О Господи! Сколько людей на свете, и всяк по-своему стонет. А где же те, которым радостно? «Мать». М. Горький.
С самого начала сознательной жизни Максим Горький был нацелен на изменение судеб человечества путём реорганизации социального строя. Своеобразными этапами воплощения в художественных образах революционных идей стали «Песня о Соколе» (1895), «Песня о Буревестнике» (1901), пьеса «Мещане» (1901), повесть «Мать» (1906).
После Октябрьской революции её результаты художественно были осмыслены в романе «Дело Артамоновых» (1925), в котором на примере трёх поколений русских фабрикантов показано действие закона вырождения преуспевающего класса как физически, так и социально. Недолговечность, зыбкость перспектив фабрики Артамоновых, олицетворявшей в себе капиталистический мир, её обречённость, сконцентрированно прозвучали в реплике чахоточного попа Василия в начале романа: «На песце строят…».
Советское и зарубежное литературоведение пришло к мнению, что выводы писателя в романе содержат историческое, а не только теоретическое оправдание революции. И сегодня нет оснований пересматривать это заключение. Произведение о судьбе рода и фабрики вырастает в роман-предупреждение. Поэтому и сейчас «Дело Артамоновых» актуально и современно.
Желание разобраться в происходящих в России процессах у Горького обнаружилось ещё в повести «Фома Гордеев» (1899), в которой раскрывается пёстрый мир новой русской буржуазии, становившейся на ноги, крепчавшей и набиравшей силу после реформы 1861 года. Обнаруживается сходство эпохи, изображённой писателем, с нашим временем. Обращает на себя внимание любопытный факт: ни один из новоиспечённых буржуа, показанных в повести, не пришёл к богатству честным путём.
Волей-неволей напрашивается вопрос: а ныне как? Насколько цивилизованней стали в России методы накопления за прошедшие 100 лет?
В книге специалиста из Гарвардского научного центра М. Голдмена «Пиратизация России: почему российские реформы провалились» говорится: «В благодарность за свой выход на выборах 1996 г. из почти безнадёжного положения Ельцин охотно пошёл на то, чтобы семь организаторов его победы – Пётр Авен, Борис Березовский, Михаил Фридман, Владимир Гусинский, Михаил Ходорковский, Владимир Потанин и Александр Смоленский – поделили между собой некоторые из принадлежавших государству ценные активы в сырьевых отраслях и средствах массовой информации… Семь влиятельных банкиров получили контроль над 50% имущественных активов страны… Они завладели даже более существенной долей в средствах массовой информации – 70% московской прессы и радио, 80% – национального телевидения».
В частные руки были поспешно переведены самые доходные отрасли и предприятия, всё, что пополняло казну и работало достаточно эффективно. Попросту говоря, произошла раздача лакомых частей народного богатства. В результате проведённой таким образом приватизации возникла страшная социальная дифференциация, когда большая часть населения России оказалась за чертой бедности, а дикие формы рыночных отношений привели общество к нравственной деградации. Обнаружилось, что мы не на 100 лет вперёд ушли, а вернулись на два века назад, в эпоху, когда на Западе происходило первоначальное накопление капитала.
Стратификационная картина конца 90-х годов выглядела таким образом: богатые в российском обществе составляли 5%, высокообеспеченные – 7%, среднеобеспеченные – 18%. С другой стороны, малообеспеченных было 20%, бедных – 40%, беднейших – 10%. Если упростить данную схему расслоения общества по уровню достатка и объединить в одну группу богатых и высокообеспеченных, вместе они составят 12%; отдельной строкой выделим средний класс с показателями 18%, а малообеспеченное, бедное и беднейшее население страны вместе взятое составит 70%. Налицо вопиющая социальная несправедливость.
За эти годы в картине мало что изменилось. По данным газеты «Правда», 62% благосостояния современной России приходится на долю долларовых миллионеров, 26% – долларовых миллиардеров. А на долю абсолютного большинства населения России – 12% от общего благосостояния. Не мешало бы вспомнить формулу А. С. Аскольдова, выведенную им в 1918 г. и до сих пор не потерявшую своей значимости: «Болезненное неравенство есть общественное зло».
Вспомним, что герой Горького Фома Гордеев считал страшное состояние жизни результатом деятельности её новоиспечённых хозяев – купцов. Потому в конце повести в припадке ненависти и отвращения он яростно бросает им в лицо: «Не жизнь сделали – тюрьму… Не порядок вы устроили – цепи на человека выковали. Душно, тесно, повернуться негде живой душе… Вы не жизнь строили – вы помойную яму сделали! Грязищу и духоту развели вы делами своими… Вы испортили жизнь! Вы всё стеснили… от вас удушье… от вас!» Симптоматично, что принадлежащий к тому же классу Фома в минуты отчаяния говорил: «Мы живём без оправдания… Совсем не нужно нас (…). Убейте меня… чтобы я умер…».
Наиболее ярко революционные события начала ХХ века отразились в повести «Мать». Заслуга Горького была в том, что он впервые в произведении широко показал развитие революционной идеи в России, дал портреты представителей революционной интеллигенции, пролетариата, крестьянства. Типы и характеры, выведенные в повести, их отношение к революционной работе, их убеждённость, вера в победу социалистических идей изображены столь сильно и осязаемо, что впечатляют и спустя более 100 лет со времени создания.
Повесть несла в себе не только убеждение неизбежности разрушения самодержавия за 10 лет до Октябрьской революции, она явилась предупреждением господам, что такая жизнь недопустима, она – без оправдания! Предупреждение было о неминуемой расплате за многовековые истязания народа, о том, что рано или поздно зреющий народный гнев прорвётся, а извержение его будет сопровождаться потоками крови.
В конце 21-й главы первой части Андрей Находка говорит о типе людей Весовщикова: «Когда такие люди, как Николай, почувствуют свою обиду и вырвутся из терпения, – что это будет? Небо кровью забрызгают, и земля в ней, как мыло, вспенится…»
Заметим: профессиональный революционер рассуждает об этом не со злорадным удовлетворением, а с щемящей горечью; он понимает жестокость и нежелательность такого исхода, но он видел, что жизнь иного выхода не предоставляет. Как убеждённый революционер он считает, что каждая пролитая кровь эксплуататора заранее омыта озёрами народных слёз, и видит в этом справедливость возмездия, но тем не менее она его не утешает.
В пятой главе второй части романа бывший крестьянин Михаил Рыбин, олицетворяя в образе дьявола извечного народного врага и притеснителя, пророчествует: «Не жди прощения, дьявол! Не я – другой, не тебе – детям твоим возместит обиду мою, – помни! Вспахали вы железными когтями груди народу, посеяли в них зло – не ждите пощады, дьяволы наши!» Он же скажет в следующей главе: «Великие казни будут народом сделаны, когда встанет он. Много крови прольёт он, чтобы смыть обиды свои». И, как Находка, Рыбин тоже находит справедливой такую расплату и философски обосновывает её: «Эта кровь – его (народа. – П.Ч.) кровь, из его жил она выпита, он ей хозяин».
В свете вышеизложенного Горький и его произведения обретают злободневный характер в наши дни. Современным «рыцарям» первонакопления не мешало бы помнить уроки, данные пролетарским писателем, который в конце прошлого столетия пророчески предупреждал господ: «Понимаете ли, что только терпением человеческим вы живы?»
Кому-то последнее замечание может показаться неуместным и натянутым. Вот не просоциалистическая газета «Жизнь» публикует статью Л. Шахова об антинародной деятельности российского правительства, которая завершается рядом риторических вопросов и логическим выводом из них: «Разве это справедливо? Разве народ не имеет права на достойную жизнь? Или это тоже монополия, но только для избранных? Тогда (…) надо помнить об одной маленькой истине: у народа тоже есть монополия. Одна маленькая-маленькая монополия. Монополия на революцию…»
Предупредительные сигналы идут. Но ведь «господа» таковы, что могут снова их не услышать…
П. ЧЕКАЛОВ.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 27 апреля 2017 г. на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.