми-девяти тысяч в день. Людской поток не прерывался круглосуточно. Сам Иван Георгиевич не знал ни дня, ни ночи. Прикорнёт где-нибудь часок – и снова на ногах. Он ведал всем: посадочными и приёмными площадками, столовой, строительством дополнительных помещений, подъездных путей. Эвакопункт был похож на улей. Всюду люди с вещами, усталые, нервные. Катера, пароходы, баржи снуют по Ладоге туда-сюда. Из Ленинграда вывозят население, раненых бойцов, а обратно доставляют пополнение красноармейцев, продукты, снаряды, патроны, стройматериалы. Связь с тылом была и по железной дороге. Вагоны разгружали 18 женщин. Их выносливость просто поражала. Вагон с продуктами они опустошали всего за 30 минут.
В этом кажущемся беспорядке, а на самом деле чётко организованной работе Гаврилову нужен был помощник-курьер, чтобы разносить его распоряжения по территории эвакопункта. На эту работу и взяли Петю Воронкова. В жаркий летний день Пётр предстал перед начальством в пальто с меховым воротником, рваных штанах и рубашке и босиком, так как сапоги пришлось выменять на буханку хлеба. Его накормили, выдали одежду и определили место ночлега. У мальчишки началась совсем другая жизнь. Работать приходилось много. Вся она была на ногах – бегом от бригадира к бригадиру, на пристань, железнодорожную станцию, ремонтную базу. Очень уставал за день, но был доволен своим положением.
— Я часто думаю, – рассуждал Пётр Андреевич, – не попади я в этот эвакопункт, не представляю, что со мной стало бы. Наверное, блокаду не пережил бы. Всю жизнь благодарен Ивану Георгиевичу Гаврилову за его внимание ко мне. В его хозяйстве я пробыл до самого освобождения Ленинграда…
В сентябре 2014 года П. А. Воронкова не стало. Ушёл из жизни скромный, трудолюбивый человек, свидетель тех страшных блокадных лет.
Время идёт неумолимо, но сколько бы лет ни прошло, подвиг ленинградцев останется в памяти народной образцом беспримерного мужества, стойкости, несгибаемой воли к победе сыновей и дочерей Отечества.
В. Н. ГРЕКОВ,
пенсионер.
Благодарный.
Статья в электронной версии газеты «Родина» № 4 (1058) от 5 февраля 2015г.