Маллакурбанов Абдуллах Абдулгамидович кандидат политических наук, старший преподаватель филиала Дагестанского государственного университета в г. Кизляр.
Ведение…………………………………………………………………3
I. «Партия власти» в послевоенный период ………………………6
1.1. Тандем «государство — партия»: снова к истокам ……………….6
1.2. Две партии и две линии — социализм и «сусловизм»:
причины и последствия………………………………..……………..31
II. «Партия без власти» на рубеже веков ……………….………177
2.1. А зори здесь тихие: позиции «системной оппозиции» ………..177
2.2. Институционализация — деинституционализация:
пройдена ли точка бифуркации и что дальше? .……………………240
Заключение …………………………………………….……………272
УДК: 329.8
ББК: 66.69(2Рос)
А.А. Маллакурбанов
«Партия-государство» и партийная политика в России на рубеже веков. Монография. – Москва: Изд.-полиграфический центр. 2015. – 264с.
Рецензенты:
1. Гарунова Н.Н., доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XX-XXI веков Дагестанского государственного университета.
2. Мусаев И.М., доктор политологических наук, профессор кафедры истории России XX-XXI веков Дагестанского государственного университета.
ISBN 978-5-4242-0414-2
Неизвестному солдату, спасшему
мир от коричневой чумы, посвящаю
Введение
В предлагаемой работе осуществлена попытка целостного исследования партийной политики за послевоенный период, а также проведён анализ некоторых её особенностей в современном политическом процессе. Интерес вызван тем, что, как это бывало не раз, Россия снова оказалась в центре внимания мировой политики и оценок (явных и неявных) отечественных и зарубежных исследователей. Причины столь пристального внимания лежат буквально на поверхности и они общеизвестны: а) Россия всё ещё остается единственным обладателем уникальных природных ресурсов и в уникальных «на душу населения» соотношениях; б) Россия является мировой ядерной державой и играет весьма значимые роли как в общеевропейских делах, так и направлениях влияния на азиатские, восточные и даже латиноамериканские страны; в) Россия всё ещё остается уникальной «духовной державой» и в целом не идёт на поводу своеобразных «ценностей свободы» и «свободной личности». Имея в виду и перечисленные факторы можно говорить о том, что от выбора Россией своей стратегии развития в немалой степени зависит и направление вектора развития не только европейского политического процесса. Поэтому та политика, которая вырабатывается и руководством страны, и в штабах политических партий России, оказывает значительное влияние на весь клубок этого грандиозного процесса.
В определённой связи с отмеченными парадигмами и по ряду других причин, к концу ХХ в. возникла настоятельная необходимость юридического включения российских партий в происходящие процессы, что доказывается принятием первого в истории России полноценного и чисто политического закона о партиях. Данная ситуация уникальна ещё и тем, что российский закон о партиях принят в условиях полного отсутствия в Конституции РФ каких-либо положений о партиях и где отсутствует даже словосочетание «политическая партия». Она тем более удивительна, когда одной из главных задач текущего законодательства как раз и является развитие и конкретизация конституционных принципов и положений по широкому кругу вопросов общественно-государственной жизни, прав и свобод человека, развития институтов демократии. В этом же русле можно отметить то, что сегодня российский парламент – это полностью партийный орган – редкость в её истории последних лет. Вместе с тем, по меркам мировой политической практики, права парламента не так сильны и подобная ситуация безусловно должна быть выправлена в сторону усиления реального влияния парламента и политических партий на внутреннюю и внешнюю политику страны.
Важное значение для всякого исследования имеет источниковая база. В этом смысле, при подготовке работы использовались не только различные литературные источники и документальные материалы, но и широкий набор материалов электронных СМИ: выступления руководителей государства и политических партий, материалы различных «дискуссионных площадок», контент-анализы и данные интернет ресурсов. Указанные источники ценны тем, что они передаются из первых рук; они оперативны, актуальны и в обсуждениях охватывают обширный круг вопросов общественного интереса и зрительской аудитории. Можно также отметить кратное усиление внимания автора на конкретных персоналиях из числа государственных деятелей и политиков. Без такой конкретики, проводимые анализы институтов власти и политического процесса чаще всего получаются формальными, неполными, неконкретными и какой-то мере – трансцендентными.
Для исследований в областях политического крайне необходимы две составляющие: добросовестность в подходах и надлежащий инструментарий исследователя. Относительно первого, безусловно, право высшего судьи в значительной степени остаётся за читателем. Что касается «инструментария», то в его основу положен диалектический подход. Анализы конкретных явлений общественной жизни проведены с применением нормативного и институционального методов, но с учётом ценностных подходов, а не только формальных норм и процедур. Всякое исследование должно отвечать требованиям объективности, для чего использованы сравнительные анализы практик общественно-политической жизни и явлений действительности в их историческом развитии и измерении. Важное значение обретают здесь метод ситуационного анализа и контент-анализы.
Полагаю необходимым также отметить, что в процессе работы приходилось сталкиваться с самыми разнообразными, а порою – столь же радикальными суждениями наших граждан о власти, о повседневности, о поколениях, о партиях, их руководителях и прочими небезынтересными суждениями и высказываниями. Не учитывать подобные суждения наших граждан и заниматься, образно говоря, «отсебятиной» – было бы грубой ошибкой; поэтому автор этих строк анализирует, говорит и пишет не только от своего имени. И точно также – десятки и сотни тысяч граждан страны, судя по их высказываниям, эмоциям, разговорам и обсуждениям как в узком кругу, так и общественных местах, чаще не согласны с действиями (либо их отсутствием) как руководителей органов власти, так и политических партий. Что, в частности, и вынуждает власть вносить изменения в избирательный закон, приняв, к примеру, поправку о введении графы «против всех». Различные пожелания и высказывания наших граждан накапливаются и они должны быть услышаны и приняты во внимание более чем серьёзным образом. Это означает, что кардинальные изменения назрели давно и, как минимум, требуют должного нормативного оформления.
Вышеназванные подходы и методы в равной степени применены как в отношении политических институтов, так и в целом к политическому процессу.
I. «ПАРТИЯ ВЛАСТИ» В ПОСЛЕВОЕННЫЙ ПЕРИОД
Первой основой философского исследования
является смелый свободный дух. Карл Маркс
1.1. Тандем «государство – партия»: снова к истокам
Многочисленные дискуссии и полемика о партийно-государственных взаимодействиях – тема, едва ли не самая востребованная и действительно актуальная в жизни большинства современных государств. Сложившееся во всём его многообразии положение вещей в практиках политических партий можно наблюдать в повседневности как глазами аналитика, так и на уровне обыденного сознания и восприятия. И в продолжение подобной практики, мысль о допустимости «вмешательства государства» в дела политических партий (как и наоборот) продолжает находиться в центре внимания научных споров и общественных дискуссий[1]. Как следствие, всё ещё остается желание посмотреть вглубь проблемы, обнаружить её истоки, генезис и современное состояние. Всё это естественно вынуждает исследователя совершать некие экскурсы в историю политической мысли, а поиски ответов на поставленные вопросы отбрасывают нас далеко назад. В частности, особенный интерес вызывают мысли Платона, высказанные им в своих размышлениях о законах государства, где древнегреческий философ мыслил так: «Тот, кто проводит своего ставленника на государственную должность, не считаясь с законами, и заставляет государство подчиняться партиям, того, раз он при этом прибегает к насилию, возбуждая противозаконное восстание, надо считать самым отъявленным врагом всего государства в целом»[2]. Безусловно, необходимо сделать оговорку – во времена Платона и понятия не имели о политических партиях в их современном значении. Однако сам вектор мысли и, в какой-то мере, догадка Платона – просто гениальна, прежде всего, в методологическом плане, имея в виду необходимость и взаимообусловленность «партийно-государственных взаимодействий» – как сказали бы сегодня.
Английский философ Ф. Бекон был определенно невозмутим, говоря о партиях, полезность которых видел в том, чтобы «людям простого значения возвыситься, за что-то держаться», а «знатным… лучше сохранять независимость».[3] Один из основателей идей «естественного права» Дж. Локк видел в партиях «соглашения» «от природы свободных людей» объединяться в «сообщества» для того, чтобы «удобно, благополучно и мирно совместно жить».[4] Позднее, и присматриваясь к прототипам современных партий, английский философ Д. Юм прежде всего выделял в них («фракциях») лишь «силу, подрывающую систему правления», делая «бессмысленными законы», «порождая самую яростную вражду среди людей одной и той же нации». Как следствие, философ выражает желание придать законам и такие функции, которые сдерживали бы «строптивые фракции».[5] Поэтому, согласно мыслям Юма, и речи не может быть о взаимодействиях государства и «фракций», к которым, в отличие от Бекона и Локка, он относился столь отрицательно.
В новейшей истории английским историком и дипломатом Дж. Брайсом была высказана весьма любопытная мысль о том, что подлинная демократия внутри партии невозможна без «давления» на неё «извне». «Покуда нет никаких указаний на то, чтобы государственные люди, заявляющие притязания на роль вождей своей партии, или политиканы, руководящие действиями своей партии обнаруживали расположение распустить когти, в которых держат страну, – пишет Брайс. Перемены в методах партий и прежде совершались…, но политиканы не принадлежат к разряду таких людей, от которых можно было бы ожидать перемен к лучшему», следствием чего «партийный механизм не может быть переделан изнутри; его можно изменить, только нападая на него извне», – прозорливо замечает английский ученый.[6]Глядя с позиций современной политической жизни, трудно не согласиться с суждением Брайса о невозможности смены партийных лидеров без «давления извне». По ряду причин часто на такое не способны ни формально руководящие органы партии, ни сама партийная масса. А вот партийный аппарат, способен на многое и, казалось бы – невозможное. Примеров тому предостаточно и в международной политической практике, а в истории нашей страны самым показательным в этом отношении можно считать тайное смещение Н. Хрущёва с высшего партийного поста.
В начале ХХ века отечественный правовед Ю.С. Гамбаров приходит к выводу о том, что политическая партия – это не юридический, а только факт социальный, лишённый всякой юридической санкции и предоставленный исключительно действию конвенциальных норм.[7] Примерно такой же позиции касательно института политической партии придерживался и авторитетный немецкий государствовед того периода Г. Еллинек. В его понимании, в современных «конституциях» и «государственном праве» политическим партиям, как таковым – «нет места».[8] Стоит отметить, что и сегодня апологеты подобных идей склонны считать партию изжившим себя институтом, которого вполне можно «заменить» «профессиональными организациями по проведению выборов» и т.д. Таким образом, названными учёными политические партии выводились за пределы правового поля, облекая их в формы общественных образований, функционирующих на базе партийных (конвенциальных) норм и соглашений.
Корень самой проблематики взаимоотношений государства и политических партий весьма находчиво обнаружил известный институционалист в теории о партиях, французский правовед М. Дюверже. Как пишет Дюверже, в отличие от «коммерческих компаний» и различных «обществ», действия политических партий, которые «вручают нескольким лицам, не узаконенную выборами в кругу своих членов власть … шокируют».[9] Отсюда следует простая мысль (автор не озвучивает её до логического конца) – партии, поскольку они претендуют на власть и затрагивают жизненные интересы подавляющего большинства граждан страны, не могут находиться вне досягаемости права, в том числе и в некоторых вопросах внутрипартийной жизни. И в продолжение этой мысли можно сказать, что гражданам, по большому счёту, нет дела до того, каким образом у руководства «коммерческой компании» (или общества) оказался тот или иной функционер; ибо он далее своей компании «не пойдёт» и обязательных к всеобщему исполнению «законов не напишет». Аналогичные явления обретают совершенно иную значимость, когда они касаются политических партий, чьи идеи, доктрины, программы развития, как правило, воплощаются в жизнь путём принятия законов и через законодательные процедуры. Отсюда следует, что граждане и общество в целом, хотят они того или нет, должны быть заинтересованы в том, чтобы и процедурные вопросы внутрипартийной жизни разрешались бы не только на основе партийных (конвенциальных) норм, но и норм правовых. Сам Дюверже ответственность в этих вопросах перекладывает на плечи самих партий, говоря, что «политические партии должны… проявлять постоянную заботу о том, чтобы придать управлению демократический вид»,[10] – с чем можно согласиться лишь отчасти.
На современном этапе институционального развития, урегулированию всего спектра взаимоотношений в триаде «общество – партии – государство» способствовало бы то самое «партийное право» (или «право партий»), в необходимости воссоздания которого вряд ли можно усомниться. Такое убеждение основано на том, что объективное право способно эффективно выполнять функции утилитарно-автономного регулятора всего спектра взаимоотношений институтов государства с политическими партиями практически во всех сферах их функционирования. И в качестве подобного «регулятора», право является практически единственным и универсальным средством более или менее объективного разрешения такого рода проблем, эффективным средством, препятствующим дифференцированному подходу к деятельности различных по своей природе и социальной направленности политических партий.
Необходимо сказать несколько слов и о самом принципе утилитарной автономии права, суть которого в её современном значении сформулировал И. Кант. В наших анализах он обретает важное значение и поэтому есть необходимость цитирования автора. «Принцип свободы в отношении устройства общества, – пишет Кант, – я выражаю в следующей формуле: ни один не может принудить меня быть счастливым так, как он хочет, так, как он представляет себе благополучие других людей; каждый вправе искать своего счастья на том пути, который ему самому представляется хорошим, если только он этим не наносит ущерба свободе других стремиться к подобной же цели».[11]Из этого суждения Канта следуют выводы, которые вызывают широкий интерес и могут быть использованы для сравнительных оценок. Во-первых, индивидуум вправе выбирать добро или зло, но только добровольно и без какого-либо внешнего принуждения. Во-вторых, никто не вправе принудительно совершенствовать человека или же «делать» его счастливым, ибо только сам человек определяет – в чём он видит для себя «совершенство» и на каком пути он достигнет своего счастья. В-третьих, право должно пресекать все то, что мешает человеку добиваться своих целей, если он не нарушает ничьи права и интересы. В этом и заключается гуманистический смысл права, запрещающего внешнее воздействие для «совершенствования» человека и дающее каждому возможность выбора того жизненного пути, которого он сам считает наилучшим для себя. Приведённые формально-логические умозаключения позволяют, в том числе, лучше понять смысл и механизм действия регулятивных функций права. В сравнительном плане – традиции, обычаи (адат) и прочее в восточных странах дали миру образцы эффективного регулирования ими многих сфер общественно-политической жизни; они эффективны и сегодня, когда адат обретает силу закона. Однако, общемировая тенденция развития системы «писанных правил» (то есть – законодательства) стала более чем очевидной и практичной.
Не являются исключением из объектов «вмешательства» государства и такие феномены общественной жизни как политические партии, что вовсе не говорит о праве свободного вмешательства государства (права) в партийные дела. Суть «вмешательства» даже не в том, что оно невозможно, а в том, что оно малоэффективно, а порою – и проблематично. Образно говоря, от некоего «вмешательства» в «партикуляристские идеи» до скрытной инквизиции – рукой подать. Учитываю такую постановку проблематики, одним из методов её разрешения можно предположить сравнительный анализ. Как показывают политические практики, в современных демократиях львиная доля партийной работы направлена на обеспечение максимального выигрыша в ходе различных избирательных компаний. Однако в процессе выборов и после них возникают и остаются сомнения в том, что избранные от партий депутаты представительных органов власти являются действительными носителями тех обещаний и партийных программ, которые ими были декларированы и, априори, обществом в целом признаны. В самом же процессе выборов, кандидаты от партий лишь вторую половину избирательного марафона проходят с соблюдением установленных государством правил и процедур. А на первом, «партийном этапе отбора», они оказываются выдвинутыми лишь на основе конвенциальных (партийных) норм и, нередко – с применением методов администрирования, включающие в себя рекламные, идеологические информационные и прочие аспекты партийных усилий. В этих условиях – гарантируют ли партии обществу то, что их выдвиженцы будут осуществлять заявленные программы, исполнять свои обещания. Как показывает практика, ответы, за редким исключением – отрицательные. Поэтому у общества всегда были и будут масса нерешенных вопросов, особенно к парламентским партиям. В нашей недавней истории особый интерес к деятельности КПСС граждане стали проявлять в разгар т.н. перестройки. Как следует из материалов в своё время нашумевшей 19-й Всесоюзной партконференции 1988 года, «даже сугубо внутрипартийные проблемы стали предметом общенародного интереса»[12] – показательный тому пример. Понятно, что идеологи, написавшие для резолюции конференции эту фразу, «велосипед не изобрели». Ещё в 1904 году тот же Ю. Гамбаров имел в виду примерно то же самое, утверждая, что «каждый гражданин имеет право … контролировать действия стоящей у власти партии. Свобода погибает везде, где граждане по слабости или порочности, одобряют без проверки, исполняют без контроля решения правящей в данное время партии».[13] (Пророческое замечание учёного, сегодня вполне относимое в адрес ВПП «Единая Россия»). Таким образом, резюмируя изложенное можно сказать, что обществу далеко небезразлично то, как легитимность «партийного этапа» выборов перетекает в легитимность «этапа государственного». Очевидно, что порочность первого этапа выборов не может не отразиться не только на его втором этапе, но и дальнейших результатах работы представительных органов власти.
Вся логика изложенного неминуемо приводит к мысли о том, что государство не только вправе, но и обязано, наряду с самими партиями, быть активным соучастником разработки так
называемых процедурных правил поведения, в том числе и в строго определённых вопросах внутрипартийной жизни. Эти правила, подобно арифметическим действиям сложения и вычитания, могут быть лишь беспристрастными и молчаливыми судьями, без малейшего права каких-либо оценок действий (бездействий) той или иной партии и не могут содержать в себе даже намёка на какие либо социальные признаки. Они вправе лишь регламентировать разрешение или же запрет во внутрипартийной жизни того или иного процедурного действия (например, основные случаи, когда применение процедур тайного голосования строго обязательно) в соответствии с известным принципом – «неопределённость результата при определённости порядка». В связи со сказанным нельзя не заметить и того, что прошлая практика партийного строительства тех же правящих партий социалистических стран со всей очевидностью показала невозможность «излечивать болезни» партий лишь одними «уставными нормами»[14] что на начальном этапе становления и конституирования партии как политического института ещё было возможным. В советский период истории, по причинам во многом субъективного свойства, конвенциальные (партийные) нормы привели в конце концов к тому, что, например, «самый передовой строй … вернулся к самым примитивным формам борьбы за власть, характерным для тираний».[15] «Возврат» куда-либо в сложившихся к середине 1970-х гг. реалиях оказался весьма непростым. Правящая партия юридически и полноценно не была институционализирована в систему власти; не были разработаны конституционные процедуры и механизмы разрешения возможных коллизий в её деятельности. На эти и подобные им вопросы в своё время был поставлен табу; об их включении в политическую повестку даже в период «развитого социализма» не хватило духа.
В методологическом смысле очевидно – политические партии в своей внутренней жизни сталкиваются со сложными и не всегда позитивными реалиями. Помимо всего прочего, объективное присутствие подобных факторов можно объяснить ещё и тем, что отдельные индивидуумы, вступая в ту или иную партию, привносят в новую среду не только гуманизм и праведность, но и многое из того негатива, что в таком обилии имеется в повседневной жизни. Весь этот негатив, вместе с веками существующими привычками индивидуума, из партийной среды никуда не «перетекает» и одномоментно исчезнуть из неё не может. Вступив в политическую партию индивидуум не становится, к примеру, ни идеальным социалистом, ни идеальным либералом, а кем-то средним между партийцем и гражданином. Мысли и поступки такого «усреднённого партийца» в разных ситуациях и обстоятельствах, особенно когда дело касается личного карьерного роста, транзита на какую-нибудь значимую должность или тех же пресловутых «партийных списков» и т.д., ввиду названных и прочих причин, чаще всего отличаются своекорыстием и непредсказуемостью. Наблюдения итальянского социолога Г. Моска весьма поучительны и как он пишет, «человек – существо весьма слабое, чтобы совладать… со страстями; зачастую более эгоистичен, нередко тщеславен, завистлив, мелочен и несёт порой в себе два стремления, два чувства».[16] В том числе и опыт советского прошлого ясно показал: ненасытными и бесконечными оказались и такие уродливые явления как властолюбие и политическое мещанство. Из политической жизни России они также никуда не делись и ещё больше укрепили свои позиции.
В русле сказанного, несколько иными представляются причины и факторы так называемой «олигархизации» партий. Сложно пройти мимо этой проблематики; она злободневна едва ли не с появления партий в жизни современных обществ. Как известно, на это явление в деятельности партий впервые обратил своё пристальное внимание немецкий социолог Р. Михельс в работе «Социология политической партии в условиях демократии» (1911).[17] Прошло более века с момента издания этой работы, но многие содержащиеся в ней положения и сегодня сохраняют свою актуальность и познавательную ценность. Анализируя положения и тезисы, содержащиеся в данной работе, советские учёные подвергали их не всегда обоснованной критике. К примеру, указывалось на то, что Р. Михельс допускает «ошибки методологического порядка», что явления «олигархизации» характерны только «буржуазным партиям» и что его исследование во многом «абстрактное», «отвлечённое» и т.д.[18] Думаю, что подобные оценки, как минимум, нуждаются в уточнениях. Во-первых, практика политической жизни показала: за несколько последних десятилетий, во многом по названным Михельсом причинам деградировали и сошли с политической сцены правящие партии бывших социалистических стран. В то же время, по причинам олигархизации не развалилась ни одна сколь-нибудь крупная «буржуазная» партия западных стран. В крупном плане и за достаточно длительный срок (что вполне допустимо для развивающихся институтов политической системы), наблюдались лишь «реформация» ХДП Италии, «перегруппировки» партий ФРГ, а также партий Франции после ухода из политики Ш.де Голля. И собственно всё, но при этом ничего там не «погибло». Во-вторых, исследование Михельса вовсе не абстрактное и не «отвлечённое», а построено в главном на анализе внутрипартийной жизни социалистической партии Германии, организационная модель которой считалась в то время едва ли не самой демократической в Европе. В-третьих, противоречия интересов руководителей и руководимой партийной массы – вовсе не прихоть и капризы Михельса, а объективный фактор, присутствующий в практике деятельности всякой политической партии, независимо от того, буржуазная ли она или же социалистическая.
В то же время, можно согласиться и с мнением о том, что не совсем очевидна и бесспорность положений «железного закона олигархии» Р. Михельса.[19] Можно предположить, что причины олигархизации политических партий обусловлены сложными явлениями более глубинного порядка и свойства. Во-первых, всякая партия (общественная организация) нуждается в организационно-управленческих структурах, управленцах и руководителях. Существуют «правители и управляемые», «руководители и руководимые»; вся «наука политики» построена на этом «первичном факте» – указывали на очевидное итальянские мыслители В. Парето и А. Грамши.[20] В свою очередь, наличие определённых структур управления имеет место в любой, большой или малой, социалистической или буржуазной партии (или организации). Управление же этими структурами естественно и неминуемо ведёт к «разделению труда» в их внутренней жизни, «профессионализации» и «специализации» традиционной политической деятельности (что и сегодня наглядно видно даже в деятельности КПРФ). Поэтому, не «численность», не «техническая обусловленность» и не «социальная природа» являются коренными причинами возникновения в партиях явлений олигархизации. Одновременно здесь важно понять и тот смысл, который вкладывал Михельс в «олигархизацию партий». Если под ним автор имел виду разделение (отделение) одних членов партии от других, с жёстким подчинением «элите» «послушной массы», так это, в значительной мере – результат отсутствия демократических начал в принципах организации партии. Если же Михельс предполагал, что в социалистических партиях, программы которых провозглашают гуманистические цели и идеалы, царят те же «земные порядки» далеко не гуманистического свойства, то он определённо прав. Идеалы гуманизма политической партии и её программные установки вовсе не означают, что и внутренние порядки в ней будут такими же гуманными и праведными. Очевидно, уровень развития «идейности» этих порядков (суть – внутренних отношений) таков, каков, условно, средний уровень политической культуры и самосознания общества в целом. Во-вторых, на начальном этапе своего становления те же компартии функционировали на принципах доверия и ответственности за общее дело, которые заменяли им многие правовые аспекты деятельности современных партий. И на ранних стадиях институционализации массовых партий (время далёкое от многих новшеств современной политической науки) правила, основанные лишь на «товарищеском доверии», в различных ситуациях партийной жизни нередко давали серьезные сбои. В-третьих, противопоставление руководителей и рядовых членов обусловлено не столько социальной природой политической партии, сколько естественным разделением труда в среде всякого социума.
Размышляя о причинах олигархизации партий, степени её развития, тот же М. Дюверже связывал их с такими факторами как социальный состав партии, силы демократических настроений её членов, доктрины, которая отражается в её структуре, равно как и от возраста партии.[21] Досадно, что из перечисленных факторов и причин «олигархизации» партий, «теоретики» КПСС выпячивали лишь «доктрину структуры партии»,[22] т.е. – её классовую природу, что было явно недостаточно для всестороннего понимания всей сложности положения дел в правящей партии. Ещё тогда было заметно – волеизъявление масс, их участие в принимаемых решениях было крайне затруднено либо отсутствовало вовсе. И главными препятствиями здесь были не «технические возможности и причины», а административно-политические механизмы, на которые в своё время и указывал Р. Михельс.
В контексте изложенного, причины развала СССР представляются несколько иными, чем это отражено в современной публицистике. (Далее они будут рассмотрены в конкретике происшедшего). В частности, называемые исследователями такие причины распада, как: «предательство национальных интересов», «утрата контроля над системой управления», «национализм и сепаратизм», «монополизм в идеологии, экономике и политике», «кадровый тромб в руководстве страны и партии», «отсутствие механизмов обратной связи», «общие проблемы демографии» и т.д.[23] (не отрицая их негативного воздействия на систему управления), представляются неубедительными и в какой-то мере – неуклюжими. И в научной среде указывается на отсутствие в исследованиях «всеобъемлющей конкретно-исторической картины распада СССР».[24] Примечательно, что даже ХV съезд КПРФ признал: «… внимание к проблеме разрушения СССР отнюдь не исчерпано» и поэтому необходимо «продолжить анализ причин и последствий пережитой нами трагедии».[25] В данном контексте вопроса сложно понять цель объемного и в определённом смысле статистического исследования С. Кара-Мурзы (в 2-х книгах), где, при всём обилии второстепенных, малозначимых и нетипичных примеров из практики советского периода, отсутствуют выводы и автором фактически не названа ни одна причина распада СССР.[26] А такие выводы были логичны и почти что естественны. В отличие, например, профессор Л. Старчик – доктор технических наук, специалист совершенно из иной области деятельности, даже в небольшой газетной статье квалифицированно и достаточно глубоко оценил и изложил многие причины той трагедии.[27]
Исходя из прошлых анализов и сложившихся политических практик, могут быть сформулированы и те принципы деятельности политических партий в системе общества, которые давно назрели в новых условиях функционирования и институционального взаимодействия государства и партий. Во-первых, общие положения о партиях, безусловно, должны быть сформулированы на конституционном уровне. Данное требование можно назвать и принципом конституционализма в деятельности партий и во взаимодействиях партий с институтами власти. Ю.А. Юдин объективен, утверждая, что «политические партии являются, прежде всего, важнейшим институтом конституционного права».[28] Так сложилась политическая практика в России, что действующая судебная система, находящаяся в зависимости от исполнительной власти, не способна пресекать злоупотребления власти и правящей партии. Очередное тому доказательство – антиконституционное решение Конституционного Суда РФ о «переносе выборов» с декабря на сентябрь 2016 года.
Во-вторых, государство и партии во взаимоотношениях друг с другом, безусловно должны исходить из принципа «нейтралитета», что означает недопустимость вмешательства государства в «партикуляристские идеи», в деятельность «материальных носителей» этих идей (за исключением оговоренных законом особых случаев: например, запрет идеологий расизма, шовинизма, экстремизма и т.п.). В-третьих, политические партии в строго определенных процедурных вопросах должны руководствоваться не только партийными, но и правовыми нормами, что должно следовать из того же закона о партиях. Данное требование основано на том, что партия, как политический феномен двоякой природы, является публичным институтом с постоянными претензиями на политическую власть, а потому – и в строго определённых вопросах внутренней жизни не может находиться вне досягаемости закона. Образно говоря, какими бы красивыми, стройными, либеральными, коммунистическими и прочими партии не были, какими бы радужными и праведными не были их программные задачи и цели – безотносительно от всего этого – отношения и внутренние порядки в них остаются характерными и соответствующими той исторической эпохе, в которой они функционируют.Это очевидно и ничего нового в этом нет. И как следствие, партии не всегда способны (порою, высшие функционеры во внутрипартийной борьбе за власть и не желают этого) вовремя пресекать те же самые явления олигархизации собственных рядов и прочий негатив, что и приводит к значительным перекосам, трудностям и проблемам для всей органически взаимосвязанной с ними политической системы. Общество, естественно, вынуждено реагировать на различные «бесчинства» партий соответствующими законами, иными мерами государственного принуждения, а других методов и способов «излечивания» «партийных болезней», кроме как правовых, обществом ещё не придумано.
Всё ещё не разрешена давно назревшая проблематика по приданию российским партиям конституционного статуса. Помимо всего прочего, её значимость ещё в том, что сам процесс политической институционализации партий в значительной мере перекликается с т.н. «конституционализацией партий», которая предстаёт и как форма проявления их политической институционализации, так как отражает (хотя и в разной степени) статус, место и роль политических партий в системе власти в главном политико-правовом документе страны – её Конституции. Полемика и споры в этих вопросах всё ещё продолжаются и, как полагают некоторые учёные, такое разграничение – во многом «искусственное» и что конституционное регулирование – лишь одна из форм правовой институционализации партий.[29]
Несколько иное понимание касательно соотношения этих понятий высказано рядом российских и зарубежных авторов и в главном их позиции сводятся к следующему: общие принципы организации, роль и место политической партии в системе власти должны быть отражены, прежде всего, в национальных конституциях и этот процесс ими представляется как конституционализация партий. Далее, тот или иной порядок создания и функционирования политических партий, их участие в избирательных процессах, финансирование партий и т.д., должны быть регламентированы специальным законом о партиях и этот процесс они представляют как правовую (или юридическую) институционализацию партий.[30]
Очевидно, что при анализе данных позиций необходимо обратить внимание на некоторые моменты более общего порядка. С одной стороны, конституция является высшим политико-правовым актом государства, где декларированы экономические, политические и социальные основы государства; основные права и обязанности граждан; принципы и начала организации ветвей власти и её институтов и многое другое; на основе норм конституции разрабатывается и текущее законодательство по всем отраслям права. С другой – политические партии, являясь носителями общезначимых социальных идей и программ развития, всегда нацелены на завоевание и обладание политической властью. С учётом этой реальности: 1) адекватно ли отражение статуса постоянно нацеленных на обладание политической властью организаций в отраслевых правовых нормах, которые следуют из норм конституционных и по сути подчинены им? 2) если между положениями законодательства о партиях и иными законами будут возникать противоречия, то на основании каких конституционных норм или принципов они будут разрешаться в случае отсутствия в конституции таких норм? (В Конституции РФ, например, нет даже словосочетания «политическая партия» и о чём дальше можно говорить?). Надеяться на то, что судебная система будет надежно пресекать возможные коллизии в этих вопросах, также не следует, так как: а) не исключены судебные ошибки; б) российская судебная система сама зависима от власти исполнительной и поэтому не стоит ожидать от неё независимых объективных решений.
С учётом изложенного, в политическом и правовом смыслах, позиция конституционалистов представляется верной и более взвешенной. По своему статусу и значению, конституционализация партий на порядок выше их правовой институционализации. Она имеет выраженный политический характер и предстаёт как важнейшая составляющая политической институционализации партий. И, как далее полагает Ю. Юдин, «институционализация партий… включает в себя … процесс создания формализованной организации. Такая институционализация осуществляется не правовыми, а корпоративными нормами (устав, внутрипартийный регламент и т.д.)».[31]С чем можно согласиться, если речь идёт об образовании партии в социальном смысле. В остальных случаях, процесс создания партии, который состоит в том числе из многих формальных моментов (создание структурной организации, принятие ее устава и программы, выборы руководящих органов и т.д.), неверно отождествляется с её институционализацией. Ведь, когда речь идёт об институционализации партии, то имеется в виду – партии уже образованной, созданной. А институционализировать партию в правовом аспекте – это значит ввести её (де-факто уже существующую) в законодательные рамки, превращая её в «правовой институт» и этот процесс берёт своё начало с государственной регистрации партии (в некоторых странах – со дня подачи в регистрирующие органы документов о создании партии). А иначе, как можно институционализировать «трансцендентную» партию, не существующую ни в политическом, ни в социальном смысле? Нетрудно заметить, что в этих вопросах наши правоведы несколько увлеклись юридической стороной проблематики.
Между тем, как справедливо замечает Т.Б. Бекназар-Юзбашев, политическая партия, прежде всего – категория общественно-политическая, нежели государственно-правовая.[32] Партия вовсе не статичный юридический факт, а весьма динамичный и развивающийся институт политической системы. В русле сказанного весьма примечателен тезис того же Юдина о том, что «ни одна современная конституция не может исключить из предмета своего регулирования политические партии, не рискуя оказаться в значительной своей части фиктивной».[33] То есть, хотя и косвенно, но автором, всё-таки, проводится различие между «конституционализацией» и «правовой институционализацией» партий. Тем не менее, полемика и дискуссии по этим вопросам, ставшими ещё более значимыми не только в среде научной общественности, продолжаются и принимают ещё более острый характер, а предметом анализов стали в том числе и вопросы о конституционном статусе российских партий.[34] Автор этих строк, безусловно, разделяет обоснованность и объективность доводов «конституционалистов».
Очевидно, что правовая институционализация партий как бы зависима и следует за их «конституционализацией». А если присмотреться к тем или иным конструкциям места политических партий в системе власти, то можно обнаружить весьма различимые последствия от такого положения вещей. В этом плане мировая политическая практика дает обширный материал присутствия (отсутствия) партий в национальных конституциях и по данному основанию страны мира условно можно разделить на пять групп:
1. К первой группе можно отнести те страны, где в силу разных причин нет специальных законов о партиях, а вся их деятельность основана на неком синтезе конституционных положений и принципов и конвенциальных норм. Такая практика наблюдалась в жизни некоторых африканских стран (Замбии, Камеруне, Нигерии и др.) вплоть до середины 1990-х г. В прошлом к этой же группе стран можно было бы отнести Германию и Италию.
2. Вторую группу представляют те страны, где, наоборот, политические партии не нашли своего отражения в национальных конституциях, но их создание и сама деятельность регламентированы специальными законами о партиях. Таких стран достаточно много: в их число входит и Россия.
3. К третьей группе можно отнести те страны, где партии исторически не нашли своего места в конституциях, а специальные законы о партиях также отсутствуют. Деятельность партий в этих странах регулируется отраслевым законодательством – нормами избирательного, парламентского, финансового права. Типичные примеры таких стран – Великобритания и США.
4. Четвертую группу представляют те страны развитой демократии, где партии отражены как в национальных конституциях, так и в специальных законах о партиях. Эту группу составляют большинство стран Европы.
5. Наконец, пятая и небольшая группа стран, где партии не упоминаются ни в конституциях, ни в законах этих стран; в качестве примеров можно назвать такие арабские страны как Бутан, Иорданию, Саудовскую Аравию и др.
Всякое современное государство можно отнести к какой-либо
группе стран с одним из вышеназванных положений партий в политической системе общества. И по тому, как в основных законах (Конституциях) стран мира отражены общие принципы организации, роль и место политических партий в жизни общества и государства, определенно можно судить и о развития в них демократических традиций (исторически верно и обратное). С этой точки зрения самыми демократическими из вышеперечисленных групп стран можно считать страны континентальной Европы. И не случайно, что их отличает высокоразвитая экономика, стабильная политическая система и развитая социальная инфраструктура. Россию сложно отнести к числу стран с демократическими организационными принципами и институтами власти. В русле приведённых сравнений, именно США и Россия отличаются самыми высокими показателями почти по всем видам преступности (в т.ч. и детской), наркомании, проституции, числу бездомных, безработных, бедных и нищих людей. Сложно представить, что дало России «незыблемо-фундаментальные ценности демократии» в «лиха беда начале» двухтысячных? 60% наркоманов – 14-15 летние подростки; 80% московских школьников – потенциальные наркоманы; число смертей от наркомании увеличилось за 10 лет в 42 раза; сифилис среди детей моложе 14 лет за 1991-2001 гг. увеличился 89 раз и т.д.[35]
В то же время, сложно говорить и проводить прямые корреляции между отражением в национальных конституциях «места и роли политических партий в системе власти» и «уровнем преступности, бедности и нищеты» в той или иной стране. Но «факты – вещи упрямые», а вышесказанное имеет место быть и в жизненных реалиях не только российского или американского общества. Если «первая экономика мира» в какой-то мере ещё остается загадкой даже для экономистов, то, как объяснить тот факт, что в этой богатейшей стране мира столь высокий уровень бедности, нищеты и преступности и так много безработных и бездомных людей – это ещё одна загадка, но уже для политологов и социологов. Как и чем объяснить периодически повторяемые массовые расстрелы в школах, супермаркетах, кинотеатрах и общественных местах самой «свободной» страны мира? (Похоже, этот «колорадский жук» незаметно подкрадывается и к России: расстрел 15-летним московским школьником учителя по географии А. Кирилова и полицейского – это первая ласточка в подобных делах). Только ли свободная продажа оружия является причиной бездушной, циничной и немотивированной жестокости. Похвально, если американский законодатель жёстко ограничит доступ граждан к оружию. Но для ограничения «ценностей свободного общества» и его кишка тонка. И как бы ни извивался Х. Барак после расстрела 20 детей в Ньютауне с призывами к «объединению», «внутреннему изменению» и таким же шаманским заговорам – без принятия политических мер, они мало чем помогут, а тем более – не изменят «демократические ценности» и «общие правила игры» Америки «традиционной», где и когда она теряет своё лицо и перестаёт быть самим собой. Естественно, что подобное власть не допустит по определению и прежде всего – сам американский законодатель. Ясное тому доказательство – новая бойня в Калифорнии в начале декабря 2015 года с 14 расстрелянными гражданами.
В русле вышеизложенного и говоря о современном состоянии дел всей российской партиомы, можно вкратце подытожить – институциональное становление российских партий и партийной системы происходит в сложных условиях изменения политической системы общества и его политических институтов. В целом процесс «партийной демократии» нуждался в правовом регулировании, вследствие чего и возник некий государственный патронаж над созданием политических партий и партийной системы. Начавшийся в 1990-е годы процесс этих изменений проистекал в жёсткой борьбе элит за властные структуры и институты, при измененных и деформированных социальных структурах общества, преобладании в сферах госуправления структур исполнительной власти и факторов неформального влияния (активное участие в принятии властных решений групп корпоративизма, практика лоббирования и давления и пр.). В том числе и опасность сращивания исполнительной власти с олигархическим капиталом вынуждала «верховную власть» спешно выстраивать «вертикаль власти» и принимать «партийное законодательство». И после долгих и мучительных обсуждений, в июле 2001 года впервые в истории России был принят Закон «О политических партиях», сыгравший значительную роль в институциональном становлении не только российских партий, но и органов представительной власти – Государственной Думы и Совета Федерации. Не вызывает никаких возражений, что значительное влияние на эти процессы оказал и
продолжает оказывать фактор российского президенциализма.[36]
Вместе с тем, несмотря на некое самодовольство «верховной власти» относительно закона о партиях, идея выстраивания партийной системы представляется малоудавшейся, а институциональное становление партий всё ещё находящимся в состоянии рождения. Этот процесс, скорее всего, так и останется «нерождённым», пока институт политической партии не будет возведён в конституционные рамки. Как говорится, в «век космоса» и «триумфа ценностей правового государства», без осуществления назревших конституционных изменений, реальная (а не декоративная) политическая институционализация партий и партийной системы в целом, так и останется отброшенной на несколько десятилетий назад призрачной мечтой. Закон о партиях лишь частично решает проблематику становления партий и партийной системы России и одновременно даёт преференции для правящей партии. Эта же практика дала для «режима» второе дыхание после инициатив Д. Медведева с очередными экспериментами по созданию партячеек «из 500 членов». И стоит ли удивляться тому, что в ходе 3-х избирательных циклов с огромными финансовыми затратами, выборы так и не смогли существенно упрочить партийную систему, общая конфигурация которой, по сути дела, следует из близости политической элиты к сырьевым ресурсам страны и всего того, что выгодно для правящей элиты и крупных корпораций. Ныне существующая партийная система РФ выстроена в главном на зыбкой почве криминальной сути олигархических кланов, родом вышедших из лихих времён «прихватизации» природных богатств и недр России. Отсюда логично следует: в реальности (что подтверждается итогами и федеральных, и региональных выборов) только две российские партии с постоянством добиваются успеха. Это – ВПП «Единая Россия» (хотя её «успехи» во многом сомнительного свойства и причины этого общеизвестны), фактически отстаивающая интересы крупного капитала; и противостоящая ей КПРФ, отстаивающая интересы подавляющего большинства населения страны. Эту же тенденцию показывают ежегодные региональные выборы. Но, по многим прогнозам, подобное состояние сохранится ненадолго и после неминуемого падения сложившейся противоестественной ситуации с принадлежностью природных богатств России буквально двум сотням «семей», радикально измениться и выстроенный на такой «семейно-ваучерной» приватизации политический каркас власти. Тогда и «успешную» «Единую Россию», которая даже не смогла разрешить вопрос собственной идеологии, ныне живущее поколение будет вспоминать как дурной сон или фантазии нездорового ума.
Политические партии России, сложившиеся на той или иной идеологической основе (независимо от численности партии и от того, официально декларирована идеология партии или нет), можно считать более или менее устоявшимися и в институциональном смысле. И на фоне всего происходящего, процесс становления российских партий, несмотря на определенно заданный вектор его развития, всё же сохраняет и внутреннюю логику выстраивания в форме «застывшей неустойчивости». Он протекает тяжело, под воздействием столь же неоднозначной социальной среды: высокий уровень абсентеизма, «негативное» голосование и недоверие к партиям давно стали привычными в широком общественном сознании. В отличие от партий, сама партийная система России остаётся рыхлой, неустоявшейся и подверженной изменениям даже от случайных факторов. Если ко всем бедам российской партиомы добавить ещё и «инновацию» по созданию партячеек из «500 членов», то перспектива возврата к прелестям 1990-х годов в ещё худшей упаковке обеспечена как ясный день.
В современной литературе и публикациях все ещё остается немало словеса, а также малоинтересные статистические данные о разного рода «динамиках развития» и «процессах», «корреляциях» и «изменениях», всевозможных «тенденциях» и «дискурсах» по ним и т.д. Нередко схематичность и абстрактность, оторванность от живой практики и жизненных реалий, уход исследователя от сущностных оценок, а кое-где – и оторванность от действительного научного интереса и прочие негативные моменты, отталкивают думающего читателя от познавательного интереса и решаемых наукой задач. В своё время российскими учёными много сил и времени было отдано для того, чтобы «перелопатить» весь накопившийся со второй половины 90-х годов материал; начатая работа продолжается и вышла на новый уровень. Отдавая должное их усилиям в данной области науки, нельзя не отметить, что порою тяжело находить в проделанной работе сколь-нибудь значительные выводы об эффективности, полезности или даже «порочности» партийной работы, её реальном измерении и применении к нуждам граждан, ради чего она и осуществляется в основном за счёт налогоплательщиков, ибо «монетный двор РФ» – один на всех. А проделав немалую работу, исследователи нередко приходят к простым и ясным выводам, для которых и вовсе не было необходимости в «затратах» столь значительных усилий, что иногда задаёшься вопросом – а стоила ли игра свеч, когда многое и так было понятно изначально?
В противовес сложившимся мнениям, вполне реальным представляется демократическая система власти даже при однопартийной системе власти. Для этого вовсе нет нужды в стране, состоящей лишь из одних гениев, а достаточно вернуть экономическую основу государства в её естественное состояние, когда природные ресурсы естественно принадлежали бы всей нации, а не «фарцовщикам из 90-х». И только на основе такого фундамента возможна справедливая и надёжная власть, которая выдержит любую политическую конструкцию сверху и давление извне, а система власти будет иметь надёжную основу и устойчивость. А что мы имеем сегодня? Это, по своей глубинной сути, примитивное управление обществом, опирающееся на три психологических фактора: а) мещанские чувствица «потребителя»; б) инфантильность и страх мещанина потерять привычки еды, суеты, тяги к теплу и комфорту; в) зависимость обывателя от чиновника, когда ему надо что-то подписать, отчего и различных бумажек стало подозрительно много. И соответствующее такому примитиву – конструкция власти из криминально-коррупционных составляющих её сути со дня основания в октябре 1993 года, что, прежде всего, говорит об отсутствии легитимности и её порочности. Очевидно, что в «век космоса» и современных «демократических новаций» – это национально-буржуазный позор.
Разумные умы предлагают различные варианты организации власти, как например: 1) верховная власть признаётся только за выборным центральным представительным органом; он назначает подотчётное себе и сменяемое им же правительство; 2) избирательная система сама избирается и только на период выборов, на основе широкого общественного представительства и свободного контроля её работы, с многократным усилением уголовной ответственности участвующих в её работе лиц; 3) мировые, районные, городские судьивыборные на определённый срок; 4) Генеральный прокурор назначается центральным представительным органом власти из числа трёх, одобренных коллегией генпрокуратуры, кандидатур, и им же сменяется; 5) каждый достигший 18-летнего возраста обязан исполнить свой гражданский долг в виде участия в выборах – центральных, региональных и местных; 6) все виды СМИ независимы от законодательной и исполнительной власти и финансируются по тому же принципу, что и суды; 7) решения центральных органов власти вступают в силу только после одобрения Национального интеллектуального центра; 8) все общезначимые для общества вопросы решаются на народных референдумах. Идеи «народного суверенитета» Ж.-Ж. Руссо нисколько не потеряли своей актуальности и есть очевидная необходимость вернуться к ним; «новое – это хорошо забытое старое»; 9) работы в России непочатый край и поэтому она предоставляется каждому желающему – «кто не работает на общество, тот не есть»; 10) здоровый, но не работающий на общество, равно как и лицо, осужденное судом за совершение уголовного преступления – не голосует и в выборах не участвует.
В такой институциональной системе власти всякая партия с позитивной программой найдёт подобающее для себя и своей деятельности на благо страны и её граждан, место. А для того, чтобы искоренить явления т.н. «олигархизации» партий, достаточно прописать в законе о партиях сроки, формы, процедуры и гарантии внутрипартийных выборов и ограничения в сроках пребывания на руководящих партийных постах одних и тех же лиц. Об этом сказано и написано множество раз и ничего нового в подобные мысли автором этих строк не внесено. Новое, что может быть предложено – это принятие будущей властью концептуального закона, условно говоря, «о едином государственном реестре», который будет регулировать – что войдёт в историю страны, а что нет, даже с правом исключения того, что ранее уже было принято. Для «демократических» карликов и даже блатных, которые уже видят себя в истории, такие пути должны быть отрезаны и исключены на корню. Объективно подобный закон и в будущем отобьёт у претендентов на власть больное желание быть просто «начальником» и красиво жить за счёт рабочего у станка и крестьянина в поле. Все чиновники, включая и первых лиц от законодательной, исполнительной и судебной власти должны будут работать за сложившуюся «среднюю по стране» зарплату.
Насколько позволяют судить имеющиеся материалы ещё не устаревших зарубежных исследований, с высокой долей уверенности можно говорить о том,что в исследованиях партий и партийных систем не так уж далеко ушла и западная политическая наука. Взять, к примеру, работы по различным вопросам и направлениям институционализации партий, проведённые за последние годызападными учёными.[37] По большому счёту – кроме набивших оскомину различных и частенько бессодержательных «критерий оценок», «классификаций», «реификаций» и т.д., и т.п. – западная политическая наука, со времён выхода известной работы Липсета и Роккана о происхождении партий на почве крупных «общественных разломов»,[38] так особо ничем запоминающимся не отличилась. В большинстве западных исследований всё сильнее заметен крен в сторону лингвистики (вместо науки) и откровенного формализма; фраза довлеет над содержанием, она становится и «критерием научности». Параллельно развиваются и сохраняют твёрдые позиции «модные» дискуссии о конце «эры партий», об «отделении партий от государства» и прочее. Появилось немало любителей «похорон» партий как отживших свой век институтов, которых якобы легко можно «заменить» различными «научно-исследовательскими центрами» и «организациями по проведению выборов».[39] Но таким любителям «похорон» и мрачных ритуалов в отношении политических партий придётся потерпеть и подождать до лучших времён. Более того, в «классических демократиях» именно «традиционные партии» являются лидерами политической жизни общества, а в большинстве развитых стран Европы во главе «властных механизмов» и «политических традиций», остаются именно «старые» и исторически сложившиеся партии. В сравнении с вышеназванным новеллами, «добрые консервативные традиции», как и в целом дух «партийной демократии», вытекающий из концепции австрийского государствоведа Г. Кельзена, могут быть приняты лишь в позитивном ключе. Да и мировая практика развития политического и конституционного процессов это доказывает более чем убедительно.
Говоря о состоянии развития России, её месте на мировой «шахматной доске», невозможно не упомянуть и о современных парадигмах развития, целях и общих задачах модернизационных изменений. Не вдаваясь в подробные обзоры этих проблем, в самом общем виде можно сказать, что за последние десять лет ничего оригинального или сверхъестественного здесь не произошло, а общие контуры заданных параметров развития более или менее понятны из разнообразных данных и научных исследований. Безусловно, у руководства страны имеются и свои «закрытые доклады», и «аналитические записки» и пр. Но, что называется – «о тайном догадывайся по явному», а для внимательного аналитика последнее лежит почти что на поверхности. Можно принять как некую данность, что Россия не отдельный островок в глобальном развитии мирового сообщества, а, в «материальном» смысле, существенный и значительный её сегмент, где находятся примерно 30-35% всех природных богатств земли, в том числе уникальных и в уникальных на душу населения пропорциях; за ними зорко следят разного рода «охочие» до чужого добра. Следовательно, учитывая всё ещё скромные для России «рейтинги», можно согласиться и с теми нашими учёными, которые не без оснований полагают, что Россия ещё не «субъект» процесса глобальных изменений, а «желанный объект» для интересов «глобалистов».[40] Отсюда, будущее политическое руководство страны, так или иначе, вынуждено будет выстраивать политическую систему власти, её структуры и механизмы применительно к разрешению именно этих глобальных вызовов; чтобы новая система власти работала без сбоев; надёжно и эффективно противостояла геополитическим противникам в мировой конкурентной борьбе. Очевидно, что искусственно притянутая бывшим «научным коммунистом» и наспех сшитая усатым «проходимцем» на причудах «естественного права», не имеющая опору в подавляющем большинстве населения, рыхлая система в момент испытаний не выдержит внешнего давления и рухнет второй раз, как и рухнул СССР в 91-м. Но при этом стоит помнить – если у СССР был исторический и юридический правопреемник, то у России такого запасного аэродрома нет, а легендарный призыв политрука Красной Армии Василия Клочкова может стать актуальным как никогда. Поэтому систему, «исчерпавшую свой стабилизационный эффект», надо было менять ещё вчера; об этом всё настойчивее говорят и политики, и исследователи. И далеко не последнее место в системе общества должна быть отведена политическим партиям, роль которых откровенно «минимизирована и маргинализована»,[41] а сложившаяся в 2000-2008 г. «персонификация» и «бюрократическая централизация» власти,[42] с соответствующей ей политической системой, не позволяет адекватно решать назревшие задачи всё быстрее меняющегося этапа экономического и политического развития. Простой тому пример – убийство в 2009 году кандидата на пост мэра г. Дальнегорск Фатьянова, мотив которого оказался банально прост – в случае победы Фатьянова, над «бизнесом» «конкурента» нависала реальная угроза ликвидации. Примерно то же самое можно было наблюдать и на федеральном уровне – в случае победы Г. Зюганова на президентских выборах 1996 года, смертельная угроза нависала над «бизнесом» Березовского, Гусинского, Вексельберга, Дерипаски, Лужкова, Прохорова, Потанина, Ходорковского, Чубайса, Черномырдина и других «крупных хозяйствующих субъектов», что родная для них власть не могла допустить по определению.
С учётом и на основе изложенных в этом кратком анализе воззрений и выводов перейдём к более детальным анализам того, что же произошло с «империей» и её правящей партией за короткий период послевоенного развития, да так, что, как в пушкинском стихе, золотоносная страна оказалась у разбитого корыта. И как это часто бывает – складно было лишь на бумаге; а что же случилось на нашей грешной земле – стоит лучше присмотреться и постараться понять логику фактов прошлой жизни.
1.2. Две партии и две линии — социализм и «сусловизм»:
причины и последствия
Мудрость … занимается первыми
причинами и началами. Аристотель
Государства погибают тогда,
когда не могут отличить хороших
людей от дурных. Антисфен
Говоря о причинах краха советской системы, в одной из последних своих лекций известный социолог А. Зиновьев указал на комплекс факторов, главными среди которых назвал «кризис идеологии» и «коллективное грандиозное предательство».[43] Поскольку второе вытекает из первого, логично начать анализ именно с исследования причин и условий, при которых произошёл кризис идеологии советского социализма в том виде, в каком он предстал к концу 1970-х гг. Для этого есть необходимость сделать хотя бы краткий экскурс в предвоенную историю СССР. И здесь, прежде всего, можно констатировать следующее: первые ласточки «инноваций» появились ещё в грозовые предвоенные годы. Не станем копать всё прошлое, а лишь кратко отметим следующее. В предвоенные годы ЦК ВКП(б) провёл титаническую работу по коренному преобразованию всей работы в областях литературы, искусства, кино, театра; переводу этих центров культуры на новые общественные потребности в духе социалистического реализма. Общее руководство программой действий партии осуществлял Сталин, который по признанию многих исследователей имел «хороший вкус» и «неплохо разбирался» в данных областях творчества. Вместо устаревших Пролеткульта и РАПП, Сталиным был создан легендарный Союз советских писателей. Далее, в исторически «сжатые сроки» СССР прошёл то, что европейские страны обычно проходили «в 50-100 лет». Именно тогда были достигнуты самые значительные успехи в промышленности, сельском хозяйстве, энергетике, «оборонке» по всем решающим направлениям их развития. И что ещё важнее – столь же значительными оказались начинания и в укреплении нравственных и моральных ценностей в жизни советских людей. Это достижение и явилось одним из ключевых моментов в подготовке страны к приближающейся войне с фашистской Германией и её разгрому. В этом надо признать и отдать должное ВКП(б) – правящая партия занималась делом созидания не спустя рукава и урывками, а постоянно и настойчиво, что и стало одним из решающих слагаемых великой Победы.[44]
Были и трудности; в своё время И. Сталин и А. Жданов (по признанию Г.К. Жукова – единственный из окружения Сталина, кто открыто говорил о возможности нападения Германии и что Гитлеру нельзя верить ни в чём;[45] он же посоветовал Сталину взять в правительство А.Н. Косыгина), точно поняв исходящую опасность, как могли и как умели принимали элементарные защитные меры известными постановлениями.[46] После войны даже Хрущёв был вынужден признать – «в вопросах искусства, я сталинист».[47] В тех постановлениях красной нитью проходила мысль о том, что необходимо создавать талантливые произведения о новом времени, задачах этого времени, новом типе строителя социалистического общества и т.д. Новые имена в литературе – Фадеев и Фурманов, Шолохов и Твардовский, Казакевич и Серафимович и их герои («делать жизнь с кого» научились советские люди) не могли взяться ниоткуда. Сталину и здесь удалось осуществить революцию идеологическую, которая имела ничуть не меньшее значение для формирования «реального коммунизма», чем те же самые коллективизация и индустриализация страны. Поскольку, как верно оценил впоследствии «заслуги Сталина» прежний его «ниспровергатель» А. Зиновьев, речь тогда шла о «формировании третьей основной опоры… современного общества, наряду с системой власти и экономикой – единой государственной светской идеологии и централизованного идеологического механизма, без которых успех строительства коммунизма был бы немыслим».[48]
Значительным достижением той революции стала работа Сталина «О диалектическом и историческом материализме» (вошедшая отдельным разделом в «Краткий курс истории ВКП»). Эту работу Сталина Зиновьев считал «настоящим идеологическим (не научным, а именно идеологическим) шедевром в полном смысле этого слова».[49] Стояла ясная и важнейшая задача – простым и доступным языком донести до огромной массы малограмотного населения элементарное понимание того, почему и как происходят те или иные изменения в обществе; какие социальные массы и каким образом задействованы в процессах общественного обустройства и государственного строительства; в чём выражаются их интересы и кто будет «переводить» всё это на язык политики и претворять их в реалии жизни и т.д. Именно эта революция и породила тот массовый героизм, который и дал стране целую плеяду молодых людей нового поколения. Надо признать и гордиться: как прямое следствие проведённой партией работы, Зоей Космодемьянской были произнесены последние перед казнью слова – «Это счастье умирать за свой народ… С нами Сталин … Сталин придёт». Очевидно, что под «Сталиным» почти инстинктивно воспринималось что-то родное, жизненное, тёплое для той холодной зимы. И в ту лютую стужу она поверила, что это родное и тёплое вернётся и в Петрищево. Такими же героическими поступками отличились краснодонские молодогвардейцы и тысячи советских парней и девушек.
Именно такая революция и ясное понимание стоящих задач во многом и породили новый генотип людей труда и гуманизма, первые и настоящие плоды титанической работы партии и Советского правительства в областях культуры, просвещения и народного образования. Как следствие, не только гигантские экономические успехи страны на основе знаменитых сталинских пятилеток, но и реальная идеологическая революция дала такие «всходы» на той же кубанской земле, как например – легендарная семья Епистиньи и Михаила Степановых. Они вырастили девять сыновей – девять верных защитников своей Родины; все сыновья Степановых (за исключением одного – чудом выжившего Николая) погибли за идеалы новой жизни, за свою землю и Родину на фронтах войны с фашистской Германией. И за свою жизнь Степановы не хныкали, у властей ничего не выпрашивали; время пришло – ушли в вечность, навсегда оставшись в доброй памяти людской. В отличие от «инновационных» «пусть говорят», Епистинью даже претило общение с журналистами, ей это не нужно было; она «всё ждала сыночков своих». Думаю, риторически звучит вопрос – а есть ли сегодня в России хотя бы одна, единственная семья, способная на такой подвиг во имя России и идеалов гуманизма? Да и признаётся ли, в принципе, исполнительной властью необходимость такой идеологии для счастливой и беспечной жизни российских детей? Прочтите пункт 2 статьи 13 Конституции РФ и вы получите точный ответ на такую «риторику». А то кое-кому из идеологов «демократических новаций» собственные брюзжания и липкая слюна стали помехой для различения «идеологии сталинизма» от драйва «ощущений свободы» и такой же планшетной ахинеи.
Итак, в той «тридцатилетней войне» «враг не дремал» ни на минуту,[50] а СССР продолжал воевать на невидимых фронтах и после исторически краткой передышки война снова перешла в горячую стадию. Однако, под руководством И. Сталина и в корне изменившаяся страна, в 1945 году вышла Победителем в войне против «чумы ХХ века!. Как это случилось (а для некоторых «историков» – даже «вопреки сталинизму») – какая-то загадка истории и даже некий сюрреализм. Хотя, какие здесь могут быть загадки. Для разгадки тайны послушаем и вникнем мысленно в красоту и внутреннюю силу, словно пушкинского стиха, литературных строк из «Воспоминаний и размышлений» Г.К. Жукова о кануне войны 21 июня, чтобы было понятно – откуда взялись «дровишки», разогревшие по всей стране пламя Великой Победы. «Ушли мы из Кремля с тяжёлым чувством, – пишет Г.К. Жуков. Я решил пройтись немного пешком. Мысли мои были невесёлые. В Александрийском саду возле Кремля беспечно резвились дети. Вспомнил я и своих дочерей и как то особо остро почувствовал, какая громадная ответственность лежит на всех нас за ребят, за их будущее, за всю страну. Каждое мирное время имеет свои черты, свой колорит и свою прелесть. Но мне хочется сказать доброе слово о времени предвоенном. Оно отличалось неповторимым, своеобразным подъёмом настроения, оптимизмом, какой-то одухотворённостью и в то же время деловитостью, скромностью и простотой в общении людей. Хорошо, очень хорошо мы начали жить! И какой экономист, философ или писатель сможет достоверно обрисовать, как расцвела бы наша страна сегодня, как далеко мы ушли бы вперёд, не прерви война широкое, мирное и могучее течение тех лет…».[51] Вот откуда, оказывается, сила духа и истоки Великой Победы и прочного фундамента для весёлых и беспечных детских голосов. «Хорошо, очень хорошо мы начали жить» – из этих мыслей великого полководца видно, что во времена Л. Брежнева он был недоволен тем, что происходит в стране и партии, так как о «хорошем времени» Г. Жуков пишет с акцентом на прошлое.
Далее, краткая передышка для восстановления разрушенного хозяйства и издёрганной страны, что было сделано героически, великолепно и в кратчайшие сроки. В 1952 г. очередной ХIХ съезд КПСС подводит итоги и снова строит планы развития и созидания. Но и «великие эпохи» не вечны; партия и страна, вступив вместе в «оттепель», приступили к строительству «коммунизма в СССР к 1980 году». То есть, мещанство также не дремало, пошло, что называется, в открытую атаку, да так, что не выдержали нервы у нобелевского лауреата – писателя М. Шолохова. Ещё на ХХ съезде партии он с тревогой говорил о перерождении литературной и творческой работы и организационных проблемах в этих областях.[52] Но, похоже, надвигающую опасность мало кто реально осознавал. Примечательно, что на том же ХХ съезде была раскритикована почти вся «гуманитарка» – история, правоведение, экономическая наука и тогдашний Президент АН СССР А.Н. Несмеянов критику признал. Признал имеющиеся проблемы и секретарь Союза писателей А. Сурков, говоря, что в литературе они «вели борьбу с лакировщиками, создавшими фальшивые, приспособленческие, сахарно-приторные произведения».[53] Сурков вынес им и свой приговор, сказав, что «кое у кого появилось стремление к уходу от больших тем современности в мир интимных переживаний, мелких мещанских чувствиц … и бытовой сырости».[54] (И как они в своих «основах» ещё тогда были похожи на современных ловцов «драйва», болтунов и пиарщиков). Через годы М. Шолохов снова пишет тревожное письмо в защиту русской культуры, литературы, киноискусства лично Генсеку Л. Брежневу. Решение последнего, как это бывало в его «осторожной» политике – уклончивое и половинчатое. Фактически за авторством Суслова, Шолохову было «рекомендовано» «не поднимать публичные дискуссии» и «ограничиться более глубоким(?) и точным(?) подходом к поставленным вопросам».[55] (В этом письме ещё тогда проявлялась суть «теоретика» Суслова и его кафтанного убожества). Ожидать иное от человека, который ещё в начале 60-х годов задумал внести в партийную Программу создание «единой коммунистической нации», было трудно. И не кто иной, как секретарь ЦК М. Суслов, с конца 1940-х и вплоть до 1982 года (более 30 лет!) находился в самом центре важнейших событий и руководил идеологической работой партии практически по всем решающим направлениям её деятельности. И пока «теоретик» и его помощники сочиняли «Избранные речи и статьи», а все «деятели» с умным видом слушали эти бредни, страна и общество развивались по иным законам и воззрениям и для них «интеллект теоретика» стал просто издевательством, а «других писателей» тогда не нашлось.
Небольшое сравнение: в свете последних событий в арабских странах любопытным представляется следующее; примерно 30-35 лет – только и смогли продержаться авторитарные правители этих стран, где и когда произошла целая череда известных радикальных изменений. Период времени в 30-35 лет вполне сравнимый с периодом от рождения человека и до становления как личности. Авторитарные руководители выдержали именно этот срок и все как один были свергнуты восставшим населением – преимущественно молодым поколением. А в Египте вместо одного фараона в галстуке явился другой – «бородач» Мурси – второе издание «египетского Ельцина». Но египетский народ и армия оказались едины, что и спасло эту страну от непредсказуемых последствий в случае его победы. Идентичные явления и процессы произошли и в политической жизни других арабских стран. Возвращаясь к нашей истории: Суслов также продержался на вершине власти и идеологической работы более 30 лет и итог тот же самый – крах прежней системы. Можно уточнить – крах прежней авторитарной системы.
И всё же, эти сравнения, говоря словами Маркса, не разрешают загадки того, как «три проходимца» с паспортами Яковлева, Горбачева и Шеварднадзе застигли врасплох и без сопротивления взяли в плен целую «империю», как ту самую женщину, допустившую оплошность в минуту опасности для себя. Эти сравнения лишь «иначе формулируют загадку».[56] Логично, и фактически так сложилось, что по части идеологии (и не только идеологии) Суслова побаивались (правильнее сказать – боялись не столько его, сколько того, что так навязчиво и настойчиво нёс этот «теоретик» в своих камышовых мозгах, а также хранил в столе в дальнем углу кабинета) все члены Политбюро, и даже сам Л. Брежнев. (Его обращение к Суслову почти всегда официальное – «Михаил Андреевич», в отличие от других членов Политбюро: «Костя» – К. Черненко; «Юра» – Ю. Андропов). А «нёс» Суслов ни мало, ни много, а саму «власть», поскольку идеология была не только важнейшей частью партийной работы той эпохи, но и решающим инструментом власти. И тот партийный функционер, который олицетворял собой идеологию «партии-государства» – по сути олицетворял и представлял собою эту самую власть. Поверим бывшему работнику ЦК КПСС генерал-лейтенанту И.П. Потапову, который вспоминает, что при Брежневе «70% заседаний Политбюро ЦК» вёл этот «труженик партии», «прикладывая свои ум и знания ко всем выступлениям Генсека».[57] (Именно так, но собственным умом, генерал оценил «ум и знания» начальства). Должен признать, этот «скромный труженик партии», на мой субъективный взгляд, оказался самым опасным и, вместе с тем, удивительно мало изученным типажом советского партийного мещанина. Суслов, как «идеолог», десятилетиями определял «политику партии» и относительно «идейного единства всего советского общества», и «дальнейшего творческого развития марксизма-ленинизма», и «международного рабочего движения», и литературы с искусством и ещё много чего другого. Правда, чуть позже, и сообразив что к чему, Брежнев тоже «изменился»: власть, медали, ордена, литературные труды, высокое звание маршала и прочая бижутерия сгубили прежде «покладистого Леонида Ильича». Следовательно, по всем канонам диалектики, с Брежнева нисколько не снимается ответственность за всё, что случилось со страной в годы его правления. Исходя из логики Сталина, в главном ответственность Брежнева заключается в том, что он «отмахнулся от теории» и доверил «душу партии» непонятно кому. Это был решающий его недостаток, чем, собственно, и воспользовался «теоретик партии».
Одновременно (это парадокс!) столь же скупые сведения о личной жизни, близких и родных Суслова. Совершенно случайно, из «модного» в 90-е годы повествования узнаю, что супруга Суслова – Елизавета Алексеевна (как и супруги многих членов «старого» Политбюро) – по национальности еврейка и занимала одну из «традиционных» и уважаемых в этом народе должностей: многие годы она проработала директором стоматологического института в Москве. (Несколько странно, но в книге «посвящённого историка» Р. Медведева отсутствуют какие-либо данные о супруге Суслова; нет даже её имени, кто она и откуда – ни одной строчки. Видно, что конспирология в «тонких вопросах» характерна даже историку Рою. Как-то он роет своеобразно и выборочно. Мы, безусловно, за интернационализм, но зачем всё это скрывать и по сей день? Ведь И. Сталина давно нет в живых, как и Г. Меир). Дочь свою Сусловы назвали по имени Майя, а сына Револием;[58] то есть – в семье всегда должен присутствовать революционный майский праздник. (Можно оценить, насколько точен был Маркс в своём изречении – «чрезмерная серьёзность – это самое комичное, а чрезмерная скромность – это самая горькая ирония»).[59] Мода была такая, наверное – называть детей именами классиков, революций и ещё чего интересного и необычного. Но то, что в обыденности называют модой, можно трактовать и несколько иначе. К примеру, использование даже имён своих детей в некой идеологической компоненте «государевой службы», исходя, в том числе, и из карьерных соображений. Хотя, в то время и простые советские граждане называли своих детей именами известных личностей, героев, космонавтов, полководцев и т.д.
Такой же штрих к портрету в своё время одного из ближайших коллег Суслова по идеологическим вопросам – Ю. Андропова. Бывший чиновник ЦК партии А.И. Байгушев в своей книге с говорящим названием «Партийная разведка» (2007) настырно называет Ю. Андропова по фамилии матери – Евгении Карловны Файнштейн. Ещё более любопытным представляется то, что нелестные высказывания о «борце с русистами» Андропове можно встретить и в воспоминаниях последнего министра обороны СССР маршала Д.Т. Язова.[60] Думаю, что «обида» Язова на Андропова объясняется просто и, по сути, лишь одним фактом – настоящий советский солдат и генерал точно знал, откуда в наше общество явился Иуда и кто буквально приволок его за руки и затолкал в Политбюро. Но всё же, это лишь писательская невинность, ещё терпимая по сравнению с известным фактом, когда Горбачев, которого Андропов буквально «вытащил в люди» из «овечьей империи», обозвал последнего «полукровкой». Что лишний раз и безошибочно доказывает как овечью неблагодарность, так и гнилую суть Иуды просто даже как особи. «Овцу» надо было оставить в своей «овечьей империи», а ещё лучше – на съедение волкам. Отсюда более чем понятны и мотивы обиды Д. Язова на чабана в очках, проглядевшего неблагодарную «овцу».
Безусловно, стоит подчеркнуть, М. Суслов не был «анти-партийцем»; такое даже в дурном сне трудно себе представить. Он действительно был «солдатом партии», но в его собственном понимании и это понимание было и своеобразным, и надо признать – солдафонским (заранее извиняюсь перед военными за весьма условное применение данного термина). Любопытно, что звание «солдата партии» Суслов «присвоил» себе сам,[61] а фактически более 30 лет прослужил в должности «командующего партией». Казалось бы, мелочь, но важная и говорящая сама за себя. (С другой стороны, в признании «солдата» есть и определённая доля истины; он действительно принёс бы обществу и стране больше пользы, будучи на армейской службе в должности замполита какой-нибудь войсковой части. И генерал И. Потапов был бы доволен «умом и знаниями» Суслова. В чём-то большем его мозговые извилины за 30 лет «идеологизации» так и не проявили себя). С достаточной уверенностью можно сказать – с определённого периода в истории правящей партии, Суслов превратился в законнорождённый отпрыск циркулярщины, начётничества и мещанской суеты. Если бы тогда, условно говоря, ему предложили сделать выбор в пользу, например, свободы, то он, даже под дулом пистолета, не сделал бы этого по той простой причине, что, в таком случае, разрушилась бы вся его экзистенция, его мироощущение и весь выдуманный для себя образ «солдата партии». Ему было уютно в рамках строго определённых партийных канонов, инструкций, картотеки с цитатами и прочих, режущих слух, сентенций «крупного партийно-государственного деятеля». Вместе с этим «формуляром», его политическую, да и человеческую суть, можно уяснить лишь рационально осмыслив прошлый материал.
Изучая жизненный путь Суслова можно заметить – его восхождение на политический олимп было нерадужным и далеко не лёгким; оно проходило в духе времени – созидания гуманного и «светлого будущего». А в целом, это типичный карьерный путь сравнительно талантливого партийного деятеля своего времени и не более того. В 1924 году с рабфака (т.е., по «льготному» варианту) Суслова принимают в Московский институт народного хозяйства. После завершения учёбы в 1928 г. он был направлен на курсы Института красной профессуры. Через год по его окончании некоторое время Суслов преподаёт политэкономию в МГУ и в Промышленной академии (где в то время учился смекалистый «природный мужик» – вездесущий Н. Хрущёв). Но научная работа всерьез вряд ли его интересовала. Поэтому работе в «академии» он отдаёт предпочтение работе партийной и вскоре Суслова избирают секретарём партийной организации этого же учреждения. По всей видимости, его крестьянское усердие было замечено ещё тогда и в 1931 году Суслова направляют в Центральную контрольную комиссию (наркомат Рабоче-крестьянской инспекции) «простым инспектором». В 1932 г. «простой инспектор» уже на Урале, где участвует в чистках партийных рядов местных организаций. В 1936-1937 годы следы Суслова теряются, но в 1938 году он появляется на авансцене в качестве секретаря Ростовского обкома партии. Надо сказать, что это был характерный путь для поколения выдвиженцев, обязанных своей карьерой массовым чисткам 30-х гг. Суслов и здесь проявил себя достаточно активно и в начале 1939 года его переводят 1-м секретарём Ставропольского крайкома партии, где впоследствии и заявил своё сокровенное – «Я солдат партии». (Но стать настоящим «солдатом партии» «инспектору» так и не довелось, а всеми мыслями и идеологическими «творениями» проявил себя буквально как впившаяся в живой организм партии ненасытная пиявка, высосавшая из неё всю кровь, оставив партию и её идеологию к началу 1980-х годов с голым скелетом из цитат). На этом же посту первого секретаря он и встречает Великую Отечественную войну. В начале войны Суслов на фронт не спешил и массово характерное для того времени заявление о добровольной отправке на фронт не написал (кстати сказать, как и Андропов), а по линии партии был назначен членом Военного Совета Северной группы войск Закавказского фронта и руководителем штаба партизанского движения. О каких-либо «успехах» Суслова за весь период Великой Отечественной войны в качестве начальника штаба партизанского движения (или в ином качестве) мало что известно и, как таковые, они фактически отсутствуют. Лишь в скупых воспоминаниях единичных лиц в «заочной» форме упоминается об «отчётах» штаба партизанского движения за подписью первого секретаря крайкома.[62] Более того, «партизанский штаб» Суслова затерялся в где-то камышах под Кизляром на севере Дагестана, где, как известно, никаких боевых действий не велось. Так он и «провоевал» в кизлярских камышах вплоть до 1944 года, пока не отправили вторым секретарём в Литву, да ещё в ранге Председателя Бюро ЦК ВКП(б) по Литовской ССР. Но и в Литве «активист» задержался ненадолго; в 1946 году, после «восстановления работоспособной организации» и «успешной борьбы с лесными братьями», был отозван в Москву и назначен одним из шести секретарей ЦК ВКП(б), а в 1949 году – и главным редактором «Правды». Практически с этого периода времени и, особенно после преждевременной кончины 30.08.1948 секретаря ЦК по вопросам идеологии А. Жданова, Суслов окажется на весьма ответственном идеологическом посту, который и откроет ему все тайны, пружины и механизмы власти. Именно на этом посту Суслов окончательно укрепит свои властные позиции (а не только идеологические) и останется навсегда, буквально до своей кончины в январе 1982 года.
Как уже было сказано, наука для Суслова не представляла сколь-нибудь значимый интерес (по сути, у Суслова не было полноценного академического высшего образования ввиду его отсутствия в России 1920-х гг.; а что могли дать курсы идеологической Красной профессуры – догадаться нетрудно), а к середине 60-х гг. окончательно оформился как идеологический схоласт. В то же время, быть в курсе событий обязывало высокое должностное положение, международные аспекты политики КПСС (в том числе и события в Венгрии и Чехословакии), те же самые проблемы с диссидентами и пр. Со временем, периодически заглядывая в Ленинку и распугивая всех «цитатками», Суслов стал не только главным «кабинетным идеологом», но и весьма значимым «интернационалистом» в партии. Ко всему этому, и как с иронией отмечается в литературе, иногда его можно было видеть «в галошах» (так он боролся с перенесённым когда-то туберкулёзом). Судя по тому, что в кабинете Суслова находился ящик с аккуратно сложенными карточками, заполненными теми же «цитатами классиков», несложно догадаться о направленности мыслей и цели будущего «главного идеолога партии». Власть, опирающаяся, по сути, на «цитатки» – вот его основной интерес, альфа и омега его почти скупых мыслей и такой же цели. И подобно тому, как Ницше ненавидел и Канта, и Гегеля (ему не дано было понять гениев гуманизма и диалектики), точно также, можно констатировать: диалектикой марксизма хотя бы на среднем уровне, «теоретик» не владел, а как заурядный партийный мещанин, самого Маркса в глубине души, скорее всего, презирал и в сущности марксизму пакостил. Лучшее тому доказательство – «Избранные речи и статьи» Суслова (а ничего другого из-под пера «главного теоретика» так и не вышло), где, не то чтобы нет диалектики, нет ничего даже близкого к ней. Очередное, и не менее известное доказательство «пакостей» – его попытки «создания» «единой коммунистической нации» к 1980 году – плод больной фантазии «интернационалиста». Если бы такое предложили в период жизни И. Сталина – автора работы «Марксизм и национальный вопрос» – думаю, что тюрьмы Суслову было не избежать. И вполне обоснованным представляется суждение В.В. Мухачёва о том, что основу идеологии подобного рода «теоретиков» составляло «донаучное, в классовом отношении расплывчатое понятие о социализме и коммунизме».[63]Глубоко набожный «декоратор» не понимал, что он несёт людям и о чём он им толкует. Однако, он точно знал и всегда понимал – для чего он это делает и зачем ему всё это нужно.
В Суслове удивительным образом соединились те мещанские качества, которые весьма характерны «кабинетному теоретику» – некая сектантская самоуверенность, холёная брезгливость всеми иными мнениями (если даже соглашается с «товарищами по ЦК», отвечая им «да») и механическая педантичность самовлюблённого функционера. Делать подобные выводы позволяют и многие поступки Суслова (вернее – их отсутствие, а должны были быть). Постыдный факт, за 70 лет так «любимых» Сусловым советской власти и «Славы КПСС», не было отснято ни одного фильма о теоретике этой власти К. Марксе, его тяжёлой судьбе со скитаниями по странам Европы, смертями трёх малолетних детей, нелёгкой судьбой его жены и дочерей. Уверен, что сериал получился бы содержательный, в художественном смысле просто великолепный и совершенно несравнимый с современной мещанской трухой для известного электората. (В то время советский зритель с трепетом ждал каждую индийскую киносказку для взрослых. Надо отдать должное таланту того «идеолога», который всё это придумал и осуществлял минуя идеологические кордоны партии. Касательно Маркса лишь небольшой эпизод из его жизни был воплощен в фильме «Год как жизнь» в далёком 1965 году. Обращает на себя внимание даже название этого фильма – далеко неадекватное и уничижительное для фигуры Маркса). Этого, даже малого, не было сделано, что можно совершенно обоснованно признать плевком и идеологической диверсией в форме «равнодушия» (по Аристотелю – самого жестокого из всех видов преступлений) к великому гуманисту и учителю пролетариата всего мира, живому примеру «ожившего Христа» – простому, ясному, по-юношески чистому и наивному, который ещё 17-летним юношей написал в школьном сочинении ставшие его девизом слова: «Если мы избрали профессию, в рамках которой мы больше всего можем трудиться для человечества, то мы не согнёмся под её бременем, потому что это – жертва во имя всех».[64] Заметим, тот же поступок – «жертва Христа во имя всех», культивируют верующие христиане всего мира. В жизни семьи Маркса и его судьбе невозможно не видеть и того, на что даже в советское время так особо внимание не обращали – эта роль супруги Маркса – Женни фон Вестфален, не только в их семейной жизни. Она, наравне со своим мужем, также сознательно и мучительно тянула все трудности семейной жизни и повседневных хлопот на чужбине, но при этом проделала огромную и неимоверно тяжёлую работу по переписке на чистовики трудов Маркса, почерк которого мало кто мог разобрать. Её роль в научной и революционной деятельности своего супруга – значительна, если не сказать большее. Думаю, что без неё, тот Маркс, которого знал и помнит весь мир, вряд ли бы состоялся.
К позору сусловской кинематографии, когда уже пустила свои всходы мещанская «малина», пышным цветом проросшая во времена агрессивного развития «марксизма-ленинизма», а на смену советским актёрам Урбанову, Баталову, Матвееву, Вельяминову, Ульянову, Тихонову и другим талантам на экране, втихаря стала выходить наружу и навязчиво проникать в советскую культуру и общественное сознание многоликая мещанская байда – это постыдное недоразумение несколько «исправил» Лев Кулиджанов. В конце 1970-х годов, совместно с кинематографистами ГДР, Кулиджанову удалось создать образ мужественного борца в сериале «Карл Маркс. Молодые годы». Правда, небольшой сериал из семи частей вместил в себя лишь часть жизни Маркса и его семьи, причём время – не самое тяжёлое в их жизни и только «молодые годы»; далее судьба Маркса и его семьи осталась за кадром. Через многие годы, вспоминая этот сериал, почему-то подумал, что «идеологические теоретики» не очень то и хотели показать всю трагичность положения Маркса и его семьи. Ибо сравнения жизни в кремлёвских покоях и трагичность положения семьи Маркса в глазах советских людей могли быть восприняты неоднозначно. Слишком велики оказались различия и слишком трагична суть разницы в деятельности «членов Политбюро» и «мужа науки». В таких сравнениях невозможно пройти и мимо «борьбы» думающих в Госдуме «системных борцов». Слишком многое изменилось, слишком многое предано забвению, а многое – просто предано. Думаю, что верно и справедливо кто-то высказал: настоящая история – это борьба памяти с забвением. Но русский аналитик не имеет права допустить такое и здесь он обязан стоять насмерть как под Сталинградом.
Как и почему такое могло произойти? Вряд ли наследники «главного идеолога», курировавшие тогда область кинематографии, ответят что-нибудь «приличное». Взять, к примеру, ту же самую трагедию семьи легендарных Михаила и Епистиньи Степановых, потерявших в войну восемь сыновей. Могу ошибиться, но, по-моему, тоже ничего не отснято. Хотя нынешнее благополучие «дорогих россиян», с их продюсерами, оскарами и такими же кренделями, построено на трудах и горе вот таких женщин – матерей России. И только после осознания всех известных и неизвестных мерзостей, на ум приходят разные мысли – о тех же «родимых пятнах» «великорусского шовинизма», об «особенностях стати», о мифических «Семнадцати мгновениях весны» и т.д. Создали, ведь, при желании, легенду-мелодраму о литературном персонаже, позабыв о реальных земных тружениках и ещё много кое о чём, намного важном и необходимом для людей и интересов страны, чем подобные легенды.
Вернёмся, однако, к цитатным выпискам теоретика партии. Чего он там начитался в «Ленинке», можно проследить и по картотеке. Но и без этого, итоги его «анализов» стали не только достоянием общества, но и предтечей развития всего политического процесса, включая и его экономическую составляющую в виде свёрнутых реформ А.Н. Косыгина. В данном русле вопроса, одной из обсуждаемых тем в современной публицистике остаётся «экономика сталинизма» и развитие политического процесса и институтов власти в той исторической эпохе. В свете тех дискуссий на ум приходит одно сравнение касательно экономической тематики. Как пишет С. Кара-Мурза, ещё в 1941 году при обсуждении макета учебника по политэкономии И. Сталин изрёк следующее: «Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадёте. Надо самим работать головой, а не заниматься нанизыванием цитат».[65] Если сказанное в действительности имело место, то предвидение грядущего – просто гениально, особенно по части «пропадёте» и «нанизывания цитат» (выходит, что Сталин ещё в 1941 году предугадал опасность «цитатничества» Суслова). Всё это очень похоже на правду (стиль языка – сталинский) и косвенно подтверждается откровенными признаниями Сталина в беседе с А. Коллонтай о планах «сионизма, рвущейся к мировому господству», об «опасностях национализма» и «крутых переломах» в развитии страны, о дальнейших «судьбах социализма» и т.д.[66]
В самый разгар перестройки, в издательстве Ростовского университета вышло объемное исследование В.П. Макаренко «Бюрократия и сталинизм» (1989), где автор диаметрально противоположно утверждает, что И. Сталин превратил марксизм в «цитатную науку», «государственную религию» и т.п., что не редкость в «трудах» многих «современных исследователей». (И что характерно для их аналитики – действительный автор «госрелигии» Суслов — практически вне критики и его имя редко где упоминается. Значит, креатив точно знает «кошку, съевшую мясо» и облыжно «переводит стрелки»). Как вспоминаю, в ту эпоху подобные суждения были весьма актуальны и столь же занимательны. И тот же вопрос читателю, но через 25 лет: которое направление «учёных мыслей» показалось вам более правдивым и объективным, а какое – чем-то вроде «мещанских чувствиц» учёной обслуги?
Для всестороннего понимания личности секретаря ЦК КПСС Суслова необходимо и осмысление решений различных партийных форумов и роли «теоретика партии» в их подготовке. В данном разрезе вопроса, безусловный интерес представляют речи и выступления Хрущёва на различных партийных форумах. Так, выступая на ХХII съезде партии Хрущёв говорил, что «первые два этапа нашей партией и народом пройдены», имея в виду: а) «свержение господства эксплуататоров и установление диктатуры пролетариата» и б) «построение социализма». Далее он выразил убеждение в том, что на земле «во второй половине века утвердится коммунизм» и это путь, которая указывает нам Программа партии.[67] В то же время, не совсем понятно и желание части исследователей приписать Хрущёву личную ответственность за некоторые его деяния и заявления, иногда действительно и авантюрного характера. Что же показывает спокойный анализ отчётного доклада и что из него следует? На том съезде партии Хрущёв говорил, что в «Программе воплощена коллективная мысль партии» и что она – «конкретная, научно обоснованная Программа строительства коммунизма». Им была выражена уверенность в том, что «в течение двух десятилетий в СССР будет создана материально-техническая база коммунизма» и это «главная экономическая … задача партии». Более того, «проект Программы КПСС горячо одобрен братскими партиями» и его «с воодушевлением встретили пролетариат, трудящиеся всего мира». Далее Хрущёв говорил, что в своих действиях «мы руководствуемся строго научными расчётами. А расчёты показывают, что за 20 лет мы построим в основном коммунистическое общество».[68] Из текста самой Программы следовало, что «в ближайшее десятилетие (1961-1970 годы) Советский Союз, создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдёт по производству продукции на душу населения… – США. В итоге второго десятилетия (1971-1980 годы) будет создана материально-техническая база коммунизма… и таким образом, в СССР будет в основном построено коммунистическое общество».[69] Под стать планов «Первого», «второй человек партии», секретарь ЦК КПСС Ф. Козлов также подвёл своё резюме, назвав Программу «плодом коллективной творческой мысли всей партии и её ленинского ЦК», а также подхалимски назвал Хрущёва «верным ленинцем, выдающимся политическим деятелем и теоретиком марксизма-ленинизма». Хотя, так и не научившийся даже писать без ошибок, малограмотный Хрущёв никогда и никаким теоретиком не был. Касательно самой Программы партии, Козлов, как и Хрущёв, охарактеризовал её «конкретной и научно обоснованной».[70] И не только Ф. Козлов, но и многие партийные деятели высокого ранга выступили с подобными победными реляциями. (Что касается Ф. Козлова, то в 1964 году «победитель» вместе со своим шефом вылетел из обоймы Политбюро и о нём совершенно забыли, будто его вообще и не было в недавней истории). Ещё один строитель «образцового коммунистического общества в Грузии» (и тоже «к 1980-му году»), недавно сгинувший в провонявшей постели, так и не дождавшись «коммунизма» ни советского, ни демократического, переплюнул даже «второго человека партии», превратившись в пещерную особь с лапками кверху. Увы, слишком таинственны этот мир и эти особи. И всё же, это их проблемы и трудности, а нас интересует совсем другое – где же были особи разумные – «члены ЦК», «академики», «партийные историки» и прочие «вернейшие»?
Стоит сказать, что принятию Программы предшествовало её «всенародное обсуждение», где, согласно данным съезда, приняли участие 9 млн. человек; было проведено более 500 тысяч собраний трудящихся, где присутствовало примерно 73 млн. человек. Из них по проекту Программы выступили более чем 4,6 млн. человек, а в редакции газет, журналов, радио и местные партийные органы поступили более чем 300 тысяч писем, предложений и пожеланий. С учетом этих дополнений и поправок Программа была одобрена единодушно.[71] В последующем, в марте 1966 г. ХХIII съезд КПСС подтвердил «линию, определённую ХХ–ХХII съездами» и «деятельность партии … на выполнение Программы КПСС на создание материально-технической базы коммунизма». Именно этому вопросу был посвящён целый раздел отчётного доклада новоиспечённого Генсека Л.И. Брежнева, который начинается с констатации того, что деятельность ЦК была направлена на решение главной программной экономической задачи создания материально-технической базы коммунизма.[72] Таковы некоторые факты в партийно-государственной деятельности не только высших чиновников КПСС, но и «академиков» и «научных институтов».
Позднее, ближайший соратник Сталина В. Молотов дал весьма точное определение тому, что произошло тогда в партии и стране в целом. Вот его слова: «Он (Н. Хрущёв – курсив М.А.) дал возможность вырваться зверю наружу… Этого зверя называют демократией, называют гуманным. А на самом деле – мещанство».[73] Запомним этот термин, столь точно и язвительно высказанный Молотовым. Но самого Хрущёва сложно называть мещанином; наоборот – это был весьма деятельный человек и политик. А мещанство, о котором «вспомнил» Молотов, поразило партию и страну уже после Хрущёва – во времена «дорогого Леонида Ильича», под регентством идеального мещанина Суслова. Это уродливое явление и сегодня отражает суть всего того, что обычно называется демократией или капитализмом.
В действительности, что из себя представляет капитализм в его узком и широком значении? У него, ведь, нет даже какой-то цели, нет необходимости решать «назревшие для общества задачи», если это не приносит прибыль. У него отсутствуют понятия историзма, блага, разума и добродетели. Зато в изобилии присутствует неуёмная жажда наживы и в этом заключены все его цели и задачи; его природная суть и его экзистенция; его сердце и скудный, почти животный разум и такие же инстинкты. Всё остальное осмеивается и исключается «на корню». И по своей глубинной сути, капитализм и есть жизненное мещанство – серое и бесцельное занятие с единственной целью прибавления очередного нуля к …значной цифре своего банковского счета. Результат – принципиальное отсутствие у этого «занятия» какой-либо морали и цели, а потому – убитое во имя этой убогости время. Но это не всё; его действительная опасность заключается в том, что свою мораль, привычки и жизненный уклад мещанство всеми способами навязывает обществу, вынося их на роли основных жизненных ценностей. Он втягивает граждан в свой убогий мир (где уговорами, где лестью, где по случаю, а в основном – силой государственного принуждения – этой жёстко организованной силы мещанства), навязывая обществу свои мелкодушные нравы и жалкие идейки, сопровождая их судорогами своего червячного тела и таких же «мозгов». Но червяк в этом мире и в этом деле не одинок; он имеет и свои подвиды – колорадских жуков, например. А когда приходит время «солидарных усилий» для подавления «разумных видов», он будет использовать совокупную силу «союзников» – тех же колорадских жуков, техасских клопов и чикагских глистов. Тогда все вместе – червяки с булавами и жуки с томагавками, где жёстко, а где и жестоко будут принуждать «видов с разумом» к подчинению собственному образу существования, выживания и животных инстинктов. Рациональное мышление у них отсутствует, оно им чуждо по самой природе вещей, особенно за рамками судорожных движений и «мещанских чувствиц». И совершенно неважно, где находится этот «господин мира» – дома, на работе, улице, в офисе, Кремле, Белом Доме, ночном клубе, саммите, сортире и т.д. Он везде и повсюду – этот «теневой образ» и абстракция «судорог». А в сущности, стоят ли их судороги даже свеч – ответ общеизвестен.
Вот с каким «зверем» человеку (как существу «разумному») приходится иметь дело и противостоять ему. И не случайно, что в шестидесятые годы, когда вся эта «серость» стала поднимать голову, советский актёр и писатель Василий Шукшин дал ей весьма точную характеристику как «существу, лишённому беспокойства… беспрерывно судорожными движениями сокращающееся в сторону «сладкой жизни». Производитель культурного суррогата. Существо крайне напыщенное и самодовольное. Взрастает это существо в стороне от Труда, Человечности и Мысли».[74] А наш современник О.А. Матвейчев не без оснований видит главную опасность для «современного наклонения истории», прежде всего – в равнодушии людей, в их мещанском отношении ко всему. В этом смысле и сравнении, полагает он, даже антигерой А. Солженицын – «вообще святой».[75] Мысль – сущностная, а мещанство – это действительно лишнее звено в истории человека, его воспаленный аппендицит, достойный лишь скальпели или мусор, достойный лишь урны. И подобно тому, как когда-то К. Маркс вывел формулу капитализма «деньги–товар–деньги», точно также, с сожалением можно констатировать весьма опасное явление циркуляции «деньги–мусор–деньги». Так везде и во всём – идёт ли речь о новых марках авто и ай-фонов, сериалов и смартфонов, тампонов и типажей и даже нетрадиционных ценностей. А мещанство только и способно «прожирать страну, её прошлое, настоящее, а главное, будущее», – таков неутешительный вывод Матвейчева.[76] Не случайно, что не капиталисты, а именно мещанин с лютой ненавистью относился к Марксу (назвавшего филистера «господином мира»), изрыгая на него тонны зловонной грязи. И, наоборот, в «классике» капитализма Англии не только учредили, но и по сей день сохранили высшую научную премию имени К. Маркса за научные заслуги в области политической экономии, а также солидный памятник К. Марксу.
Опасность этого явления ещё в том, что мещанин – тварь самая живучая, а потому, представляющая особую силу и особую угрозу для общества разума. А к особо успешным, которые ценят «свободу» и «драйв», которые «что хочу, то и читаю, пишу…», «куда хочу, туда лечу…» и т.д., и т.п. – стоит присмотреться повнимательнее и, пока не поздно, найти эффективные средства для их нейтрализации. Неспроста Тандем и «ЕР» с завидным упорством разводят «жуков» и «червяков» – их орудие и инструмент, их цели и задачи, их сила и слабость, наконец – их суть и политическая реальность. Особая роль в информационной войне против «разумных существ» отведена телеканалам «Россия-1», ОРТ и НТВ, где 24 часа в сутки без отдыха, туалета и выходных дней «господствующие классы» «производят» «господствующие идеи» криминала и мещанские сериалы про «любовь-морковь» и такие же «трогательные истории». Финансовая составляющая сериальной войны против разума человека поставлена по высшему разряду и обеспечивается непонятно из какой казны, хотя монетный двор РФ, где «печатаются» «экономические отношения обмена продуктами деятельности человека», единый для всех. И время для вечерних потех лавочнику и поклонникам лавочников отведено самое удачное с точки зрения массового скопления зрителей у голубых экранов. Случайно ли это делает «вертикаль», когда даже малая часть болевых проблем людей, в лучшем случае, выносится ближе к полуночи? Нет не случайно, это её циничные и расчётливые судороги с целью пролонгации собственной значимости и такого же мещанского прозябания. Для этих существ и существа власти важны не только каждый день и час власти, но и буквально – каждая копейка, каждый сребреник, из-за которых они удушатся или удушат собственную мать, поскольку такова её экономическая анатомия и вытекающая отсюда мораль «лавочных червяков». Поэтому, во все времена он боялся и сегодня считается только с одним достойным противником – социализмом, и ненавидит всё оригинальное, доброе и справедливое. И именно разновидность самого обычного человеческого мещанства погубила «империю гуманизма» и сегодня то же самое мещанство, а не терроризм или экстремизм, является самой благодатной почвой для возрождения фашизма. В этом мещанском угаре, ОРТ и Россия-1 опаснее даже самых примитивных телеканалов и откровенно превратились в элитных «служанок власти», «спонсоров» и «дяди Сороса» (хотя, говоря словами В.И. Ленина, «не нужно 3-х слов, это одно и то же самое»). Логично, что ранее засветившийся на тематике «мягкого секса» для детей лохматый очкарик, словно каркающая ворона в истериках и с туповатой самоуверенностью играет роль некоего идеолога «общественных мнений» и мещан. И такие же, когда то «ведущие журналисты», наряжены сегодня в роли теле- бабушек и дедушек с базарными пересудами о еде, питье, кефире, зефире, запорах… Ну что это такое? Если вспомнить то, как иронизировали по поводу «оваций Л.И. Брежневу» после известных речей на съездах КПСС, то в сравнении даже с пиком тех оваций – как хлопают сегодня всякому теле- комику или теле- бабушке/дедушке после каждого слогана и даже спуска воздуха с обратной стороны – «овации Л.И. Брежневу» смотрелись просто невинной забавой или даже культурой времени. Хлопать спускам – ещё одна потеха мещанина, глотать ароматы спуска – его драйв. Особо успешные и детям своим передают «традиционные ценности». Как, например, на утреннике «умник энд умник», где самодостаточный очкарик, с типичной для этого племени рожей и безапелляционностью ведёт «умников и умниц» в мир «глубоких познаний истории», а порою и голубых «исторических личностей». Детей очень жаль, пукающего очкарика – нет.
Думаю, что вывод напрашивается почти сам собой: по сути, мещанство – это новый символ глобализации, её грядущая суть. Это и есть глобализация самого духа капиталистического мира. «Бесцельное прожирание» – разве это признак, характерный только для российской буржуазии? Отнюдь. Точно также как и в любой стране господства капитала, здесь имеет место отсутствие цели, определённости, справедливости и оригинальности. И всё это – не частное явление; оно единое, всеобщее и по сути – глобальное. Иногда подобное положение называют вещей и «незыблемо-фундаментальной ценностью», подчёркивая надклассовый и действительно глобальный его характер. Более или менее уже видны и имманентные признаки того, между какими глобальными партиями развернётся взаимоуничтожающая друг друга борьба: это будет борьба между «партией труда» и целенаправленной деятельностью человека вообще (один глобальный класс и его партия), мещанством и мещанским прозябанием (другой глобальный класс и его партия) – с другой. Иными словами, как и две тысячи лет назад, известная «борьба двух линий» и «двух партий» нисколько не изменилась и не потеряла своей актуальности, а приняла ещё более острый и ещё более чем ранее – очевидный классовый характер в глобальном масштабе.
Возвращаясь назад, с учётом этой и пр. широко известной фактологии, зададимся вопросом – а при чём здесь, собственно, Хрущёв, если всё предлагаемое съезду было «научно обоснованно», не один десяток раз «обсуждено», «единодушно поддержано советским народом», «братскими партиями» и даже «закреплён» последующим ХХIII съездом КПСС и без Хрущёва? Ответ более или менее очевиден, а потому множество скороспелых выводов исследователей и в итоге – попытки «повесить всех собак» на одного Хрущёва – могут вызвать лишь иронию. (Вообще-то наука – это едва ли не единственная область бытия, где нет «друзей» и «союзников» и торги здесь неуместны). Скорее, всё случившееся очень похоже на коллективную безответственность высшего руководства партии, так как отчётные доклады для съездов готовились не только (и не столько) руководством партии, сколько, условно говоря – «свитой короля». И не просто так, они готовились – за всем этим стоял огромный труд всей партийно-государственной машины, её идеологических, экономических отделов, а также множества научно-исследовательских институтов АН СССР. Маршал Г.К. Жуков, в своё время даже заподозренный в «антипартийной» политике военного строительства, тем не менее, весьма уважительно относился к «материалам партийных съездов». По признанию Жукова, для съездов «готовились документы не отдельными людьми, а… тысячами квалифицированных специалистов, переворачивающих горы фактологического материала, прежде чем дать одну цифру в ответственный доклад»,[77] что и было признано в отчётном докладе Хрущёва, когда он говорил о «научной обоснованности» Программы партии. В том числе и по этим причинам мы вправе ставить вопрос – что же случилось тогда в стране с развитием не только «экономической мысли», но и социогуманитарной науки и кто же проглядел «марксистскую диалектику», «научно обоснованные пути развития общества» и т.д., и т.п.? Кто же, в реальности, «заправлял» всем этим безответственным одурманиванием партии и народа, выставив их на всеобщее посмешище? Ещё большее любопытство вызывает предположение – а не приложил ли свои длинные сухие пальчики и сухие мысли ко всем этим «грандиозным планам советского народа» «теоретик» партии Суслов и его окружение, состоящее, как однажды со знанием дела заметил Р. Медведев – из «замечательных интеллигентных людей». (Думаю, что такое признание «роющего историка» дорогого стоит). И не сделано ли это было умышленно, с подсказки «интеллигентных» «доброжелателей», со всеми явно и неявно «примкнувшими»? История и архивы пока что хранят молчание и мало кто об этом говорит.
Как версия: прекрасно зная особенности импульсивного характера и непредсказуемый нрав Хрущёва, опытные и закаленные в боях «обители Кремля» вполне были способны и могли пойти на такое. Не отбрасывая эту подоплёку снятия Хрущёва со всех руководящих постов, учитывая и то, что, не в один месяц и не одним Хрущёвым готовились ответственные партийные документы, всё же, более реалистичной представляется иная причина его отставки. Помимо широко известных и во многом обоснованных причин снятия Хрущёва, думаю, что эта была и попытка высшей элиты свалить и собственную сопричастность к авантюрам и «волюнтаризму» Хрущёва на одну персону, с конечной целью сохранить лицо партии. Куда проще пожертвовать одной фигурой (пусть даже «Первой»), чем всей партийно-бюрократической машиной – основой власти и государственного механизма. Этим оплотом управления рисковать было опасно, да и невозможно. В итоге, партия остаётся и самой что ни есть, «научно-передовой» и «марксистско-ленинской», а «виновник торжества» уходит на почётную пенсию. Как говорится – и волки сыты, и овцы целы.
Но и это – далеко не всё, и на этом месте стоит остановиться и произвести более детальный «осмотр места происшествия». Как и следовало ожидать, осмотр обнаружил интересные детали и факты, наводящие на определённые размышления и страна должна знать о подвигах своих героев. Как пишет на страницах одного своего «бестселлера» «много видавший Бурлацкий» – непосредственное участие в подготовке Программы партии принимали как известные, так и малоизвестные деятели разного роста и калибра. Как и полагается, для их «творческой работы» над грандиозными планами партии в подмосковном санатории «Сосны» были созданы все необходимые условия. В первую очередь к этим «деятелям» автор относит всем известных: М.А. Суслова, Ю.В. Андропова и Б.Н. Пономарёва («вечный кандидат» в члены Политбюро, редактор эпохального учебника «История Коммунистической партии Советского Союза» и по совместительству – «боевой помощник» Суслова). Далее следуют: «академик П.Н. Федосеев» (на траурном митинге по случаю кончины Суслова, он скажет – «кадры советской интеллигенции высоко ценят заботу Михаила Андреевича о развитии науки и культуры, о научно-техническом прогрессе и культурном прогрессе нашей социалистической Родины»); О. Куусинен, сыгравший особую роль в карьере Андропова и принявший активное участие в подготовке для Хрущёва тезиса «об окончательной победе социализма» и впоследствии ставший «тоже академиком». Далее по списку следуют малоизвестные «строители коммунизма»: Е.И. Кусков – «руководитель штаба Елизар», «веривший в недалекое торжество коммунизма на всем земном шаре», «регулировал весь процесс подготовки документа» – Программы «строителей коммунизма»; родственник А.И. Микояна – «интеллигентный» А.А. Арзуманян (знаток деревенских частушек, выступал в роли «организационного интеллектуального центра», не имея даже «законченного высшего образования». Но со временем «поумнел» и стал даже директором ИМЭМО, где «трижды лаборантом» успел стать будущий академик Е. Примаков); «деструктивный с повадками инфанта» А.И. Соболев из международного журнала «Проблемы мира и социализма»; Председатель Госэкономсовета и «крупный хозяйственник» А.Ф. Засядько, из ведомства которого и выходили «экономические идеи» для Программы о «скором наступлении коммунизма» в народном хозяйстве; В.В. Красильщиков – редкий «феномен … сочетающий в себе природную интеллигентность с махровым консерватизмом»; А.С. Беляков – «редактор», с «редким талантом подмечать алогизмы и грехи в любом тексте» и другие товарищи. Техникой управления команды «изготовителей коммунизма» заправлял «второй человек партии» Ф. Козлов. Стоит также отметить – бесцветной была речь этого лакея ещё на ХХ съезде КПСС, где он выступал в ранге первого секретаря Ленинградского обкома партии (как и, кстати – выступления на том же съезде Л. Брежнева и М. Суслова, в отличие от содержательных выступлений В. Молотова, К. Ворошилова и Д. Шепилова[78] – впоследствии ставших частью «антипартийной группы»). Одним словом, каждый по своему – не последние люди своего времени. Однако, как далее описывает «свидетель» – «учёных мужей там пребывало немало, а польза от них была относительная».[79] Сказано мягко (всё же – интеллигент); коммунизм не наступил ни к 1980-м, ни 2000-м годам. Повторяться в том, что ими было написано, а впоследствии Хрущёвым зачитано на ХХII съезде КПСС, излишне; эти материалы общеизвестны и каждый вправе самостоятельно оценивать «творчество» «сосновцев». Ещё один член той же команды «сосновцев», а позже – и «властитель дум» времен перестройки – «новомышленник» Ф. Бурлацкий успел столь же активно прослужить и новым веяниям идей «открытого социализма», с отдельным домом каждому желающему к 2000 году. Но это уже другая история, хотя и закончившаяся более трагично, чем коммунизм к 1980-му году.
Перечисленные лица – известная элитная часть той когорты, которая и собралась в «Соснах» по «заданию партии» начертить план «построения коммунизма» на одной шестой части суши к 1980 году. Конечно, не стоит валить всё на них; так или иначе они исполняли «руководящие указания тов. Н. Хрущёва» (за спиной которого суетились и другие товарищи типа Ф. Козлова и М. Суслова) – это классика всякого порядка государственного управления, а иначе и быть не могло. Тем не менее, поражает другое – в отличие от малограмотного Хрущёва, «академики» и «имэмовцы» не могли не знать очевидную глупость и анекдотичность «коммунизма к 1980-му году». А если не знали, не понимали, не вникали в суть дела, то какой от них был прок и куда уходили огромные государственные средства? В высшем руководстве страны Сталин, возможно, был единственный, кто внимательно читал и изучал труды своего учителя В.И. Ленина. И не только изучал, но и применял свои знания в реальной политической жизни. Поэтому Сталин, как и Ленин, осознавал длительность периода строительства социализма в СССР; что «начальная стадия» (как и НЭП в своё время) – «это всерьёз и надолго». И наоборот, «академики» и «имэмовцы» из «окружения Хрущёва» решили (именно они, а не только Хрущёв, ибо на съезде многими руководителями партии особо подчёркивалась «научная обоснованность Программы партии») «по заданию партии» завершить «дело коммунистического строительства в основном к 1980 году». Надо было быть абсолютными кретинами, чтобы не понимать абсурдность этой затеи, подло и карикатурно выставить страну и правящую партию перед «мировой общественностью».
Думаю, пока Сталин был жив, надо было деньги переводить на его счёт для написания второй части «Экономических проблем социализма в СССР» – пользы было бы больше. К нашему сожалению и позору Хрущёва с его окружением, работа Сталина (как и он сам) была предана забвению. Хрущёвские «академики» и «имэмовцы» оказались обычными бездарями даже в осмыслении относительно «длительного переходного периода», о чём ясно предупреждал И. Сталин.,[80] Вызывает крайнее удивление состояние экономической (и не только) мысли «уважаемых учёных», которые даже не поняли логику и глубину мыслей человека с образованием нескольких классов духовной семинарии. В этом, скорее всего, и заключается вся суть гибели «империи». О чём они думали, когда их «просили с подготовкой документов 22-му съезду»? Догадки, скорее верные – большинство (но не все) думали о себе и своей карьере. Всё просто и примитивно: один мечтал о карьере, второй смалодушничал, третий струсил, четвёртый скрытно предал, пятый предал открыто и так далее в том же бездушье. Как признал один из ключевых фигур в руководстве КПСС 1965-70-е гг. Г.И. Воронов – «люди подводившие Хрущёва к самым непопулярным решениям, голосовали за них, в итоге оставались в тени, в то время как общественная антипатия досталась в полной мере Хрущёву-лидеру. Утверждая новаторский дух, Хрущёв всё чаще опирался не на тех, кто с ним спорил, а на тех, кто ему поддакивал… Именно они впоследствии наиболее беспощадно обвинили его в ошибках».[81] Не по аналогичным ли причинам СССР понёс во многом неоправданные потери именно в начале Великой Отечественный войны? И Сталин ли ответственен за военные провалы начального периода? (Очень кстати, здесь, воспоминания маршала Г. Жукова, который объективно, конкретно и со знанием дела написал о причинах тех неудач и трагедий).[82] Просто даже для сравнения можно обратить внимание на действия, суету и беспомощность федеральных и региональных министров «планшетников» из «электронных правительств», когда 6.07.2012 в городе Крымск Краснодарского края после паводкового наводнения произошла трагедия с множеством человеческих жертв. И та же беготня друг за другом с воплями и соплями – «почему не предупредили?», «кто ответственен?», «где были МЧС, полиция?», «отчего так много жертв?» и т.д., и т.п. Вам это ничего не напоминает?
Одновременно, при всей малограмотности, а порою и с элементами клоунады отдельных поступков, Хрущёва невозможно упрекнуть в самом опасном (как потом и стало очевидным) явлении на путях строительства всякого нового общества – политическом мещанстве. Хрущёв был человеком дела, а не болтуном от идеологии (каких сегодня развелось несметное число, да ещё с учёными степенями), импульсивным, непредсказуемым, с богатым запасом слов из «народной речи», но и не терпящим возражений, политиком. Что не всегда плохо, поскольку если политик не терпит возражений, значит – всю ответственность он берёт на себя. В то же время, свою малограмотность и отсутствие «академичности», Хрущёв с лихвой компенсировал недюжинной природной одарённостью, соединённой со смекалкой и хваткой «настоящего мужика». Принципиально важно и то, что Хрущёв в душе действительно был предан делу строительства коммунистического общества («перегоним Америку», «коммунизм к 1980 году» и т.д.), вёл себя весьма жёстко с «оплотом империализма», а во время Карибского кризиса был готов «закопать» его и воткнуть в том месте «осиновый кол». По большому счёту, и говоря в некой академической манере – диалектику материализма Хрущёв «не нарушал», а, «отрицая отрицание» (критика Сталина) – наоборот, можно сказать, её «подтвердил». И при этом, делу строительства коммунизма был предан, несмотря даже на многие, мягко говоря, далеко нелицеприятные, а порою и унизительные сцены в его личной жизни и жизни его детей. (Многое из таких данных – небеспочвенное и подтвержденное документами и личными свидетельствами участников тех событий).[83] Какую диалектику исповедовали «верные ленинцы», как позже признался «интеллектуал ЦК», так и не понявший – «в каком обществе мы живём» – предугадать было непросто, а разночтения на данную тему имеют место и по сей день. Ведь, в сущности, кроме как «строительства коммунизма», ничего другого в жизни Хрущёва и не было в послевоенные годы. Об этом стоит помнить и этого отрицать невозможно, иначе и выводы будут неверные, что крайне опасно, ибо теоретическое, говоря словами Канта – это «всеобщее и необходимое». Весьма образно говорил о роли теории и Сталин, утверждая примерно следующее: ошибки в нашем народном хозяйстве мы как-нибудь исправим, но нам никак нельзя ошибаться в теории и что «без теории нам смерть». Или же – «стремление практиков отмахнуться от теории противоречит всему духу ленинизма и чревато большими опасностями для дела»,[84] – предупреждал вождь, ясно представляя себе, чем это может обернуться в политике и в делах государственных. Диалектика марксизма и ленинские наставления в политике и подходах к государственным делам и задачам, как «компас для корабля» – у Сталина всегда были на переднем плане, а его любознательность не знала границ. Вместе с тем, здесь стоит особо подчеркнуть – в отличие от «верных ленинцев», Сталин и Хрущёв были политиками действия, а не болтунами от идеологии. Их объединяло одно позитивное и решающее свойство характера – в их деятельности полностью отсутствовало то самое мещанство, которое буквально сразило почти всех последующих «крупных партийных и государственных деятелей». Безусловно, невозможно отрицать того, что своей политической клоунадой и невежеством Хрущёв нанёс стране и партии непоправимый морально-идеологический и материальный урон, что отразилось и на международных отношениях СССР. Как, например, цитирует Л. Старчик выдержки из совместного заявления ЦК компартии Китая и Албанской партии труда, «коммунисты Китая и Албании, все истинные коммунисты мира клеймят позором хрущёвскую клику, надругавшуюся на именем и делом Сталина, над его телом, тайком от народа и коммунистов вынесенным из мавзолея Ленина-Сталина… Преступные действия Хрущёва и его подручных будут иметь долговременные последствия, они приведут к перерождению, а затем к разрушению СССР и КПСС…».[85] К огромному сожалению и горю народа и простых людей по всему миру, сказанное сбылось с ювелирной точностью. Этот клоун, «не ведая что творил» и исходя только из личных мотивов и амбиций, наносил удары не просто по Сталину, но и «начальной фазе коммунизма» (теоретически и относительно СССР, по сути это и есть сталинизм), что и привело к значительным трудностям и перекосам в деле строительства социалистического общества не только в СССР. Вместе с тем, невозможно игнорировать и такие факты, когда «клоунаду» Хрущёва столь же безучастно и бессердечно поддерживали участники и делегаты съездов и высоких партийных форумов. О чём они думали, куда смотрели и почему не реагировали? Ведь, многие из них, относительно ещё недавно, были участниками и даже героями войны и не понаслышке знали о том, что происходило в стране и партии в реальности, а не из рассказов Хрущёва (не просто так компартии Албании и Китая обращали внимание не только на Хрущёва, но и на его «окружение», «клику» и «подручных»). В связи чем можно вспомнить и те времена, когда в «окружение Хрущева» или «близкие к Хрущёву круги» входили М. Суслов, Ю. Андропов, Д. Шепилов и другие «товарищи». Почему-то об этих «лицах», «кругах» и «подручных» Хрущёва сегодня не вспоминают ни в «левой», ни в «правой» печати и это наводит на любопытные размышления. И всё же, каждый должен отвечать за свои дела и поступки. Очень часто так и получается, что в реальности жизни каждый в ответе за своё прошлое и даже на том свете, в чём можно убедиться на многих примерах жизни и судеб даже детей бывших неприкасаемых. И некоторым нынешним пигмеям это будет эффективным напоминанием о том, что просто так уходить от ответственности – вряд ли у них получится.
В своё время низкий уровень знаний основ марксизма-ленинизма даже многими членами ЦК и секретарями обкомов крайне беспокоило Сталина, а при должном уровне теоретической подготовки он полагал возможным «без серьёзных ошибок» решить «девять десятых всех наших задач».[86] Наоборот, совершенно чуждое (хотя по форме словесного блуда вроде и правильное) и противоположное идеалам нового общества проглядывалось в содержании весьма скромного «теоретика» М. Суслова. В годы правления «дорогого Леонида Ильича» ему самой историей будет суждено довести «славную советскую историю» до самой ручки. Логика и внимательный взгляд на порядок вещей показывают – действительный талант Суслова в том и заключался, что при всех разночтениях самого контента Политбюро ЦК, ему удалось уподобить большинство его членов (фактически – руководство государства) и саму атмосферу работы в нём – собственной сути «догмата и начётчика». (В одной из телепередач «Живая история: Суслов – человек без лица», историк Ю. Жуков дал весьма образную, но точную оценку сущности этого «теоретика», назвав его «солнцем бюрократов». Здесь же он высказал мысль о том, что своими цитатами Суслов в своё время сделал Хрущёва «марионеткой». Думаю, мысль историка верна лишь наполовину, поскольку «главный теоретик» сделал марионеткой не только Хрущёва, но и всё Политбюро ЦК). Позже, именно из такого контента ПБ вылупились будущие «интеллектуалы», «инвалиды», «мумии», «прорабы», «иуды» и даже «алкаши». В этом и заключалась основная суть главной разрушительной силы «солдата партии» и архитектора «застоя». Стоило ли удивляться тому, что советский «государственный корабль» получил в океане жизни серьёзные пробоины, от которых, в конце концов, он и затонул. В подобном сравнении заметен и ясный контраст: в отличие от «сладкой парочки», Хрущёв до последнего вздоха за власть не цеплялся, а по прилету из Пицунды, почти молча, хотя и тягостно, признал своё поражение от «верных ленинцев», принял отставку и ушёл «на дачу грядки копать». В отличие от Хрущёва – Брежнева, Суслова, Андропова и Черненко почти что в бессознательном состоянии выносили из кремлевских покоев и после множества «обследований» «торжественно хоронили» у стен Кремля со всеми «государственными почестями». Примечателен такой нюанс: когда директор московской школы, где учился внук Хрущёва, просто поинтересовался у школьника «заботами дедушки», тот ответил – «дедушка плачет» (на даче Хрущёв часами просиживал в кресле, иногда в его глазах можно было видеть слёзы).[87] Скорее, Земля перевернулась бы, чем кто-либо и когда-либо увидел слёзы на глазах «верных ленинцев». А представить себе такое в глазах Суслова – это вообще что-то из области фантастики. Безусловно, слезами горю не поможешь, но всё же. Факты – «вещи» не только «упрямые», но и весьма полезные и поучительные при внимательном наблюдении всей логики их выстраивания. Тогда и выводы оказываются непредвзятыми.
Вернёмся к «грандиозным планам партии» и продолжим размышления в том смысле, что после всего сделанного и проваленного встала задача как избавится от «следов содеянного». Ведь до сей поры так и осталось без ответов множество простых и наболевших вопросов, например: а) куда делись многочисленные помощники Хрущёва и, в первую очередь, известный руководитель Управления агитации и пропаганды ЦК (более известный как «Агитпроп») и весь его «идеологический блок»? Что стало с множеством «марксистских обществоведов» и «академиков», которые «помогли» сделать тот судьбоносный доклад съезду партии? Как и чем объяснить ещё вчерашнее «единодушное одобрение» Программы «всем народом» и «братскими партиями» и как такое вообще могло произойти? А как стал себя чувствовать после провала Программы партии один из её «теоретиков» Суслов и как ему удалось остаться на вершине власти до последнего дня своей жизни? На каком моральном, правовом и человеческом фундаменте страна вошла в «застой 70-х» и каковы его действительные причины? Только экономические ли эти причины? Полагаю, что поставленные вопросы и последующие суждения помогут ещё ближе приблизиться к разгадке тайны трагедии с первым советским государством (значит, быть и второму).
Внимательный и последовательный анализ показывает, что период истории СССР с начала 1960-х годов стал ключевым для перевода экономики с мобилизационного на мирный путь развития (безусловно, уделяя должное внимание и обороне страны). Но на данном этапе развития отчётливо стала проявляться и серьёзнейшая институциональная проблема самой власти в общем, управления партией и партстроительством – в частности. В данном сегменте вопроса и в отличие от множества демократических политических мурзилок, совершенно справедливыми представляются акценты профессора МГУ А.С. Барсенкова, который в теле- интервью в марте 2013 г. высказал мысль о том, что именно «в 1960-х годах» надо «искать ключ к разгадке» того направления в «развитии политического процесса в СССР», которое через какое-то время привело страну к тому, что она вообще перестала дышать. (Ни до, ни после, ни одна политическая мурзилка этого даже не заметила).
Ещё в 2009 г. аналогичную мысль высказал и Ю.П. Белов, говоря, что «противоречия нарастали … между общественной потребностью в развитии советской и партийной демократии и обюрокрачиванием государственных партийных органов; между социалистической собственностью и мещански-потребительской мелкобуржуазной психологией, что пошла гулять с 60-х годов».[88] В дальнейшем пропасть между «беспроблемным официозным обществоведением и проблемным состоянием общественного сознания» только ширилась и привела в итоге к великой трагедии. Именно на этом переломе советской истории 1960-х годов и следует акцентировать внимание, анализируя его в политическом, нормативном и личностном аспектах. Без такой комплексной оценки политического процесса на том этапе развития страны и правящей партии невозможно понять ни причины, ни механизмы разрушившие партию и государство настолько, что в 1991 году руководство мощнейшей империи не то, чтобы без сопротивления, а преступно сдало страну на растерзание кучки уголовников, авантюристов и просто подлых, невежественных и от природы злобных людей.
Продолжим мысли и попытаемся раскрыть их суть в конкретике. Итак, в марте-апреле 1966 года прошёл очередной и, на первый взгляд, ничем не примечательный 23-й съезд КПСС. Но именно этому съезду и суждено будет стать переломным в истории правящей партии и советского государства. Многие полагают (и такое мнение в литературе остаётся господствующим), что под таким «переломом» следует понимать 20-й съезд КПСС.[89] Но внимательный взгляд позволяет увидеть и нечто другое: вовсе не 20-й съезд КПСС, а, именно, 23-й съезд КПСС стал тем Рубиконом, через который был осуществлён плавный переход от сталинских реалий «прямого народного представительства» к новым формам посреднической демократии, партийного строительства, кадровой политики и обновления правящих элит. А на 20-м съезде, по большому счёту, имело место лишь «политическая полемика» и «дружные осуждения», но не «нормативные изменения», что несравненно важнее «осуждений». У Политбюро ЦК и «нового руководителя ленинского типа» со своим «главным теоретиком», была масса возможностей «одним махом» отменить все тупости Хрущёва относительно Сталина; но они этого не сделали и затеяли стройку «развитого социализма». С 23-го съезда КПСС начинается и «режиссёрство» секретаря ЦК партии Суслова не только над последующими съездами, но и политическим процессом в целом. Для этих целей он укрепил свои позиции, став председателем Идеологической комиссии ЦК КПСС, то есть, по сути – «главным теоретиком» и «душой» партии. Логично, что 23-й съезд стал и предтечей засилья партийных функционеров во все сферы жизни государства, включая экономику, производственную сферу, науку, образование, культуру, военное строительство и т.д.
Есть такое мудрое изречение – о тайном догадывайся по явному; чем весьма полезно руководствоваться в тех или иных анализах. Так вот, судя по тому, что в отчётном докладе 23-му съезду КПСС органично были сохранены многие позиции предыдущего отчётного доклада 22-му съезду, можно догадаться о сути ответов на часть поставленных вопросов. Да, «они» никуда не делись, а наоборот (это парадокс!) – даже организационно укрепили свои позиции. Обратимся к материалам 23-го съезда партии, и вот что следовало из доклада Генсека Л. Брежнева: «В связи с тем, что в ЦК КПСС… поступило много предложений (классика жанра – по просьбе трудящихся), касающихся регламентации обновления и сменяемости состава партийных органов и их руководящих кадров… следует ли сохранять в Уставе эти положения» – задается вопросом новый Генсек. Они решили, что не следует и победившая партийная элита решением съезда отменила положение параграфа 25 Устава КПСС об обязательном обновлении руководящих органов партии начиная от «первичек» и выше. Как резюмировал Л. Брежнев (а точнее, его устами – Суслов и его «интеллигентное окружение»), «ныне действующие нормы регламентации… себя не оправдали… Если раньше ежегодно сменялось 30-35% секретарей первичных организаций, то в последние годы их сменяемость возросла до 60% … Это стало отрицательно сказываться на деятельности первичных организаций».[90] Но никто, ни одним словом, ни одним фактом не показал и не доказал – в чём предметно заключалась «отрицательность» прежнего порядка кадрового обновления и почему его необходимо было менять. В итоге «кратких обсуждений» было сделано следующее: ранее императивной нормой (§ 25 Устава КПСС 1961 года принятия) на выборах обязательной была сменяемость состава ЦК КПСС и его Президиума не менее чем на 1/4; составов ЦК компартий республик, обкомов и крайкомов – не менее чем на 1/3; горкомов и райкомов – на 1/2. При этом члены руководящих партийных органов могли быть избранными подряд не более чем на 3 срока, а секретари первичных организаций – не более чем на 2 срока. (Эти «новеллы», в сравнении с нынешними положениями Устава и реального состояния дел в КПРФ, также наводят на любопытные размышления). В виде исключения, исходя из «политических и деловых качеств», в состав руководящих органов партии можно было избираться и на более длительный срок, но при поддержке не менее 3/4 голосующих. Обязывающее положение § 25 партийного устава, вполне адекватное в условиях «окончательно победившего социализма», пунктом 3 Постановления съезда «О частичных изменениях в Уставе КПСС» было подменено, по сути, абстракцией о «систематическом обновлении и преемственности руководства»,[91] без каких- либо уточнений и конкретики; «они» ясно видели, что власть «сидит» в деталях и процедурах. Именно тогда нормативно и был поставлен крест на развитии внутрипартийного процесса (его диалектике), который вскоре и привёл к кадровому застою, а далее – прорыву системы и трагичной развязке. В русле тех изменений, 02.07.1966, а потом и 07.08.1973, под Устав КПСС дважды «подгонялась» и Инструкция ЦК КПСС «О порядке проведения выборов руководящих органов партии» от 29.03.1962. В годы правления Сталина (период прямого и, без посредников, народного представительства) подобные «услуги посредников» жёстко пресекались. Любопытный до всего Сталин лично и глубоко вникал в содержание каждого предложения и каждой детали касательно власти и только потом принимал решение.
Если вдуматься в суть содержания и целей названной Инструкции (особенно после изменений), то нетрудно понять – по существу дела она закрепляла одну из принципиальнейших сторон партийной жизни – саму процессуальную форму, в которой обычно проходят выборы руководящих органов партии, а значить – руководителей органов государственной власти. Поэтому, реальной опасностью для основ советского государства стала не борьба с мифическим «культом личности» (ещё на 20-м съезде КПСС принятые меры были одобрены «единодушно»), а «новеллы», которых в последующем под шумок той борьбы незаметно «подсунула» съезду партии Суслов и узкая прослойка лиц из его «интеллигентного окружения». А партийный съезд, совершенно не разобравшись в сути вопроса (да и кто бы разбирался, кроме как самого «теоретика» и его окружения), подмахнул им.
Чем в реальности обернулись принятые «новеллы», полагаю, знали или догадывались многие работники центральных органов партии, но мало кто об этом говорил. И только спустя десяток лет, когда все оказались у разбитого корыта, на некоторых нашло озарение. Например, бывший сотрудник Отдела административных органов ЦК КПСС генерал Н.Г. Чукардин вспоминает: «Компартия по Ленину задумывалась как организация единомышленников, сотоварищей, где нет начальников и подчинённых, а есть рядовые коммунисты и облечённые их доверием старшие товарищи – партийные организаторы. Так в партии раньше и было, и в этом состояла её сила. Но постепенно в партии началось перерождение. Стало… проявляться деление на больших и маленьких начальников и подчиненных. Былое понимание сотоварищей было выброшено за борт. Появились … элементы высокомерия, … нетерпимость к критике, служебная обособленность».[92] И не из уставных ли «новелл» последовала та гнилая практика привилегий, когда некоторые партийные особи позволяли своим жёнушкам кататься на служебных членовозах по магазинам, ателье, баням и пр.? Быстро забыли «верные ленинцы» времена, когда В.И. Ленин принципиально отказывался идти к парикмахеру без очереди, а И. Сталин до последних дней своих вёл почти аскетический образ жизни. Правда, аскетический (до анекдотов) образ жизни вёл и Суслов. Но его аскетизм оказался своеобразным и небескорыстным. Если верить тому, что пишет историк Р. Медведев, то «немало… докладных записок, которые могли бы послужить поводом для… судебного разбирательства и сурового наказания министров, секретарей обкомов, руководителей целых республик прекращали свое движение в сейфах … кабинета Суслова. Может быть, и в этом была одна из причин его влияния и власти?», – задается логичным вопросом автор.[93] То есть, очевиден намёк на то, что Суслов просто шантажировал «нарушителей» и держал их «на крючке». (Такие же мерзкие приёмчики сегодня весьма востребованы, ими заполнены арсеналы современных «менеджеров»; особенно топовых, хотя и туповатых). В частности, в результате подобных «разбирательств в ЦК» с участием Л. Брежнева по известному «делу С. Медунова» (друга «дорогого Ильича»), получил тяжёлые душевные травмы и умер от остановки сердца заместитель Генерального прокурора СССР В.В. Найдёнов.
Здесь же стоит заметить, что в институциональном измерении, партия – не только весьма подвижный политический феномен, но и легко «ранимый» живой организм, особенно, когда она, как политический институт, не вполне институционализирована. В данном контексте вопроса, в советской истории над правящей партией надругались дважды и, в сущности, беспричинно. Сперва тем, что в период 1939-1952 гг. партию предали забвению, да так, как будто её и не было в недавней истории – трагическая ошибка И. Сталина; даже вопреки собственному кредо, когда сам и предупреждал об опасности «ошибок в теории», в отличие от «ошибок в народном хозяйстве». Данная ошибка возможно и предопределила разворот политики с начала 60-х и поэтому является, по сути, более чем опасной даже по сравнению с мифами о 1937-х годах. (Всякое государство на переломных этапах своего развития будет поступать с гнильцой именно так и не иначе). Когда в государстве идеология «верховодила» почти во всех сферах жизни, предать партию забвению, а тем более – партию правящую, было крайне опасно. Хотя в предвоенные и первые послевоенные годы подобное положение дел в известной мере диктовалось неимоверно сложными задачами обороны страны. И всё же, не проводились пленумы, съезды и поэтому не работал «коллективный разум партии», а значит – не принимались «коллективные решения». Вся реальная власть перешла тогда в правительство, пока Хрущёв не «вернул» её обратно в партию. Второй раз – после кончины И. Сталина, «соратники» и «теоретики», запутавшись в цитатах, социальных сетях и основах марксизма, путём несложных манипуляций с положениями устава партии и Инструкций ЦК, к середине 1970-х гг. окончательно добили партию, превратив её в обычный инструмент власти в руках одних и тех же лиц. Под началом таких же теоретиков и идеологов проводилась селекция безропотных халтурщиков, из которых позже выросли не только будущие «предатели», «иуды» и «перевёртыши», но и «пионеры» дикого российского капитализма, о которых многие годы спустя «в кругу третьем президент» скажет от души – «они были первыми».
Таким образом, на одном из важнейших этапов развития партийно-государственной жизни, «переписанный» в кабинете Суслова и обсужденный лишь узким кругом лиц, партийный циркуляр стал подменять собой целый политический институт – избирательную систему «сталинской Конституции» 1936 г. Но даже не этот факт стал опасным для основ «партии-государства»; значительно опаснее было то, что данный «циркуляр» буквально подменял саму суть демократического централизма – организационной основы КПСС и Советского государства. Точно также, в жизни всей партии, её организационных структур, «циркуляр» незаметно играл роль «ведущего» (такова и логика появления «шестой статьи»), в корне меняя суть принципа демцентрализма номенклатурной халтурой и откровенной халявой. Зловещее начало для организационной основы правящей партии («процессуальная» ошибка) заключалось именно в том, что рядовые коммунисты и «первички» (её «материальная сила», спасшая страну в грозовые 1941-1942 годы) одним росчерком пера были отодвинуты от реального влияния при принятии не только чисто партийных решений. «Волшебная палочка» для безграничной власти – тогда; чудо находка для «коррупционной составляющей» – как сказали бы сегодня. Таким образом, вольно или невольно, решениями самого обычного и ничем не примечательного 23-го съезда КПСС, было заложено начало гноения всего партийного организма. Умышленно ли это делалось или по незнанию (скорее, по невежеству) – история умалчивает, но оба варианта были негодными (в сравнении – второй хуже первого, поскольку в политике «ошибка хуже преступления»). Для верного закрепления «победы» особо «вернейшим» и этого показалось недостаточным. Поэтому «решением Суслова» и его «аппарата» были введены запреты на «прослушки» и «разработки» советских и партийных работников, начиная от районного уровня и выше. Далее, Суслов и его «аппарат», под председательством Л. Брежнева, статьей 6 Конституции СССР 1977 г. нормативно закрепила «руководящую и направляющую роль КПСС», назвав партию и «ядром» всего того, что вообще существует в обществе и во власти. В продолжение всей этой эйфории, через десятилетие, к 26-му съезду партии Суслов претворит в жизнь ещё одну свою тайную мечту, протащив глубоко пафосный и столь же циничный лозунг – «Стабильность кадров – залог успеха». Иными словами, стабильность моих кадров – залог моего личного успеха на вершине власти. Безусловно, это был апогей эйфории отпетого мещанина и бюрократа.
Подобному направлению развития политического процесса в стране в значительной степени способствовала и личность самого Л.И. Брежнева – человека заурядного и, как считали многие – «покладистого» (впоследствии названного Сусловым «ленинским типом»). Действительно, в первые годы работы Брежнев показал себя хорошим управленцем, был доступен и терпим ко всем, да и от природы не был злобным человеком; говорят – даже имел привычку поздравлять кремлевских работников (включая и обслуживающий персонал) с днём рождения. С другой стороны, если верить бывшему члену Политбюро ЦК П.Е. Шелесту, «Л.И. Брежнев был не только случайной и временной фигурой, но и как человек был труслив и способен на подлости». Ещё большее любопытство в оценках Шелеста вызывает личность Суслова, принёсшего по его мнению «больше вреда, чем пользы» и что его фигура остается «ещё не раскрытой», а «плоды его деятельности мы пожинаем и сейчас».[94] То, что далее случилось с Л.И. Брежневым, с трудом поддаётся разумному объяснению – то ли власть подпортила «дорогого Ильича», то ли ордена и маршальские звания, то ли «литературная работа» извела, но факт остаётся фактом – до поры до времени, усилиями Суслова и Андропова, Брежнева скрывали под личиной «руководителя ленинского типа». Однако, те же «приключения» даже в преклонные годы с медсестрой Н.[95] открыли истинную суть этого «не настоящего полковника». Л. Брежнев оказался не таким уж и «покладистым», каким принято было его считать; то было началом его рождения как государственного деятеля, под которым скрывалась хитрая, властная и расчётливая натура. А через какие-то 5-6 лет работы на посту Генсека, Брежнев стал не меньше, чем даже Хрущёв, «хватким» и «смекалистым мужиком». И логика мыслей, вслед за логикой вещей, неумолима – более открытым и содержательно более живым и доступным руководителем страны оказался, всё-таки, Хрущёв, а не Брежнев, поскольку именно личность Хрущёва олицетворяла сущностное советской власти – сталинскую политику «прямого народовластия», в отличие от политики «посредников», рождённых 23-м съездом КПСС начале правления Брежнева, ставшего усилиями «теоретика» самым «дорогим Леонидом Ильичем».
Некоторые причины «начального состояния» Брежнева более или менее понятны; выработанные в прежние времена привычки скрывать своё лицо и собственное мнение были присущи не только Брежневу. Его покладистый характер, терпимость по отношению к «партийным товарищам» и известное окружение, среди которых выделялись «теоретик» и «украинские земляки» Брежнева, сыграли немалую роль в его карьере. В процедурах возвышения на вершину власти Брежнев просто не мог не использовать и свой имидж: известно, что образ молодого генерала, южный шарм и его густые брови просто «очаровывали всех». Но такое обилие любви проявляли не ко всем товарищам. Исходя, прежде, из личных интересов они задвинули в «дальний угол» настоящего труженика и самого талантливого советского управленца – Председателя Правительства СССР А.Н. Косыгина. Не секрет, что даже Д. Устинов, «однокашник» Косыгина со времен Сталина, тайком жаловался и «доносил» на Косыгина Брежневу, который возглавлял Военную комиссию Президиума ЦК КПСС и плотно контактировал с этим «авторитетным оборонщиком». Многие знали Устинова как «интригана» и способного на предательство человека. В своё время Устинов, как и Суслов, гневно осуждал «антипартийную группу» (Молотов, Маленков, Каганович), а когда «линия партии выравнилась», также, как и Суслов, быстро смекнул и снова стал защитником «восстановления справедливости» по отношению к «партийным товарищам». (Кстати сказать, лиц из «антипартийной группы» во времена «дружных осуждений» А. Громыко вообще обозвал «союзниками Даллеса». У каждого своё мнение, но факты мы должны знать). Вместе с тем, надо отдать должное, в отличие от Суслова, Устинов был за восстановление прежнего названия Волгограда – Сталинград. Сложно понять, но Суслов и на то время Председатель Президиума Верховного Совета СССР Н. Подгорный («сахарный инженер», как его окрестил «лучший друг» Хрущёв, причём заслуженно) были против реабилитации Сталина. А ведь, именно Сталин после войны выдвинул Суслова в «резервы ЦК» и именно Сталину «резервист» писал письма из под камышей Кизляра с заголовками «Отец наш родной…», «Дорогой учитель…» и т.п. Это крайне удивительно, но именно из этого хамелеона со змеиными глазёнками впоследствии и был сотворён «идеолог» и «ведущий теоретик» партии.
Что касается партийного строительства, к тому времени Устав КПСС, с приложениями в виде Инструкций ЦК (по Марксу – «дополнительным законодателем»), усилиями Суслова были «подогнаны» под стать «6-й статьи» и «верное учение марксизма-ленинизма». Делалось это без особых стеснений, примитивно и после «кратких обсуждений» в узком кругу «единодушно» утверждалось на очередном пленуме или съезде партии. К середине 1970-х годов круг экстаза замкнулся окончательно и партийно-государственный кокон времён «развитого социализма» стал недоступен, неприкасаем и как модно стало говорить во времена Иуды – самодостаточен. Чуть позже, такое положение вещей стало предметом острых политических споров, нешуточных страстей, а порою и насмешек в широких общественных кругах. Поэтому есть необходимость ещё раз вернуться к её предыстории и попытаться увидеть истоки и начала тех «мудрых решений».
Как известно, в статье 126 Конституции 1936 г. ВКП(б) была обозначена в качестве «передового отряда трудящихся» и как «ядро всех организаций трудящихся»,[96] а статья 6 Конституции СССР 1977 г. усилила «руководящую и направляющую силу партии всем советским обществом». Видно, в тексты обеих конституций заложен нелогичный и не совсем точный термин «ядро» – неизвестный правовой науке. Не вдаваясь во все тонкости науки и глубину «политико-правовой мысли», попытаемся понять хотя бы то, что лежит на поверхности. Во-первых, на ключевую позицию высшего нормативного акта государства выдвинут термин «передовой отряд», а далее – неопределённое и весьма абстрактное «ядро». Исходя из принципа историчности, если в 1930-е годы подобное положение вещей представляется вполне естественным и логичным, то к 1970-м годам эти вопросы должны были быть сняты и с политической, и с научной повестки дня. Формулировка статей Конституции требует предельной точности и недвусмысленности, а разного рода абстракции (типа ядра), вместо точных и предметных положений и терминов – категорически недопустимы. Ошибочный подход, когда яснее ясного и тут же рядом на роль «ядра» совершенно обоснованно и логично «претендовала» народом завоеванная в 1917 году система Советской власти – Советы. Вот это уж, точно – и ядро, и основа, и всё, что хотите касательно политической системы страны Советов. Та же двусмысленность формулировок положений Конституции 1977 года, когда ст. 2 Советы провозглашались «политической основой СССР», а ст. 6 одновременно и КПСС оставалась таким же «ядром политической системы, государственных и общественных организаций», т.е. — тех же «основ государственной власти».[97] Из ст. 6 Конституции СССР следовало, что партия «определяет … линию внутренней и внешней политики СССР»; но и пунктом 4 ст. 108 было установлено то же самое – «определение основных направлений внутренней и внешней политики СССР» осуществляет высший орган государственной власти – Съезд народных депутатов СССР. Каким образом предметно можно было различать «ядро» от «основы», «линию политики» от «определения основных направлений политики», а «орган государственной власти» от «общественной организации» – было непросто. Подобное положение долгое время оставалось «за кадром» (а точнее – за «ядром»). В этом и был заложен опасный для институциональных основ государства, прецедент; но не по злому умыслу, а, скорее – по невежеству и ради власти. Просто поражает, но в «сталинской Конституции» 1936 г. не было тех глупостей, которая допускала составленная на основе «пожеланий рабочих, колхозников и трудовой интеллигенции» Конституция СССР 1977 г. Самое активное участие в её подготовке принимала Конституционная комиссия под Председательством Генсека ЦК КПСС Л. Брежнева, которым «режиссировал» «главный теоретик партии».
Методом «от обратного» можно сделать несложные выводы о том, что глубинная причина того, что в тексты конституций вносились подобные положения, восходят к простым и понятным вещам, а именно – тем же теоретическим основам, разработанным ещё В.И. Лениным касательно роли и места правящей партии в системе власти. В годы господства «теоретика» ленинские мысли и тезисы не развивались и адекватно не применялись в практике государственного строительства, а игнорировались «теоретиком» и его «замечательным окружением». О них попросту забыли, если не считать многочисленные «цитатки» Суслова, применяемые им для известных целей. «Теоретик партии», по линии именно своей работы и ответственности, ровным счётом ничего не сделал; он ел и жил за счёт общества, но «хлеб свой» – теорию и идеологию – не отрабатывал, в том числе по одной простой причине – вряд ли он понимал, что это такое. И стоило ли удивляться появлению в Конституции 1977 года такой откровенной халтуры? В сравнении с такими «халтурщиками», нельзя не отметить талант и политическое чутьё Сталина, когда он оказался провидцем, говоря, что в «ошибки в теории» крайне опасны, в отличие от «ошибок в нашем народном хозяйстве», которых ещё можно исправлять. Очень часто, теория оказывается куда эффективнее, чем даже дюжина практических успехов. Верно и обоснованно кто-то изрёк: лучшая практика – это добротная теория. Не просто так сегодня российские телеканалы 24 часа в сутки отрабатывают на этом поприще свой кусок хлеба (а кто и маца) – начиная от «таджика Галустяна» и заканчивая «мэтрами» и «академиками». Итог, тот же самый: у каждого «мэтра» – свой кусочек пирога или маца, а у каждого народа – свой удел судьбы и нескончаемые жизненные проблемы.
Что касается «руководящей и направляющей силы советского общества» – из начальной политической логики советского государства следовало, что подобной политической силой могла быть не обязательно КПСС, а, к примеру – «партия, победившая на выборах». В.И. Ленин был великим диалектиком, говоря, что «в России завоевана Советская власть и переход правительства из рук одной советской партии в руки другой партии обеспечен без всякой революции простым решением Советов, простым перевыбором депутатов в Советы». Но при этом – «народ объединенный Советами, – вот кто должен управлять государством».[98] Такова была логика мыслей В. Ленина относительно роли и места «победившей партии» в системе власти, но при неизменной основе сути государственной власти – «единовластия и всевластия» системы Советов как основы государственной власти. Что даёт основание для ясного вывода: В. Ленин, безусловно, «государство» и «власть» ставил превыше всяких общественных организаций и партий (одна из причин его ухода в исполнительную власть, возглавив Советское правительство). Как только партия по воле «верных ленинцев» и под неформальным руководством «теоретика» оказалась над государством и изуродовала его социалистическую природу, так она и не смогла себя защитить в момент смертельной опасности для себя в 1991 г. Почему логика политического мышления в 1970-е годы ушла так далеко в сторону – понять непросто. К тому же, объективных исследований касательно этого периода нашей истории крайне мало, а имеющиеся, чаще всего, идеологизированы и содержательно не представляют исследовательского интереса.
В современной литературе редко упоминается многолетний пласт экономического развития при социализме; нет объективности в анализах, что порождает путаницу, ошибочные оценки и выводы. В этом ракурсе вопроса, почти предано забвению работа Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР».[99] В печатных изданиях КПРФ («Правда», «Советская Россия») за 3-4 октября 2012 года отсутствовали даже ритуальные упоминания о 60-летии со дня опубликования работы И. Сталина в «Правде» (хотя КПРФ во многом присущи признаки ритуальной, а не классовой борьбы). В силу известных и неизвестных причин, быть дипломатом стало модным не только в храмах науки. Вот и получается – и в политике, и в научных сферах верховодят в основном премудрые пескари и футлярные учёные. Любопытно то, что с наводнения ими и начался период так называемого «застоя» – утомлённые словоблуды в «актуальных областях» «перспектив человека», «человеческого потенциала при социализме», «потенциальных человеческих измерений в коммунистическом обществе» и прочее, буквально оккупировали советскую «гуманитарку». Вспоминается один из таких мастаков – большой специалист по различным «перспективам человека» и «человеческим измерениям» – «вечный редактор» философского словаря И.Т. Фролов. Ныне «без вести пропавший», в своё время успел стать настолько мудрым, что даже получил при «дворе Иуды» статус «философа-академика». (Любопытно то, что содержание, стилистика и даже «тональность» исследований этого мастака во многом очень схожи с «избранными речами и статьями» Суслова). А вымолвить хотя бы одно простое человеческое и понятное народу Слово(как у Высоцкого, к примеру), так и не сумел. Зато надолго уселся на философский трон и академическую зарплату за понос словеса и все «причиндалы к трону» за счёт рабочих у станка, колхозников в поле и шахтёров в забое, получал исправно и весьма прилично. Страшно интересно – за что? А если «не за что» – нельзя ли вернуть обратно «научно» похищенное и присвоенное? Не случайно, что в лексиконе советских граждан весьма популярным было слово «дармоед». И как тут не вспомнить великолепие Маркса, с язвительной иронией изрекшего знаменитое: «Сапожник Якоб Бёме был большой философ. Некоторые именитые философии – только большие сапожники».[100] Знал бы «муж науки», до чего докатился «советский социализм» к 1980-м, с его сапожниками и дармоедами, которые в реальности и сгубили его. И сегодня сапожники и дармоеды худшего качества доминируют в «делах государевых». Поэтому вопрос – а не погубят ли они Россию окончательно – представляется не таким уж и риторическим. В связи с этими суждениями есть одно уточнение к «культу личности»: Карла Маркса в литературе давно и не случайно называют не только «основоположником» и «революционером», но и «мужем науки». Совершенно справедливая оценка, ибо всегда были и снова появилось бесчисленное множество «жён науки» – печаль не только для «жён», но и для науки. Отныне «учёных людей» можно делить и по научно гендерному признаку, а «жёнам науки» считаю полезным не забывать о своих началах и мужьях. «Франция овдовела» – одновременно и самое грустное, и самое популярное признание во Франции после ухода Ш. де Голля из политики – надолго осталось в памяти французов. Сложно сказать, насколько «овдовела» Россия после кончины И. Сталина. Боюсь, что и наука точно также рискует не только «овдоветь», да и вообще – остаться без «мужских начал». Кстати сказать, сегодня в борьбе с «культом личности», наше мещане вовсе не против, а – за культы и культики, но только милейшего им «старого общества». И та же агрессия мещанина за культы и развитие культов «свободы», «успеха», «бизнеса», «престижа», «великих и вечных идей отцов-основателей американского государства» и даже «выдающихся современных философов и социологов» – не знает ни границ, ни даже «общественных приличий». В здании (или офисе) любого учреждения висят портреты двух заурядных персон «с Невского проспекта» – откровенных …. (скромно помолчим), что вовсе не исключает их пошлые претензии на нечто большее. Поэтому и вывод неминуем: мещанин, отрицая культ добра, ума, авторитета, справедливости, таланта в государственном управлении и т.д., одновременно с отчаянием обречённого просто визжит о вредоносности «культа личности», и конечно же – имея в виду известных учёных и деятелей. Зато в изобилии «культ должности», что и порождает телемультики о «нашем президенте». А до «самого дорогого», видно, осталось совсем немного.
Итак, в начале октября 1952 года в газете «Правда» была опубликована вышеназванная работа И. Сталина. В ней автор в классической для марксистского понимания форме охватывает широкий пласт вопросов развития советской экономики, характера её экономических законов (в частности, сочетания развития производительных сил и производственных отношений); товарного производства и закона стоимости при социализме; широкого круга вопросов об уничтожении противоположности между городом и деревней, умственным и физическим трудом; сравнительных оценок экономических законов капитализма и социализма; о распаде мирового рынка и углублении кризиса мировой капиталистической системы; о неизбежности войн среди самих капиталистических стран и многое другое. В принципе, на основе тезисов, изложенных в работе Сталина, и был издан первый советский учебник по политэкономии социализма. В своей работе, к изучению и осмыслению многих вопросов соотношения производительных сил и производственных отношений на разных стадиях развития советского общества Сталин подошёл весьма основательно и не в пример «имэмовцам», «академикам» и «пустым историкам партии». И что вызывает особый интерес, так это простая мысль Сталина о «длительном переходном этапе» развития социализма, которого не поняли тогда ни «сосновцы», ни «имэмовцы», ни «хозяйственники», ни даже «академики» типа О. Куусинена, «строившие коммунизм к 1980 году». Глубина мыслей Сталина стали доходить до мозгов «строителей» позже; тогда и началась паника и отступление в виде «развитого социализма». Надо сказать, что работа Сталина по уровню интеллектуального потенциала нисколько не уступает его ранним трудам, а по «технике» написания, глубине мыслей, знанию даже мелких технических деталей из жизни страны – кое-где и превосходит их. Судя по всем таким параметрам работы, в 1951-52-е годы Сталин чувствовал себя вполне сносно и вряд ли такой труд, ставший одновременно и основой учебника по политэкономии социализма, был способен написать человек, которому оставалось жить всего лишь один год. Почему и возникают разного рода сомнения в том, что смерть Сталина наступила «в силу возраста и естественных причин». Аналогично, прежние и официально озвученные причины смерти Сталина на даче в Кунцево, согласно новым версиям и источникам – неубедительны.
Сталин предложил и своё видение обновления структур и дальнейшего развития самого института правящей партии; в частности – её Политбюро и Центрального Комитета. В итоге рассмотрения его предложений, на 19 съезде КПСС её центральные партии были значительно расширены и омоложены – «Политбюро» преобразовано в «Президиум» с составом не 5-10 членов, как было ранее, а 25 членов и 11 кандидатов; ЦК партии расширен вдвое – с 116 до 236. Вместе с тем, логичное желание Сталина удалить из руководства партии «старые кадры», как и прежде, осталось неизменным. (К чему привела практика «верных ленинцев» с «избраниями» «инвалида» Андропова и «мумии» Черненко – все мы свидетели). Он остался верен марксистской диалектике и прекрасно понимал – эти кадры уже не отвечают ни требованиям времени, ни задачам развития страны и общества. Но, увы, (и это стало злым роком) советское руководство, как правило, «не успевало» осуществлять задуманное. 5 март 1953 года и то, что произошло накануне на даче Сталина, всё вернул на «круги свои» и вожделенная власть, которую чуть было не уронили «старики», снова оказалась в их цепких и волосатых руках. А «молодёжи», будущим триумфаторам «развитого социализма» – Л. Брежневу, М. Суслову, Д. Устинову, К. Черненко и с ухмылкой «примкнувшему» Ю. Андропову (в известных исторических аналогиях так сложилась «новая антипартийная группа») ещё долго пришлось ждать своего звёздного часа. И свою партию в последующем они сыграли блестяще для себя, но трагично для страны. Это факт и факт трагический, и он говорить о многом.
Мысль относительно «новой антипартийной группы» полагаю необходимым хотя бы кратко прокомментировать. В отличие от группы советских руководителей (В. Молотова, Г. Маленкова, Л. Кагановича и К. Ворошилова) – сложившийся к началу 70-х годов неформальный «клан Суслова» фактически стал антипартийной группой из такого же мещанского отродья, как и сам «теоретик». Этот кокон на верху партии организационно оформился во второй половине 60-х и за 10 лет предстал во всем внешнем лоске и внутреннем убожестве: М. Суслов, Л. Брежнев, Ю. Андропов, Д. Устинов, А. Громыко и К. Черненко, вот она – известная «шестёрка» на вершине «развитого социализма». А из того, что случилось со страной и партией в дальнейшем, очевидным стал любопытный вывод: со слов богемных «литераторов», «уничтоженная Сталиным ленинская гвардия» – вовсе не была уничтожена (исходя даже из известного тезиса о «единстве Ленина и Сталина», что раньше и прежде всех и признали «свободные литераторы» – такое невозможно по определению), а наоборот – сохранена и передана последующим поколениям. Именно по «рецептам» В.И. Ленина и с «ленинской гвардией» И. Сталин строил «основы социализма» в СССР и отрицать это невозможно; ведь «других писателей» у него не было и он работал с теми, которые были у него в наличии. И эта «ленинская гвардия» в лице Молотова, Маленкова, Кагановича и Ворошилова как раз и была уничтожена весьма полюбившимся креативу Хрущёвым. А сама «ленинская гвардия», на которую Хрущёв и повесил ярлык «антипартийной группы», как раз и предлагала внесение изменений о действительном месте и роли КПСС в жизни общества и механизмах власти, что, во многом, и соответствовало планам В.И. Ленина, высказанным ещё на II съезде ВЦИК. Далее, именно живая «ленинская гвардия» (а не мифическая и не «расстрелянная») предлагала сместить с руководящих постов зарвавшегося «левака», что, к сожалению, было сделано лишь через 7 лет. Поздновато, но всё равно было сделано! Значит, «антипартийная группа» в этом вопросе оказалась права. (Справка: против решения «ленинской гвардии» проголосовала и часть будущей мещанской когорты из «верных ленинцев» – М. Суслов, Л. Брежнев и Е. Фурцева). Если же «литераторы» под «ленинской гвардией» имели в виду «тт. Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина» и им подобных деятелей, то существует простой выход из этой ситуации: спокойно, без суеты, чесаний затылка и изменений красок лица – открыть материалы известных судебных процессов и громогласно зачитать их оригиналы в СМИ, чтобы каждый знал истину о «подвигах своих героев». А то ведь любителей байков о прелестях «правового государства» и «естественных правах человека» развелось тьма тьмущая. Попутно заметим одну простую вещь: если возникло государство, то оно уже правовое образование; развитых или отсталых форм права – вопрос десятый. «Неправовых государств» (как и «неправовых законов», т.е. – немокрой воды) – нет в природе. «Неправовое государство», как и «тоталитарное государство» в устах той же обкуренной мадам – это чистой воды идеологический фантик «обслуги буржуазии» и заработанные ею 30 сребреников. Чуть погодя, от сигарет и сребреников «обслуга» и подавилась. Хотя бы сегодня стало очевидностью: тоталитаризм – это типичный для буржуа и примитивный идеологический ярлык с известной целью очернить социализм псевдонаучным «исследованием» и поставить СССР социалистическую и Германию нацистскую на одну доску. Интересно, сколько шекелей от ЦРУ получила за своё «исследование» эта мадам – бывший корреспондент американского журнала «TheNewYorker» и не после них ли она «закурила» и «кайфовала», а как следствие «кайфа» – подавилась? В любом случае, туда ей дорога со своими нетоталитарными и безыдейными отпрысками. Как подсказывает мудрость жизни – не рой яму другому и не кричи громче всех – «держите вора».
С другой стороны, не самое ли, что ни есть сегодня, тоталитарное – государство США, где «его величество господин доллар» тоталитарно убивает всё живое и в этом угаре, словно почуявшая кровь атлантическая акула, не видит ничего человеческого – ни боли ребёнка, ни слёз его, ни его полные отчаяния и беззащитности глаза, ни даже его голодной смерти (боль Димы Яковлева, Ивана Скоробогатова, Максима Кузьмина и детей Донбасса, например). Доллар не пахнет и его тотальная жестокость и тоталитаризм не знают никаких границ и слёз. Границу между жизнью и смертью, рублём и долларом способен очертить лишь социализм; он и поставить твёрдый и надёжный заслон движению долларовой смерти и спасёт русских детей от этой смерти, как Дзержинский в 1917-1920 годы и Сталин в 1941-1945 годы.
Как уже было сказано, стратегия проведения А. Косыгиным назревших реформ в экономике базировалась, в том числе, на тезисах, вытекающих из работы И. Сталина («Вождь» многое знал и ясно видел перспективу – на то он и «вождь», а не блатной «менеджер»). И если к этому моменту в понимании самого хода и логики нашей истории приплюсовать и наметившиеся планы Сталина по демократизации высших органов партии (ЦК и его Политбюро), развитию избирательной системы и т.д., то общее поступательное движение социалистического строительства было вполне закономерным и логичным, и главное – своевременным. При таком развитии политического процесса в стране, условно говоря, «комбайнер» так и остался бы в своей «овечьей империи», «прораб» в Канаде, а Ельцин на ударной стройке «добротного жилья для населения» и т.д. К великому сожалению, старая мещанская гвардия в лице Суслова и «верных ленинцев» взяла верх. Силы «отживающего общества», старых порядков, вкусов на еду и привычек жизни, оказались организованнее и сильнее. Увы, но это так! Естественно, последствия не заставили себя долго ждать – в управлении страной снизу вверх всё начало «бронзоветь», а партия и страна, подобно «Титанику» с пьяным капитаном у руля, взяли курс и неотвратимо приближались к смертельной опасности. И тот же частный вопрос – откуда в СССР взялась пресловутая геронтократия – не должен никого удивлять или шокировать. Она родилась чуть раньше, а юридически «роды» были оформлены в апреле 1966 года на скромном и незаметном, как и образ его архитектора Суслова, 23-м съезде КПСС, прямо на глазах «высшего руководящего органа партии». И подобно тому, как в рамках одной партии, с 1903 года существовали две линии и две фракции (условно, «русская» и «антирусская»), точно также, с середины 1960-х годов, подобно сплетённым в жестокой схватке змеям, шло развитие двух параллельных, взаимосвязанных и непримиримых процессов – социализма и «сусловизма» (суть, мещанства). С одной стороны (и в самом общем виде) – это процесс социалистического строительства всем советским народом; с другой – строительство собственного благополучия и мещанского мирка партийной бюрократией и чиновничьей обслугой, которая точно знала, что до «коммунизма» далеко, а жить хотелось сегодня и прилично. И та же самая обслуга, в союзе с набирающим силу мещанством, дала ядовитые всходы, отравившие и умертвившие реальность социализма, похоронив его под вопли и истеричные возгласы всей мещанской мрази – от подвыпивших «рабочих-лимитчиков» и до «крупных партийных деятелей».
Как известно, «Короля играет свита». Когда хрущёвская «свита» поняла, что «Король» вместе с нею стал ошибаться и спотыкаться, она решилась на радикальную меру – отказаться от него и умыть руки. Те «грандиозные планы», вытекающие из отчетного доклада Хрущёва 22-му съезду партии, над которым упорно трудилась тогда вся партийно-государственная машина и «учёные люди», во многом оказались просто профанацией. Вот и решилась «свита» на серьезный шаг и с дальним прицелом. Как показало время, по итогам отчётного доклада Хрущёва («коллективному труду всей партии») ни один «коллективист», кроме самого Хрущёва, ответственности не понёс. После Хрущёва «свита» осталась почти та же самая, которая (и это рельефно показало дальнейшее развитие политического процесса) также «единодушно» подготовила ту благодатную почву 60-70-х гг., где и проросли будущие яковлевы, горбачевы, ельцины, гайдары и вся тщеславная и трусливая до мокроты трусов мещанская мерзость. Многие из числа этой мерзости остались на высоких должностях и даже «трансформировались» в последующий этап «развитого социализма» с «открытым лицом», но с теми же, выглядывающими из под очков, змеиными глазёнками. Просто поражает цинизм, приспособляемость и живучесть этих существ ко всем временам и лицам. Со слов «Отец наш родной» начинало существо письмо Сталину из камышей под Кизляром; «энергичным, дальновидным и мудрым политиком» называло оно ниспровергателя Сталина юбиляра Хрущёва в день его 70-летия, но буквально через полгода клеймило «мудрого» последними словами. Не успела страна проснуться, а существо столь же расторопно исполняет величественную оду «дорогому Леониду Ильичу» – новому «руководителю ленинского типа». Парадокс ситуации ещё в том, что в начале 1960-х Суслова критикуют как «догмата и начётчика»; но, несмотря на это продолжал руководить всей «идеологической работой партии» ещё долгие 20 лет, став фактически во главе власти. Полагаю, что технология захвата и удержания власти Сусловым до конца ещё не изучены, а устоявшиеся недобрые «интернациональные связи» и то, чем в реальности занимались и какой действительный образ жизни вели родные и близкие «интернационалистов» (чаще и как бы «случайно» – лица одной и той же «уважаемой нации») – предметно не исследованы и содержательно не раскрыты.
В крупном плане невозможно понять одно – почему «Зло» (по сути, антирусское) победило над русским «Добром» и как такое вообще могло произойти в условиях, когда экономическая основа государства и её политическая надстройка были провозглашены и юридически оформлены «социалистическими», «общенародными»
и т.д.? И почему «старая рухлядь» оказалась посильнее вновь созданного и во много раз гуманного? Неужто привычки «старого мира» (мещанства) сильнее новых реальностей?
Логично (и это отчётливо видно), что ни одно «благодарное дитя» даже не злословит в адрес своих «предшественников» – «Суслова и К», а лишь изредка позволяют себе простодушные шутки-прибаутки, в отличие от злой ненависти даже к совершенно неопасной для них «конструктивной» КПРФ. Значит, «дети» ясно понимают, с какой яблони прямо к их ногам упали созревшие плоды и продолжают падать в отсутствие «борьбы и народного сопротивления». Думаю, что в содержательном понимании сути развития правящей тогда партии в формате конвенциальных норм, а параллельно с ним (и на его же основе) – и политического процесса в стране – именно эти манипуляции с партией и властью и стали началом конца. В сравнительных оценках, и нынешняя «вертикаль власти», вылупившаяся из того же гнильца, ничего нового в процесс периодического обновление власти, кроме массовых уголовных и административных правонарушений и выборных манипуляций, не внесла. Поэтому и результат следует ожидать вполне предсказуемый и неотвратимый; это лишь вопрос времени, степени социальной остроты, болезненности и возможных последствий. И вовсе неочевидно, что они будут мирными, поскольку «управляемая демократия» может дать и сбой. Кстати сказать, и «управляемая демократия» отчасти находит свои живительные силы в тех же сусловских «новеллах». Как и сегодня, в реальности выборов руководства страны не было и тогда (почему это стало очевидным лишь сегодня – вот в чём суть вопроса). Все, без исключения, будущие руководители, от «низов» и до самых «верхов», «рекомендовались» по известным лишь элите причинам и мотивам, а принципы народной, социалистической и ещё какой угодно демократии, отбрасывались как ненужный балласт. Похоже на то, что ни у одной из элитных групп (включая и «системную оппозицию») и сегодня нет особого желания вернуться к своим истокам и началам, а мотивы для этого находятся как всегда «убедительные» и даже «научно обоснованные».
Здесь же можно сказать, что при всём модном словесе о «демократии», «инновациях», «тенденциях развития» и т.д., традиционные в российской истории персонализм и личные унии из публичной жизни никуда не делись, а приняли ещё более изощрённые формы и контекст, нередко закрепляемые и правовыми нормами. В качестве примеров в российском политико-правовом пространстве имеют место и такие практики, что даже текст Конституции или отдельные её статьи пишутся под конкретного политика и на предполагаемый период его «царствования» и прочие целесообразности «управляемой демократии». А после, столь же легко меняют её «незыблемо-фундаментальные ценности» под новое лицо. Все прелести и парадигмы «мировой правовой практики» и «европейских стандартов» на какое-то время исчезают из уст чиновников, их адвокатов и учёной обслуги с очередным проявлением «особенной стати России». И очень часто, сами прелести «особенной стати» – не просто философские суждения, но и форма многоходового чиновничьего воровства, поскольку те же самые «всеобщие, невидимые и принудительные силы» капитала даже при «суверенной демократии» продолжают свой ход с точностью советских часов.
Как представляется, именно отсюда «торчат ноги» той же пресловутой «командно-административной системы» (хотя, как само понятие, так и подобная система остаются в науке спорными категориями). Мало чем оправданное засилье «партийных кадров» в производственно-экономические сферы (оставив «творческое развитие марксизма» на съедение пустейшего «теоретика») привело к тому, что практически во всех сферах жизни общества, так или иначе, возобладал контролируемый вышестоящим чиновником административный стиль управления. Не стало исключением и армейская среда, куда злой опухолью проникла «дедовщина» – такой же произвол со стороны сильного и организованной силы. В широком смысле, этому способствовало и то обстоятельство, что исторически Россия всегда была «слугой» веры и традиций, а не институционального порядка (эту парадигму кажется никто не оспаривает). В основном отсюда и проникли в армейскую среду те правила и «понятия», по которым и стала налаживать свою тяжкую партийную жизнь сусловская элита с середины 1960-х гг. Вот здесь и стоит искать корни и причины проникновения в армию и живучести в ней той самой «дедовщины». Рассказы о том, что это уродливое явление пошло от «блатной среды» выпущенных на волю Хрущёвым «зеков», хороши только для категории чинуш из когорты «строителей коммунизма». Почему не было «дедовщины» в советской армии образцов 30-50-х годов? Не потому ли, что не было тогда «сусловизма» – бюрократической партийной власти, а господствовало «прямое народное представительство» в широком его смысле. Почему «дедовщина» приняла в одно время угрожающий для безопасности государства характер и тысячи призывников находились «в бегах» (как и сегодня на Украине), а власть вынуждена была сократить срок службы до одного года даже в ущерб обороноспособности? Ответ прост – отчасти та же самая бюрократия приняла столь же уродливые и извращённые формы. А армия, ведь, «зеркальное отражение» состояния общества. Поэтому, ни с кем не советуясь, никого и ни о чём не расспрашивая, его величество «необходимость» также пробивает свою дорогу и в жизни, и в государственном управлении, переходе от «традиций» к институциональному порядку, от «мнений» и «понятий» – к нормам права и таковы тенденции мирового конституционного развития. Но развития к такому правопорядку, суть и смысл которого не «извлечение прибыли», а «благо всех граждан» (цель и задача всякого государства) – рядового солдата в том числе.
Как представляется, одна из главных и действительных (а не мнимых) проблем советского общества после кончины И. Сталина заключалась в таком опасном социальном явлении как мещанство. (В целом оно и сегодня на первом месте и власть всячески культивирует его; во всех предвыборных рекламных роликах «Единой России» мещанству и мещанским интересам отводится решающая роль «тяжёлой артиллерии»). Как уже не раз сказано, после ухода Сталина власть в форме прямого представительства была подменена многоликим партийным бюрократизмом, а сделано это было теми «идеологами» и «теоретиками», которые, казалось бы, и должны были его искоренять и всячески развивать «народную суть» социалистической демократии. Известно, с какой ненавистью воспринимал К. Маркс мещанина (филистера – этого «господина мира») в жизни немецкого общества. Правда, ни Маркс, ни его последователи не анализировали подобные вопросы столь же глубоко и капитально, как те же самые философские, политические, социально-экономические и прочие аспекты жизни общества и государства. В советское время, вольно или невольно, усилиями Суслова и не без помощи лиц из его «замечательного окружения», порядки «старого мира» стали «интеллигентными» и ещё более изощрёнными. Под разными соусами они проникли почти во все сферы общественно-государственной жизни, особенно в область общественных наук, литературу, кино, искусство. В самый раз, «марксистская декорация» Суслова преуспела в этом направлении более всего. Мерзкие сцены, когда от прихотей «какого-то Суслова», «воевавшего в камышах» под Кизляром, зависел выход «Воспоминаний и размышлений» маршала Победы Г.К. Жукова – ясное доказательство извращённости порядка вещей, и эта была только видимая часть айсберга. Несмотря на известные проблемы с «берлинскими трофеями маршала», «теоретик» не имел никакого права препятствовать изданию этого шедевра про войну и великую Победу советского народа. Стоило ли удивляться тому, что когда в октябре 1993 года расстреливали Советскую власть, та же мещанская гниль в Москве и других мегаполисах в главном была озабочена обменом рублей на валюту. В данном контексте вопроса и применительно к современным социальным и прочим аспектам российской действительности, работы, аналитические статьи А. Зиновьева, А. Фролова, С. Кара-Мурзы, Ю. Белова и многих других исследователей – о проблемах взаимоотношений общества и власти и сути самой власти, мещанстве (особенно политическом), об угрозах манипуляций людьми и обществом и т.д. – остаются сегодня крайне актуальными и востребованными.[101]
Анализ политического процесса с середины 60-х годов будет неполным без учёта и оценки экономической составляющей развития народного хозяйства страны на тот период. Идеи перехода от «мобилизационной экономики» к «нормальной экономике развития» уже были заложены в труде И. Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР»; в виде некой концепции частично они легли и в основу предлагаемых А. Косыгиным реформ. Но неблаговидная конкуренция между авторитетом А. Косыгина и серостью Л. Брежнева, за спиной которого суетились «солидные» М. Суслов и Д. Устинов, свела усилия Косыгина к минимуму. В этом контексте вопроса немалый интерес представляют не только сами «реформы Косыгина», но и то, почему они оказались половинчатыми и непоследовательными, а в дальнейшем – и вовсе сведёнными к минимуму деятельностью преемника А. Косыгина – Н.А. Тихонова. Реформа началась с того, что при активном участии А. Косыгина, сентябрьский 1965 года Пленум ЦК КПСС принял Постановление «Об улучшении управления промышленностью, совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования экономического производства».[102] В сущности, этим Постановлением определялись перспективы совершенствования методов хозяйствования на обозримый период развития. В частности, предусматривался переход от централизованного финансирования предприятий к долгосрочному кредитованию; от жёсткого материально-технического снабжения к гибкой оптовой торговле; от разрозненных предприятий к производственным объединениям. И в этих целях в октябре того же года принятое решение Пленума ЦК партии было конкретизировано совместным Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства».
Говоря о конкретике, в концепции «реформ Косыгина» всесильный показатель валовой продукции был подвергнут серьёзному сомнению, а количество плановых показателей, «спускаемых» сверху, предполагалось значительно сократить. По идее, предприятия должны были получить право самостоятельно решать, какую продукцию производить и в каком количестве. Также предполагалось, что объёмы оплаты труда будут напрямую связаны с конкретными результатами производственной деятельности, а безвозмездное выделение государственных фондов для предприятий будет отменено и введена плата за фонды с прибыли, остатки от которой пойдут на развитие производства и стимулирование труда (зарплату). В этом заключалась главная новизна реформы. Предприятия получали относительную самостоятельность в таких вопросах, как: свобода хозяйственного ведения; планирование производительности труда, численности работников и самой структуры предприятия; установление долговременных связей с поставщиками и потребителями; расширение номенклатуры и ассортимента выпускаемой продукции; материальное стимулирование труда работников, их поощрение и премирование; строительство объектов социально-культурного назначения; строительство жилища, школ, детсадов, яслей и т.д. Принятые партией и правительством решения имели значительный успех и достигли своих целей: если в предыдущую пятилетку (1961-65гг.) объем производства за год вырос в 4,9%, то в 1966-1970годы – на 5,6%.; среднегодовой прирост национального дохода, соответственно – с 5,7% на 7,1%; производительность труда – с 29% на 37%. Ранее падающая фондоотдача давала теперь рост в 3%, а реальные доходы населения выросли почти на треть.[103] В результате этих изменений во многом удалось укрепить отрасли промышленности как важнейшие производственно-технические и экономические комплексы народного хозяйства; значительно повысить роль экономических факторов в работе предприятий; ликвидировать многоступенчатость и параллелизм в управлении; обеспечить единство в руководстве производством, развитием науки, техники и экономики в отраслях промышленности.
Но, как говорится – не всё протекало так гладко, как хотелось. Появились и первые признаки сопротивления и прежде всего – со стороны министерств, «обиженных» главков и связанных с ними местных партийных чиновников, которых в скрытой борьбе с А. Косыгиным, так или иначе, поддерживал и сам Л. Брежнев. (Касательно «главков» мне вспоминается одна мысль преподавателя политэкономии, доцента КубГУ Г. Вяткина, который ещё в середине 80-х в одной из своих лекций сказал примерно следующее: «Верху министерства работают на полную катушку, внизу предприятия также работают более или менее успешно, а вот серёдка между ними – мало кому понятное болото; что там происходит и чем они там занимаются, толком не знает никто»). Усилия были затрачены не напрасно: в конце 1967 года Л. Брежневу удалось внести в принятые решения поправки, суть которых сводилась к тому, чтобы остатки прибыли предприятий, которыми они распоряжались самостоятельно, перечислять в бюджет. То есть, имманентно присущие для «первой фазы» «родимые пятна» – мотив и экономическое стимулирование предприятий – таким маленьким шажком было подорвано, что означало возврат прежней системы в организации производственного процесса. Здесь я далёк от мысли что-то фантазировать, но невозможно не видеть и того, что «поправки Л. Брежнева» касательно производственной сферы были произведены почти синхронно с известными поправками к Уставу партии, принятыми 23-м съездом КПСС годом раньше в апреле 1966 года. В итоге, вожделенную власть и в правящей партии, и в производственных сферах (а без их «связки» говорить о власти – беспредметно) взяла в свои цепкие руки та же самая партийно-хозяйственная номенклатура. В том же 1967 г. на пост председателя КГБ назначают Ю.В. Андропова – 53-летнего «инвалида» и этот шаг явно не в интересах развития институтов власти, где нужна была молодая и здоровая поросль. Это было чисто конъюнктурное решение (сам Ю. Андропов считал себя «временным человеком» на новой должности), принятое для известного баланса между Брежневым и Косыгиным (по таланту несопоставимым с Брежневым, а по «биологии» – несовместимым с Андроповым). Как бы то ни было, думали работать «на товарищеском доверии и взаимопонимании», позабыв об основах марксизма относительно реалий «первой фазы». Не нормы права и конституционные принципы, а пожелания «теоретиков» и «землемеров» стали руководящими указаниями и самоценностью в науке управления. (Многое из того опыта сохранено и по сей день. «Понятия» автора «суверенной демократии» – этого «совокупного понятия» креатива, если что-то и изменили касаемо «правового государства», но только в худшую сторону).
Но и это не всё; страну ожидали не менее сложные международные испытания. Увы, в следующем 1968 году наступила «Пражская весна». В большой политике никто и ни от чего не застрахован; возможно, что-то подобное случилось бы не в ЧССР, а в другой стране соцлагеря. Таков путь диалектики – развитие идёт не по «столбовой дороге», а «зигзагами». Та «весна», видно, и попутала все карты и всерьёз напугала руководство КПСС (по сути, «Суслова и К») разного рода идейками о возможных «буржуазных поползновениях» экономически окрепших граждан (и та же неприязнь к «реформе Косыгина»). Тут ещё на памяти у вполне определенной части идеологов ожили и венгерские события 1956 года и, что называется, «пошло поехало». Не исключено, что воспалённые мозги «теоретика» действительно опасались того, что разбогатевший народ станет свободнее, здоровее, умнее и менее зависимой от партийных фарисеев и чиновничества. В самый раз, «прямая демократия» Сталина постепенно и втихаря подменялась «властью для народа» (а не самого народа) от имени и по воле партийных инстанций разного уровня. Именно здесь и стало очевидным то, что сами по себе экономические реформы, без развития политических институтов и теоретических воззрений о путях, стратегии и тактике развития социализма (т.е. – адекватного развития политического процесса) так или иначе обречены в последующем на кризисные явления. Что, кстати, и должен был развивать и нести за это прямую ответственность «главный идеолог КПСС» с «аппаратом ЦК» и «замечательным окружением» в придачу. Но «аппаратчики» и «окруженцы» показали свою полную никчёмность и неспособность решать назревшие задачи и проблемы, а когда надо – и воевать за страну, что вылилось в действия той же неумехи в августе 1991 года. Как показало дальнейшее развитие событий, именно та дилемма, которую так и не смогли разрешить даже «интеллектуалы», и стал камнем преткновения в отношениях между А. Косыгиным и Л. Брежневым, которому, с большой долей вероятности можно утверждать, «помог» Суслов отказаться от «крамольных» реформ Косыгина. О сложившихся в дальнейшем между А. Косыгиным и Л. Брежневым отношениях, где имело место и постыдные факты со стороны «дорогого Л.И.», сегодня известно многое и повторяться в них нет смысла. Но выиграл от этого вовсе не Брежнев (хотя был ещё в здравом уме), а «идеолог» и связанное с ним подлое и трусливое мещанское убожество. Проиграл великий труженик и созидатель Косыгин (где-то и сам поверивший идеологическим сплетням Суслова), проиграл трудовой народ и, в конце концов – вся трудовая страна. В начале 1970-х годов был нанесён удар по концепциям новых механизмов управления, а термин «рынок» оказался (точнее, таковым его сделал «идеолог») критерием неблагонадёжности (кому что, а Китаю, например, рычагом для экономического рывка). Слишком много недругов и противников оказалось у А. Косыгина: М. Суслов, Л. Брежнев, Д. Устинов, Ю. Андропов, Н. Тихонов невзлюбили этого титана советской экономики и сделали почти всё, чтобы убрать его с капитанского мостика. Ровно наоборот – в своё время И. Сталин очень ценил А. Косыгина, простовато называя его то «Алексеем», то «Косыгой».
В русле изложенного, не такими уж и «антипартийными» представляются определённые намерения и высказывания той же «антипартийной группы» по поводу того, что партия и её ЦК должны заниматься, прежде всего – внутрипартийными делами, идеологией, культурным строительством и пр., а непосредственное руководство отраслями жизнеобеспечения страны должно было быть передано в Правительство СССР. Несмотря на то, что сама «антипартийная группа» состояла как раз из первых лиц Правительства СССР, тем не менее, рациональное зерно здесь уже проглядывалось. Но идеологизированный «теоретик» оказался посильнее живых деятелей советского государства; что значит – сила идеологии, трепет и страх партийных чиновников перед ней, когда именно от нее зависит их судьба и личное благополучие.
Преемник А.Н. Косыгина – очередной «верный ленинец», «технический премьер» Н.А. Тихонов начал менять структуру организации промышленного производства, и в основном – в сторону создания научно-производственных объединений (НПО) – известных промышленных гигантов. Но желаемого и реального «слияния науки и производства», о котором с середины 1970-х говорили столь много, не произошло. И даже наоборот, в экономике всё чаще стали проявлять себя кризисные признаки и явления. Вскоре выяснилось, что и здесь «природа не терпит пустоты» и в «природе вещей» произошло быстрое слияние дельцов разных мастей и талантов – «теневиков», «цеховиков», а за ними – и всей повязанной с ними в единый клубок партийно-хозяйственной номенклатуры. И очень скоро (и логично), под занудливый и убийственный словес мерзостей «Избранных речей и статей» «теоретика», страна покатится вниз и факт остаётся фактом – в огромной и прекрасной стране, с богатейшей историей и подвигами наших предков, не нашлось ни одного волевого государственника, способного остановить скатывание в пропасть.
К позору «политической элиты», несчастьям и бедам России – такого политика нет и сегодня, а Л.Я. Рохлина и В.И. Илюхина уже нет в живых. Ещё Высоцкий горевал, что лучшие уходят рано и не возвращаются. С начала 1960-х годов тон в политической жизни страны стала задавать партийная мещанская прослойка, для которой «шлюзы» открыли Суслов и 23-й съезд КПСС. Говорят, что история не знает сослагательного наклонения, а потому, всевозможные прогнозы относительно Ю.В. Андропова, если бы он «остался у руля власти ещё на 2-3 года…», так и останутся прогнозами. Бывший «союзный премьер» Н.И. Рыжков ещё более оптимистичен, сокращая срок возможно успешной деятельности Андропова до одного года, когда страна могла бы пойти и «по китайскому варианту». В оптимизме Рыжкова, кроме ухода от ответственности за свои, совместно с М. Горбачевым, деяния, нет ничего особенного. Примитивная присказка о том, что нам и на этот раз «не повезло», а вот если Андропов остался бы жив ещё на годок … А собственно, при чём здесь Андропов и почему все на него должны молиться – этого инвалида ещё с 1960-х годов? Или в КПСС не осталось ни одного здорового коммуниста и все стали вялыми членами той партии и того ЦК?
Но коли так настаивает Н. Рыжков, давайте разберёмся и по части Ю. Андропова. Здесь даже краткая ретроспектива показывает далеко не лучшие прогнозы. Так, например, в начале своей «большой карьеры» Андропов утверждал, что «социализм, с тех пор как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались как с наукой, то есть, чтобы его изучали». Так он цитировал Ф. Энгельса, выступая перед профессорско-преподавательским корпусом МГУ 02.11.1966. В этом же докладе он отмечал (ссылаясь на В.И. Ленина), что дорога к социализму никогда прямой не будет, она будет невероятно сложной,[104] и через много лет заявит свой «тезис» о «неизвестном обществе». Относительно такого значительного явления в жизни государства, как «реформы Косыгина», Андропов будет хранить молчание, лишь сказав – «эта тема особая».[105] Хотя, ничего особенного в этом нет: он, безусловно, на стороне «сильного» Л. Брежнева и молча предаёт А. Косыгина – таковы повадки и банальный интерес обычного карьериста. В 1976 году, когда «застой» был уже в разгаре, выступая в Кремле с докладом, посвященном 106-й годовщине В.И. Ленина, Андропов, утверждал: «Съезд (25 съезд КПСС – М.А.) показал, что возможности нашей страны в огромной степени выросли. Как никогда прочно и монолитно советское общество(?). Как никогда крепко и нерушимо единство всех классов и социальных групп(?), всех наций и народностей(?), всех поколений советского народа. Советский Союз имеет … мощные производственные силы(?). Удвоение экономического потенциала только за последние 10 лет (?) – таким стал ныне шаг нашего народного хозяйства. Никогда ранее у нас не было такой армии высоко квалифицированных кадров. В непосредственную производственную силу, в надёжный ускоритель общественного прогресса превратилась советская наука». А чуть ниже он скажет самое интересное и тем самым раскроет себя окончательно: «…партия исходит из того, что в нашей стране построено развитое социалистическое общество, постепенно перерастающее в коммунистическое» и что «развитой социализм – это высшее на сегодняшний день достижение общественного прогресса… И сегодня в основных чертах развитого социализма, в той впечатляющей картине его свершений, которую раскрыл XXV съезд, мир узнаёт ленинские мечты, воплощаемые в живую действительность».[106]
«Так говорил Заратустра» с высокой трибуны, когда страна почти остановилась у наполненного мутной водой огромного препятствия на пути к «светлому будущему». Разве нужны комментарии к тому, что «выпускник» Хрущёва и «школяр» Суслова где-то и превзошёл своих патронов? С середины 1960-х годов вся высшая номенклатура и, в особенности – «теоретики» Суслов с Андроповым, работает над текстом и принятием новой Конституции СССР. В ее Преамбуле будет записано следующее: «…развитое социалистическое общество» … это – общество в котором созданы могучие производительные силы, передовая наука и культура, в котором постоянно растёт благосостояние народа, складываются все более благоприятные условия для всестороннего развития личности. Это – общество зрелых социалистических общественных отношений, в котором на основе сближения всех классов и социальных слоев … сложилась новая историческая общность людей – советский народ. Это – общество высокой организованности, идейности и сознательности трудящихся – патриотов и интернационалистов. Это – общество, законом жизни является забота всех о благе каждого и забота каждого о благе всех. Это – общество подлинной демократии, политическая система которого обеспечивает эффективное управление всеми общественными делами, всё более активное участие трудящихся в государственной жизни, сочетание реальных прав и свобод граждан с их обязанностями и ответственностью перед обществом. Развитое социалистическое общество – закономерный этап на пути к коммунизму».[107] А то, как под «руководством» этих «теоретиков» был составлен Устав ВЛКСМ (с внесенными 15-м, 17-м, 18-м и 19-м съездами ВЛКСМ изменениями),[108] просто поражает разум. Читаем, к примеру, лишь одну страницу Устава и выдержки из «творчества» «теоретического руководства» над комсомолом. Одно из начал Устава звучит так: «Весь смысл своей деятельности комсомол видит в осуществлении решений партии и Советского правительства(?)…»; «ВЛКСМ помогает партии воспитывать молодёжь в духе коммунизма (не «нового общества», а несуществующего коммунизма – М.А.)»; «Величайшая честь для комсомольца – стать членом КПСС» (к чему этот откровенно тупой пафос и нецензурные выражения, когда можно было составить проще, яснее и честнее – «Честь для всякого комсомольца – стать коммунистом» – М.А.); «ВЛКСМ работает под руководством КПСС…» и в продолжении всего абзаца нет даже выражения, что комсомол работает руководствуясь и собственным Уставом; «Главная задача ВЛКСМ – воспитывать юношей и девушек на великих идеях марксизма-ленинизма…» (почему нельзя было написать просто «на идеях марксизма-ленинизма» и без «великих»? Ведь фальшь чувствует даже ребёнок – М.А.) и т.д., и т.п. И как будто ничего этого не было и в помине, а «инвалид» ехидно улыбался и никак не мог «понять общество», для которого они дружно составляли и даже с умным видом корректировали и дополняли тексты «великих планов» и уставных положений. Выходит, та была ехидная улыбочка изворотливого чиновника, умело скрывавшего своё нутро? Или то, что мы видим, слышим, читаем и познаём – мистика?
В своей статье «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР» (о которой в своё время пришлось слышать множество дешёвых восхищений, а статью «восхищённые» считали чуть ли не апогеем «научной мысли Андропова») автор именно в настоящем времени пишет о «практике социалистического и коммунистического строительства» (как в «Программе коммунизма», так и Уставе ВЛКСМ – почерк один и тот же); но вскоре «практика» закончится для его «интеллекта» «неизвестным обществом». В этой статье автор как бы мимоходом говорит и о «противоречиях социализма», которых нужно «правильно использовать … в качестве источника и стимула его развития».[109] Но при этом не указывает ни на один источник и ни на одно конкретное противоречие на каком-либо примере. Сегодня смысл подобных фокусов понимает всякий смышленый человек, в отличие от советских людей, наивно веривших в гений (что отношу и в свой адрес) и «преданность делу коммунизма» каждого очередного Генсека – Иуды в том числе. Немногочисленные аналитики ещё тогда шептали об ином и реальном положении дел в стране и партии, а единицы предчувствовали и приближение если не катастрофы, то, чего-то дурного – это уж точно. И, как позже стало очевидно, развитие пошло тогда по худшему сценарию.
Незадолго до кончины Л.И. Брежнева, на заседании ЦК, посвящённом 112-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина, Ю. Андропов, ссылаясь на «юбиляра», говорил, что «марксисты всеми силами должны стремиться к научному изучению фактов, лежащих в основе нашей политики».[110] Однако, ввиду отсутствия «других писателей», именно Суслов, Брежнев, Устинов и Андропов более всех в этом и повинны, угробив реформу Косыгина в самый ответственный момент послевоенного развития СССР. Как показала практика жизни – ни Суслов, ни Андропов (оба без должного высшего образования) не владели ни достаточными научными знаниями, ни, тем более – учением материалистической диалектики хотя бы для среднего уровня «теоретиков». В статьях Андропова просто поражает и обилие ссылок на неизвестно кем написанный «Ленинским курсом» Л. Брежнева и высказывания В.И. Ленина и в этом он опередил даже Суслова. 10.11.1982 по случаю смерти Брежнева, Андропов с грустью произнесёт: «Он очаровывал нас всех своей простотой… проницательностью исключительным талантом руководителя великой партии и страны. Это был поистине выдающийся руководитель, замечательный друг, советчик, товарищ».[111] (И, наоборот, о А. Косыгине ни одного доброго слова так и не сумел сказать). Конечно, нельзя не видеть определенную его привязанность к живому и во многом искреннему Л. Брежневу. И всё же – та привязанность была «по расчёту», ибо 15.06.1983 на Пленуме ЦК партии, когда самого Андропова избрали(?) Генсеком, о времени «замечательного друга, советчика и товарища», он с лукавством скажет: «Нужно … покончить с формализмом, с механическим, оторванным от жизни заучиванием … тех или иных общих положений» и что «исключительно важно добиться, чтобы слова никогда не расходились с делом, а суть дела не подменялась формой».[112] В этом, как очевидно, заключён не то чтобы интеллект, а лукавство и цинизм выдвиженца «кукурузника» Хрущёва и воспитанника «теоретика» Суслова. Хотя и своеобразно, но к концу жизни, Андропов всё-таки оценил труды своих «патронов». Но, как говорится, поздно было пить боржоми, когда почки отказали. И как это ни прискорбно, Андропов умер именно по причине почечной недостаточности. Спустя многие десятилетия бывший инструктор административных органов ЦК генерал В.Ф. Некрасов будет вспоминать: «Листаешь архивные документы, поступавшие в ЦК КПСС и видишь … по происшествии времени и прожитых лет, что наряду с деловыми вопросами было немало и трескотни, показушной демонстрации преданности партии и её ЦК … По КГБ часто такие документы подписывал Андропов».[113]
И ещё пара «мелочей», так любимые чекистами. Первая: в «Избранных речах и статьях» Андропова, ссылок на Л.И. Брежнева больше, чем даже на В.И. Ленина, а К. Маркса упоминает лишь изредка. В примитивном и складно обставленном подхалимаже, «интеллектуал ЦК» превзошёл даже Г. Алиева (такого же «рыбака»), которого не просто так, а лично пригласил на работу в Москву. Вторая: уж точно зная, что он болен тяжело (как пишет помощник Е. Лигачёва В. Легостаев, Андропова с конца 1960-х уже можно было считать инвалидом и жить ему оставалось не так уж и много),[114] зная о действительном положении дел в партии и стране, Андропов, без какого-либо внешнего давления, внутри, в душе принял решение возглавить партию, вместо того, чтобы спокойно обсудить на Политбюро реальное положение дел в партии и стране и совместно со своими товарищами предложить достойный, а главное – перспективный кадровый выход из сложившейся ситуации. (Сталин в своё время наметил на пост Генсека ЦК молодого П.К. Пономаренко). Ничего даже близкого; человек без надлежащего образования, карьерист, который всю сознательную жизнь гнулся в среде таких же, как и сам, «сапожников», перед смертью и не без помощи «интригана» Устинова, «возглавил партию и государство» и через полтора года умер. При всём этом успел исподтишка «обсмеять» почти всех членов Политбюро, а самому остаться «здоровым», пока улыбочка и почки не сели окончательно. Зато достигнута главная цель политического мещанина – успел «побыть там», на «самой вершине» – ясно открытый диагноз и трагичный результат всего примитива тайных мыслей и тайных стишков «интеллектуала ЦК». Именно после Брежнева пошла вся чехарда с позорными назначениями очередных и «верных стариков» на должности Генсеков. О выборности, как базовом принципе деятельности всякой партии, «старики» и «вернейшие» забыли давно (какие наивности!) – с марта 1966 года и главная заслуга в этом – того же «теоретика». В то время, когда советский народ совершенно беспричинно был очарован «интеллектом» автора «неизвестного общества», даже подумать о таком – казалось грехом. Ясно видно, что «бес попутал» Андропова, а Андропов попутал социализм с сусловизмом и обозвал первое «неизвестным обществом». Думаю, что надо было всё-таки доучиться в пединституте Петрозаводска, а, набрав ума и предметно изучив «общество, где живёшь», давать ему надлежащие оценки. Время – судья беспощадный и безвариантный. И по истечении десятков лет мы вправе точно также задаться вопросом – а разве КПРФ не повторяет все эти «прелести» ЦК КПСС и Андропова? Многим уже за 60, а «докторам» – даже за 70, а всё возглавляют какие только возможно «революционные партии», «патриотические организации», фракции, всевозможные движения, кружки, разнообразные «лады» и такую же бижутерию. У Ленина и Сталина, кроме партии большевиков, разума и собственной воли, не было ничего; хорошему танцору даже плохая музыка (т.е., импотенция «верхов» и «низов») – не помеха. Боже, упаси страну, её народ и судьбы социализма от выдвиженцев «кукурузника» и учеников «теоретика», «интеллектуалов ЦК» и фракций Госдумы, «ладненьких» кружков и лекций «докторов»! Иначе, загубят они Россию.
В русле этих суждений «системный» интерес представляет и размышления социолога Э. Макаревич о бывшем начальнике 5-го управления КГБ Ф.Д. Бобкове. Так, со слов автора, во времена «перестройки» (и примерно за полгода до его увольнения со службы) Ф. Бобков пришёл к простому выводу о том, что самая опасная сила, грызущая советский строй заключалась не в крикливых диссидентах, не в оголтелых националистах и рыцарях психологической войны из ЦРУ, а верхушке КПСС, партийных деятелях и чиновниках разного ранга.[115] Безусловно, признания поздноватые и ничего особенного в них нет. Но они ценны в другом – это ещё одно косвенное доказательство тому, что Андропов с этим злом всерьёз никогда и не боролся (как и, кстати, сам Ф. Бобков; он только к «финишу» пришёл к подобным выводам. Так поступали и поступают очень многие, когда им такое выгодно. Хотя, в спецслужбах даже наших циничных времён есть примеры иного характера – мужественный поступок Э. Сноудена, например). Андропов даже не пытался этого делать, а нашумевшие тогда «разборки» (они и сегодня всё ещё «в моде») были лишь прелюдией к «большой цели»; в них и намёка не было на изменения «нормативные». Он всё вынюхивал, терпел и ждал. А вся его т.н. «борьба с диссидентскими движениями» (подобно расставляемым Путиным «ложным ориентирам») оказались во многом сценками из псевдо активной деятельности «конторы», прежде – с внутри- политическими целями и до сей поры так и не понятой «борьбы». Для чего это делалось, какой был в них смысл и чем всё закончилось? Великолепной рекламой для параноиков и обычных мошенников, которые и сегодня не сходят с телеэкранов. Сравните морды и визги этих особей с человеческими словами и лицами на экране «Красной линии» и вы увидите всю «одесскую разницу». Со слов многих «знающих людей», Андропов многое понимал и массово воспринимался «интеллектуалом» и «глубоко честным» человеком. История и факты дали ответы и на эти грёзы и развеяли сомнения – он был обычным карьеристом и просто мечтал стать руководителем партии и страны и ничего нового или особенного в этом нет. (И Ельцин, один к одному, повторил то же самое – он хотел быть «начальником России»). Всё просто и примитивно, как и вся убогая политическая составляющая того «клуба стариков», которого с трепетом называли Политбюро ЦК, членом которого и был главный гебист. И точно также, его «коллега» начал столь же изящно сгибаться перед «мадам Дьяченко» с одной примитивной целью – сытая жизнь в конкурентной борьбе. Страшно подумать, до чего человек подобен особи, когда ему хочется вкусно поесть и услаждать свои извилины и конечности разного рода приманками. Всё-таки деформация человеческих (не гражданских) ценностей – штука серьёзная, особенно в среде госчиновников и партократов. Поэтому есть необходимость введения в нормы закона о выборах президента России условного пункта о «Чазове-психиатре». Так, на всякий случай; а случаи, как не раз видела вся «общественность», уже случались и самые невероятные.
Таким образом, с большой долей вероятности можно утверждать, что, вряд ли деяния человека, игнорировавшего известное высказывание Маркса о том, что цель, достигнутая неправыми средствами — не есть правая цель, привело бы его к чему-либо позитивному. Чего хорошего можно было ждать от этого «интеллектуала ЦК» (учитывая ставшие достоянием гласности факты из жизни Андропова – скорее всего «утка» о его интеллекте запущена там же в недрах КГБ), который и глазом не моргнув использовал оперативные возможности спецслужб во внутри-партийной борьбе и в личных целях; как мышь боялся «сухарика» Суслова и «шестерил» даже перед тяжело больным Брежневым; дружил с «великим интриганом» Устиновым и собирал вокруг себя «интеллектуалов» своих же кровей, многие из которых позже станут «прорабами перестройки». Андропов станет и одним из инициаторов перевода в Политбюро ЦК своего «кисловодского стукача» (аналога «лагерного стукача Ветрова», который ещё в школе как в туалет сходить сдавал одноклассников; кстати сказать, в молодости «стукачом» подрабатывал и Гитлер), предавшего всё и всех, за что и получил клеймо Иуды. (В том, что один всегда «солжёт» даже согласно фамилии, а другой получил родовое лобное клеймо Иуды, есть и нечто мистическое). Это «интернационалист» Андропов, «исходя из политических соображений», похлопотал перед Брежневым и, в конце концов, учитывая «советы» «теоретика партии», был выпущен (вместо того, чтобы пристрелить за конюшней) на волю государственный преступник, даже не обследовав его в своей «психушке». А ведь, не исключено было, что у «стукача», как и у Маккейна, просидевшего во «вьетнамской яме», просто «крыша поехала». Увы, через многие годы то же самое проделает ещё один бывший гебист, «изящно переправив» через российскую границу «отца русской демократии» и, по воле случая, обычного жулика и мошенника. Как говорится, спасибо бывшему гебисту от «всего российского народа» – «ваша партия вас не забудет». А Родине вряд ли нужны бывшие гебисты, ей бы настоящие чекисты Дзержинского – стражи революции и детей- сирот России; они уберегли бы детей России от «партнёров», педиков и нациков. Сегодня весь мир знает, что произошло с русскими детьми в отсутствие чекистов. А кто этого не понял, советую спуститься к убиенным русским и украинским детям. Пусть смотрят на Ваню, без рук и ног лежащего на операционном столе в больнице Донецка. Слёзы и стоны, оторванные после обстрелов «градами» руки и ноги детей Донбасса, лучше всего втолкуют им суть деяний и итоги «творчества» литературных власовцев с их глубокими поклонниками. Как пишет С.Н. Семанов, со слов сына Андропова – Игоря Юрьевича, «его отец очень хвалил «Один день Ивана Денисовича» и почти восхищался рассказом «Матрёнин двор»; хорошо отзывался о повести «Раковый корпус» и романе «В кругу первом».[116] И как это ни странно, «коррупционер» Н.В. Щёлоков был против решения отпускать «стукача» за кордон. Главный милиционер СССР ясно понимал, что на волю выпускают опасного зека, «стучавшего» ещё в годы войны, «воюя» на халявной службе в «батарее радиоразведки». Знал и генерал В. Чуйков этого «лжеца» с «ядовитой желчью в сердце и на устах».[117] Каковы факты, такова и правда жизни, а другой бытийности – нет в природе.
Невозможно не заметить и другие параллели в действиях (бездействии) Андропова, особенно в связи с высказыванием о «неизвестном обществе». Можно предположить, что данное высказывание «первого лица» имело и более глубинный смысл и назначение (скорее, назначение). Общеизвестно, что значительные удары по т.н. «сталинизму» (суть – начальной стадии социализма) были нанесены Хрущёвым и лицами из ближайшего окружения. Действительная суть высказываний Хрущёва в закрытой части доклада ХХ съезду (независимо от его личной неприязни к Сталину) в политическом смысле заключается в том, что он вообще поставил под сомнение начальную стадию социализма, саму диалектику его развития и становления в конкретных исторических условиях. (И причиной тому была не только общеизвестная «малограмотность Хрущёва»). И Андропов, по сути, выходец из тех же кругов, весьма близких и к Хрущёву, и к Суслову. Андропов, также как и Хрущёв, предварительно окружив себя «имэмовцами» и такими же «интеллектуалами», своим высказыванием открыто поставил под сомнение «неизвестное общество», которое «имэмовцы» ненавидели и презирали. И такие «новые сомнения» уже в 1980-х годы (т.е. – далеко после ХХ съезда и венгерских событий 1956 года) в широком сознании появились именно в эпоху восхождения Андропова. Думаю, что для ЦК партии этого было достаточно для принятия чрезвычайных мер и решений.
Получается, что диалектика самой природы вещей оказалась намного мудрее закулисных интриг сильных мира сего, «историков», «академиков» и таких же «интеллектуалов». Русская земля – Россия и Новороссия, хоть и тяжело, но верно несут свой тяжёлый Крест и придут времена, когда молодые и умные поколения снова возьмут в собственные руки свою судьбу и судьбы своих детей и ни в каких сожалениях – «если бы, да кабы» – сегодня они не нуждаются и в будущем нуждаться не будут. Наши великие предки всё делали правильно, а мелкота и пигмеи – к ним никакого отношения не имеют.
В данный анализ советского периода полагаю необходимым внести ещё один и весьма существенный элемент, а именно – военная сторона вопроса и ещё точнее – «пресловутый» для одних, «гордость страны» для других – знаменитый «советский военно-промышленный комплекс» (ВПК). Без его анализа сложно понять трудности экономики страны, а значит – и дальнейшее развитие всего политического процесса. Поскольку оценки данной части работы, ввиду известной закрытости военных сведений, имеют несколько относительный характер, предлагаю анализ хотя бы того, что буквально лежит на поверхности. Всё вместе взятое позволяет нам более или менее верно оценить сложный характер развития политического процесса в 1960-70-е гг. Хотя, повторюсь, оценки советского ВПК по части «излишних расходов народных средств» – спорные по сей день и по ним нет однозначного мнения.[118]
Началу чрезмерного как по объемам, так и направлениям развития советского ВПК, так или иначе, положили не только и не столько начавшаяся в 1950-х годах научно-техническая революция, сколько ненависть правящего класса США к СССР и системе социализма. Именно борьба за первенство в ракетно-ядерных арсеналах и готовность США к ядерному нападению на СССР привёл мир к невиданной в истории человечества гонке вооружений. Инициатива принадлежала США; они же вынуждали СССР к принятию ответных мер – факты общеизвестные и подлежат лишь констатации, а не полемике. Как следует, например, из данных, приводимых А.А. Бабаковым – в 1963-1964-х годы в США в среднем развертывалось по одной межконтинентальной баллистической ракете (МБР) ежедневно и спускалось по одной атомной подлодке ежемесячно. В результате общая численность МБР США к 1965 г. достигло 2400 единиц, а количество ядерных припасов возросло до 5000 единиц.[119] Или взять, например, данные из официальных публикаций по производству стратегических вооружений в СССР и США:
-атомная бомба произведена: в США — 1945 г.; в СССР — 1949 г.;
-водородная бомба: в США — 1952 г., в СССР — 1953 г.;
-межконтинентальная баллистическая ракета: в США — 1958 г.; СССР — 1957г.
-баллистические ракеты на подлодках: в США — 1960 г.; в СССР — 1964 г.;
-ракеты на твердом топливе: в США — 1962 г.; в СССР — 1966 г. и пр.
Согласно точке зрения А. Бабакова, «в капиталистическом мире рост военного производства, милитаризация науки и техники … порождали однобокое уродливое развитие экономики, вели к росту прибылей крупных монополий, увеличению налогов на трудящихся».[120] Однако, хотели мы того или нет, примерно то же самое происходило и в СССР, не исключено – в ещё более тяжелых формах (автор почему-то об этом умалчивает). На рост гонки вооружений в СССР имели влияние факторы как социально-политические, так и организационно-технические. Но решающим стал фактор первый, включающий в себя соответствие строительства Вооруженных Сил СССР характеру и уровню советской политической системы, незыблемость и возрастание руководства КПСС военным строительством и Вооруженными Силами. Экономика СССР в основном вынужденно становилась милитаризованной, хотя официальные данные после обсуждений военного бюджета на сессиях Верховного Совета СССР в «относительных процентах» ситуацию не проясняли. Ссылаясь в том числе и на западные источники А.Б. Безбородов приводит данные, которые показывают большой рост военных расходов СССР в середине 60-х гг. Средние темпы роста составляли примерно 7,5%.[121] Такой рост считался объективным показателем, поскольку это было время, которое знаменует собой начало освоения космоса, всплеск развития ракетной техники и гонку ядерных вооружений. По разным данным, доля военных расходов СССР в валовом национальном продукте в 1980-е годы равнялась примерно 8,5%. К этому времени в СССР выпускали танки примерно в 4-4,5 раза больше, чем США; БТР – в 5 раз; артиллерийских орудий различного назначения – в 9 раз. В оборонной промышленности США работали 2,2 млн. человек, а в ВПК СССР – по одним данным примерно 6-7 млн. человек, по другим – около 10 млн.[122] (Но при этом нельзя не отметить и тот факт, что немалое число тружеников ВПК занималось выпуском не только военной, но и чисто гражданской продукции). За это время в СССР было произведено колоссальное количество химического и бактериологического оружия, в три раза больше танков, чем во всех странах НАТО, хотя в наступающий ракетно-космический век реальной нужды в этом не было. (По некоторым экспертным оценкам, танки строились и с учётом «прогнозов» в поведении «коммунистического Китая». Как говорится – дожились вместе с «теоретиками» и «вернейшими»). Удельный вес наших оборонных расходов составляли примерно 9-13% и тот объём оружия, который произвёл СССР, Россия утилизирует и по сей день. Непостижимо, но один из ближайший помощников Андропова, бывший руководитель аналитического управления КГБ генерал-майор Н. Леонов свидетельствует, что «будучи Генсеком, он (Ю. Андропов – М.А.) поддержал тезис, которое разделяло большинство членов Политбюро – СССР должен иметь военный потенциал, равный суммарному потенциалу США, остальных стран НАТО и Китая. Когда мы услышали эту формулу, – вспоминает Н. Леонов, – то, честно, потеряли дар речи».[123] Если сказанное – правда, то какова цена «интеллекту» «интеллектуала ЦК» и глазом не моргнув решившему столь опасную дилемму за «весь советский народ»? С другой стороны, многие исследователи и эксперты в областях ВПК констатируют, что СССР в этом отношении был далеко не новичком. Примерно, те же самые проблемы «неразворотливости ВПК» и огромных финансовых затрат имели место и в послевоенной истории США. И всё же, большая ошибка была в том, что мы не учились «хозяйствованию у капиталиста», в том числе – где и когда он ошибался, чтобы не повторять его глупости и тупости.
Какая в этом была необходимость, если уже имеющиеся ракеты могли уничтожить США несколько раз? Какова была практическая необходимость в таких вооружениях, кто считал цифры и нёс за это военное хозяйство, что легло на тощие плечи народа, ответственность перед людьми и государством? Как следовало, например, из «телесводок» за 09.08.2013, «в одной только Брянской области уничтожено химического оружия на 15 млрд. рублей» (по сообщениям СМИ, деньги на утилизацию выделили США). Как заметил директор Института политического и военного анализа А.А. Шаравин в теле-программе «Суд времени», военно-промышленный комплекс СССР, кроме оборонных заводов, предприятий и научных учреждений, органически включал в себя партийно-государственную и военную верхушку страны.[124] Поэтому, вынести тематику ВПК СССР из контекста «партии-государства» со своими сусловыми и устиновыми – невозможно и теряет всякую логику. К тому же, из «шестой статьи» логически следовало, что партийная верхушка – на «руководящем» месте, в особенности – оборонных вопросах. И в немалой степени в производстве оружия в таких объёмах повинны, прежде всего, «теоретик» и «куратор ВПК» – собственно, по многим вопросам эти «два Кощея» и принимали ключевые решения. Не просто так Д. Устинов, почти задыхаясь, «жаловался» Е. Чазову, что «выхода не было» и что «мы решили назначить» Черненко Генсеком. Вынужден уточнить – привычно решили и такое партийное поведение у них было нормой. А как же Устав КПСС с его «демократическим централизмом», где же были «выборы» и «первички» («основа партии»)? И как так случилось, что «2-3 дряхлых старичка» собственно всё и решили за 19 миллионную партию? (На эти и прочие подобные вопросы нет вразумительных ответов даже в аналитике представителей левых взглядов). И это не нонсенс, не трагедия и даже не позор; это нечто такое, чему нет даже объяснения. И как тут не вспомнить хитроумного Талейрана с его признанием – «это не преступление, хуже – это ошибка».
Самой известной и колоритной политической фигурой власти ВПК, безусловно, был ставший впоследствии министром обороны, секретарь ЦК КПСС Д. Устинов – самый молодой «сталинский выдвиженец», бывший директор ленинградского завода «Большевик», назначенный ещё в 1941 году наркомом вооружений. Связанный в послевоенные годы в основном с проблематикой советской ракетной техники, Устинов, подобно Суслову, постепенно и незаметно для «сторонних глаз» сосредоточил в своих руках огромную и реально никем неконтролируемую власть. В особенности это утвердилось тогда, когда Устинов возглавил созданную в 1957 году беспрецедентную по своим возможностям Комиссию по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР. Эта Комиссия с «надминистерской» компетенцией воплощала в себе силу и могущество советского ВПК, а его Председатель стал «символом тайной власти ВПК». Помимо множества «смежников», в непосредственной сфере интересов Комиссии находились 9 решающих отраслей промышленности: авиационной и оборонной, общего и среднего машиностроения, судостроительной, химической, электронной, электротехнической и радиопромышленности. Вместе с тем невозможно игнорировать и тот факт, что в таких заданных условиях ВПК стал и одним из мощных двигателей всей советской экономики. И всё же, думаю, что не согрешу против истины, если скажу: при всем внешнем лоске, Устинов «в оборонке» был, по сути, таким же солдафоном, что и Суслов в идеологии. Это был страшный в истории и судьбе СССР союз двух увядающих и одиозных фигур, подчинивших насущные интересы народа и кричащие проблемы страны идеологическим пустышкам Суслова и таким же мозговым извилинам «авторитетного оборонщика» и, соответственно, аппетитам ВПК. Эффективность, рационализм и реальные интересы обороны государства почти что «природным союзом» этих лиц, по сути дела, извращались.
Небезынтересными являются и цифровые данные военных расходов СССР на тот период времени. Согласно данным авторитетных оборонщиков О.Д. Бакланова и О.К. Рогозина, в 1944 г. военные расходы СССР составили 13.7 миллиардов рублей; 1946г. – 7,3; 1949г. – 7,9; 1950г. – 8,3; 1952г. – 10,9; 1956г. – 11,7; 1957-59гг. – по 11,3 в год; 1961г. – 11,8; 1962г. – 12,9; 1966г. – 15,8; 1967г. – 16,7; 1970г. – 23,2; 1972г. – 26,2.[125] В то же время, эти расходы СССР в сравнении с военными расходами США являются несопоставимыми. По данным части российских источников, рост американских вливаний в милитаризацию экономики каждый год составлял примерно 7-12 млрд. долларов, а рост советских расходов – 1,5-2 млрд. руб. Причём, «курсы валют» СССР и США на то время были более или менее сопоставимыми.
По мнению И.В. Быстровой, наибольшую непроизводительную нагрузку для советской экономики представляли расходы не на внутренние нужды советского ВПК, а на военную, экономическую, идеологическую помощь зарубежным странам, так или иначе – союзникам СССР. Много вооружений предоставлялось и для стран «соцлагеря», но их объемы и «ассортимент» поставок были строго засекречены. К началу 80-х годов СССР вышел на первое место по объемам поставок оружия и военной техники, опередив даже США. Всё бы ничего, оружием торговали во все времена, но многие советские поставки так и остались поставками «дружбы», а проще говоря – неоплаченными; долги по ним не погашены и по сей день, а всё, что израсходовали по линии «интерпомощи», не могло не сказаться на общем состоянии советской экономики. И всё же, те расходы СССР представляются оправданными хотя бы потому, что именно таким образом и строился мир правды, гуманизма и справедливости. Ведь и тогда, а сегодня в особенности, те же США делают то же самое, но уже в глобальных масштабах и растратах по всему миру. «Всё познается в сравнении», а уходить из мировой политики крупное государство не может себе позволить ни при каких вариантах.
Далее, при всей объективности существовавших тогда проблем, всё же, именно внутренний человеческий фактор стал одним из ключевых условий в устойчивости системы власти. С этой точки зрения значительную роль в структуре системы ВПК сыграли негативные моменты, связанные лично со «стариком» Устиновым, который давно должен был «грядки копать на даче», а он всё молодел и всё «лётчиком мечтал стать». Имея поддержку в лице таких же, как и сам, «стариков» Брежнева, Суслова и Андропова, такая «перспектива» казалась не такой уж и фантастической. Далее, судя по оценкам известного советского военноначальника В.И. Варенникова – умный, талантливый, независимый и сильный министр обороны СССР маршал А. Гречко умер от передозировки таблетками нитроглицерина. Этот препарат он использовал после трудных и нервных стычек в Политбюро с секретарём ЦК по вопросам ВПК Устиновым. Случайной ли была смерть маршала А. Гречко? Очевидно, что нет; она стала закономерным итогом тех нравов и порядков, которые воцарились в ЦК КПСС в годы правления «дорогого Леонида Ильича», под влиянием «сухариков» и «интриганов». Как следует из воспоминаний Варенникова, Устинов действовал скрытно (как и «серый кардинал»), отличался в этом отношении злопамятством и «своей клоунадой … напоминал Хрущёва».[126] То есть, если верить Варенникову, то можно сделать вывод о том, что Устинов поступал как отъявленный карьерист, стараясь любыми средствами утопить противника. Воистину это был 100% армейский «аналог» Суслова – такое же атрофированное чучело. Но и это не всё; как оказывается, такие же мерзкие приемы «времён Берии», Устинов применял и в отношении видных советских маршалов: И.И. Якубовского, В.Г. Куликова, П.С. Кутахова, В.Ф. Толубко и других, за что и получил прозвище «Могильщик маршалов». Сегодня не является секретом и то, что у Устинова были определенные «проблемы» и с советскими учёными – конструкторами ракетной техники и они во многом сводились к вопросам «власти», «лидерства» и т.п. Замечания Варенникова тем и ценны, что многое он знал непосредственно из «первых уст» таких политиков тяжеловесов как В.В. Щербицкий, О.Д. Бакланов, А.Н. Гиренко, К.Ф. Катушев, Е.П. Славский, Г.С. Павлов и др. Со слов начальника Генштаба МО СССР маршала Н.В. Огаркова (которого и цитирует Варенников) – министр обороны Д. Устинов был к тому же и «большим интриганом» в высшем эшелоне власти.[127] Н. Огарков, как и многие другие, также знал, что Устинов «в одной упряжке» с Сусловым и Андроповым. Скрытность, отсутствие личной позиции, а когда выгодно – пресмыкательство перед «первым лицом» и даже беспринципность, были типичными для поведения этих одиозных фигур. (Вместе с тем, здесь нельзя не сказать и о тяжёлом для нашего восприятия. Суслов и Устинов – когда-то «выдвиженцы» Сталина, который не всегда терпеливым отношением к госчиновникам и партийным кадрам, так или иначе, способствовал развитию в них такой черты характера как защитная скрытность. Нередко отсюда вырастали мимикрия, отсутствие своего лица и собственной, просто даже, здравой позиции. На особенности характера Сталина ещё вначале 1920-х годов указывал Ленин, ещё тогда предвидевший некоторые негативные тенденции. К сожалению, ненужное иногда возвращалось и периодически давало о себе знать).
Касательно советского ВПК, не составляло большого секрета и то, что возглавляемая Устиновым Комиссия ВПК практически бесконтрольно и по своему усмотрению использовала громадные трудовые ресурсы, финансы и экономический потенциал страны. А одним из благовидных «обоснований» для этого стало «укрепление оборонного щита СССР», хотя и по сей день нет твёрдых доказательств того, что эти ресурсы использовались руководством Комиссии ВПК профессионально и рационально. Ретроспектива показывает – далеко не в военных вооружениях СССР заключалась большая проблема для экономики страны, а в отсутствии разумения и рационализма в этих вопросах, а, следовательно – отсутствии профессионального подхода к этим вопросам со стороны ЦК КПСС. Именно безрассудное «укрепление оборонного щита» привело к выпуску без особой необходимости огромного количества химического, бактериологического оружия, иных видов обычных вооружений, когда страна была в должной форме ещё «не обута и не одета», как это и подобает великому Победителю. Много внимания в аналитике уделяется и таким аспектам ВПК СССР, где обращается внимание на его определенно привилегированное положение, оторванность от гражданского сектора и т.д.[128] А такой вопрос, как «сращивание ВПК и власти», не являлся таким уж «выдуманным» и его нетрудно объяснить хотя бы особенностями связей отдела административных органов ЦК КПСС и ВПК.
Какие ещё возможны (кроме общеизвестных) основания для подобных утверждений? Попытаюсь обосновать их тем же «методом от обратного». Так, например, критикуя предвыборную 2012 года статью В. Путина по экономическим проблемам России, высококвалифицированный специалист в области промышленного развития, депутат Госдумы РФ от КПРФ С.В. Собко в своей статье пишет, что при наших богатствах (примерно 35% от мировых полезных ископаемых, из которых почти 50% – стратегическое сырье) население России, составляющее менее 3% населения Земли, в материальном плане живёт намного хуже европейцев и американцев. Хотя, при таких запасах богатств, каждый россиянин должен был быть в десятки раз богаче среднестатистического американца или европейца. По крайней мере, цифры – просто убийственные, а основные причины столь тяжкого экономического положения современной России кроятся, по мысли Собко, в безграмотной, на грани преступности – экономической политике, коррупции, воровстве и связанных с ними проблемах офшор.[129] Вместе с тем, эти же экономические показатели и богатство природных ресурсов России дают пищу и для размышлений касательно советского периода истории. С этой точки зрения, интерес в суждениях Собко вызывает другое: если, условно, экстраполировать логику его суждений на экономику Советской России, то получим (пусть даже где-то и косвенно) одну из реальных, а не мифических причин гибели «империи». Если, например, просто даже математически вывести соотношение богатств России в «перерасчёте» на каждого её жителя и состояния того же среднестатистического американца, то каждый россиянин должен был быть богаче американца также в десятки раз (причём в системе, где вся полнота власти принадлежала «советскому народу»). Сделаем даже значительные «скидки» на погрешности – не в десятки раз, а хотя бы в 3-5 раз богаче «среднего американца». Но почему в реальности мы жили значительно хуже в смысле материальном? Как, в таком случае, в «системе советской власти», где громадные природные богатства страны принадлежали «всему народу», объяснить причины экономической отсталости и скромной жизни советских людей? Может на нас сильно повлияли отголоски тех же событий 1956 года в Венгрии и 1968 года в Чехословакии, когда «Суслов и К» перепугались сытой жизни горячо любимого ими «советского народа»? Скорее да, чем нет. Но не только это, и как признают множество представителей экономической науки, именно управление в производственно-экономической сфере было затратным и неэффективным. Одним словом, возвращаясь снова к политическому, можно кратко резюмировать: Суслов и Устинов, за спиной Брежнева, при молчаливом безразличии и ехидные улыбки неуверенных ни в себе, ни в своём окружении лиц из Политбюро ЦК, обошлись бездарно с гигантскими природными богатствами страны, упустили и растеряли безграничные потенциальные возможности системы социализма и советского народа.
Кардинальное влияние идеологем на прогресс в целом, и материальную сторону жизни населения, в частности – в подавляющем большинстве стран мира, налицо. Простые тому примеры – сравнения экономической жизни относительно светской и азиатской Турции с теми же консервативными в идеологии, но отсталыми в экономическом развитии среднеазиатскими странами (Пакистаном и Афганистаном, например) дают основания для простых и очевидных выводов.
Примерно к 1970 годам тайная власть ВПК достигла своего апогея и, логично, что именно в начале 70-х годов страна стала погружаться в т.н. «застой». И это было время, когда «сталинский выдвиженец» Д. Устинов с полуслова понимал близкого ему и по духу, и даже по времени выдвижения, «теоретика». Вот эта связка – соединение в одно целое пустых речей, статей и напыщенных фраз Суслова (партийная бюрократия), с одной стороны, и «военная вытяжка Устинова» и ВПК (военно-хозяйственная бюрократия, молча предавшая страну и в 1991-м, и в 1993-м году), с другой, и сыграла роковую роль в дальнейшем политическом и экономическом развитии страны, ввергнув её в т.н. «период застоя», закончившийся катастрофой геополитического порядка. Здесь принципиально важно то, что основная направленность всей деятельности ВПК, так или иначе, вытекала из идеологических установок «теоретиков» типа «человека в галошах», а не марксизма-ленинизма вообще. И ни в коем случае нельзя путать сусловскую госрелигию, во что он превратил марксизм (возможно даже и умышленно) в примитивы политического мещанства ради такой же примитивной цели – власти и сытой жизни. Те учёные и исследователи, которые просто хотят свалить проблему с больной головы на здоровую, зная и отдавая себе отчёт о действительной роли «Суслова и К» во всей развернувшейся трагедии, на свой лад и вкус трактуют причины гибели СССР, делая упор на «предателей» и «перевёртышей»; так удобней жить и бороться «за Россию, народ и справедливость». Задача рационального аналитика – проследить за логикой всей совокупности фактов и объективно оценить генезис той трагедии.
В истории страны и правящей партии настали времена унылых, как осеннее утро, и похожих один на другой 24-27-х съездов КПСС. К этому времени у нашего гения политического мещанства не было (и не могло быть по сути) ни одной научной или даже – самостоятельной работы, что и доказывает его хождения в Ленинку за очередными «цитатками», а не причинам пытливого ума. Попутно заметим, по признанию исследователей «пытливым умом» из руководителей СССР отличались лишь И. Сталин и Ю. Андропов. Как, например, воспоминает И. Сталина маршал А.М. Василевский, «он (Сталин – М.А.) остался в моей памяти суровым, волевым военным руководителем, вместе с тем не лишённым и личного обаяния. И.В. Сталин обладал не только огромным природным умом, но и удивительно большими познаниями».[130] Сталиным написаны многие научные и значительные труды, которые и по сей день остаются в центре внимания исследователей, вновь и вновь привлекая к себе общественный и научный интерес. Что никак невозможно сказать в отношении «интеллектуала ЦК» Ю. Андропова; его «интеллект» – это банальный миф, как и запушенная его окружением «утка» о свадьбе дочери Г. Романова в Смольном. К тому же, конкретику его «интеллекта» и в чём она выразилась содержательно, никто (кроме известных «писателей») не видел и никакими «трудами автора» не подтверждаются (их просто нет). Фактически, весь его учёный багаж и «интеллект» – это старый диплом Рыбинского техникума, два курса пединститута в Петрозаводске, никому не нужные и бесполезные «Избранные речи и статьи», проигранная борьба с «диссидентами» и «психами», «тайные стишки», «неизвестное общество» и его любимые шутки-прибаутки от Ильфа и Петрова. Не смешно ли? Даже прикольно.
Возвращаясь к Суслову, стоит заметить – он не сделал ни одного сколь-нибудь значимого шага в политике по той простой причине, что существовал словно кантовская «вещь в себе», в меру собственного понимания марксизма и как науки, и как идеологической концепции, и как даже горячо им любимой «руководящей идеи». Просто даже просматривая статьи Суслова в 3-томнике «Марксизм-ленинизм и современная эпоха. Избранные речи и статьи» (М., 1982) («избранные» – значит лучшие; о «худших» не стоит и упоминать) – не то, чтобы понять их суть, просто даже читать их заголовки без раздражения – невозможно. И сколько же средств из казны государства (а не партии, т.к. «монетный двор» един) было затрачено на эти и другие «сахарно-приторные произведения»? Трагикомедия в том, что, как показали дальнейшие события, затраченные финансовые средства пошли не на пользу и созидание, а, наоборот – на разложение действительных основ и устоев советского общества. Когда Суслов в 60-х годах начал «задавать тон в обществе», Политбюро ЦК, вместо того, чтобы бить в набат, с весельем избалованного ребёнка принимало все мерзости этого, в терминах Ортеги-и-Гассет – «заурядного типа». А может, не этот «гений» их автор? «Теоретик», ведь, и по положению, и по должности не мог и не должен был издавать откровенно издевательские «сочинения». В том то и дело, что мог, поскольку именно Суслов в апреле 1943 г. написал Сталину письмо, начав словами – «Любимый вождь, дорогой учитель, родной отец наш Иосиф Виссарионович!»,[131] а в годы «застоя» ввёл в лексикон пошлое «дорогой Леонид Ильич», ставшее ещё одной мишенью при погроме КПСС. (Заметим, в этом они с Хрущёвым были весьма похожи друг на друга. «Дорогой Иосиф Виссарионович! Украина ежемесячно посылает 17-18 тысяч репрессированных, а Москва утверждает не более 2-3 тысяч. Прошу Вас принять срочные меры. Любящий Вас Н. Хрущёв», – писал жалобу вождю «любящий» его Хрущёв).[132] Это Суслов, неизвестно за что, в свои 70 лет получил уже вторую звезду Героя соц.труда и сказал при этом – это «аванс на будущее»;[133] т.е. – и в 70 лет не думал уходить на покой, даже в мыслях не представляя себя вне власти, кремлёвских залов, кабинетов и телефонов с гербами. (Удивительно, но С.П. Королёв, как и многие другие советские ученые, сыгравшие стратегическую роль в защите СССР, также, как и Суслов, лишь дважды получал Героя соц.труда. Разве можно даже близко сравнивать «партийные труды» «теоретика» с ракетами Королёва?). В некотором сравнении, Суслов чем-то стал напоминать выжившего из ума философа – старика Ф. Шеллинга, приглашённого в своё время прусской реакцией в передовой для своего времени «дом новаций» немецкого общества – Берлинский университет, с целью ниспровержения «крамольной» диалектики Гегеля и чтобы победить непобедимого в своей области гения.[134] (Хотя брешь в диалектике одного гения суждено было пробить другому гению). Примерно в том же репертуаре, Суслов и «задумал» наградить вовсе стареющего Брежнева (инженера-техника по образованию и «землемера», всерьёз никогда не занимавшегося теорией марксизма хотя бы на «приемлемом уровне»), золотой медалью им. К. Маркса за «исключительный вклад в развитие марксистско-ленинской теории и научное исследование актуальных проблем развития социализма и всемирно-исторической борьбы за коммунистические идеалы». Саму медаль от имени Президиума АН СССР вручил академик А.Л. Александров. Любопытно и то, что «глубоко честный» Ю. Андропов спокойно воспринимал эти «штучки» Суслова и, по привычке похлопывая в ладошки, почти на всех церемониях находился рядом с ним. Что можно сказать – ни ума, ни фантазии и «не ведали, что творили», почему и пала «империя гуманизма». Логично и то, что «Избранные речи и статьи» Ю. Андропова ничем не лучше «творений» Суслова, а также «трудов» ещё одного бывшего руководителя Андропова – «пустого историка партии» Б.Н. Пономарёва. На мой субъективный взгляд, вот эта бесславная «троица» (Суслов-Андропов-Пономарёв, кратко С.А.П. или САПожники, которых связывало и нечто «фундаментальное»; думаю, что читателю не составит большого труда понять – о чём идёт речь) и сыграла во многом негативную роль в развитии теории марксизма, партийной идеологии и партийно-государственного строительства, подменив в них живую диалектику бездушной лингвистикой и набором известных цитат.
Дурно становится от размышлений – а что если и всё «идеологическое обеспечение» и партийный аппарат Суслова были ему же подобными – этому «замкнутому и колючему Кощею, питавшемуся одной гречневой кашей и ездившему на лимузине со скоростью не более 40 км/час».[135] Многочисленные помощники (на то время и Андропов – руководитель «сектора», а потом и «отдела») «строгого» секретаря ЦК в вопросах «чистоты идеологии», также в поте лица трудились над продолжением «творчества» «солдата партии». Симптоматично, что именно в бывшей «вотчине» Суслова, Ставропольском крае, где он многие годы был 1-м секретарем крайкома партии, родилась и вросла в партию вошь, впоследствии высосавшая всю кровь из здоровой части её тела и предавшая вместе с нею и свою страну. А вопрос – откуда взялся «идеологент» Суслов и какой идеологии он был предан на самом деле (так, тайком в душе) – не так-то и прост, а голый биографический обзор этого «крупного партийно-государственного деятеля» уводят читателя от сути вопроса и не дают объективных оценок. Поэтому есть необходимость обратиться к размышлениям не только ретроспективного плана. В данном аспекте вопроса, своими манерами, «генотипу» мышления, образу жизни и т.д. (но только не по интеллекту), Суслов может быть сравнён с известным в прошлом и «заклятым другом» В.И. Ленина – популяризатором марксизма в России В.Г. Плехановым. Широко известные данные показали «навыки» во многом цитатной сути этого «легального марксиста» (как и, кстати, «демона революции» Л. Троцкого). Обращает внимание то, что «весь Суслов» (а единство он представлял со своим детищем – «идеологическим аппаратом») этим только и был занят на «фронтах» идеологической борьбы, когда точно также как и Плеханов, скрестив руки на груди и в том же менторном стиле, поучивал своих «товарищей» премудростям марксизма. Если, к примеру, теоретические корни Горбачева потянулись к себе подобным и предавшим идеи социализма каутским, бернштейнам (о чём, в частности, поведал С. Кара-Мурза)[136] и прочей антисоветской мрази, то, по аналогии – «позднее-плехановские» корни сути Суслова (цитатничество, внешний лоск и формализм) вполне проявили себя более чем открыто и без всяких прикрас. Условно говоря, родись Суслов как «партиец» во времена Плеханова, стал бы, наверное, его лучшим союзником. Но это только одна половина Суслова; вторая живо напоминает того же, до истерики цитатного левака Л. Троцкого. Известно, например, что Суслов предлагал включить в проект Программы КПСС 1961 года положение о том, что «в СССР происходит слияние наций и их языков, образование одной нации с единым языком, с единой общей культурой», которая приведёт к единой «коммунистической нации».[137] Он же, в числе других, «санкционировал» Хрущёва на авантюры за пару лет «догнать и перегнать Америку» в «производстве мяса и молока», а также на «научно обоснованное» «построение коммунизма в СССР в течение 20 лет». Отсюда, с высокой степенью вероятности можно предположить: вне власти и в «естественных условиях», Суслов, с одной стороны – это готовый мелкобуржуазный «продукт», меньшевик «позднеплехановского» розлива. А с другой – типичный интернационалист и «левак» троцкистского толка, но в отличие от Троцкого – скользкий, сильно осторожный и столь же трусливый (порода есть такая; не просто так он попал в камыши под Кизляром в 1941-м). Ели бы Суслов родился в более позднее время, то, наверняка, стал бы лучшим теоретиком «Единой России», хотя бы потому, что, как превосходно заметил историк Ю. Жуков, Суслов был в своё время «солнцем бюрократов» (в более широком значении – управленческим мещанином). А мещанский гений (без кавычек) Суслова в том и состоял, что ему долгую жизнь удавалось быть на вершине власти, оставаясь одновременно и в её тени. В разные периоды жизни, умело маскируясь «цитатами» и «ссылками», делая «культом идеи, не культивируя их», исполняя при этом роли «марксистской декорации», «теоретик» лукаво приспосабливался к новым веяниям политической реальности вплоть до своей кончины. Если исходить из марксистской метафоры: «религия – сердце бессердечного мира, дух бездушных порядков», то, в подобном сравнении – Суслов был не только глубоко религиозным, но и столь же бездушным и чёрствым человеком. Сказанное подтверждается и воспоминаниями людей, которым довелось близко столкнуться с этим «теоретиком» по самым различным вопросам партийной работы. Как пишет о «реальном образе Суслова» тот же Ф. Бурлацкий, Суслов был «человек чрезвычайно хитрый, двусмысленный, двуличный, который никогда и ничего не говорил прямо, а всегда действовал исподтишка, с оглядкой, боясь поскользнуться. Именно благодаря таким качествам он и сумел усидеть более тридцати лет на посту секретаря ЦК КПСС, пережить Сталина и Хрущёва».[138] А за неприметностью облика и ложной скромностью проступала «хитрая, расчётливая, властолюбивая натура»,[139] – чуть позднее уточнит «посвящённый историк» Р. Медведев.
Вот такая своеобразная личность и, соответственно – своеобразное понимание «теории», «принципов марксизма», «задач социалистического строительства» и т.д., и т.п., которые он, как идеальный мещанин, навязчиво «нёс в народ», чем, собственно, и породил так называемую «эпоху застоя». Это едва ли не единственная причина его живучести и того, что сказано выше – отсутствия каких-либо авторских работ и просто даже здравой мысли и конкретики в общем пафосе и напыщенных фразах, речах, статьях «теоретика». Вообще, такое невозможно себе представить, когда у «ведущего идеолога» правящей партии, более чем с 30-летним стажем работы на идеологическом поприще, нет ни одной самостоятельной или просто даже общественно значимой работы. Чем он занимался и что за «чистоту идеологии» он оберегал, от кого и от чего – понять не так просто. Вместе с тем, вполне можно утверждать – идеологию социализма, как таковую – Суслов убил на корню. Академических знаний о такой идеологии он не имел (нет таких данных – ни книг, ни трудов, ничего), а о действительных знаниях теории марксизма – и говорить нечего. Поэтому можно согласиться с тезисом Б.М. Пугачёва о том, что живой марксизм этот «верный ленинец» фактически деидеологизировал, превратив в цитатную догматику для приспособленцев, откуда в последующем вышла вся прагматическая и деидеологизированная «элита».[140] Надо сказать, что в своё время общей проблематикой, связанной с идеологической работой КПСС, более профессионально и эффективнее занималось 5-е управление КГБ. Но с наступлением «демократических перемён», подлинных защитников своей страны из этого управления новая власть и демшиза выкинула и оплевала сполна и точно знала за что.[141] А чему, меж сухих строк, поучивал «Кощей» своих аппаратчиков, партию и всю страну и почему (в отличие от «пятки) его не трогала (и по сей день не трогает!) демшиза – нет сколь-нибудь «приличного» ответа ни в специальной литературе, ни в широкой публицистике. «Ты хорошо роешь, старый крот!» – воскликнул бы не только Маркс, но и сам Шекспир, увидев проделанную «сусликом» работу. Что же, история повторилась не только в виде фарса, но и страшной трагедии в исторических судьбах не только СССР, но и множества больших и малых стран по всему миру. И вовсе не социализм, а мещанство и исполинская конструкция власти, организованная по рецептам «Суслова и К», не выдержала «лая собак» и «караван» партии слёг на бок, в положении котором его и добили контрольными выстрелами Горбачев и его подельники – А. Яковлев, В. Медведев, Э. Шеварднадзе, Б. Ельцин и другие, мало известные широкой публике, лица. Далеко не все архивы раскрыты и придёт время, когда их имена обязательно будут названы, а деяния рассекречены не только для суда истории. А что касается исторических судеб социализма, то советский социализм, своей крепостью и героизмом спасший человечество от варваров и нашествия нацизма, обязательно возродиться и как человеческая история, и как историческая необходимость. Ибо «необходимость – сильнее всего» (Фалес).
Подводя общий итог можно сказать, что трагедия СССР наступила в результате совокупного воздействия на систему, как минимум, пяти основных факторов (причин). Во-первых, развитие политического процесса в стране по рецептам «главного теоретика» пошло по ложному пути и загнало его в тупик (почему, не находя выхода, он и прорвался в один день, подобно Саяно-Шушенской ГЭС после т.н. «реформ в энергетике»). «Внизу» государство развивалось вполне успешно (образование, наука, медицина, космос, ВПК, социальная сфера и блага были признаны лучшими в мире), а к «верхам» подкрадывался известный «застой». Заражение было привнесено в самое сердце здорового организма – в «душу партии» – в его организационный принцип демократического централизма. В понимании диалектики, данный принцип обязан был развивать всё, что с ним связано, почему он и подразумевает «диалектику». Это первое. Второе, и это главное – с развитием всего, развиваться и самому. Но этого не происходило и причина тому проста до безумия: как однажды составили его текст, в том виде и оставили навеки вечно. (И по сей день в той же ипостаси существует в Уставе «конструктивной» КПРФ). А разве такое возможно в диалектике? Невозможно по определению, и для диалектики такое положение вещей просто омерзительно. На языке диалектики, «форма» процесса не просто перестала соответствовать его содержанию, а вошла с ним в жёсткое противоречие. Учитывая уровень интеллекта и «Избранные статьи и речи» «главного теоретика», можно предположить: он «не ведал, что творил» и не различал одно от другого. Логично, что «верхи» «по ступенькам» и «посредникам» довлели над «низами» и это продолжалось лишь до определённой точки кипения, когда вся накопившаяся масса начала прорываться наружу. Вместе с этим, и так называемый «застой» имел двоякую природу и, даже можно сказать – два уровня институционального характера. Первый уровень сложился в отношениях «партия – государство»; второй – внутри самой партии – «руководящие органы – рядовая масса» («верхи» и «низы»). Главным и решающим оказался (и это логично в условиях «руководящей роли КПСС») второй уровень в конструкции «верхи–низы». Именно в консервации их взаимоотношений и отсутствии циркуляции в руководстве «верхов», который повлёк образование «кадрового тромба», зловещую роль сыграли те изменения, которых внёс Суслов и его окружение в Устав КПСС на 23-м съезде. После их принятия государство оказалось под «двойным ударом» – со стороны элитной верхушки КПСС и собственного порочного состояния, вызванного антидемократическими положениями «реформированного» устава партии, противоречащих принципу демократического централизма. В основе этого принципа – обязательная и периодическая выборность в организационных основах правящей партии и государства – по сути отменённая новеллами «теоретика». Они играли роль и «дополнительного законодателя», но при этом неформальное «партийное право» оказалось определяющим весь процесс развития институтов власти и, в целом, сам ход политического процесса. Именно после этих изменений не только партия, но и институты власти ослабевали и к 1991 году оказались в практической непригодности. Партию и ее идеологию превратили в мумию из цитат и далеко не случайно «мумию» К. Черненко назначили «старшим». Чуть позже, видя даже то, как Горбачев предаёт и убивает партию и страну, огромная армия КПСС из 19 миллионов человек ничего не смогла сделать с Иудой и «двумя-тремя уголовниками». Но это даже не какая-то профанация в организационном устройстве правящей партии, а «театр абсурда» и полнейший идиотизм, с известным итогом в судьбе СССР.
Параллельно перестала срабатывать и правоохранительная система государства даже в ситуации, когда государством, говоря словами Маркса, легко могли «завладеть три проходимца». Преступное бездействие даже Генпрокурора Н.С. Трубина, не говоря уже о руководстве армии и силовых структур, в прямую обязанность которых входила защита конституционного строя государства и его обороноспособность от разрушения и разрушителей – очевидное тому доказательство. А трагикомедия всего процесса в том, что роль «главного теоретика» играл простой выходец из сельской глубинки, посредственного ума и интеллекта и этот «интеллект» много раньше и лукаво признал себя «солдатом партии», хотя и прослужил в КПСС на должности «теоретического командующего» более 30 лет. Как поётся в песне Высоцкого – «на козла тогда внимания не обратили». А как истинно говорил Вольтер – чего человек не понимает, тем он не владеет. Если политический процесс и далее пойдёт в том же русле, то прошлая драма может повториться и мы увидим старую суть в новых «незыблемо-фундаментальных ценностях» и имена новых козлов.
В сущности, подобные Суслову в своё историческое время талантливые функционеры «отработали своё» и должны были быть сменены на новые силы ещё в 1960-е годы. Но этого не случилось и по странной логике 23-го съезда КПСС, некоторые из них, бывшие даже наркомами ещё при Сталине, пережили «оттепель» Хрущёва и стали «верными ленинцами» в 1970-х. То есть, они же остались на вершине власти ещё на долгие 20 лет – до начала 1980-х гг., что и показывает крайне низкий уровень партийной демократии. Уставными изменениями 1966 г. и «Инструкциями ЦК», сохранив внешний словесный лоск, в реальности партийная демократия (по сути – содержание демократического централизма) была сведена к минимуму и такое положение вещей непосредственным образом отразилось как на «первичках» (основе партии), так и на остальных институтах (органах) власти. Безынициативность и медленное умирание – это тот результат, который был достигнут желанием одного «Кощея» быть несменяемым «начальником» в области идеологии, т.е. – «душе партии». (С сожалением должен заметить — та же безынициативность сегодня подтачивает и разъедает КПРФ. Долго так продолжаться не может и, рано или поздно, подобное состояние дел может закончиться ещё одной драмой). Уставные нормы, вытекающие из принципа демократического централизма, совершенно перестали работать, а те положения, которые ещё оставались в Уставе, не давали «вернейшим» спать спокойно, почему и была отменена норма об обязательной смене на 1/3 руководителей райкомов, горкомов и выше. Тем самым, процесс развития партии и обновления элит искусственно был остановлен. «Материальное право имеет … свои необходимые, присущие ему процессуальные формы» и «форма лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания»,[142]– учит марксизм. Но «процессуальная форма» развития КПСС ядовитыми уколами «теоретика» была прервана, а точнее – пущена по ложному пути, который и вывел партию и страну на 91-й год. Воистину наступило время разнузданного политического мещанства, манипуляций, злоупотреблений, а вслед за ними, и точно в такой же логике – взяточничества и коррупции, о которых при Сталине (т.е., при «прямой демократии»), почти что забыли. Сам же «теоретик» ничего лучшего не придумал, как запретить даже говорить об организованной преступности; о коррупции в стране не могло быть и речи. Тем самым, чиновничество, по сути дела, уже было подготовлено к «взятию власти» и легитимизации того, что принадлежало им фактически, а повод и случай не заставили себя долго ждать. Почти повсеместная поддержка большинством «хозяйственников» сентябрьского 1993 года указа Ельцина доказывает уже сложившееся к тому времени положение вещей. «В теории нам ошибаться нельзя» – пророчески говорил Сталин, а после известных расширений состава ЦК партии и его Президиума, откровенно засомневался в талантах «теоретика» Суслова.
Как известно, «пытливый ум Сталина не знал границ». Но мне сложно сказать, насколько он был знаком с произведениями зарубежных мыслителей; в частности, с трудом испанского философа Х. Ортега-и-Гассет «Восстание масс», написанного им как раз вначале 30-х гг. В нём, при всей неоднозначности изысков «философии жизни», автор замечает следующее: «Прочность и процветание демократий – какого бы типа и степени развития они ни были – зависят от ничтожной технической детали: от процедуры выборов. Всё остальное второстепенно. Если процедура поставлена правильно, если её результаты верны, всё хорошо; если нет, страна гибнет, как бы отлично ни было всё остальное».[143]Симптоматично, что также вначале 1930-х годов Сталин лично «запланировал» развитие институтов власти на конституционном уровне. И здесь особой строкой в его планы вошло ранее невиданное развитие именно избирательной системы, которую Сталин, говоря на языке политологии, вывел отдельным «политическим институтом» и в Конституцию СССР 1936 г. (которую фактически Сталин сам глубоко продумал и сам же написал, почему ту конституцию в народе и назвали «сталинским») вошёл самостоятельным разделом из 9 статей. (Через 40 лет в Конституции СССР 1977 года этих статей станет 8, откуда и видно, как «верные» «сапожники» «развивали советскую демократию». Ранее, в борьбе с «линией Сталина» и его соратников, подобную «демократию» развивали те, которых сегодня принято называть «расстрелянными» или «репрессированными»). Но его планы, как и планомерная работа правящей партии, были прерваны войной. Вопросы дальнейшего развития советской демократии и институтов власти Сталин намеревался вынести на повестку дня после 19-го съезда партии. К огромному сожалению и горю советских людей, на даче в Кунцево случилось нечто необъяснимое, а ослабленное классовой борьбой и войнами сердце Сталина, без поддержки, а то и предательства соратников, остановилось. Далее, суть и «идеология Хрущёва», во всей мерзости проявленные на 20-м съезде партии, и «нормативные изменения», принятые на 23-м съезде партии «узкой прослойкой» лиц из окружения Суслова, похоронили те начинания, которых Сталин и намеревался осуществлять. (Думаю, что в этом и заключается суть ответа на ранее упомянутую мысль профессора А.С. Барсенкова о необходимости поиска ответов на причины трагедии СССР именно в 60-х годах). Образно говоря, суть «плана Сталина» сводилась к тому, чтобы власть в стране передать тем, кто в зимнюю стужу 1942 года насмерть стоял под Сталинградом, а не прятался в камышах под Кизляром (собственно, для этого он и расширял составы высших партийных инстанций – ЦК и его Президиума). Почему, практически начатые Сталиным ещё в середине 30-х годов планы, «вернейшие» не довели до логического конца, а в основном только и стремились нормативно закреплять партийную (по сути, собственную) власть – ответов пока нет, а имеющиеся, за редким исключением – лукавые или даже глупые. Как и нет ответов на вопрос – почему в уставах всех, без исключения, политических партий РФ и по сей день отсутствуют ясные демократические выборы руководящих органов и лиц, механизмы их контроля и гарантии исполнения?
В новых условиях, «первички», как основа и суть компартии, вступили в неравную схватку с чуждым ей организационно-идеологическим наслоением и в этой борьбе, не выдержав громадное давление партийной бюрократии, не найдя реальной поддержки и опоры, были сметены с пути. К концу 1970-х гг., как «основа» и «политические ячейки» правящей партии, они и фактически перестали дышать. В плане гносеологии можно констатировать: сама природа «базового элемента» партии пришла в открытое и почти антагонистическое противоречие с совершенно чуждой ей по содержанию и, сложившейся к тому времени усилиями «теоретика», организационной силой её верхушки. Но то, что злодейство на виду у всех расправлялось с живым организмом партии – это было только полбедой. А вся беда заключалась в том, что «рядом стоявшие» молча одобряли расправу и даже хлопали в ладошки. Среди них оказывались и «члены Политбюро ЦК», и «интеллектуалы ЦК», и «видные советские учёные», и даже «философы» – специалисты в областях «человеческих измерений», «перспектив человека при социализме», «путях его развития» и прочих поносных делах. Это тот классический случай, когда лучше организованное политическое меньшинство оказалось гораздо сильнее большинства арифметического, но хуже организованного. А в широком понимании всего происшедшего – это не что иное, как злобное торжество человеческого мещанства (Суслова и его подобий) над живой созидательной деятельностью человека (А. Косыгина, например).
Во-вторых,очевидность ленинского положения о том, что социализм – это, прежде всего, «учёт и контроль», для чего необходимо и адекватное развитие «буржуазного нормативизма». Безусловно, верно и то, что «учёт и контроль» должны были присутствовать и в деятельности правящей партии. «Теоретик» (и те, кто стоял за ним) азбучную истину марксизма относительно «низшей фазы коммунизма» с его «узким горизонтом буржуазного права», в её глубинной сути вряд ли понимал и фактически свёл её на нет. (Ровно наоборот, Сталин всё это ясно предвидел и в труде «Экономические проблемы социализма в СССР» акцентировал внимание на длительном характере этого процесса). Принимая на 23-м съезде известные уставные изменения, вместо императивной и имманентно присущей социализму «нормативности», Суслову и «интеллигентным людям» из его окружения удалось протащить в текст Устава абстрактную «систематичность». Ясно видно, что Суслов и здесь повторил самого себя, ещё недавно предлагавшего 22-му съезду КПСС скорое «создание единой коммунистической нации» – чистой воды троцкизм. К сожалению, политическое мещанство тех лет, вот так просто и примитивно захватывало власть в правящей партии, а, значит – и во всех властных структурах. Как можно было без императивных норм и уставных положений «учитывать» и «контролировать» сложнейшую многогранную жизнь в правящей партии – совершенно непонятно; разве что «по понятиям» «теоретика». Со временем очевидностью стало другое – для чего этого не делал Суслов со своей свитой из «интеллигентов» и «идеологическим аппаратом ЦК», иезуитски манипулируя Инструкциями и известными «цитатками».
Сегодня уверенно можно говорить, что даже не «узкий горизонт буржуазного права», а его широкое и адекватное развитие, но только на основе социалистической природы права, можно было строить «новое общество», всецело и «в муках рождающееся» из того старого, с чем оно было связано «кровными узами» и из недр которого оно вышло столь же «мучительно». Искоренять веками выработанные и естественные для человека «старые привычки» с помощью партийных лозунгов, речей и статей оказалось простой человеческой наивностью; такие задачи под силу лишь закону и государственному принуждению. В самом широком понимании, политическая партия в таких исторических условиях – это всего лишь теоретический, организационный и моральный «стимул», но не более того. И, тем не менее, «речи», «статьи» и «передовицы» оказывали (и сегодня оказывают) на умы людей значительное, а подчас и решающее влияние, по той простой причине, что они востребованы известном смысле «широкими народными массами» и историческим временем. Поэтому и логично, что для «советского народа» «речи и статьи» «теоретиков» Ф. Козлова, М. Суслова и других (которые умело пользуясь «научным авторитетом» Хрущёва и предвосхитили «программу коммунизма к 1980 году»), оказались столь близкими, понятными и востребованными. В то же время, нельзя утверждать, что «речи», «статьи», «революционная страсть» вредят и не идут на пользу дела. Наоборот, своими «порывами» они значительно ускоряют социальные процессы и ход истории. Поэтому, для оригинального (а не схематического) развития одновременно крайне было важно и крайне были нужны «ум, честь и совесть нашей эпохи» и «знания» (В.И. Ленин), да и просто «любознательность» государственного деятеля (Г.А. Зюганов). Но, как известно, Суслов очень ревностно относился ко всему научному в области гуманитарных наук и даже запретил работникам ЦК защищать диссертации и учёные звания. (Хотя, цитировать себя в научных трудах и диссертациях, Суслов никому не запрещал). На отсутствии добротных знаний в области теории марксизма часто спотыкались не только во времена Сталина, но и в последующие «развитые годы» (в чём как-то признался даже Ельцин, когда его готовили на высокую должность), а «руководитель ленинского типа» Л.И. Брежнев вообще «отмахнулся от теории», полностью передоверив одному козлу весь огород с капустой. И всё же, «не плакать, не смеяться, а понимать», – учил гениальный Спиноза. И мы будем строго следовать этому мудрому наставлению философа.
Таким образом, перефразируя Маркса, можно резюмировать следующее: «совокупный гений» СССР (наука, образование, медицина, социальные блага, труд, отдых, творчество, космос, советский ВПК, жизненные цели людей и многое другое) «оказался посрамлённым лукавой тупостью» одного «Кощея».
В-третьих, политическая партия (как и политика, вообще) порою грубо и некомпетентно вмешивалась в экономику, исходя во многом из сусловских «теоретических» вывертов и догм. Не глубинно и содержательно, а лишь поверхностно и в «цитатках» «теоретик» понимал диалектику марксизма, а следовательно – особенности «начальной фазы», экономическому укладу которой характерны не только «плановые», но и «рыночные» механизмы («родимые пятна старого общества», «узкий горизонт буржуазного права», веками выработанные психологией человека привычки бытия и т.д., которых невозможно «устранить» «революциями», «новыми законами» и партийными лозунгами даже за многие десятки лет; они будут отправлены на «свалку истории» лишь длительной силой самой жизни). Это и стало одной из причин начала провала так необходимой стране реформ А. Косыгина. Неутомимый труженик, который возглавил в войну работу по эвакуации всего «народного добра» в восточные регионы страны, искренне желал и очень многое сделал для приумножения этого «добра», и чтобы экономика страны развивалась на имманентно присущих ей механизмах и мотивах. И всё же, по общему признанию учёных экономистов, управление экономикой было во многом «затратным» и даже экономически малообоснованным. Во многом гонка за валовыми показателями, отсутствие предметной заинтересованности работников в качестве выпускаемых ими товаров и продукции, подтачивали и ослабляли естественные и присущие «низшей фазе» материальный интерес и мотивы в стимулировании труда. Именно такую экономическую основу социализма (в числе прочих) хорошо понимал и ясно себе представлял А. Косыгин – бывший «кооператор из Сибири». Здесь нельзя исключать и того, что Суслов шепнул на ухо Брежнева о «кооперативном прошлом» Косыгина. А если вспомнить В.И. Ленина, именно он изрёк знаменитое, что НЭП – «это всерьёз и надолго». Однако «теоретики» и «землемеры» решили иначе, а «интеллектуалы», даже видя все безобразии, молчали и продолжали хлопать в ладошки, а под конец жизни и вовсе сочинять стишки и жаловаться на «непонятое общество».
Исходя из сказанного, невозможно согласиться с положением отчётного доклада мартовскому 2015 г. Пленуму ЦК КПРФ о том, что «в ходе проведения этой реформы (реформа Косыгина – М.А.) основная категория рыночного хозяйствования – прибыль – стала рассматриваться как главный показатель эффективности работы предприятий» и что «абсолютизация фактора прибыльности вступила в противоречие с планомерностью развития экономики».[144]Полагаю, что нет необходимости в детальном анализе данных утверждений, поскольку: а) Косыгин вовсе не «абсолютизировал» прибыльность предприятия, а придал ей экономический мотив; б) достаточно посмотреть на «экономический опыт Китая», которого руководство КПРФ как раз и превозносит до «поднебесья», чтобы дать всестороннюю и объективную оценку «реформе Косыгина».
КПСС – это классика идеологических партий. А разрушение таких партий начинается, естественно – с разрушения идеологии. Как таковой, у «ведущего теоретика» и его «интеллигентного окружения» оригинальной марксистской идеологии не было. И, тем не менее, находясь на вершине идеологии, от которой «дорогой Леонид Ильич» «отмахнулся», именно Суслов олицетворял суть не только идеологии КПСС и именно он виновен в «подготовке» условий для назревающей трагедии. Здесь даже уместно сравнение: подобно тому, как в течение почти 200 лет «кровавое болото монгольского рабства» убивало саму душу русского народа, точно также, деревянные мозги «солдата партии» методично убивали мозг партии – её штаб и главный орган управления, без которого партия в целом ровно ничего из себя не представляла. Параллельно, ввиду господства той же сусловской госрелигии, развитие многих отраслей экономики и производство товаров широкого народного потребления были оголены или изуродованы ВПК во главе ещё с одним «солдатом партии» Д. Устиновым и гонкой вооружений. Уродство дошло до того, что в век космоса и атомного оружия, армию без разумной необходимости «солдаты партии» пичкали ненужными танками, пушками, химическим и бактериологическим оружием, в то время как люди выстраивались в очереди за едой, одеждой, обувью и просто хорошими и качественными товарами повседневного пользования. (Здесь стоит заметить, что вовсе не министр вооружений СССР Д. Устинов, а именно Л. Брежнев сыграл более эффективную роль в развитии ракетной техники, за что и был награждён золотой звездой Героя Советского Союза). «Теоретик» обосновывал «основы» и «принципы», а куратор ВПК загружал военные заводы ненужным хламом. В таких социальных реалиях, лозунг «теоретика» – «Всё для народа, всё во имя человека труда» – обрёл форму двуличия. Вместе с «солдатами», не меньшая ответственность за провалы в народном хозяйстве лежит и на их давнем дружке Андропове, у которого мысли также были заняты идеей «обогнать всех» и даже «вместе с Китаем».
В-четвертых, безусловно, сказались последствия жёсткого давления на страны социализма со стороны капиталистического мира и этот мир, как показывает предыдущий опыт, не хуже, чем мир социалистический, изучал и знал диалектику марксизма и умело её применял в своих геополитических интересах. Но ключевую роль сыграло здесь не «жёсткое давление» на СССР капиталистических стран, а факты предательства интересов страны не только известной «тройкой» (Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе), но и другими мало известными лицами и «деятелями». В известном смысле и с некоторыми уточнениями можно согласиться с мнением профессора Л.П. Старчик о том, что: 1) для «поражения социализма в СССР» «решающее значения имели внутренние причины; 2) «предательство высшего руководства партии, ложь, клевета и обман – вот основное оружие, с помощью которого был разрушен Советский Союз. Главным разрушителем было высшее руководство Коммунистической партии СССР».[145] (Предательство было не только оружием, но и одной из причин разрушения СССР). Здесь, кстати сказать, «предатели» и исторически никуда не уходили, а в период «развитого социализма» «теоретики» не поняли и не приняли известный тезис Сталина о «нарастании остроты классовой борьбы по мере развития социализма». Он, ведь, «победил окончательно» и какое может быть «нарастание остроты»? (Сталин говорил лишь о «полной победе социализма»). Ещё большая беда, и даже партийно-государственная проблема, была даже не в «предателях» (они были, есть и будут – семья не без урода), а в том, что: а) предателей, перевёртышей и мещан в партии и во власти оказалось слишком много; б) они взошли на вершину власти, в т.ч. и умело пользуясь именно крайне низким уровнем развития содержательной части демократического централизма – организационного принципа в основе КПСС и Советского государства. Многих такой уровень устраивал тогда, устраивает и сегодня. Касательно этих вопросов читаем признание ранее упомянутого генерала В. Некрасова. Говоря об опасности утраты социализма и гибели КПСС, Некрасов пишет: «Практически все спрятались в кусты, побоялись, не решились, колебались взять на себя личную ответственность за спасение социалистического Отечества… ».[146] Куда подевались «дух» и «порох» даже у генералов, призванных на работу в ЦК, не говоря уже о «пиджаках»? Одним словом, «предатели» знали, кого они предают и на что способны преданные. Как далее признаёт автор – они оказались людьми, неспособными на поступок во имя спасения своей страны, включая и прежде грозного руководителя Отдела адм.органов ЦК генерал-полковника Н.И. Савинкина (промолчал даже тогда, когда ушёл на пенсию и был совершенно независим ни от кого). А другими они и не могли быть, поскольку отбирались на работу в ЦК известными способами и мотивами, которые в конечном итоге исходили из тех же уставных правил, Инструкций ЦК и пожеланий Суслова. Поэтому вопрос – откуда взялись такие беспомощные и такие жалкие военные даже в структурах ЦК КПСС, не представляет особой сложности. И разве не то же самое повторялось и в 1993-м, и в 1996-м гг. с духом КПРФ и «порохом» генералов СССР? Эти и многие другие факты наводят на простые умозаключения касательно изменений Устава КПСС, которых в апреле 1966 г. утвердил 23-й съезд, в общем контексте диалектики развития партии, когда «всякаярабочая партия большой страны может развиваться только во внутренней борьбе в полном соответствии с законами диалектического развития вообще».[147] И как это ни прискорбно, но приходится признать: прообразы будущих перевёртышей, предателей, «пионеров» российского капитализма, олигархов и даже креативных «мыслителей», вызревали в недрах той части КПСС и интеллигенции, которая вначале «единодушно» принимала и столь же пискляво говорила «об окончательной победе социализма», «стабильности партийных кадров» и т.п., а когда подули «ветры перемен» – «о демократическом обновлении» и «открытом социализме с человеческим лицом».
Впоследствии те же самые проблемы, над чем в своё время активно размышляли К. Маркс и Ф. Энгельс, стали в нашей истории одним из причин, по которой система власти под гнётом издевательств госрелигии Суслова и таких же «сапожников» была изуродована и превратилась в нечто ей противоположное. В последующем, когда процесс разрушения стал набирать обороты и раскручиваться на полный ход, власть, подтачиваемая перестройкой и «идейками» об «открытом социализме», рухнула в одночасье, словно подпиленное дерево. Любопытно, что известная работа одного из теоретиков либерализма К. Поппера так и называется – «Открытое общество и его враги» (1945). Не отсюда ли была взята идейка о «переименовании» «развитого социализма» в «открытый», после чего его личными врагами стали те, кто сопротивлялся подобным «открытиям»? При этом сами лица оказались не только подлыми, но и свинячьими. Далее, эти же свиньи, хрюкая и в поисках еды, начали пожирать собственных детей и всё живое, что не может защитить себя. Это и есть социал-дарвинизм – начало фашизма. Далеко ли ушли сегодня пискляво-визгливые от тех фашистов, которые в 1993 году расстреляли законно избранный высший орган власти? Этот вопрос политической повестки актуален и через 20 лет после распада «империи».
Соотносительно различным манипуляциям, нередко и от «системников» можно слышать сожаления о том, что «за 25 лет выросли новые поколения», которые «нашего лучшего не видели», «многое не знают», «не понимают», «они другие» и т.д., и т.п. В то же время, эти же сожаления дают пищу и для размышлений обратного порядка. Например: а как такое случилось, что за 75 лет! (т.е., трижды по 25 лет, трижды «новые поколения») не смогли воспитать других людей, отличных от тех мещанских уродов, из которых и выросли «менялы» валюты даже 3-4 октября 1993 года, вместо того, чтобы спасать свои предприятия, своих детей, свои очаги жизни и семьи? Почему этого не сделал «ЦК партии» и «его солдат» за 30 лет службы в нём и кто ему мешал делать эту простую, понятную даже ежу и такую жизненно необходимую работу? Для меня ответ очевиден – он этого не делал и по сути возглавлял армию себе подобных мещан. «Зрячие» всё это видели на примерах тех же партийных «бонзов», «академиков» и «сапожников». «Большой провал» ясно доказал – они сами не учились и других не учили, не воспитывали и не приносили пользы для своей страны – они составляли цитатки и веселились, они её и погубили. (Как более точнее выразилась молодая активистка КПРФ, спортсменка по имени Марьяна, они страну «просрали»). Наоборот, и как-то неуклюже, одной из причин поражения СССР лидер КПРФ Зюганов полагает «предательство» со стороны известной «тройки» и отсутствие у советских руководителей «любознательности». Подобная постановка вопроса (без «предательства») представляется неверным, ибо тут же встаёт вопрос – а как так получилось, что, мягко говоря, «нелюбознательный» Суслов поднялся на высшую партийную ступень и десятки лет «командовал» партией, да так, что даже Брежнев с Андроповым опасались его. (Не говоря уже о «предателе» Иуде и иудиной тропе на вершину власти). Очевидно, что суть проблемы заключалась в вещах совершенно иного порядка, а именно: приведённые обстоятельства и примеры прямо указывают на фактическое отсутствие в организационной основе государства того демократического централизма, о котором столь пафосно бубнили «теоретики» и «идеологи». И точно также, в организационных началах КПСС отсутствовал механизм удаления из высших партийных структур тех лиц, которые со временем оказывались столь «немощными» и «нелюбознательными». Как известно, в основе принципа демцентрализма лежит выборность всех руководящих органов и лиц снизу доверху, причём – на основе процедур тайного, а не открытого голосования. Эту решающую сторону реальной проблематики прежнего государства и прежней правящей партии даже руководство КПРФ старается скрыть изо всех сил и причины этого более или менее понятны. Оцените, в частности, как сегодня «избирают» Президиум ЦК КПРФ и его секретариат, чтобы отпали все вопросы и сомнения. И в материалах мартовского 28.03.2015 Пленума ЦК КПРФ названа, по сути, лишь одна причина «временного поражения» – всё то же самое «предательство группы Горбачева».[148] Даже в страшном сне сложно себе представить, есть ли будущее у страны, которую «предают» и её счастье и горе, радость и слёзы, победы и поражения зависят от наличия или отсутствия «предателей». Да и объективно истории вовсе неизвестны общества, государства, партии, общественные организации и движения без «предателей» и «перевертышей». И что теперь, они и есть «причины временных поражений»? Причины поражения, по логике партийного форума, более чем странным образом возникли и активно развились где-то после 1985 года (а до этого «всё было прекрасно прекрасная Маркиза»). И ни одного слова о «теоретике партии» и партийном уставе с «инструкциями» от Суслова, «маразматиках» и «мумиях» в Политбюро, «инвалидах с 60-х гг.» и прочих «антипартийных группах» то с «левыми», то с «правыми уклонами». Что это – глухое невежество или новый вид цинизма, но уже «оппозиционного»?
Касательно «причин временных поражений» в материалах Пленума ЦК КПРФ перечислены и принятые в «канун поражения» «предательские» законы: «О собственности в СССР» от 6 марта 1990 г.; «Об общих началах предпринимательства граждан СССР» от 2 апреля 1991 года; «Об основных началах разгосударствления и предпринимательства» от 1 июля 1991 года. Но, в то же время, коверкается логика и не ставится вопрос – а кто их инициировал, принимал, подписывал и главное – кто за них голосовал? Кто придумал действующие на то время «правила игры» или они как-то сами по себе существовали и в определенный час стали «вредить социалистическому созиданию»? И в таком же стиле продолжены рыдания и поучения, что «для политической деформации социализма поворотным пунктом стал январский Пленум ЦК КПСС 1987 года. Генсек ЦК партии открыл на нём сезон охоты на партийные кадры. Вскоре зазвучали троцкистские лозунги открыть «огонь по штабам».[149] Подобные рыдания и объяснения всем давно поднадоели, и людей интересует нечто другое, а именно: почему «кадры» не окружили «охотника» и не загрызли его насмерть, пока «охотник» не отстрелял их до последнего? Почему они (кстати, во главе со «Словом к народу», вместо слова «товарища маузера») оказались такими беспомощными и импотентными? Кто здесь прав и кто виноват – может снова Иуда? Одним словом, монотонные, из года в год повторяющие сказания для партактива, нисколько не изменили свой формат, как и не изменились «формы борьбы». А что же, граждане России, так и будут жевать подобные прокламации и пожелания «физиков» и «аграриев» или они не рассчитаны на «широкую общественность»?
Сегодня с огромным общественным резонансом обсуждаются вопросы «исторического возврата Крыма» и переименование Волгограда в Сталинград. Оба факта, безусловно, кровно связанные с именем Хрущёва и его провальной линией как в отношении советского, так и международного рабочего движения. Но, по большому счёту, людей мало интересуют те же самые «предатели» (их проблемы решаются прокурорами, судьями и 9 грам. свинца, а не в политических спорах или философских полемиках), а то – почему «факты предательства» не были искоренены вовремя. В 1941 г., например, Сталин «подправил» даже Ленина (безусловно, в диалектике развития политического процесса в период войны) принятием известного постановления в отношении церкви. Ведь, ничего не стоило Л. Брежневу или Ю. Андропову, одним росчерком пера спокойно вернуть Крым России (или даже Ельцину, когда Кравчук предлагал возврат Крыма почти «даром»). И точно также, ничего не мешало одним росчерком пера вернуть Волгограду его прежнее название – Сталинград, под которым его знает весь мир. Для этого даже постановление было подготовлено, но Брежнев не решился его подписать фактически по одной причине – против такого решения выступал «главный теоретик», которому «дорогой Л.И.» доверил не только «душу партии» (её идеологию), но даже имя Сталина. Кто мешал тогда, ещё в советское время, «довести до ума» более чем понятные советским людям и нашим друзьям во всём мире элементарные нормы правды и нравственности? Опять «предатели» и «перевёртыши»? Ничуть. Этого не сделали пугливые даже от собственной тени «выдающиеся деятели» и «верные ленинцы». Отсюда «системный» вопрос – на кого будем пенять и далее? Хотя, читатели и сами вправе делать собственные выводы относительно и «предательства», и «отсутствия любознательности» как причин «гибели империи».
Касательно политического процесса, нельзя не видеть и того, что сам приход к власти Горбачева в решающей степени был предопределён тем же, поразившим партию и страну, мещанством. Оно же породило и вынянчило «новую антипартийную группу» в лице М. Суслова, Л. Брежнева, Д. Устинова, К.Черненко и молча «примкнувшего» Ю. Андропова, которые чуть позже и вскормили горбачевых, яковлевых и ельциных. Поэтому, суждение социолога А. Зиновьева, высказанное им в последнем лекции в МГУ, что «произошло грандиозное коллективное предательство» со стороны многомиллионной партии коммунистов – не совсем верно отражает суть дела. Это всё равно, что обвинять целый народ, а не отдельных подонков и недобитых Сталиным власовцев, во всех смертных грехах. Очевидно, что здесь имело место явление несколько иного порядка, а именно: многомиллионная КПСС, жившая по правилам и положениям Устава 1966 г. и Инструкций ЦК в их сусловском изложении, самым логичным образом пришла в тупик вследствие элементарного несоответствия этих правил и положений базовому принципу демократического централизма и тем пафосным лозунгам, которые готовились Сусловым и его окружением. Не «предательство огромной массы коммунистов», а тупик, куда завёл партию «главный идеолог партии» с 30 летним стажем работы на должности «теоретика», привёл её к катастрофе. Никого «не пущать», ничего нового не предлагать и не создавать, а изрыгать блевотину, составленную такими же, как и сам, помощниками и референтами – можно ли придумать лучшую халяву за 30 лет фарисейства в ЦК. И политический процесс, зашедший в тупик, куда его завело «идеологическое руководство», мог принять всякую форму – в т.ч. и предательства, но не партии, а её высшего руководства. Необходимо ясно представлять – что было причиной кризиса, а что стало его следствием. Очевидно, что без «Суслова и К» и выстроенной ими с помощью волшебных Инструкций ЦК убогой партийной иерархии и соответствующих этой убогости внутренних порядков и правил циркуляции элит, в руководство правящей партии не пробрались бы ни «уголовники», ни «авантюристы», ни «проходимцы». Это просто нонсенс: при том, что организационным принципом КПСС являлся демократический централизм, в целом рядовая масса коммунистов не имела ровно никакого отношения к профанациям с «избранием» Хрущёва, Брежнева, Андропова, Черненко и Горбачева на высший партийный пост. (Кое-что оттуда досталось и бережно хранится сегодня в КПРФ и, соответственно, такая же «петрушка» в её рядах как по части внутрипартийных выборов, так и по части «борьбы с антинародным режимом»). Откровенно говоря, непросто понять истинную цель многих «жалоб» и «сожалений» о том, что страна разрушилась, потому что «к власти пришли предатели», «агенты влияния оказались в верхушке власти», а сама «верхушка» была «нелюбознательной» и т.д., и т.п. В русле изложенного можно ещё сказать, что требования части активных граждан по отмене статьи 6 Конституции в сущности сводились к не совсем осознанному требованию отказаться от подмены государства и государственных органов партией и партийными структурами. А так, сама по себе, «шестая статья» никому не мешала и никому не была нужна, кроме известных эпигонов «марксистских подходов» и пустоватых речей и статей о «развитии» и «совершенствовании».
В-пятых (и здесь можно согласиться с историком А.И. Вдовиным), трагедия СССР наступила как итог отчуждения между государством и русским народом, в равнодушии наиболее многочисленного народа к судьбе так и не понятой «великой державы»[150] (как итог, «былое величье» и по сей остаётся предметом дискуссий). А. Вдовин справедлив, утверждая: прояви Сталин большую настойчивость в вопросах национально-государственного устройства СССР (у Сталина были мысли и намерения, не во всём совпадающие с ленинскими), то устои государства были бы надёжнее и крепче.[151] В какой-то мере, даже известная гордость Сталина действиями «русских царей, сколотивших империю», во многом говорит об объективной необходимости унитарного государственного устройства России вокруг и под началом русского народа. Поэтому, с большой долей вероятности можно утверждать – исторически Сталин и здесь оказался прав. Это большой вопрос национальной политики советского государства так и не решённый по сей день, а в своё время покалеченный «сапожниками» и «интернационалистами» под свист «юбилейных речей» о «единстве и дружбе всего советского народа» и «торжестве ленинской национальной политики». Именно в это агрессивно серое время поднимали голову националисты на Западной Украине и других регионах страны и против них не принимались адекватные меры. Прямая ответственность за то, что случилось сегодня на Украине, лежит и на «теоретике» со змеиными глазёнками, и на кравчуках, и на кучмах, и на мордастых «писателях». А известные предложения генерала В. Варенникова были совершенно адекватными и не столь уж запоздалыми.
Думаю, что здесь мы всё ближе подходим к тому, чтобы не только уяснить, но и отбросить старую иллюзию, признав очевидную тенденцию объединения страны на унитарных началах вокруг государствообразующего русского народа. Этот вопрос давненько просится в историческую повестку и не нужно обладать особым мужеством Бисмарка или Сталина для простого признания этого факта и этой необходимости. Ведь, даже ретроспективно, многое в этих вопросах более или менее видно на поверхности: Россия была и развивалась, расширялась в «империю» как унитарное государство и в этом фактическом состоянии вступила 30.12.1922 в Союз с другими советскими республиками – также унитарными. А из недавней нашей истории мы не знаем ни одного государства из числа бывших союзных республик, которое вышло из СССР федеративным. Почему в своё время советское руководство почти искусственно приняло федерализм – факт известный – из-за реальной опасности национально-сепаратистских движений и раскола страны, который мог стать смертельным для сохранения России как целостного государства после революционных изменений 1917 года. В.И. Ленин был диалектиком и реалистом в политике, хотя и относился к ней как «к искусству»: памятные Брестские мирные соглашения с Германией в марте 1918 года, которых чуть было не провалил Троцкий, так и остались в памяти нашей истории. В дальнейшем вопрос организационной формы государства никогда всерьёз не ставился, а Сталин вовсе и не горел желанием возражать в чём-то своему «учителю». Во времена сусловизма и «всеобщей дружбы народов», эти вопросы не были столь актуальны, как сегодня – государство было единое (фактически унитарное), а работы и еды хватало всем. Когда наступили иудушкины времена, тогда старые и подзабытые проблемы и стали выходит на передние позиции; немалую «помощь» и «содействие» в их обострении оказали и подельники Иуды. В 1991 году СССР распался, а республики вышли из Союза унитарными государствами, какими они были и до этого. Почему и на каком основании Россия, исторически с незапамятных времён бывшая унитарным государством (а в советский период унитаризм, связанный единым плановым хозяйством и единой правящей партией, ещё более укрепил свои позиции), должна была выходить из Союза ССР в когда-то навязанной ей «шантажистами» и вынужденно принятой форме федерации? К тому же, аналогии с Брестскими соглашениями, подписанные Россией 3.03.1918 под давлением Германии, ясно проясняют суть дела: ни политических, ни социально-экономических, ни иных причин и оснований для этого не было. Как и позже не было ни исторических, ни экономических, ни политических, ни других предпосылок для «перехода за день» из статусов «автономий» в статусы «республик» (государственных образований). Историческую, юридическую и логическую справедливость (как и законное воссоединение Крыма с Россией) надо бы восстановить и, прежде всего, в интересах самих же «малых народов». Иначе, со своими «достоинствами» и «самобытностями» «малые народы» могут оказаться и на дне самого быта. К тому же, несколько подозрительным представляется оборот в научном обиходе термина «самобытность». В сравнении, это что-то вроде «ядра» в старых советских конституциях – такая же абстрактная категория. И, тем не менее, данный термин давненько разгуливает по страницам многих исследований учёных и «постсоветских писателей». Известно, что вначале 2000-х «писатель» Л. Кучма предательски для славянского мира говорил об этом и даже «литературно исследовал» «угрозы русского языка» для «самобытного сознания украинской нации». Чем закончились тогда «угрозы Кучмы» – все мы свидетели.
«Культурная автономия», «особый статус», «самобытность» и, наконец, «офшор» – не случайные в понятия и термины. И ничего нового в этих вопросах исследователи не открыли, а употребление в научном обиходе термина «самобытность», безусловно, имеет политическую подоплёку; даже эпистемологически в нём более всего проявляется «исключительность». Но подобная категория совершенно недопустима в отношениях субъектов и Центра, а также между самыми субъектами. Безусловно, мир разнообразен и везде есть свои нюансы; на русском языке они называются «особенностями», которые присутствуют практически везде и даже в близко находящихся друг от друга областях Центральной России; например – Калужской и Тульской, Липецкой и Тамбовской и др. Одновременно, данные области имеют и отличительные друг от друга признаки (особенности), что вовсе не даёт основание говорить об их исключительности, то есть – «самобытности». Поэтому, логичным было, что даже в Конституции СССР 1977 года говорилось не о «самобытности», а «особенностях» союзной и автономной республик (статьи 76 и 82). А если взять, например, тот же Дагестан, то в ней каждый район и даже каждый аул – самобытен; жители двух аулов, находящихся по разные стороны горной речки, не понимают друг друга, говорят на разных языках и ведут далеко неодинаковый образ жизни. И так многие аулы, сёла и целые районы Дагестана. Получается, что все они в определённой мере «самобытны». И как быть с их «самобытностью» внутри одной республики? Создать, может быть, отношения федерализма между аулами и сёлами? Или взять, для сравнения – «Юждаг» и Северный Дагестан. В смысле «самобытности» – это весьма различимые части одной республики, с разным менталитетом живущего там населения. В то же время, жители не только Дагестана, а всего региона Северного Кавказа более всего страдают не от террористов и экстремистов, а от той же «самобытности», отсутствия должного государственного порядка, бездействия и жалкого состояния российских законов, которые в условиях данного региона очень часто также оказываются «самобытными». А надо бы, чтобы законы государства были, согласно крылатой фразе, «не казанскими или калужскими, а едиными и всероссийскими». А тем более – не «кавказскими» и не «самобытными».
Говорить здесь можно о чём угодно и доказывать что угодно, но если отбросить весь словесный флер, то фактическое положение вещей окажется более чем очевидным – исторически Россия была и сложилась как унитарное государство и непризнание этой реальности означает уход от объективной оценки реалий жизни в мистику. И все признаки принимаемых центральной властью решений однозначно указывают на то, что в практике жизни мы имеем дело с унитарным государством. Иначе, как можно понять отмену требования об указании в паспорте национальности и «прописки»; свободное перемещение по территории страны товаров, капиталов, рабочей силы и многое другое? Даже в обычной жизни жители, например, Вологды, близко к сердцу и как собственные воспринимают проблемы Калининграда, Сталинграда, Сахалина или даже украинского Славянска. Главными и существенными в публичной жизни традиционно остаются решения «центральных властей», а не «субъектов РФ». И, вообще, что за «федерализм» такой, когда С. Шойгу на самолёте МЧС переправляет батареи для обогрева «замёрзшему» в Сибири «федеративному» субъекту? Что за федерализм такой, когда руководители национальных республик «выписывают» из Москвы команды омоновцев и аудиторов для борьбы с экстремизмом и наведения порядка в различных сферах народного хозяйства «самобытных» республик? Да и каким образом могли бы применять «принцип федерализма» многие представители малых наций и народностей, проживающих в российских мегаполисах или такими «ценностями» и «принципом» на какое-то время они будут обделены? Как и по каким критериям можно будет различать, как едко иронизировал Энгельс над «бессознательным» в суждениях «господина Мюльбергера» – «одно от нечто другого»? Даже две добрые пары примеров вынуждают признать: России необходимы единство и верховная власть государствообразующего русского народа и такая необходимость наиболее адекватно может быть выражена в унитарной государственной форме организации.
Федерализм – это действительно большая и непростая тема. И, тем не менее, признавая естественные различия, невозможно игнорировать или даже отрицать единство материального и идеального в вопросах национальных отношений (включая экономические, социально-политические и духовные начала различных наций и народностей). А что касается «федералистов», то они, даже не поняв (или приняв позу), где проходит разделяющая Федерацию «от нечто другого», линия истории, нередко пускаются в научный пляс с обоснованиями «всей проблематики» от Аристотеля и до Адыгеи. Но здесь, бывает, сокрыты и банальные вещи и интересы, а именно – «представители национальной буржуазии» (надо называть всё своими именами) вовсе не возражают против статусов «местного княжества» со своими советниками, послами, политологами и пр. аксессуарами. Но и от понимания диалектики претенденты на «княжение» явно отстали и, похоже, мало что в ней поняли. Долго юлили с начала 1990-х, скрывая одну простую вещь – свою неприязнь к социализму, маскируя её сталинизмом, «ошибками» или даже «преступной политикой КПСС в вопросах национальной политики». Но жизнь доказала и доказывает: что бы не говорили «князья» – толку от этого не будет. Для сравнений: даже «русские соседи» «князей», которые несравненно лучше обустроили экономические условия жизни населения, и то не позволяют себе такие аксессуары, как 3-4 телеканала, 24 часа в сутки дышащие экстазом зрелищ и примитивов поющих танцоров на развалинах экономики, фабрик и заводов, отсутствии элементарного порядка во всём – начиная от двора многоэтажного дома и заканчивая работой местных органов власти. Поэтому, не стоит юлить хотя бы сегодня и в очевидном. Иначе, последствия могут быть ещё более печальными.
Практика постсоветского периода национальной политики в нынешней концепции федерализма уже показывает общие контуры деградации малых народов и отсутствие у них тех перспектив, которые были при социализме и прежней, даже не во всём удачной национальной политике тандема Суслов-Брежнев (а не КПСС вообще). При таких условиях, если дать «князьям» ещё немножко полномочий, то вообще неизвестно к чему придёт нынешний федерализм. Хотя С. Шахрай знает точно, ибо в «лихие 90-е», федерализм – предвыборный конёк партии ПРЕС Шахрая, чья фамилия с украинского на русский язык переводится как «лжец», «проходимец», а на белорусский – как «жулик». Знает буржуй по фамилии «Жулик» старую истину – разделяй и властвуй. Как помню, именно этот человек с фамилией «Жулик», после подписи беловежского шабаша шептал и уверял, что ходить на Крещатик будет также легко, как и на блины к тёще и так далее в том же стиле. «Жулик» на то и был нужен, чтобы жульничать. Такое невообразимо, но сегодня этот человек с фамилией «Жулик» стал даже профессором; можно догадаться, чему учит студентов эта усатая профессоришка. Но спать спокойно «Жулику» и иже с ним – не дано; рано или поздно, родственники и даже потомки Димы Яковлева, Ивана Скоробогатова, Максима Кузьмина, десятков и сотен убитых и покалеченных русских и Славянских детей обязательно спросят с «Жулика» и жуликов и про блины, и про Крещатик, и про Донбасс. А мы будем подсказывать им, как это сделать аккуратно, эффективно и в лучшем виде. Вот тогда на «майдане» тёщи (а не вуланды и байдены) и будут раздавать блины для своих детей и зятьёв.
Опыт национальной политики советского государства (который кое в чём был перенят и в разрушенных сегодня янки-фашистами Ливии и Ираке) на основе, условно говоря – «левого проекта», убедительно доказал жизне-способность и верность подхода к вопросам национальной политики с позиций материалистической диалектики (на языке науки – в диалектике единства развития материального и идеального). А иначе, рано или поздно, «молодая российская демократия» закончит ход истории в российских ньютаунах и фергюсонах. Материалистической подход, как научный метод анализа касательно общей проблематики национального вопроса, «отменить» невозможно. И здесь ничего нового ни старые, ни новые сусловы касательно «федерализма», «национальной культуры», «автономии» и т.д. – не открыли. Почти всё, о чем они говорят и повторяют – это давно знакомое и замшелое старьё-трепьё от господ каутских и бауэров, а вопрос по сути заключается в прогрессивности или реакционности того или иного буржуазного политика.
Вместе с тем, равным образом трудно понять как административно-территориальное деление страны «в привязке» с небольшими городами в 300-400 тыс. населения (пример – вся центральная Россия), так и деление по национально-этническим признакам (масса примеров по «национальным» субъектам РФ), игнорируя исторические, политико-экономические, культурные и пр. факторы образования «империи». В данном контексте вопроса даже исторический опыт царской России в административно-территориальном делении страны по крупным губерниям и экономически «спаянным» регионам и сегодня представляется более чем оправданным и целесообразным как для интересов экономики и политической организации власти, так и для духовного единства и государственной целостности.
Невозможно молча пройти мимо того факта, что в разрушении нового институционализирующего порядка отрицательную роль сыграл и, условно говоря, «женский фактор», рациональное исследование которого практически отсутствует в социологии или политической науке. В современной истории нечто подобное можно было наблюдать на широко известных примерах Г. Брежневой, Е. Боннер, Р. Горбачевой, Т. Дьяченко, Е. Васильевой, «женского батальона» Сердюкова и капризов прочих «милых дам». Беспардонное, хотя и неприметное для внешнего мира и взгляда, вмешательство женщин в дела «государевых мужей» не единожды приводило страну к тяжёлым последствиям. То же самое имело место быть и в других странах мира, и эта тематика (и только на первый взгляд, гендерная) – достойна отдельного и более детального исследования и предметных оценок. Для определенных сравнений и выводов: после известных «приключений» на орбите космонавта В.И. Терешковой, нервно брошенная С.П. Королёвым реплика – «космос не для баб», хотя и косвенно, но в какой-то мере также проясняет суть этой проблематики. Что касается космоса, то здесь, скорее, верно обратное – «бабы для космоса», иначе фантазии у «баб» беспредельны и в этом они сравнимы разве что с космосом. Для чего достаточно вспомнить любимую нами сказку А. Пушкина про рыбака и золотую рыбку.
Вышеназванные факторы трагичным образом наложились один на другой и примерно в одно и то же время, как единый топот марширующих по мосту солдат, отчего мост не выдержал и разломался там, где было тоньше всего. А тоньше всего оказалось именно там, где были порушены ленинские конституционные основы государственной власти, знание и диалектическое понимание самой сути Советской власти и организационного места в ней «победившей партии», и не обязательно компартии.
Возникает логичный вопрос – не явились ли перечисленные причины той объективностью, которая стала неизбежностью и привела к трагедии? Можно ответить однозначно – нет. Трагедия произошла в основном по причинам субъективного свойства, а сложившееся тяжёлое положение в стране и партии можно было подправить. Для этого были нужны те самые «кадры», которые «решают всё», но те, которые были в наличии, оказались неорганизованными и без волевых ресурсов. Они и сегодня не изменились – послушайте их проповеди, многие из которых вызывают откровенное раздражение даже в собственных рядах. Почему элитный «ряд» в апреле 1989 года дружно подписал петицию Иуды, за исключением одного Е. Славского? Почему эти «ряды» слушали блевотину Иуды, даже видя откровенный погром в собственном доме, даже видя то, как, говоря словами «отца солдата» – «вырезают живой виноград»? Почему «ряды» оказались с трясущимися руками, а не твёрдо держащими щит и меч государства в августе 1991-го? Почему «ряды» признали позор «победы» Ельцина в июле 1996-го? Разве не очевидно было, что субъективный фактор (волевые ресурсы) в политическом процессе исторически почти всегда играл решающую роль? Тем, кто этого не понял, думаю, стоит ещё раз и повнимательнее ознакомиться «Тезисами о Фейербахе» Маркса, назиданиями Ленина о «воле партии», «субъективных факторах» и т.д., а также поступках и деятельности Сталина в тех или иных обстоятельствах и, особенно – в критических ситуациях. И вовсе не сегодня стало очевидно: не только бытие определяет сознание, но и наше сознание определяет наше бытие и этот процесс глубоко диалектичен.
Касательно этих и подобных им вопросов, некоторые дальновидные «доктора наук», не в меру увлекаясь исследовательским азартом легко делают не только глобальные выводы, но и «неплохие бабки». Например, который раз и столь же легко ниспровергая «классиков», один из сих «докторов» заключает ни мало, ни много, а следующее: оказывается, что на «вызовы времени» социализм вообще не способен дать адекватные ответы и только в святых «рыночных отношениях» и «свободе предпринимательства» лежат ключи к разгадке всех тайн природы, общества и даже мирской души. Как пишет «доктор» (успевший стать и советником Конституционного Суда РФ), «корни … приведшего к системному кризису кроются в … не оправдавших себя социально-экономических отношениях» и в отсутствии «перехода к испытанным мировой практикой рыночным отношениям, развитию свободного предпринимательства и т.п.».[152] Комментировать это – ещё одна глупость. Примечательно то, что «учёный советник» остановил восхитительную мысль на самом интересном месте, а именно – на «и т.п.». Её продолжение привело бы автора к тому, что в соответствии со святыми «рыночными отношениями» пришлось бы признать и «правомочность» бомбардировок Югославии, Ирака и Ливии (на очереди Иран и Россия, хотя, направления и стратегия ударов меняются, что ясно продемонстрировали военные действия на Украине и Сирии); войну против Сирии, где кинжалами вырезали целые деревни, на глазах у родителей насиловали и убивали детей (как и наоборот) и все остальные «прелести» на опыте того же, как пишет «учёный человек» – «мировой практики». Можно было добавить сюда и недостающие слова, из песни их не выкинешь – и «европейских стандартов». То есть, ровным счётом ничего нового «доктор наук» не сказал, повторив давно знакомые сказки о разном. Не то, чтобы светлые головы «учёных людей», но и даже мысли «тёмных» батюшек наконец-то озарили опасности «европейских стандартов», в соответствии с которыми «легализуются однополые браки», «узакониваются эвтаназия», водятся «опасные элементы ювенальной юстиции» и такие же «жизненные стандарты».[153]
Ещё один «доктор наук», «правительственный профессор» Финансового университета, с дружной семьей из кандидатов и докторов наук, пишет, переписывает и даже с умным видом редактирует учёные мысли о «семье общего (англосаксонского) права», «романо-германской правовой семье», верховенстве «правового закона»(?) и в том же стиле шалит и комментирует правовые анекдоты.[154] Выходит, «семья» была не только у Ельцина и есть не только «в дружной энергетической семье» Путина, но и в «общем праве». Само собой возникла навязчивая мысль, а что же это такое – «общее» англосаксонское право? Не руководящая ли идея для всех «правовых государств», как и статья 6 Конституции СССР 1977 г. для «всего советского общества»? Касательно советского общества, в котором «семья докторов» ела, пила и веселилась, то оно весельчаками, вслед за известной мадам, было обозвано «тоталитарным». Правда, пишет «семья», в том обществе было «развитое законодательство», но оно не «свидетельствовало о наличие в обществе правовой государственности. Недавний опыт показывает, что в тоталитарных государствах регулярно издавались правовые акты, обеспечивалась их жёсткая реализация, но такое правовое регулирование являлось антиподом правового государства».[155] Так сегодня свидетельствуют свидетели, «антиподы» тоталитарного общества, жившие в таком обществе и получившие там не только бесплатное высшее образование. Пусть всё это останется на плечах «антиподов», поскольку совести у них нет, а желудок вместе с такими же мозгами требует нечто иное, похоже – продолжения веселья.
Другой «доктор» – бывший «научный коммунист» и автор «популярного в советское время учебника по социологии», без зазрения совести и оглядки на свои «бывшие труды» (обоснованные «марксистской методологией» и, конечно же, «под давлением партократов») пишет, что «Великая Французская и Великая Октябрьская революции» «провозгласили красивые и гуманные лозунги, но привели к прямо противоположным результатам. Во Франции … к власти пришли Бурбоны, а в России установился репрессивный тоталитарный режим. …делая ставку на НТР КПСС вынуждена была пойти на расширение массового среднего и высшего образования» (а «Единая Россия» вынуждена была пойти на «расширение университетов» в каждом подвале многоэтажного дома – М.А.), а в итоге «интеллигенция стала главной оппозиционной силой … свергнувшей коммунистический режим».[156] Далее, при каждом удобном случае «социолог» хулит плохой социализм и хвалит похвальный капитализм. Вот такая социология знаний «социолога». Хотя одним из «общих канонов научного метода» социологического исследования он полагает «ценностную нейтральность социологии»,[157] в упор не замечая такой «общий канон научного метода» как материалистическая диалектика. (В качестве общенаучной методологии она применяется и в такой, казалось, идеологически нейтральной науке, как криминалистика).[158] Но не всё так просто: оказывается «доктор социологии» возглавлял когда-то «лабораторию социальных исследований департамента областной администрации»; за годы «исследований», видно, и возник союз трона, социологии и 30 сребреников. Мне неизвестна причина того, почему так часто «юридические» историки и социологи лезут в чужую тарелку, да ещё с грязными лапами. Ведь, квалифицированные и оригинальные историки не позволяют себе подобного рода хамство и чванство.[159] О зубовых, зубастых маргиналах и их «партнёрах» – и говорить нечего.
Далее, очередной «автор классического учебного пособия» (и также обиженный на бывших партократов) пишет о невыносимых «диктаторско-приказных средствах и методах тоталитарной организации жизни», «насильственных нормах и инструментах тоталитарной системы диктатуры пролетариата»; размышляет и делает обширные выводы о «неправовом характере «пролетарского права»(?), облекая его в «так называемое социалистическое право».[160] Он же, вслед за «современными (и не очень) философами и социологами», пудрит мозги студентам (и не только) по поводу «закономерностей постсоциалистического развития … концепций цивилизма и цивилитарного права» и несёт такую же ересь о «цивилитарных» о «правовых законах»(?), «фундаментальных началах правового государства», «философии права», «естественного права» и т.д., и т.п.[161] Здесь невольно задумаешься о другом – сколько же «естества» в головке «отца цивилизма» – основателя «либертарной теории права» и «ведущего российского учёного в области философии права, теории и истории права, член-корреспондента РАН»? Хотя, вся эта «философия права» сверху донизу пронизана той же идеологией средневековой схоластики весьма авторитетного в своё время попа по имени Фома Аквинский, а далее – и «аквиниата» права. И ничего нового, кроме как лингвистических порожняков, академический доктор так и не сказал. Хотя, он здесь – не один такой «цивилитарный». Взять, к примеру, ещё одного «цивильного авторитета» из области «нового средневековья» и несостоявшегося члена Конституционного суда РФ (Бог уберёг) – доктора юридических наук А.Б. Венгерова, «переработ. и допол.» изданиями которого загружены полки университетских библиотек. И что же сочинил этот «доп.» «переработчик», получивший учёность в плохие времена «тоталитаризма»? Читаем лишь термины из творческой фантазии в области «естества» права, чтобы понять всю истерику «доктора» и даже без комментариев: «минное поле», которого оставила марксистско-ленинская теория государства и права; «кризис марксистско-ленинской теории государства и права»; «выдающиеся дореволюционные русские юристы» и «современные крупные зарубежные философы и юристы»; «ошибочные выводы Энгельса» о государстве в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», а вслед за ним – и Ленина в лекции «О государстве»; «демагогия утверждает примат коллективизма над индивидуализмом, над личностью, её правами и свободами» и т.д., и т.п.[162] Вообще, читать и вникать в то, что пишет сей доктор, надо обладать крепкими нервами. Думаю, что вся эта естественная галиматья «цивилизма права» члена РАН нуждается в другом докторе, скорее сексологе, поскольку в его рассуждениях о сущности права можно встретить и такое: «Неразумно вводить запреты на «любовь». Увы, и это знало законодательство социалистического общества запрет на браки с иностранцами».[163] Выходит, что для этого «доктора», «любовь» и «браки с иностранцами» – понятия не только «тождественные», но и «естественные». Далее «доктор» глубоко размышляет о «сущности права», о «содержании права» и ещё о чём-то непонятном, даже близко не подходя к их сущностным оценкам (возможно, боялся быть «разоблачённым»). Очевидно, что никакого отношения к науке весь этот словес не имеет. Но, с другой стороны – это просто шедевр буржуазно-мещанской идеологии типичного демагога из 1990-х гг. И здесь же «доктор» резюмирует (правильнее сказать – открывает себя во всей учёной красе), что, мол, в советский период «учебные курсы теории государства и права строились в основном на рассмотрении многих утопических и конъюнктурных положений Маркса, Ленина, Сталина … В общественное сознание насаждалось утопическое и мифологическое юридическое мировоззрение».[164] Тут поневоле вспомнишь: как же справедлив был Спиноза, говоря, что «слова Павла о Петре говорят намбольшео Павле, чем о Петре». К слову сказать, в 80-х годах я учился на юридическом факультете Кубанского госуниверситета и только самыми добрыми словами вспоминаю преподавателей и не помню ни одного часа и ни одной лекции, где бы они «насаждали утопическое и мифологическое правовое мировоззрение». Не просто так в народе возникло назидательное изречение – «держите вора» громче всех кричит вор. В этом и видна вся заплесневелая мудрость «научных» воров и демагогов.
Правда, с такой «естественной» галиматьей согласны не все «именитые учёные» и доктора наук. Например, весьма «именитый юрист» М.В. Баглай как-то высказал мысль с далеко идущими последствиями. В учебнике по конституционному праву (которым завалены библиотеки вузов, где также «аргументировано» критикуются «порядки тоталитаризма» и «диктат одной партии») автор утверждает, что «демократическая доктрина парламентского права давно уже выработала понимание того, что депутаты с момента когда они уже избраны, перестают быть слугами своих избирателей, а становятся слугами всего народа. Между интересами избирателей и интересами народа может возникнуть противоречие, и парламент должен обладать полной независимостью для того, чтобы безоговорочно отдать предпочтение защите общенародных интересов. Такое понимание народного представительства делает бессмысленным требование к депутату о выполнении своих предвыборных обещаний, право отзыва депутата и т.д. Избранный депутат парламента абсолютно свободен в определении своей позиции при голосовании по любому вопросу (это так называемый свободный мандат)».[165] Безусловно, для меня это –ликбез креатива. Но у поклонника «свободного мандата», а в бытность – защитника общенародных интересов с 10-летным стажем работы завотделом Института международного рабочего движения АН СССР, могут возникнуть научные проблемы со «свободолюбивыми докторами», в понимании которых Баглай может быть признан «демагогом», поскольку согласно «доктору» Венгерову, «демагогия утверждает примат коллективизма над индивидуализмом, над личностью, её правами и свободами». И не только Баглай, но и депутаты и иные категории граждан, в случае нарушения ими «прав и свобод человека» во имя «общенародных интересов», рискуют стать «демагогами». Даже сложно себе представить, что станет с Россией, если вся представительная ветвь власти и большая часть населения страны в один прекрасный день окажется сборищем «демагогов».
Возвращаясь к «утопиям» и «конъюнктурам», напомним «докторам-демагогам» о достижениях СССР тогда, а Китая и Белоруссии сегодня, и сравним их с «достижениями» «эталонов демократии» со «свободными мандатами» – в Ираке, Ливии, Сирии, Югославиии на Украине. Напомним демагогам и мягкогубым «учёным ворам» из «пятой колонны» о том, как в страшно «правовой США» «осудили» убийцу Димы Яковлева и о том, что «конъюнктурщик» Маркс потерял трёх своих детей, но не изменил науке и всю свою тяжёлую жизнь добросовестно изучал науку, доказывая силу и правоту научного, а не «мандатного» знания. И в отличие от «выдающихся» «научных» воров, за 30 сребреников он душу свою и знания свои дьяволу не продал, а сделал достоянием не только науки, но и всего трудового народа.
Ещё один, раскрученный в «магазинных учебниках» по политологии, доктор исторических наук «имэмовец» К.С. Гаджиев, который и в советское время неплохо зарабатывал на горячие шашлыки и хлеб с маслом, также недоволен «тоталитарными порядками» и пишет о «неоспоримости факта близости и определённого родства фашизма и большевизма по ряду параметров»; что для реализации цели «коммунистического идеала» «на вооружение были взяты безжалостные антигуманные средства», что «фашизм и большевизм имели ряд близких или общих по … функциональному системообразующему, методологическому назначению элементов» и перечисляет такие «элементы».[166] (Ошибается «имэмовец» в «функциях», «элементах» и даже прогнозах, поскольку потерял чувство реальности и даже ориентацию по половому признаку. Реальности и ориентации сегодня таковы: по Крещатику гуляют не коммунисты и фашисты, а в обнимку шалят нацики Яроша и педики Ляшко. Союзы нациков и педиков – это и новая идеология «западной демократии», и новая тактика войны не только против России). А, уточняя «методологию науки» и в «аннигиляциях традиций», сей «учёный человек» утверждает, что «большевистский режим в СССР и нацистский рейх в Германии коренились в национально-исторических традициях двух стран и в сущности представляли собой продолжение их истории в новых условиях. Такое мнение верное в принципе нуждается в существенных оговорках». И свои оговорки бывший фельдшер из далекого горного аула обосновывает тем, что «…марксизм-ленинизм советского периода… приобрёл атрибуты фундаментализма с его фанатизмом, буквализмом и эсхатологизмом».[167] (Надо же, и термины «буквально» медицинские). Далее, в экстазе заработков он вовсе потерял самоконтроль и нашёл логику в том, что «атрибутом тоталитаризма является тесная взаимосвязь между истиной и силой». «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно», – цитирует он В.И. Ленина. То ли от души, то ли от ума – отсюда «ученый» «выводит» умозаключение о том, что «аналогичным образом рассуждали в своём учении и идеологи нацизма. В действительности же идеологии и марксизма-ленинизма, и нацизма были верны, потому что они всесильны, потому что они опирались на фундамент карательной террористической машины… Нацистские лагеря смерти и советский ГУЛАГ составляют сущностную характеристику тоталитаризма».[168] И вслед за этими открытиями следует бывшему фельдшеру «буквально» родное и медицинское, по части которого «доктор» упоминает некоего «homototalitaricus с особым политическим складом, особой ментальностью, мыслительным и поведенческими характеристиками».[169] А весь этот фельдшерский бред, любитель аппетитно набить свою утробу за счёт чабана в горах, нежбера в поле и «Фонда Сороса», заканчивает следующим политико-медицинским заключением: «В целом тоталитарный тип – это государственный человек, преданный государству и всецело зависящий от него».[170] Нам только и остаётся задаться вопросом – помогут ли «оговорки», о которых он упоминал, когда наступит час истины? Кстати сказать, свою книгу автор выпустил тиражом аж в 10 тысяч экземпляров «при содействии Института открытое общество (Фонд Сороса)», где, скорее всего, и зародились фельдшерские думки о новом «тоталитарном типе человека». И вообще, сложно понять, где здесь наука и научное и на что были потрачены средства Сороса.
Шагаем дальше по харчевням науки и образования. Как и во времена «развитого сусловизма» некий И.Т. Фролов «разрабатывал» «перспективы человека при социализме», так и во времена «демократии» некий А.Ю. Мельвиль – некий аналог некоего И.Т. Фролова, в поте лица трудится в российских престижных университетах с известной ориентацией на некие «западные ценности» и «достижения» («красавчики» МГИМО и ВШУ) – аккуратно, скромно и научно двигая в т.ч. и «простого человека» в известном направлении «трансформации системы» с «транзитом» в капиталистический рай. За бугром пафос «транзитёра» был замечен и он стал членом многих западных «элитных университетов». Хотя истинная цена подобных «учёных людей» на Западе известна давно, и поэтому он здесь не один такой – «умный». Но нас интересуют не пустышки из «престижных университетов» (Время будет им судьёй), а их сущностное. А в этом, как оказывается, у многих «учёных людей» ровно ничего не изменилось – инстинкты и запросы желудка были и остались для них «базовыми» и «фундаментальными». Безусловно, нельзя отрицать и того, что простой человек («элита России» – в терминах Путина) от природы также наделён и умом, и волей, и определёнными инстинктами. Однако, в отличие от «учёных людей» и «интеллигенции», «простой человек» трудясь никого не обманывает, не хитрит и не лицемерит, а работает и поставляет в харчевни «учёных людей», министров, менеджеров, писателей, художников, член-корров РАН и «служанок власти» качественные товары: хлеб, молоко, мясо, овощи, фрукты, туфли, трусы и многие другие потребные вещи. А что же они – «учёные люди», обмениваясь продуктами человеческого труда с «простым человеком», пудрят ему мозги лингвистикой из «сахарно-приторных произведений», «чёрными квадратами», «фанерами», попсовыми визгами теле- пустышек, гулагами, загогулинами и такой же «научной» пошлятиной? Ведь подобный, говоря словами Маркса, «взаимный обмен своей деятельностью» с такими же, как и они, «производителями», означает не что иное как «подлаживать свинью». На юридическом языке такой обмен имеет и более точное название – воровство (демагоги страшно ненавидят этот термин), чаще – в виде «научного» или «интеллектуального» мошенничества. Надо бы здесь разобраться, и как гласит народная мудрость – на всякого мудреца найдётся и довольно простоты. А на вора – и кандалы.
К сожалению, такие они – «классические мысли» и «научные заключения», под прикрытием учёных званий и аксессуаров «научного сообщества». Но к счастью, не все такие. А кого больше, и сколько же их таких, «любящих Россию» докторов, демагогов и просто демиков с грязными лапами и толстыми задницами – один Бог знает. (В своё время об этом знал и Фома). Сегодня на многих «учёных людей» издалека смотрит «Большой брат» и самодовольно клюкает – «мы вас видим», о чём всей «мировой общественности» искренне поведал мужественный Э. Сноуден. И, как бы помягче сказать, юмор даже не в этом, а в том, что они – не одни такие. Они на сегодня, лучшие: «Заслуженные…», «академики», «советники», «доктора», «члены РАН» и т.д., и т.п. – одним словом, «уважаемые учёные люди». Должен пояснить, что все, без исключения, выше названные «учёные люди» и учебные издания специально не выбирались. Они «популярны», а их учебники массово лежат на полках библиотек городов, районов и учебных заведений. Сложно себе представить весь средневековый ужас не только от менее «именитых учёных», но и «необычных» учебников под редакцией «докторов» нетрадиционных ориентаций. Боже упаси Россию, её духовный и интеллектуальный потенциал, науку и образование, будущие поколения и в целом население России от таких докторов, профессоров, академиков, министров, советников, «самобытников» и «авторов десятков монографий и сотен научных статей». Поражает и обилие «учёных людей» инородцев или известных кровей, которые в России поучивают русский народ как им правильно жить, как правильно мыслить, что такое добро, а что есть зло, как отличить ум от дурости, справедливое от несправедливого, прекрасное от безобразного, как и чему учить своих детей и пр. Хуже того, зачастую и аналитики левых взглядов, своим скромным пониманием «сложности» и «неоднозначности» происходящих «объективных процессов», недалеко ушли от столь же скромных намерений «посмотреть правде в глаза». В глаза смотрят, но каким-то лукавым взглядом. А смысл какой? Я совершенно не желаю здесь что-то изобретать или мастерить, а просто пытаюсь понять, говоря словами В.И. Ленина, одну простую вещь – «на чём свихнулись люди, преподносящие … нечто невероятно сбивчивое, путаное и реакционное».[171]
Сегодня многие учебники для вузов и даже колледжей гуманитарного направления (обществознание, история, социология, политология, культурология и др.) заполнены исследовательскими глистами с клеймо «MadeinUSA». Буквально все ссылки и основные «положения» и «принципы» обосновываются мнениями «колорадских жуков» и «чикагских глистов», не имеющих ни к тематике, ни к существу учебных вопросов ровно никакого отношения, кроме скрытного идеологического воздействия на неокрепшие умы студентов. И российские подвиды жуков и глистов оказались не только «в учебной теме», но и коррупционном экстазе, когда студенты не могут понять экзотику их словеса, а зачёты и экзамены по ним приходится сдавать. На фоне такой реальности, небезызвестные «мюнхенские» и «сочинские» стоны не просто удивляют, а вызывают откровенную иронию.
С другой стороны, не меньшую досаду в этих вопросах вызывают и позиции «системной оппозиции». Плачевность положения в том, что многие «доктора» из КПРФ, даже сидя на казённых харчах, и в «лихие годы» мало что сделали и мало чем проявили себя в борьбе с англо-саксонской экспансией в российскую науку и образование. Где и чем проявили себя те же самые «фракционные» патриоты – истые «защитники России»; куда делись РУСО и русисты, «профессора» и «доктора наук»? Где их учебные издания, хотя бы неформальные и чем они были заняты более «20 лет борьбы» и чего добились на научных и идеологических фронтах «за умы молодёжи»? В реальности мало что сделано или почти ничего. Нет таких данных, кроме единичных исключений; например, учебника О.Н. Смолина по политологии, и то написанный «в духе времени». Единичные энтузиасты (например, А.П. Боровиков – автор учебных изданий по основам марксизма-ленинизма, политологии и теории общей политики) кое-что делают для «будущих поколений», но их крайне мало; их учебников нет даже в интернет магазинах. И не случайно, что в одной из программ «Красной линии», профессор В.Ю. Катасонов повторил общеизвестное – «если мы потеряем молодое поколение, то потеряем страну». Безусловно, молодёжь с большим интересом будет учиться и познавать современность и наш «бренный мир» по изданиям тех авторов, которые пользуются научной методологией материалистической диалектики, с доступным и понятным для них освещением учебных и программных вопросов.
Сказанное вовсе не означает, что отечественная наука, философская и политико-правовая мысль сошли с научной и исторической сцены. Отнюдь, она жива, учится, сама учит и развивается и в нашей высшей школе и системе образования работают множество добросовестных учёных, учителей и исследователей, которые, в отличие от «российских подвидов», душой и сердцем болеют за общее дело, интересы науки и образования, будущее нашей молодёжи и государства в целом. На таких, собственно, энтузиастах – пока всё и держится. Мы это видим даже визуально, когда наши учёные и педагоги весьма эмоционально выступают на тех же научных конференциях и общественных форумах по вопросам самых различных направлений.
Снова возвращаясь назад, зададимся тем же вопросом – как такое могло произойти в судьбе СССР и его правящей партии? Практика показывает, что расколы «идеологических партий» начинаются с ослабления и расшатывания их идейных и организационных основ, застоя в идеологии, философской и политической мысли. Защищал ли «теоретик» идейные основы государства и правящей партии в действительности? Утверждать однозначно – сложно, что уже плохо. Защищал ли он личное понимание «идеологической чистоты партии», то есть, по сути – собственного мирка и собственной власти и значимости в партии и системе власти? Да защищал, причём жёстко, тупо и всегда. К чему это привело? А привело к тому, что, говоря языком науки, природа базового элемента в основе партии за 30 лет «издевательств» Суслова вошла в непримиримое противоречие с абсолютно чуждым ей идеологическим наслоением из политического мещанства «Избранных речей и статей» и такой же бездушной «массовки» политиздата, в результате чего партия стала ржаветь изнутри. Подобное развитие процесса можно было изменить, а больной организм партии кардинально подправить (начав работу именно с «возврата» в организационную основу партии её базового принципа демократического централизма), но только иными врачами, а не «учениками» Суслова, не «умниками», вроде Н. Рыжкова и даже не «консерваторами», типа Е. Лигачёва, привычки и времена которых прошли давним давно. Беда была ещё в том, что, как и во времена Сталина – и «других» не нашлось.
Условно говоря, до начала реформ А. Косыгина на свет должно было появиться второе издание «Материализма и эмпириокритицизма», чтобы осмыслить происходящее и увидеть «путь» – как сказали бы китайские мудрецы. Ничего даже близкого ни в 60-е, ни в 70-е гг. советскому обществу предложено не было. Зато «ведущий теоретик», намертво уцепившись костлявыми пальцами за картотеку с цитатами, приближал общество к «эпохе 6-й статьи», прикрываясь которой ввёрг страну и партию в проблемы как экономического характера, так и политического развития и государственного строительства. (Логично, что в это мещанское время вовсе не талантливые философы и учёные оказались в «почётных списках», а тонкие спецы по «человеческим измерениям» и «перспективам»). Как известно, в тяжёлые для революционного движения России 1908-1910 годы В.И. Ленин, возможно, в единственном числе понимал непреходящую ценность и решающее значение развития положений материалистической диалектики в противовес «новым идеям» «философов» Богданова, Базарова, махистов и пр. «богоискателей». И не прогадал, быстро и энергично закончив в той самой библиотеке музея Великобритании, где К. Маркс творил свой бессмертный шедевр по имени «Капитал», недавно начатый философский труд, ставший, как оказалось, путеводной звездой на целую историческую эпоху. И, наоборот, очень многое из того, что «творчески развивала» профессура в агрессивно серые времена Суслова, во многом оказалось примитивной гнильцой, которую к началу 80-х годов одним приёмом ушу опрокинул простой трудяга из Китая по имени Дэн Сяо Пин. Учись, профессура, у трудяги! Увы, то, что в своё время даже интуитивно чувствовал и верно оценил В.И. Ленин, позднее даже понять не смогли ни сусловы, ни партийно-административные «академики», ни «исторические профессора», ни даже «имэмовцы» и «интеллектуалы» из свиты Андропова. Не просто так Высоцкий пел и надрывался – «Всё не так, как надо … всё не так, ребята!». Не просто так и Суслов, и Андропов недолюбливали его; ко всему этому, нюх на опасность лично для себя – у карьеристов развит чрезвычайно. Неспроста Суслов подозревал Андропова в его тайных претензиях и оказался прав хотя бы в этом. Главный гебист точно знал, в чьих руках сосредоточена реальная власть, потому и мечтал свалить «теоретика» с этого партийного пьедестала и занять его место. А Суслов не только догадывался о замыслах Андропова, но и знал настоящую цену должности «теоретика», иначе не опасался бы его скрытных «претензий». Иногда повторяющиеся в публицистике и электронных СМИ «тезисы» о том, что Суслов был «вторым человеком в партии», что он и не помышлял о высшем партийном посте и т.п. – полагаю ошибочными по той простой причине, что он уже находился там, оседлав с помощью цитат и 6-й статьи «верх партии» – её «идею». А далее, «восход» для Суслова был возможен только в бездну.
Всё это заставляет анализировать проблематику и в более широком диапазоне. В частности, оглядываясь на данные из смежных областей науки, можно согласиться с тезисом о том, что основным жизненным кредо всякого мещанина (особенно публичного) выступает установка – «Да здравствую Я». И порою это «Я» – не такое уж и безобидное явление даже в обычной жизни, не говоря уже о публичной. Оно принимает не только узкоэгоистические, но и болезненные формы, которых мы наблюдаем по сей день. Что и доказывает такой извращённый, не знающий никаких границ эгоцентризм, а следом – и болезнь. Сказанное равно относимо к эгоизму как индивидуальному, так и групповому, вырастающих на ниве обычного человеческого мещанства. Что касается Суслова, то есть достаточно оснований полагать, что подлинным кредо этого «теоретика» стало не «творческое развитие марксизма-ленинизма», не «достижения развитого социализма» и даже не премудрости, вытекающие из положения о «руководящей роли партии всем советским обществом», а его мещанское понимание марксизма и как метода научного познания, и как концепции жизнеустройства, и даже как парадигмы бытия человека. Собственные представления о марксизме, как методе познания объективного мира с помощью «цитат» (диалектику он не знал в принципе – ни одной речи и статьи, ни одного труда об этом у «главного теоретика» не оказалось), вот что он использовал в борьбе за власть и чем шантажировал своих «товарищей». С другой стороны, в этом он находил и «покой ужа на скале», и даже его бесцветные и мелкие глазёнки и худое вытянутое тело удивительно были похожи именно на этот вид рептилии.
Таким образом, проведенный анализ неминуемо ведёт нас к выводу: сложившееся в общественном сознании с помощью «демократических» СМИ представление о социализме периода «застоя» как эпохе «дорогого Леонида Ильича», кроме ехидства, небылиц, анекдотов и пустопорожних разговоров, никакими, сколь-нибудь существенными и предметными анализами, не обосновано. Ровно наоборот, суть и смысл той эпохи с ювелирной точностью отразила пустота и мещанская сущность Суслова и его «интеллигентного окружения». Поэтому с ясным и полным основанием её можно назвать «эпохой уважаемого Михаила Андреевича» или же «эпохой развитого сусловизма» – как завершённой формы политического мещанства в истории послевоенного развития Советского Союза. Того самого мещанства, которое всем своим нутром выползло из обычного человеческого невежества, относительно которого известны многие сравнения, но самое мудрое из них можно признать за Сократом: «Есть только одно благо – это знание и только одно зло – невежество». И, как известно из «анкетных данных» К. Маркса, в жизни он опасался лишь одного – «воинствующего невежества».
Порою говорят и пишут, что мещанство явление отвратительное, что оно, так или иначе, присуще всем эпохам и обществам, групповым интересам и отдельным лицам и пр. Скорее, так оно и есть. Однако то мещанство, что в советский период обрело особенную форму и политическую окраску, прежде всего говорить об организационных проблемах власти вообще, и правящей партии – в частности. «Системные» «жалобы» на то, что «наши граждане» чаще поступают не так, как «хотелось бы», что они «мещански застряли» в собственных мирках и прочее, одновременно признавая «социальные корни» мещанства и его частнособственнические инстинкты, неминуемо указывает на то, что постановка проблемы и способы её разрешения должны быть как минимум уточнены. А касательно структур власти (в широком смысле) – «уточнены», прежде организационно. Вот когда Суслов организационно «уточнил» на 23-съезде КПСС «прямое народовластие» Сталина партийными посредниками, то он, как идеальный политический мещанин, в принципе достиг своей цели – наступила эпоха мещанства и она буквально, в течение 20 лет, как саранча сожрала целую «империю». Кроме того, Суслов всей своей серой жизнью укрепил и авторитаризм власти, её известную «марксистскую декорацию», крайне далёкую и отвратительную марксизму. К сожалению, в этом контексте вопроса нельзя не заметить и того, что в организационных началах КПРФ и сегодня мало что изменилось. И результат тот же – сакрализация «борьбы», «справедливости», «пробуждения народа» и т.д., а следом, та же напасть – «оппозиционное» парламентское мещанство и «управляемая демократическая централизация» в деятельности компартии. При этом мастерски критикуется «управляемая демократия» в политике «режима». Не замечает этого двуличия – только слепой.
«Сусловизм» – далеко не «бюрократизм» в его обыденном понимании; это действительно новое «старое», но, вместе с тем, удивительно малоисследованное явление (это парадокс!) в советской политической жизни и в политической науке, понятие. Без детального анализа и ясного понимания такого явления в жизни страны и правящей партии СССР, как «сусловизм», трудно дать адекватные оценки тому, как такое могло произойти со страной в период её истории с 1985 по 1991 год, что «три проходимца» без особого труда и столь легко завладели ею. Это явление зримо присутствует и в современной политической жизни страны хотя бы потому, что оно дало весьма похожие по форме всходы в виде той же сурковщины, с теми же параллельными поучениями о девичьих прелестях «суверенной демократии», «инновациях» и прочих сладостях для пухленьких девочек. Хотя, ничего «шумного», а тем более новизны, в нашумевшей «суверенной демократии» не оказалось. Если вдуматься, то нетрудно заметить в смысловом контексте этого слогана вульгарный перефраз до боле знакомого – «у России особенная стать». А в условиях «молодой демократии» видно, что под «особенную стать» «суверен» пытался подвести все прелести российского олигархата, присосавшись к которому «чиновничья морда рэфэ» вместе со своими братками весьма комфортно устроилась за одним барским столом. Но такой симбиоз надо было как-то «теоретически» обосновать и, исходя из «общественных приличий», красиво подать «всему мировому сообществу». И здесь не нужно быть оригинальным историком или правоведом, чтобы понять одну простую вещь – разного рода «особенности» почти всегда представляли собой уловки воров и чаще всего придумываются для воровства; в современных условиях, можно сказать – масштабно, на уровне государства, посредством проведения псевдореформ. А нередкие смакования подобных «особенностей» в неком сравнении напоминают молебен молодой мамаши, которая приведя своё чадо в первый класс настырно убеждает учителей в том, что, в отличие от других детей, именно её ребёнок такой «особенный» и такой «своеобразный» и что в его отношении желательны «особенные подходы». И так кажется каждой мамаше, каждому родителю, когда, на самом деле, все дети – практически одинаковы, хотя бы потому, что они и есть дети. Примерно также на земном шаре возникли и существуют более 200 государств – более 200 родившихся и живущих на одной планете Земля детей. И что дальше, коли все эти «дети» не одну тысячу лет живут на одной Земле бок о бок, и что нам делать с нашей «статью» и её «сувереном» и какой от них прок? В историко-философском аспекте развития государственности России, её институтов, её идеологий и т.д., кроме бесплодных «исканий» и «обсуждений», в целом, как представляется, общественная мысль так особо вперёд не продвинулась.
Всё логично, что «сусловизм» как-то скрытно, но навязчиво проникся в тёплый и уютный дом социализма и, оттеснив по углам его собственников, занял там самое почётное место. А что, собственно, он здесь потерял и что ему вообще нужно было? Представляю себе ответ более чем прозаичным – власти и ещё раз власти, а в этой власти – себя любимого. Ничего другого здесь нет и быть не может. Вся цитатная суть «теоретика» жила этой старой, как и весь мир, убогой мыслью. Удивительно, но то, что страна, её экономика и идеология становились в своём развитии на дыбы, Суслов ни разу даже не заикнулся. Выходит, как и Ельцину – плевать ему было на всё, лишь бы «начальником» оставаться. Проникая в душевные таинства подобных выродков, стоит яснее представлять всю мозаику и сам ход политического процесса конца 1980-х начала 1990-х годов, когда огромная империя рухнула столь стремительно. Поэтому «системные» акценты на «предательство Горбачева», «происки ЦРУ», мировые заговоры «тёмных сил» разрушивших «великое единство» и т.д. – идеологизированы и верны лишь отчасти. Да и известное выступление Горбачева в Стамбуле с рассказами о том, как он разрушал ненавистный «тоталитаризм» – это всего лишь судороги червяка и ответная реакция опущенной особи, когда над ним надругалась более сильная особь и не более того. Понятно, что «опустили», а что делать? В мире «естественного отбора», а значит, и «естественного права» – всё по законам матушки-природы; «се ля ви» – как говорят французы. Но для драйвов он выбрал не Францию, а Германию, где и произошла трансформация Горбачева Михаила Сергеевича в ГоМиСека. И сегодня этот «гомисек» сидит на коленках у того же, опущенного Батькой «козла» – голубого еврочиновника и охает в оргазме. Его скрытная мечта открылась и исполнилась во всей силе похоти – лучше ужасный немецкий конец, чем российский ужас без конца. «Каждому – своё» в ужасе и холодном поту читает Иуда на мрачной стене Бухенвальда. И мы желаем ему того же самого. Здесь стоит уточнить ещё один момент в словах и деяниях Иуды: ставшее в своё время расхожим выражение из названия газетной статьи «Не могу поступиться принципами» в массовом сознании долгое время приписывалось Н. Андреевой – химику по профессии и на то время преподавателю Ленинградского технологического института. Между тем, на февральском 1988 года Пленуме ЦК КПСС именно Генсек ЦК КПСС Горбачев произнесёт: «…мы должны и в духовной сфере … действовать, руководствоваться нашими марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами». Иуда не был бы Иудой, если бы не изменил не только принципам, но и своей вере; он и мать родную вместе со своим отцом в 1941 году сдал бы фашисту, даже не моргнув глазом.
Здесь полагаю необходимым уточнить некоторые моменты в его восхождении на вершину власти. В этом вопросе более или менее очевидна прямая причастность Суслова к переводу Горбачева в ЦК. Можно даже предположить, что конкретика в «переговорах» была достигнута весной 1977 года, когда в связи с 200-летием со дня основания Ставрополя на эти торжества прибыл сам «теоретик». (Ещё бы, Ставрополь ему хорошо знаком; здесь он в предвоенные годы возглавлял крайком). И, буквально, в следующем 1978 году Горбачев уже в Москве, где принимает поздравления. Тогда, как и ныне, в моде были не законные и открытие процедуры отбора элит, а порочная практика «приглашения на работу в ЦК» (о чём в Уставе КПСС не было даже упоминания) «новых кадров» – как форма политической самоорганизации верхушки не только по отраслевому (ведомственность), но и по территориальному (землячество) принципу. А изначально «первичка», где Горбачев состоял на учёте, не избирала и не рекомендовала его ни в какие центральные органы партии. (Ещё бы, в своё время бывший 1-й секретарь Ставропольского крайкома Л.Н. Ефремов недолюбливал и открыто игнорировал «меченного»). Негатив от такого процесса политической самоорганизации верхушки партии постепенно перекинулся на области и национальные республики, где шло параллельное её развитие с явным национальным колоритом (как позже научно уточнили – самобытностью), выливший в открытый сепаратизм, что и привело к экономическому обособлению национальной буржуазии и политическому отторжению республик. Всячески оберегая «идеологическую чистоту», а по сути – личную доминанту как «руководящей и направляющей силы», партийная бюрократия и ее «союзники» не только закрывали на это глаза, но и отрицали подобное в принципе, как и непосредственно исходящую опасность рождения и адаптации организованной преступности.
По происшествии многих лет стали говорить об особой роли в решении «кадрового вопроса по Горбачеву» его «земляком» Ю. Андроповым, а чуть позже – и А. Громыко, при содействии «имэмовца» Е. Примакова; литература полна «сенсациями» на эти темы. И как бы ни было, всё делалось не только по привычке, но и вопреки принципу демократического централизма и опасным тенденциям в развитии общества. «Мы не знаем общество, в котором живём» – чуть позднее с грустью резюмирует Андропов. Надо бы уточнить у Чурова – это было сказано от «души» или от «ума»? Но, в любом случае, признание честное, ибо понять «новое общество» человеку с дипломом Рыбинского техникума было непросто. Стоило, наверное, доучиться в Петрозаводском пединституте, а уж потом давать обществу публичные оценки. Для сравнений – даже в тяжёлые годы царизма и в личной судьбе, В.И. Ленин не бросил учёбу, а экстерном сдал выпускные экзамены в Петербургском университете. Ровно наоборот, наказ В.И. Ленина – «учится, учиться и учиться», Андропов не выполнил, а потому, «советское общество», в котором жил, так и «не понял». Ещё с советских времён многие обществоведы с неким пафосом цитируют высказывание Андропова относительно «неизвестного общества». Хотя внимательный анализ наводит на любопытные мысли. Если Андропов с 1950-х годов работал в идеологическом аппарате партии под «шефством» Суслова и по всем канонам партийной работы обязан был заниматься этим обществом и знать его как пять своих пальцев, то, кому в упрёк он ставит подобное положение дел в правящей партии и стране? Элементарная логика подсказывает: сперва в порядке «самокритики» (был такой термин в Уставе КПСС) он обязан был поставить «неуд» себе и честно сказать обо всём на Политбюро ЦК, или ещё где-нибудь – в научном исследовании, например, коли он такой «интеллектуал ЦК». Этого «умный» Андропов не сделал (и даже не пытался что-то предпринять), а помалкивал и, похлопывая в ладошки в унисон речам Суслова, карабкался по партийно-чиновничьей лестнице и даже просил окончательно захворавшего Брежнева – «Вы только живите, Леонид Ильич, живите. Мы сами всё, сами…».[172] А когда Андропова самого «избрали»(?) Генсеком, вот тут его и прорвало с «неизвестным обществом» (а позднее и его сотрудника с «разворотами» от «совдепии» и «галошами для Африки») и, как вывод – «усилением технологической дисциплины». Но и вывод стал очевиден – прикрываясь умными словечками, стихами и лукавым выражением лица, он ловко уходил от ответственности за былое, настоящее и будущее страны и партии. Одиозный и хитромудрый «поэт» и не менее смекалистый, чем даже Хрущёв – «мужик», он понимал и отдавал себе отчёт в том, кто именно, усевшись поудобней на «руководящей идее» и 6-й статье, буквально задержал развитие страны как минимум на 20 лет. Смекалка и обширная информация по линии своей «конторы» наверняка подсказывали Андропову – по чьей вине и причине «наше общество» стало для него таким «непонятным». Однако умолчал об этом, ни разу и нигде даже не заикнулся, продолжал тайком сочинять стишки и «ревновать» к здоровью конкурентов из Политбюро, а, находясь возле Суслова, ехидно улыбаться и похлопывать в ладошки в честь юбилейных речей и юбилейных награждений. «Однажды промолчавшему, кто ему поверить» и, как известно, молчаливые – самые опасные: они молчат всегда – и когда предают, и когда убивают.
Согласно стенограмме заседания Политбюро ЦК КПСС от 11.03.1985, все выступившие члены ПБ ЦК в один голос утверждали о «правильности решения тов. Л.И. Брежнева» относительно перевода Горбачева на работу в Москву.[173]Многое написано и о том, что решающую роль в переводе 1-го секретаря Ставропольского крайкома Горбачева в Москву сыграл Андропов в благодарность за некие услуги по слежке за здоровьем «конкурентов» из минераловодского «водяного общества». А вот А. Косыгин был против этого перевода: гений – он во всём гений. Что это за «решения тов. Л.И. Брежнева», кто и в какой форме их принимал, процедурно оформлял вопреки Уставу КПСС? В партийном уставе ничего подобного не было, а «перевод на другую работу» предусматривался согласно трудовому законодательству (КЗОТ РСФСР), но никак не по уставу партии. И вообще, институт «политическая партия» ни тогда, ни сегодня – никаких «переводов», кроме как «выборов», не знает.[174] В самой природе политической партии нет такого понятия и поэтому всякий «разбор полётов» по широкой проблематике «разрушения СССР» имеет смысл и основания начинать именно с положений Устава КПСС, анализа уставных рычагов и механизмов не только исполнения этих положений, но и также их игнорирования ссылками на «инструкции ЦК» и пр. Хотя, в сущности, эта была «старая болезнь партии»[175] и коснулась она не только Горбачева. Ведь, «тов. Г. Алиев», но теперь – с «правильного решения тов. Ю.В. Андропова», также оказался «приглашённым на работу в Москву», став членом Политбюро ЦК.
Относительно Ю. Андропова есть резон провести небольшое сравнение в контексте последних событий на севере Африки; в частности – Египте, где примерно такие же функции исполнял О. Сулейман – руководитель органов безопасности этой страны. В различных СМИ, в основном зарубежных, о нём чаще говорили как о «честном человеке», «не замешанном в финансовых делах Х. Мубарака» и т.д. Но, при всём этом, О. Сулейман преданно служил нехорошему «фараону в галстуке», правившему страной более 30 лет и также за счёт государства жил в условиях «всё включено». И он, вместе с Х. Мубараком, законсервировал развитие страны в современных реалиях жизни, игнорируя очевидное – арабский мир давно изменился, а молодые египтяне видели по компьютеру не только пирамиды Хеопса, а вечерами слушали не только речитативы муллы. К тому же, многие из них учились в американских и европейских университетах. Одним словом, отсутствие некоего «личного финансового интереса» вовсе не означает, что политик в них не замешан. Ровно наоборот, получая от государства «всё», он становится активным соучастником и связывающим звеном единого механизма финансовой зависимости. И который раз приходится уточнять: «личная честность» – весьма диалектичное понятие и не только в политике. В данном контексте вопроса особо циничными представляются сопливые суждения дворовых «шестёрок» о «личной незаинтересованности Путина», его «непричастности» в лоббировании интересов российской «финансовой аристократии» и пр. Надо же, такому случиться – быть политиком, независимым от финансов и в особенности – глубоко порядочных российских олигархов, грабить которых сам Бог велел. Не президент ли выдавал дружкам-банкирам 200 млрд. рублей из казны в начале кризиса 2008 г. и до сих пор хвастается этим, а в ночь с 19 на 20.03.2013 и глаз не сомкнул, «сидел на телефоне» в ожидании плохих новостей с Кипра. (Не исключён вариант, что он выдал казённые деньги не по доброй воле, а в результате давления и шантажа – так учит марксизм). Новости приходили (и до сих пор приходят, хотя телесводки молчат), в т.ч. и плохие. Начнём с хороших, с питерского «межпромбанкира» С. Пугачёва – сенатора по совместительству, хотя «по жизни» – обычный жулик, ещё в советское время «закрепившийся» в этой «профессии». Не взять подаренные президентом деньги из казни граждан России в сумме 40 млрд. рублей жулик просто не имел права. Он аккуратно перевёл их куда следует и ищите ветра в поле. «По телику» ищут и измученные следователи даже подвиги совершают. А тот, кто отдал деньги жулику, до сих пор хвастается этим. Известно, на какой остров уплыли тогда народные деньги, когда Кипр выручил «Путина и К». А после всего они решили обменяться любезностями; как говорится – долг платежом красен. С позиций интересов «жуликов», всё сделано «очень аккуратно» и есть чем гордиться – зачем вкладывать деньги в развитие производства, укрепляя «материальную базу» «собственного могильщика» – рабочего класса России? Согласно классовому интересу, деньги должны быть у «жирных котов» (за них писатель А. Проханов даже извинился после замечания их «куратора», а «котов» писатель подправил на «козлов»), когда на какое-то время ещё сохраняются и «стабильность», и «социальное равновесие». К тому же, как можно было понять из недавних «разъяснений» Путина – именно в таком содержании движение происходит «не назад и вниз, а вперёд». Однако ему следует усвоить и собственную основу и цель – «деньги – узы всех уз» и его «единственная цель».[176] А также зарубить на буратиновом носу Чубайса – «марксисты не из филармонии выходили», а жили, трудились и учились, в том числе и мудрости Аристотеля – «кто двигается вперёд в знании, но отстаёт в нравственности, тот идёт более назад, чем вперёд».
Говоря о «выборных назначениях», такая же, по сути, авантюрная история с выдвижением Б. Ельцина в центральные органы КПСС «вторым человеком партии» Е. Лигачёвым (хотя свердловская «первичка» прекрасно знала нутро этого «строителя» и никуда его не выдвигала). Со слов бывшего помощника председателя КГБ СССР Н. Леонова, Ю. Андропов в своё время «выдвинул трёх «молодых»: Долгих, Рыжкова и Горбачева, но ни один из них в лидерах не состоялся. Выбор кадров оказался ошибочным».[177] Сказано слишком мягко, ибо говорить о «лидерстве» этих лиц, смешно и карикатурно. Обсуждать Иуду – нелепость и потерянное время. В. Долгих давно состоит в почётных членах «ЕР» (как же, «красноярское землячество» – одно из ведущих в столице. Чего только стоят «Собянин энд таджики» и Хлопонин с таким же «эндом»). «Умник» Н. Рыжков, один из инициаторов и активистов разработки Закона «О кооперации в СССР»; с него и началась капитализация страны с её классическим первоначальным накоплением капитала. Логично, что 24.05.1988 именно Н. Рыжков выступил на совместном заседании обеих палат Верховного Совета СССР 11-го созыва с докладом «О роли кооперации в развитии экономики страны и проекте закона о кооперации в СССР». Именно Правительство Рыжкова, то ли по незнанию, то ли от мещанской суеты, то ли предавшись оргиям Иуды, но под разными соусами и втихаря подорвёт основы советской экономической системы, сведёт на нет саму идеологию советской экономики, превратив её в откровенную спекуляцию кооперативов – этих, по выражению А. Проханова – «высосавших кровь из советских предприятий хищников». Как следовало из авторской программы А. Кондрашова про Березовского – даже «беглый олигарх был поражён законом о кооперации», который дал ему «вторую жизнь». В 1992 году, окончательно поняв, что натворил, «умник» издал «умную» книжонку – «Перестройка. История предательств». Даже из её названия видно, куда клонит и куда «переводит стрелки» бывший союзный «премьер» (этот западный термин массово применён и прижился также во времена «умника») – во всём виноваты «предатели» и «предательство» – рассказы более чем знакомые не только в устах «умника». В душе он понимал, что сказки его не спасут, его мысли терзало осознание последствий своего поведения обычного мещанина и карьериста. И поскольку «предатели» звучит топорно, «умник» решил оправдаться красиво, можно даже сказать – по-научному. И с этой «научной» целью сочиняет вторую книжку про нехорошие «Десять лет потрясений» (1995), где, используя жанр классики «лучшая оборона – это нападение», рассказывает про «парадоксальные ситуации в стране», «неработающие экономические механизмы» (так нам жалуется премьер и высший руководитель «экономических механизмов»), что мы жили в «стране безнадежно кривых зеркал» (здесь он близок к Андропову, с его «непонятным обществом») и далее несёт такую же чушь. Как вспоминаю, в «разгар перестройки» и однажды отвечая на вопрос тележурналиста «о персонах, двигающих нашу перестройку», Н. Рыжков с важным видом и вполне серьёзно ответил – «никого, кроме Горбачева, пока назвать не могу». Поэтому, не стоит вилять, а надо смотреть в зеркало и, прежде всего, на себя! Позже, в такой же откровенно мещанской своей сути, Рыжков проявит себя окончательно, не отдав свой голос депутата Госдумы РФ для выражения импичмента Ельцину. Кажется этого вполне достаточно для того, чтобы подвести черту: у политологов к бывшему «союзному премьеру» вопросов нет. Они могут и должны быть у правоведов или даже следователей.
Ещё один «ставропольский кадр» – бывший секретарь крайкома партии М. Кадашев, был приглашён на «идеологическую должность» начальника 5-го управления КГБ (не многовато ли ставропольских, где же были орловские?). В процессе службы у него что-то пошло не так и чуть позже руководителем «пятки» был назначен Ф.Д. Бобков. А в период т.н. укрепления «партийной и технологической дисциплины» Андропов вовсе окружает себя «интеллектуалами» известных кровей (А. Вольский, Г. Арбатов, А. Бовин и др.) и такими же помощниками и референтами. Такие вот, только автору этих строк известные партийные кадры – «умные» выдвиженцы Андропова – выдвиженца «кукурузника» Хрущёва. А сколько неизвестных? До конца так и не понятое влияние подобных «интеллектуалов» на «первых лиц», как и влияние «первой бриллиантовой леди» на Горбачева, оказалось сверхколоссальным и такое положение в партии и стране в своё время стало предметом пошлых восторгов «демократической общественности», с одной стороны, и кухонных возмущений обычных граждан – с другой.
Таким образом, в нормативном аспекте вопроса налицо грубейшие и безответственные (а по сути – преступные) нарушения высшими лицами правящей партии-государства обязательных соблюдению всеми партийными работниками положений устава партии, а далее – и своих должностных обязанностей, чаще всего в форме их игнорирования; по уголовному кодексу это называется халатностью, от чего «партийцы» ловко уклонялись. Хотя в УК РСФСР ответственность должностных лиц и была прописана, но в нем отсутствовали принципы, гарантии и механизмы привлечения к уголовной ответственности за те или иные действия (бездействие), именно таких категорий лиц (это и логично, поскольку «руководящая и направляющая сила общества» по логике тов. Саахова и тов. Суслова «не могла сидеть»). Об ответственности «первых лиц», как и в страшно «демократические времена», не могло быть и речи. (За что и пострадал наивный В. Илюхин при попытке затащить Иуду в обезьянник). Правонарушения тех или иных должностных лиц и партийцев, степень их ответственности чаще всего «устанавливались» на Бюро соответствующей партийной инстанции. А если бы по таким «партийным кадрам» учитывалось мнение не то чтобы рядовых коммунистов, а, хотя бы среднего партийного звена (то есть, при условии элементарного соблюдения требований как советского конституционного, так и партийного принципа демократического централизма), то не исключено было несогласие «низов» со многими решениями «верхов» и развитие политического процесса в ином русле. Но менять положения Устава партии в таком «интересном месте», значить – вовсе потерять власть, а пойти на такое – «верные ленинцы» не могли и не хотели даже под расстрелом. Что же теперь обвинять в последующей катастрофе Иуду, ЦРУ, «прораба», «алкаша» (что, безусловно, нисколько не снимает с каждого личной ответственности за содеянное). Тот же Л.Н. Ефремов, прекрасно знавший по прежней работе гнилое нутро «комбайнёра», также покаялся в чём мог, но видать – поздновато.
Для ясной постановки и уяснения глубинной сути проблемы зададимся рядом несложных вопросов, которые помогут, по крайней мере, не путать причину со следствием. Многих особенностей организационных принципов компартии в трансформации советской партийно-государственной власти мы уже коснулись, в т.ч. и некоторых моментов, негативно проявивших себя в практике партийной жизни. К примеру, почему эти принципы не срабатывали (и по сей день не срабатывают) даже в очевидных ситуациях сообразно самой партией провозглашаемой идеологии? Каковы причины того, что «коллективное руководство КПСС» обернулось его же коллективной безответственностью? И далее, в чём заключалась причина окостенелости и неразворотливости партийного механизма даже в моменты угрозы не только самому существованию правящей партии, но и целостности государства? Где, когда и в каких советских учреждениях выросли и заняли государственные посты Горбачев, Шеварднадзе, Яковлев, Ельцин и многие другие будущие апологеты капитализма? Каким образом, на основании каких законных процедур, норм (партийных и правовых) эти лица оказались на вершине власти? Кто сделал СССР таким жалким и беззащитным перед «насильниками» и «двумя-тремя предателями» или само государство, в отсутствие «мужика», стало такой беззащитной дурой? Государство строится на принципе персонализма и личных отношений или же на жёсткой институциональной основе, когда, в частности, за измену Родине сама система срабатывает почти механически и цена вопроса – всего лишь 9 грамм свинца? Если этого не происходило, то было ли оно, вообще, государство с его устоявшимися институтами власти? Думаю, что ответы на поставленные и другие схожие вопросы могут быть не столь однозначными, как это казалось ранее.
Сравнения политических практик показывают любопытные вещи, а именно: в защите своих классовых интересов капиталисты оказались более радикальны и профессиональны, чем «развитые социалисты» и «строители коммунизма». В подобных сравнениях, правящий класс США выглядит абсолютным молодцом – укокошил 4-х президентов США и живёт себе преспокойно. Поучительны и другие сравнения: например – наихудший разрушитель – это безвольное лицо – коим и оказалась «команда ГКЧП», по аналогии тому, что самая опасная ложь – это полуправда, а самый опасный антикоммунист – это полу-коммунист и т.д. Когда-то философ-самоучка рабочий И. Дицген не для красного словца говорил, что «самая гнусная партия есть партия середины».[178] Прошлая советская практика также показала – «верные ленинцы» и в грош не ставили указание В.И. Ленина – учится у капиталиста хозяйствованию, как оказалось – в том числе и «хозяйствованию» в деле защиты интересов государства. (Не расстрелян ни один «предатель» и ни один «преступник» из ЦК КПСС, кроме «бедолаги Берии», над которым просто расправились без суда и следствия). Поражают не только масштабы предательства, но и отсутствие реального сопротивления «предателям» и «разрушителям», словесная возня «патриотических сил» и молчание «военных образцов» 80-х годов. А ведь, именно в этой компоненте борьбы компартии были последовательнее всех остальных партий; именно в этом они и отличались от буржуазных и социал-демократических партий. Сегодня всё прошлое перевернулось; буржуазные партии всё активнее используют методы компартий, как и наоборот – КПРФ и КПУ так и рвутся в «ублюдочные парламенты», без которых и свет им не мил. Все те компартии, которые, так или иначе, пошли по пути КПСС периода «развитого сусловизма», попали в кризисы, разложения и расколы. Интересно, как бы поступил правящий класс США при возникновении подобной ситуации у себя? Скорее, утопил бы Америку в крови, прежде чем сдавать свои позиции (что, вполне логично в деле защиты классового интереса). В подобных сравнениях невозможно не восхищаться мужеством простых граждан Донбасса, мужчин и женщин, без оружия и с открытой грудью идущих навстречу БТР нацистов. И в «полузащитниках» (т.е. – худших защитниках) из России они не нуждаются. И те же сравнения абсолютного бездействия «лекционного» КПРФ с 1993 года наводит на любопытные мысли. И столь же сложно, даже по истечении более чем 20 лет, находить конкретные и продуктивные ответы на эти, казалось, понятные всякому человеку простые жизненные вопросы.
«Предательство перевёртышей» – одно из самых лёгких объяснений и идеологический фантик, прикрытие собственного бездействия и банальной трусости. Под этим углом зрения, можно ли отнести к предательству бездействие верхушки компартии «образцов» 1988-1998-х годов или нет? В апреле 1989 г., когда Горбачев решил радикально подчистить ЦК, внесённые в список 130 человек из той «элиты» подписали коллективное письмо с просьбой о сложении полномочий членов и кандидатов в члены ЦК партии и только один ветеран партии, дважды Герой соц.труда, «солдат советского ВПК» Е.П. Славский не струсил и ответил сборщику подписей: «Знаешь, милок, меня съезд избрал членом ЦК КПСС, он и освобождать будет»,[179] не бросил боевой пост охранения и остался на посту до следующего съезда. Подлинный (в отличие от Суслова) «солдат партии» чётко соблюдал положения устава партии и оказался прав и формально, и по сути дела. Что называется – «храни порядок, а порядок сохранит тебя». Как так случилось, что Е. Славский оказался в единственном числе и почему, в отличие от него, вся мокрая «элита» оказалась не на высоте – вот в чём вопрос. Бесконечно кивать на Иуду и прочих «предателей» – здесь проглядывается нечто лживое и лукавое. Да и откуда взялись в руководстве авангардной партии «Кощей» Суслов, «маразматик» Кириленко, «инвалид» Андропов, «мумия» Черненко и прочие «геронтократы»? Кто несёт ответственность за просчёты и трагические ошибки Андропова и Лигачёва в кадровых вопросах и многое другое, о чём мы даже и не подозреваем? По какой причине и по чьей вине во всей «конструкции власти» СССР и в организационных основах КПСС не оказалось, образно говоря, элементарной защиты, своего рода фильтра – «устройства против дурака»? Насколько подсказывает логика, в компартии роли «фильтров» выполняют принцип демократического централизма и соответствующие ему процедуры выборов руководящих органов партии и отдельных должностных лиц. Даже таких элементарных и, формально признаваемых положений, в уставе партии не оказалось. О чём дальше можно говорить?
Что касается рядовой партийной массы, то она давно била в набат; достаточно посмотреть материалы Съездов народных депутатов, чтобы понять и прочувствовать всю боль даже обычных граждан за свою страну. Но откровенная трусость и привычки «аппаратных игр» «вернейших» эпохи «развитого сусловизма» привели к тому, что некому было просто даже подать руку помощи умирающей у всех на глазах матери. Много лет спустя Е. Лигачёв нечаянно (а может, по доброте душевной) выдал тайну трусости и «аппаратных игр», буквально заявив в одном из теле- интервью следующее – «прежде чем зайти в дом, знай, как оттуда выйти». Речь тогда шла о временах «бури и натиска» «демократии» и как «партия боролась с наступающим злом». Думаю, что Лигачёву и сотоварищам полезно было бы знать и другую мудрость – смелый и в опасности ищет возможности, в отличие от труса, которому и в возможностях мерещится опасность.
Трагическое падение государства на глазах всего изумлённого мира, говоря словами Декарта, «с ясной очевидностью» показало – «фильтров» не оказалось ни в государственных механизмах, ни в партийном уставе. (Та форма и то содержание демократического централизма, в какой они были прописаны в партийном уставе – тогда не помогли. Они и сегодня не изменены и существуют в том же «сусловском» варианте; речь об этом ещё впереди). И это, при том, что армия и спецслужбы СССР считались лучшими и наиболее могущественными, а КПСС – «закалённой» и «вооружённой марксистско-ленинской теорией». Да Бог с ней, с этой партией; но почему с развалом одной общественной организации (пусть даже и «особого рода») разрушилось всё государство, как оказалось – единственная защита и жизненная опора всех, проголосовавших 17.03.1991 за его сохранение, граждан СССР. Не грош ли цена государству и КПСС (и как партии, и как «системе управления»), не способных защитить себя от «жалкой кучки проходимцев и «трёх уголовников»»? А вопрос, ведь – явно риторический. С. Кара-Мурза справедлив в попытке постановки глубинной проблемы, когда задаётся вопросом – «что же это было за государство – советское… каким обществом это государство было рождено и на каких устоях держалось?».[180]
Вся предыдущая фактология более или менее ясно показывает – институционально устоявшегося государства, о котором думал В.И. Ленин и строил И. Сталин, к позору воровской части КПСС и сожалению народа, не получилось, ибо такое государство не способны были развалить ни «три проходимца», ни «мировая закулиса». То создание, которое удалось собрать и организовать, «члены Политбюро ЦК» превратили в такую же декорацию «государства нового типа», что и сусловская госрелигия. И в основе нового государства, в качестве его «станового хребта», невероятным образом утвердился не «продукт творчества народных масс» (система Советов), а система партийных структур, для которой власть усилиями «теоретика» и его окружения нормативно была закреплена статьей 6 Конституции СССР 1977 г. О Советах, как основе и сути советской власти, в значительной мере было забыто. Власть оказалась сосредоточенной в ЦК КПСС и Совете Министров СССР, откуда в последние годы и выходили «Совместные Постановления». Во многом, именно искусственно созданная «декорация», а не Советская власть, не выдержала грамотной и жёсткой войны со стороны, в первую очередь, организованной силы политического мещанства (внутренний враг – он главный враг) и внешних геополитических противников, во главе с США. Сама же «декорация», запутавшись в собственных «социальных сетях» и «цитатках», за три летних дня сдалась без боя и преступно сдала своих детей на съедение гиенам, червякам и акулам с Атлантики. Сегодня есть примеры для сравнений: в отличие от «декораторов» (старых и новых), ополченцы Донбасса не сдались даже за три месяца, шли «в открытую» под вражескими пулями, защищали своих детей и не отдали их на съедение новых нацистов и атлантистов. И в итоге – победили.
Исходя из вышеизложенного, не результат ли кризиса государственного механизма, когда один прокурор (В. Илюхин), спасая «остатки государства» возбуждает уголовное дело против Горбачева, а Генпрокурор (Н. Трубин) – незаконно отменяет данное постановление? Об уголовной ответственности Н. Трубина за измену (в покрытии другого изменника, чем и способствовал разрушению СССР) давно позабыто и об этом никто даже не вспоминает. Правда, Генпрокурор и сам остался с носом: в 1992-2005 годы – начальник управления правовой работы корпорация «Росагропромстрой», а с 2005 года – советник гендиректора по правовым вопросам ОСАО «Ингосстрах» (сделался «мальчиком на побегушках»), забыв про «честь мундира». Ранее он, наверняка, с пеной у рта поучивал своих подчинённых «кодексу чести», да так, что даже уволил с работы В. Илюхина за его абсолютно законную попытку привлечь Иуду к уголовной ответственности. И это – Генеральный прокурор СССР! Какой срам и какой позор! И он терпел этот срам и этот позор, ибо кушать хотелось всегда. Так он и превратился в срамного холопа. А Генпрокурор – слишком много чести для холопа Иуды.
В том же ключе, В. Крючков, в прямые обязанности которого входила защита конституционного строя СССР, с открытой гнильцой утверждал, что «аресты одного, другого, третьего» походило бы на путч, а из-за опасности «пролития крови» и, исходя из «конституционных норм» (каких, не поясняет), пойти на такое не могли.[181] Ко всему этому балагану «главного гебиста» возникает наивное любопытство: о чём обязан был думать и, соответственно, действовать глава службы государственный безопасности в час опасности не только для «конституционного строя» и «освящённых» им «конституционных норм», но и, вообще, для сохранения самого государства? О пролитой крови преступников и «лимитчиков», которых перед выходом на площадь «подпоили водочкой» или же своих обязанностях по защите государства всеми имеющими в его арсенале силами и средствами? А уж потом, разбираться – по чьей вине пролилась кровь и кого следует привлекать к ответственности и за ту, и за эту, и по сей день проливаемую кровь? Если исходить из логики Крючкова, то в стране можно искусственно создавать не одну «кровопролитную ситуацию», на основании чего власть можно менять как перчатки. Разве сегодня в Ираке, Афганистане, Египте и массе других стран не та же самая обстановка? (Радует то, что высшее руководство египетской армии, не в пример власовцам образцов 1941, 1991, 1993-х годов, умело и грамотно действуют в защиту своей страны и своего народа от бородатых ельциных и новых фараонов). Как и чем можно объяснить такое гнильцо со стороны Крючкова? Сегодня немало аналитиков обоснованно утверждают, что предательство силовиков проявилось именно в эти часы и минуты; они и стали моментом истины для целой империи. Безусловно, если в будущем всё-таки будет возможным уголовное судебное разбирательство по событиям ГКЧП, то бойцы «Альфы», не исполнившие приказ на арест и изоляцию Ельцина, должны быть осуждены к самой суровой мере наказания за измену Родине и присяге. Сегодня не вызывает никаких сомнений: решись они тогда на изоляцию Ельцина – всё бы закончилось благополучно, миром и праздником на наших улицах. Как, например, для Китая после аналогичных событий на главной пекинской площади Тяньаньмень. Но, увы, Крючков – в своё время самый близкий и преданный помощник Андропова – ничего реального для изоляции Ельцина не сделал. Он повёл себя также «паскудно», как и Андропов в критический период жизни стареющего Л. Брежнева. И как они были похожи один на другого! Факты верно расставляют акценты не только на деятельности этих лиц, но и личностной сути, отделяя мифологемы от фактологии, а «мух от котлет». И в народной мудрости верно сказано – яблоко от яблони недалеко падает.
Где же оно – это государство и что стало с его защитными функциями даже на уровне полномочий самой, что ни есть, верхушки элитной части правоохранительной системы – прокуратуры, МВД и органов безопасности? Зловещую роль в этой трагедии сыграло и то, что являясь стержневой структурой государственного управления, сама КПСС также стала причиной разложения госструктур и механизмов его защиты. Почему В.И. Ленин в своё время и мыслил основу государства (власть Советов) на первом, базовом месте, а всё остальное, образно говоря – приложение к ней. «Верные ленинцы» решили иначе и свои мелкодушные желания и мысли прописали в Конституции 1977 г.
Итак, очевиден факт отсутствия вменяемых институтов государства и «государственных мужей» даже в критической для самого существования государства ситуации. По сути такими же оказались причины провала ГКЧП и почему «соколы» из ГКЧП (В. Трушков), или эти «мужественные люди» (С. Кургинян) оказались столь трясущимися. И к чему было с таким ветхим «багажом» «лезть на рожон», а если полезли, то почему всё бросили на полпути? Вот здесь, наверное, и стоит осознать – они, ведь, не с Луны свалились, а выросли, учились, жили, работали в условиях политической реальности, сконструированной на основе организационных положений Устава партии, принятых 23 съездом КПСС. Другими они и не могли быть, и предельно прав был Маркс, когда-то записавший в своих бессмертных «Тезисах…», что «сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений».[182] Как оказалось – положений Устава КПСС в том числе, и в придачу – с «Инструкциями ЦК» от Суслова.
По истечении времени, ответы на поставленные вопросы и для широкой аудитории стали не такими уж запутанными, как это было ранее – задним числом ум крепок. Да и выводы более или менее ясны. А. Фролов справедлив утверждая, что «именно в собственных недрах этой (советской – М.А.) цивилизации и проросли семена капиталистической реставрации».[183] Точнее сказать, кто-то их «посеял» – то ли по незнанию, то ли умышленно и вечной любви к «власти народа» или ещё каким причинам. Назревшие к 1980-м годам проблемы были не такими уж неразрешимыми для руководства страны (иначе это не руководство, а безответственная шантрапа); но видно, каждый думал не о стране и её будущем, а, скорее, о своём и глубоко личном – быть «умником», перехитрить «ближнего» и не рисковать «впустую». В итоге, все переиграли всех – и самих себя, и страну, которую потеряли. Следом задаю себе вопрос – а чем лучше, например, тот же Крючков того же Ельцина; иными словами, чем хрен слаще редьки? И что за привычки у «левых» – критиковать «злых волков, живущих в тёмных лесах»?
И в завершение – к чему пришло и что решило «перестроечное» руководство СССР на своём переломном этапе развития? Итоговые выводы всех «перестроечных» новаций и всей критики «неоднозначного прошлого» со всей откровенностью подвёл ставший горбачевским апогеем последний ХХVIII съезд КПСС. Главный политический «вывод» съезда содержался в его Программном заявлении под названием – «К гуманному демократическому социализму», больше похожем на ультиматум социалистическому обществу. Вообще изначально значительный интерес представляет то, в чьём кабинете был состряпан этот «ультиматум». Не в кабинете ли «прораба» родилась эта «инновация», поскольку даже само название «заявления» – чисто провокационное и вызывающее, что и было характерно «прорабу». Работа, даже по меркам ЦРУ, ювелирная и как жаль, что на этого крысятника не нашлось элементарного противоядия ни в партии, ни в спецслужбах (даже зная о его «стажировке в США» вместе с ещё одним будущим «кротом» О. Калугиным). А форма «ультиматума» и то, как он был подготовлен, живо напоминает тот же, не предусмотренный повесткой съезда, «секретный доклад» Хрущёва ХХ съезду (принят с нарушениями устава партии и без обсуждения, то есть тайком и в мокрых трусах). Разве социализм, который строился до этого (возможно и с ошибками; только Бог не ошибается) был недемократический, негуманный? А кооперативно-спекулятивный социализм Горбачева-Рыжкова, с очередями за сахаром и солью, выходит, стал гуманнее и демократичнее? Или поганая «демократическая власть» России, от которой пострадали и ушли в мир иной Дима Яковлев, Ваня Скоробогатов, Вася Кузьмин и сотни, тысячи русских детей с их «естественными от рождения правами», стала для них милее? Сколько же цинизма, подлости и жестокости было в этом мягкогубом дерьме и вовремя нераскрытом крысятнике с погонялой «прораб».
Итак, читаем «Заявление» и его «кризисную» суть. Раздел I озаглавлен в том же провокационном стиле – «Кризис общества и стратегические цели партии». Кризис в обществе оценивался с точки зрения «демократического обновления» (т.е., капитализма), а не «укрепления и развития социализма» и в этом смысле чаще всего муссировалась «суета» в верхних эшелонах власти, вызванная дележом властной кормушки и случаями откровенного предательства Иуды и его ближайшего окружения. А массовый психоз, нагнетаемый телевидением «прораба», был призван внушить мысль о «кризисном состоянии общества», от чего много проще было отталкиваться в будущих преступных действиях. Подобные приёмы массовых манипуляций сегодня кажутся банальными, но почему тогда не раскусили эти фантики – вопрос любопытный, особенно по линии аналитических отделов служб безопасности. Очевидно, что без знаний широких архивных данных делать окончательные выводы будет преждевременным.
Читаем далее: «Глубинные истоки кризиса не в самой ущербности идеи социализма, а в тех деформациях, которым она подверглась в прошлом … Диктатура, проводившаяся партийно-государственной верхушкой от лица пролетариата, породила новые формы отчуждения человека от собственности и власти, привели к произволу и беззаконию… Господствовал догматизм… насаждалось пренебрежительное отношение к культурно-историческим ценностям и интеллектуальному богатству народа… Искажения принципов социализма уже в 30-50-е годы породили сложные проблемы в развитии страны, а во второй половине ХХ в. выявилась неспособность авторитарно-бюрократической системы ввести страну в русло мировой цивилизации».[184]
Если анализ начать с конца этой тирады – уже знакомой «мировой цивилизации» (не хватает только «европейских стандартов»), то всё становится на свои места. Вместе с тем, ни одного слова в конкретике и ни одной фамилии из числа «извергов» не прозвучало в этом слюнявом бичевании за авторством мандавушки из «пятой колонны». При этом она «забыла» упомянуть фамилии Троцкого, Бухарина, Горбачева, Яковлева и других «извергов», а также дать пояснения «бедному и забитому народу» о сути «мировой цивилизации», бомбившей Вьетнам и Корею, а впоследствии – Югославию, Ирак, Ливию, Новороссию и другие страны по всему миру. В 1930-е годы, когда закладывались прочные основы социализма и о которых маршал Г.К. Жуков вспоминал «хорошо, очень хорошо мы начали жить», оказывается, «породили сложные проблемы» (какие – не конкретизирует). И далее – такая же стилистика изложения вора. С ядовитых слов «крысятника», позже названном «агентом влияния» – «надо чётко различать, с одной стороны, явления, порожденные сталинизмом и застоем, с другой – реальные достижения народов СССР». Иными словами, самые значительные и решающие достижения начальной стадии социализма (это и есть, по сути, сталинизм, спасший в 1941-1945-е годы СССР и всю Европу от нацизма) и созидательный труд народа с начала 1960-х годов (в реальности, крупные успехи под руководством А. Косыгина), «агент» считает «чёрной полосой и трагедией» (и через решения съезда навязывает стране), а остальные годы – «достижениями» (например, «кооперативный социализм», даже без соли и сахара). Далее, с открытой наглостью рэкетира и расчётливостью мошенника, «советскому народу» предлагаются «экстренные меры по выходу из кризиса», в числе которых и главные – «нормализация потребительского рынка; … развитие предпринимательской инициативы; поддержание твёрдых цен на ряд товаров первой необходимости» при переходе «к свободному ценообразованию» – всё то, что позже ввёл Гайдар. В разделе «За свободу и благосостояние человека», исходя из мифических «международных норм», предлагалось развивать «гражданские права и свободы», развивать «платные услуги», «формировать рынок жилья» и т.д. В области производственно-экономических отношений «должна занять своё место трудовая частная собственность» (чтобы не испугать людей частной собственностью, в текст вставляется отвлекающее внимание словечко «трудовая» – М.А.), а альтернативой мифической «административно-командной системе (т.е., социализму – М.А.) открыто признается «рыночная экономика» (т.е., капитализм – М.А.), да ещё с наглыми требованиями «ускорить разработку правовых норм и механизмов, обеспечивающих переход на рыночную экономику». Здесь же продиктованы требования по «предоставлению предприятиям и товаропроизводителям самостоятельности и свободы предпринимательства», а также «обеспечение открытости экономики мировому рынку». Что тут можно сказать? «Побольше цинизма, – поучивал Кису Остап Бендер, – людям это нравится». Любой вор и всякий мошенник позавидовал бы изобретательности, цинизму и наглости этого провонявшего идеолога мошенников и фарцовщиков.
В политическом аспекте центром подлинного народовластия признаётся «гражданское общество» и «правовое государство» (т.е. — капиталистическое). Здесь же провозглашен базовый принцип либеральных утопий – «партия выступает за» (а кто это решил за всю партию? – М.А.) «формирование гражданского общества, в котором не человек существует ради государства, а государство – ради человека». В этом же подразделе прописаны «гарантии», которые являются «незыблемо-фундаментальными» и присущими всякому капиталистическому государству: классическое разделение законодательной, исполнительной и судебной власти.
Таким образом, вся антисоветская мразь обнародовала свою «программу действий», чёрным по белому записала её в «Заявлении» съезда КПСС и довела её до сведения делегатов съезда и населения страны открытым текстом. Нет никаких оснований отрицать очевидное – данное Программное заявление съезда стало программой перехода к капитализму, иезуитски названный «демократическим гуманным социализмом», где и открылся их «ларчик». А то, ведь, долго шумели – «деформации социализма», «застой», «нарушения законности» и такие же рассказы об «изуверствах сталинизма». (И сегодня кое у кого на сочных мягких губах те же самые флюиды). Кто готовил и главное – допустил на партийный съезд всю эту уголовщину в виде посягательства на конституционный строй государства? Ясных ответов не слышно и по сей день, и все кивают друг на друга, в том числе и «системные оппозиционеры».
Предыдущий «материал» логично и почти естественно ведёт к следующему выводу. В самом общем виде, в здоровом социальном организме при адекватном развитии политического процесса могли родиться, но не могли надолго и десятилетиями быть на вершине власти – М. Суслов, А. Кириленко, К. Черненко и такие же политические мещане и трупы. И вовсе не могли быть у власти – Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе, Ельцин и те, кто понимал лишь язык уголовного права. Как следствие, в 1991 г. страна неожиданно стала перед фактом – у власти нет институциональных рычагов и что ещё важнее в российских традициях – нет политических персон, способных принять на себя ответственность и очевидные, понятные всякому человеку в здравом уме, конкретные решения. С другой стороны, лишь общество, где иррационализм стал довлеть над рационализмом, могло выбрать «разлагающего Ельцина» «президентом всех россиян» – и не случайно, а дважды.
Подводя итог можно сказать, что значительный урон преемственности власти в СССР был причинён отсутствием институциональных механизмов его обновления, что крайне отрицательно сказывалось на дальнейшем развитии страны. В литературе встречаются немалое число суждений по поводу того, что, к примеру, И. Сталин «долго раздумывал» и не успел претворить в жизнь свое «кадровое завещание» относительно преемника.[185] К чему это привело и чем закончилось – общеизвестно. И точно также, Л. Брежнев что-то «запоздал» с передачей власти не то Г. Романову, не то В. Щербицкому, а к власти в итоге пришёл Ю. Андропов. Приход же предателя-Горбачева – это сплошные «козни и интриги», а порою называют чуть ли не «операцией ЦРУ». С опозданием приходят и сожаления – неужто было так тяжело, в «век космоса» и как во всём «разумном мире», предусмотреть и принять ясные строгие процедуры приёма-передачи или выбора власти? Удивительно, что вечно нетрезвый Ельцин, над которым злостно подшучивали за его «загогулины» и известные похождения, в этом ключевом вопросе всё сделал трезво и вовремя; пусть даже «через слезу», «не хочу» и матерщину Чубайса. В сравнительном, с советским прошлым, аспекте, такое и трудно понять, и больно сознавать. Поэтому, стоит ещё раз напомнить – императивные, т.е. обязательные для исполнения нормы обновления руководителей партийных организаций от районного уровня и выше, были ясно прописаны в Уставе КПСС до апреля 1966 года – момента проведения скромно-серого, как и лицо самого Суслова, 23-го партийного съезда. Что случилось далее – мы, живые свидетели, и пытаемся понять.
Сам И. Сталин, при его «пытливом уме» и будучи политиком, всецело преданным делу и идеалам социализма, глубоко понимал роль выборных институтов и процедур в новой политической реальности. Не случайно при разработке Конституции 1936 года Сталин значительное внимание уделил именно избирательной системе. Она идёт отдельной ХI главой, ей посвящены 9 статей Конституции и, по сути, избирательная система СССР впервые юридически признана политическим институтом.[186] Также в Конституции 1936 года отсутствовали впоследствии ставшие изгоями сусловские положения о «руководящей и направляющей силе» и прообразы будущих научных выводов о «развитом социализме», «перспективах социализма» и т.д. В октябре 1977 года была принята новая Конституция СССР и, казалось бы, через 40 лет! избирательная система должна была быть представлена в новой редакции, в ещё большем объёме и демократически развитой форме. Но, странное дело, ничего даже близкого не случилось, хотя и официоза, и вся советская наука по самый край были наполнены «основами» и «принципами» «марксистской диалектики». Более того – в новой Конституции СССР (с дополнениями по состоянию на декабрь 1989 года) глава 13 (Избирательная система) была даже урезана на одну статью (8 статей против 9 в Конституции 1936 г.) и по объёму практически не изменилась.[187]Синхронно, такие же злоключения имели место и в Уставе КПСС, и такое могло произойти далеко не случайно. Что же с ними стало при «развитом социализме» и даже после ухода «диктатора»?
В сравнении любопытен один факт: в «демократической Конституции» 1993 г. – этом «пьяном гибриде» романо-германской и англо-саксонской «правовых семей», нет даже словосочетания «политическая партия». Что, в таком случае, можно говорить об этом важнейшем политическом институте современности на языке «гибрида»? Хотя, в своё время данное обстоятельство нисколько не помешало признанию Госдумы РФ «партийным институтом». А когда дело «запахло жаренным» для известного «офиса», креатив решил вернуться к «смешанной демократии» (т.е., своей природной сути – разделяй и властвуй). Как оказалось, не только смешанной, но и смешной, и лукавой, и даже суверенной. Наверняка, те же божественные «естественные права» чудным образом возымели воздействие как на общую «динамику» и «тренды развития демократических процессов», так и воспалённые мозги их адептов. Мозги «суверенных» холопов наклонились и в такой интересной позе, вытирая очки и слюнки приняли «демократическое решение». В том числе и по этой причине нельзя считать, что избирательная система РФ сложилась в её институциональном значении. Весьма чувствительные удары по ней, как политическому институту, были нанесены теми, кто обязан был укреплять этот важнейший механизм государственного строительства и демократии всеми силами и средствами государственного авторитета и принуждения. (Здесь как на ладони видно то, что лежит тайком в мыслях и кто и насколько демократичен). Отсюда, с уверенностью можно сказать: ответственность за все прошедшие в 1996-2015 годы выборные вакханалии лежит на руководстве исполнительной власти РФ и эта ответственность – на уровне уголовного судопроизводства и без сроков давности. Выступая в Госдуме 16.09.2014 Г. Зюганов назвал технологии выборов, применённые 14.09.2014, «варварскими», а методы извращения их сути – «педерастическими». Технический исполнитель В. Чуров и ему подобные «технички», которые превращены в службу скорой помощи «досрочным больным», имеют к выборам, как политическим акциям, весьма отдалённое отношение. Поэтому, рано или поздно, спрос должен быть и будет с «варваров» и «педерастов», а их кликухи и даже повитухи – общеизвестны. Не лишним будет и напоминание о том, что память народа надёжная, а руки его – длинные. Рано или поздно, так или иначе – справедливость восторжествует.
II. «ПАРТИЯ БЕЗ ВЛАСТИ» НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ
Толпою угрюмой, ещё не позабытой
В Думу мы войдём без шума и следа
Из «Думы» неизвестного автора
2.1. А зори здесь тихие: позиции «системной оппозиции»
О «духовных корнях», «исторической памяти», «славных предках», «великой истории» и т.д., больше всех говорят, пишут или дискутируют представители, как принято называть – «системной оппозиции», костяк которой составляет КПРФ. Данную тематику касательно широкого спектра вопросов в деятельности КПРФ мы и попытаемся проанализировать и дать по ним некоторые аналитические оценки. Думаю, что в наше «бедное героями и событиями время», подобная работа будет полезна и в гносеологическом плане, поскольку КПРФ, являясь право преемницей КПСС, многое переняла из прошлого опыта и многое сохранила в собственном содержании. И, казалось бы, весь прошлый «тяжелый материал» и «горький опыт» должны были научить и «образумить» «системную оппозицию», указать им «путь», как говорят восточные мудрецы. А «20 лет борьбы» – это достаточный срок для того, чтобы внимательно и спокойно изучить прошлое и понять, что происходит сегодня: а) сперва с компартией, б) после неё – и со страной. Хотя, понять все причины – не так-то и просто. Но, всё же, эту трудную дорогу попытаемся пройти и осознать увиденное и услышанное.
«За двадцать лет ничего не сделано, всё разрушено» – имеют привычку повторять, особенно в период выборных компаний, руководство «системной оппозиции». Нисколько не подвергая сомнению справедливость подобных утверждений, сам собой возникают, как минимум, два наивных вопроса:
а) а как боролась и сопротивлялась криминалу во власти и какой конкретики добилась сама «системная оппозиция» за «20 лет разрушений», принёсших стране и людям, матерям и детям столь жестокие муки и страдания?
б) в каких конкретных формах и в каком содержании проходило её «сопротивление», то есть – каковой была практическая организация масс открытому и потворствующему из Кремля криминалу?
Образно говоря, никто не призывал граждан гибнущей страны браться ни за «вилы», ни за «топоры» и за «20 лет борьбы» не проведена ни одна, хотя бы рядовая, «репетиция». Поэтому можно обоснованно (и не в обиду «системникам») ответить на один из поставленных вопросов – ничтожно мало. А прославление в речёвках и газетных статьях «героизма З. Космодемьянской» и «мужества А. Матросова» (т.е., заниматься пиаром и укреплением «морального духа»), оставаясь в тени и комфортных условиях, стало вызывать недоумение и отторжение. Ранее уже упоминалось о том, что наибольшую опасность для общества представляет безвольный человек. Такое положение особенно опасно, если он к тому же наделён властью; в качестве примеров можно вспомнить многих и один из них – меченная Иуда. «Родимые пятна» прежнего безволия в руководстве КПРФ никуда не делись и также наглядно проявили себя не только в 1996 году. Бойкие выступления Г. Зюганова в час икс, когда можно и нужно было немедля приступить к решительным действиям, перешли тогда в пусторечие, а страну без боя и сопротивления сдали алкашу и его сатрапам.
Те же самые события 1991, 1993 и 1996-х гг. наводят на определённые мысли и исторические параллели. В этом контексте можно вспомнить и далёкий 1825 год и тех же декабристов, вышедших на Сенатскую площадь с главным требованием упразднения самодержавия и введения политических изменений в стране. Они также не призвали в помощь народ, который толпился недалеко от Сенатской площади и был готов поддержать этих мужественных людей, бросивших открытый вызов царизму. Как пишет советский историк, академик М.В. Нечкина, «на Сенатской площади в этот день был ещё один участник событий – огромные толпы народа», а «декабристы не сумели опереться на народ, сделать его активной силой восстания».[188] Время и реальные возможности тогда были упущены и такое пассивное поведение декабристов было признано в советской историографии трагической ошибкой. Точно также, в 1996 году КПРФ мало что сделала для изменения ситуации в стране, а её руководитель наводил на себя и других жуть и страхи, что ельцинисты «перестреляют нас как перепёлок». Увы, как и обещал Чубайс олигархам в Давосе в 1996 году, что «никто даже не пикнет»[189] – тем оно закончилось тогда, так оно есть и сегодня. А стоило ли тогда обращать внимание на мычания бравого генерала и тявканье «собутыльника всех россиян»? Время показало – не стоило, хотя многие активно пассивные участники тех политических событий и по сей день упорствуют. Правда, только на публике, а в глубине души наверняка давно признали – на то время оба персонажа, со своими мелкодушными клоунами, и яйца выеденного не стоили. В таких же сравнениях можно вспомнить разное и об ожиданиях, и настроениях подавляющего большинства граждан страны за последние годы.
Теперь поняв, что произошло тогда (время всё открывает), «лидер» партии решил оправдаться по-крупному, т.е., теоретически. Думаю, в этом заключалась и попутная цель Г. Зюганова – используя случай и повод для цитирования В.И. Ленина в статье «О нашей Революции», посвященной 95-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции – не просто вывести бездействие руководства КПРФ из под критики, а нечто и большее. В этом плане (и ссылаясь на выводы В.И. Ленина) автор статьи пишет о трёх известных «ленинских условиях», когда восстание может быть успешным. Для этого: оно «должно опираться не на заговор, не на партию, а на передовой класс… Восстание должно опираться на революционный подъем народа… Восстание должно опираться на такой переломный пункт…, когда активность передовых рядов народа наибольшая».[190] Однако здесь возникают не просто уточнения, а прямо скажем – очевидные нестыковки в самой логике анализа. Так, говоря об условиях, при которых возможен «переход от капитализма к социализму», но только на известной исторической ступени развития производительных сил и производственных отношений, В.И. Ленин и мыслит о выше названных условиях восстания. (Автор статьи почему-то пропустил самый главный и существенный пункт ленинских условий для «восстания» – наличие «субъективной», «волевой силы», которая способна возглавить и осуществить «восстание»). Заметим, к 1996-му году все «восстания» и «переходы» в России уже состоялись и ту историческую эпоху «сохи и лаптей» Россия, как и большинство стран мира, прошла давним давно и повестка дня в 90-е годы перешла в совершенно иную плоскость – войну с криминалом, разгроме и аресте этого криминала уже в другой исторической эпохе, политических условиях и задачах совершенно иного социального порядка, правового характера и смысла. Разве не очевидно было, что 1996-й год – это не 1917-й, а потому и речи не могло быть о каких-то «восстаниях», «революциях», «низах-верхах», «ленинских установках» и т.д., и т.п., которыми «лидер» пытается хоть как-то обосновать «борцовскую» позицию «оппозиции». И такое продолжалось в ситуации, когда в стране не было другой организованной политической силы, кроме бывшей правящей партии, которую знали и к которой, какой бы она ни была, за 70 лет люди уже привыкли. И так «всю дорогу» – с бесконечной болтовнёй с 1991 года и по сей день. Всякий аналитик вправе поставить вопрос – а, собственно, при чём здесь «законы революции», «восстания», «борьба классов» и к чему эти исторические термины и положения, когда на виду у всех «три проходимца» устремились «завладеть многомиллионной нацией» и в тот момент их надо было просто придушить (как и в 1996-м)? К тому же, в своих публичных выступлениях руководители КПРФ не единожды говорили о «криминальной природе кремлёвского режима». А раз так, то при чём здесь классовая борьба и всё, что связано с этим политическим, а не криминальным, понятием? Надо разобраться и различать – где политическое, а где криминальное. И средства борьбы следует выбирать в строгом соответствии с таким «различением».
Если руководство КПРФ говорит о «структуризации классов, групп, слоёв», «вызревания условий для перехода», «формулировок политических требований», «протеста со стороны организованного класса» и т.д. с позиций марксизма, то, с другой стороны – это и есть нечаянное признание того, что до этого момента в истории России-СССР всего этого вовсе и не было и только теперь «условия», «группы, классы» начали «вызревать». Вопрос: а куда делись «рабочий класс», «трудовое крестьянство» и «советская интеллигенция» и куда они исчезли к 1996-му году буквально за 3-4 года? Куда делись Советская Армия, советские силовики и, наконец, сама КПРФ? Ответ известен: они никуда не делись, все они были на месте, в ожидании должного призыва – прямой обязанности политической партии, о которой так много и подробно говорили «классики» и «основоположники». Но даже этого малого и, на то время ещё возможного, сделано не было по одной простой причине – отсутствии волевых ресурсов, граничащей с откровенной трусостью. И логика мыслей отбрасывает нас туда, с чего начинали – 1903-й год. Фактический и логический абсурд «итогов 1996 года», как и желание скрыть своё малодушие и упущенные возможности для элементарного восстановления конституционного порядка всеми имеющимися силами и средствами, привлекая к этому, прежде всего, рабочих больших городов, военных и милицию – не вызывает никаких сомнений. КПРФ и сегодня напрямую к народу не обращается, а лишь «критикует» и предупреждает «о плохом положении дел в стране». У КПРФ было множество возможностей для организационных мероприятий и ожидания подавляющего большинства граждан страны более или менее были известны. Но оно мало что сделало (кроме выдачи «слов», «мыслей и агитлистовок) для организации граждан на активную и жёсткую борьбу и восстановления элементарной законности.
Время показало – тогда (как и сегодня) нужны были не «слова» и «мысли», а конкретные поступки и действия в деле защиты интересов государства и граждан страны. Не лишним будет напоминание – единственно по ним «муж науки» судил о реальной сути политической партии. А так, чем располагает и на что надеется российский народ? Очередные «20 лет борьбы» и медленно, но верно умирающая страна под молебен патриотики и трудов «докторов» из Президиума ЦК. Вынуждены напомнить «докторам»: в то смутное время мы «не из филармонии выходили», всё видели своими глазами, помним до мелочей и прочувствовали до костей. Поэтому и логично, что на фоне периодически возникающих в оппозиционных изданиях суждений о необходимости возбуждения уголовного дела по факту «развала СССР», есть необходимость и возможность в рамках такого уголовного дела восстановить всю картину как результатов голосования в июне 1996 года, так и поведения руководства КПРФ на тот момент. Поводов для этого накопилось достаточно, включая многочисленные и известные заявления о «сдаче власти Ельцину». По крайней мере, есть реальная возможность восстановить достоверную картину событий июня 1996 года и дать им объективную оценку. Это сделать ещё возможно и ещё не поздно.
«Мысль» и «Слово» были и остаются «главным оружием КПРФ» – так просвещает «лидер КПРФ» не только «борцов» и сторонников компартии.[191] Это правда, что слова и мысли является, по сути, самым сильным оружием человека в борьбе за жизнь на земле. Но, в то же время, это не «абсолютная величина», а как всякое явление – она также относительна, иными словами – она диалектична. Следовательно, «слова» и «мысли» вне диалектики, то есть вне материального мира (а в «борьбе» – без соответствующих им поступков) – мертвы. Да и основы марксизма говорят о том же самом; ознакомиться с ними можно прочитав хотя бы «Тезисы о Фейербахе». Поэтому не стоило в своё время языком чесать, а стоило быть более активным в действиях и поступках и учиться активности у тех же либералов (то есть – «учиться хозяйствованию у капиталиста»), которые сумели взять власть «на пустом месте» лишь благодаря своей активности (выходит, «Тезисы…» они изучили отменно). В телепрограмме от 26.06.2014 Г. Зюганов говорил о своём девизе жизни – это слова из пушкинского стиха – «и милость к падшим призывал». Соответственно, на стене комнаты призывающего «к милости» висит портрет А. Пушкина. Все мы, кто искренне любит Россию, безусловно, любим и боготворим Пушкина; кто бы сомневался в том, что «это наше всё». Но политический процесс сегодня – совершенно в другом, и в этом другом «лидер КПРФ» себя и проявил (и не первый раз). В этом и его «системность», что наводит и на определенные мысли относительно сути этого человека. Ничего не мешало и не мешает рядом с Пушкиным повесить портреты и других личностей, чтобы «товарищи по борьбе» (П.Н. Симоненко, например) могли идентифицировать сущность хозяина кабинета. «Мыслить» и «к милости призывать» – это не марксизм, поскольку те же самые «Тезисы…» говорят о кардинально противоположном, а именно: нужны «действия» и «изменения», а не «милости» и «объяснения». А вот с этим у «милостивых» проблемы появились давно – с момента кончины И. Сталина. А что мы имеем сегодня? Ничего, кроме известного театра, где они актёры, а мы – зрители, которым откровенная халтура актёров поднадоела, а ходить в их театр со своим уставом – не принято. А как быть, если у театра своего устава нет, а зрительский оказался единственным? Иными словами, следом встает всё тот же самый классический вопрос – как быть, если «других писателей» нет? Содержание «лидера» КПРФ не раз проявлялось и раньше, а сегодняшнее – не новость. Вряд ли после 70 лет, когда «вся жизнь уже позади», что-то изменится. В той же программе от 26.06. «куратор» Путина конвергентный Е. Примаков изо всех сил хвалил «твёрдую линию Зюганова». Не подобные ли начала составляют осторожную, но верную конвергенцию Президиума ЦК в «евро-Президиум»? Исторические аналогии этого процесса хорошо известны и чем всё закончилось – тоже. А что думает по этому поводу сама компартия (а не Президиум ЦК) – неизвестно (у КПРФ, как и у «вертикали», внутрипартийные референдумы не в моде), но страшно любопытно. Далеко ли уедет народ в «мыслях» и с помощью «слов» покажет ближайшее время и ныне живущие поколения возможно станут свидетелями ещё одной драмы. Без всякой иронии и совершенно искренно говорю: очень хотелось бы ошибиться и теоретически, и также по-крупному.
Позади уже «20 лет борьбы», но наблюдается всё та же «политическая трескотня». Партийные программы, задачи, лозунги, звучные выступления «в стенах Госдумы» и «многочисленных судах» (которых один только Г. Зюганов ещё лет 10 назад насчитал более 300) по поводу «массового нарушения прав избирателей» и такие же «хождения по мукам» давно не возбуждает ни сторонников партии, ни население вымирающей страны, ни даже «антинародный режим». Это и логично, поскольку правовые нормы следуют из политических, а потому – политической партии не следует лезть в чужую тарелку, а следует заниматься борьбой политической, а не юридической. Как с точки зрения защиты общих интересов олигархии, так и тактики «ведение боя», у «режима» – более профессиональный подход к войне с собственным народом. «Лидеру» КПРФ, безусловно, милее всего «слова», «мысли» и «конструктивизм». Безвольной в борьбе, но очень даже волевой в «словах» и «мыслях» «профессурой» «режим» вот так и пользуется – грустная картинка. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Спасибо и писателю Проханову – он также успокоил русский народ тем, что «Зюганов сохранил левый проект». Да кто его знает, что он сохранил; аналитик оперирует лишь «фактами – вещами упрямыми». Труды, блокноты, пленумы, съезды и встречи – это не действия и не поступки (не «факты»). К ним невозможно отнести даже «программы партий» – а лишь сами действия; так учит марксизм. Учения, ритуалы и тренировки – это лишь подготовка к поступкам, но не сами поступки.
Ранее в оппозиционных изданиях можно было встретить немало слов о том, что «режим Путина» устраивает администрацию США и что её «война с Путиным» – вещи совершенно непринципиального характера. Согласны, и с точки зрения борьбы классовой – это правда. Но и факты из «20-летней борьбы» КПРФ также упрямы. И точно также, невозможно не признать того, что «режим» вполне устраивают нынешние формы борьбы «конструктивной КПРФ», а точнее – во что их превратили «думские борцы», а также реальное положение дел в КПРФ. А раз так, то и вывод очевиден – подобное состояние «борьбы» вполне устраивает и «западных партнёров». Не о том ли была «полуторачасовая беседа» Г. Зюганова с Х. Бараком и не потому ли вообще стала возможной сама встреча с этим «дуйче» из Кении, у которого и губы не меньше чем у Муссолини, и улыбка ярче, чем у «настоящего дуйче»? Стоит напомнить, что до этого была его встреча и с «Биллом бесштанным», как окрестил Клинтона его «собеседник». И мало кому понятно, что лидер КПРФ хотел бы услышать (и услышал) от представителей самой отвратительной партии в мире, и какой прок от этих «встреч» и «бесед»? Даже сложно сказать – что осталось в «сухом остатке». «Время открывает всё сокрытое и скрывает всё ясное» – говорил мудрый Софокл.
Всё это, исходя из понятных «идентификационных признаков» борьбы партии, непонятно по какой причине называющей себя «коммунистической», в нынешних условиях «борьбы» потеряла свою силу и массовость и практически все надежды сегодня обращены на «пробуждение народа». При этом невозможно не видеть того, что руководство КПРФ давно примирилось с совокупной ролью К. Ворошилова образца 1941 года и его «борьба с антинародным режимом» усилиями «докторов наук» превращена в известный «хвостизм»[192] нынешнего политического процесса. Несложно понять, что примитивный ликбез и частые повторы не одну сотню раз сказанных с начала 90-х и всем известных прописных истин порождают как сомнения в их искренности, так и недоверие к их прорицателям. А что касается думского партийного бомонда, то эта тема особого анализа и здесь КПРФ, говоря словами Маркса, лишь «витает в качестве моральной силы». Возможно, что нами ещё не поняты все тайны и перипетии политической борьбы. Может быть; но, как говорится, на всякого мудреца найдётся и довольно простоты.
Исходящая не только из СМИ, но и реалий повседневности, во многом выжидательная позиция «системников» явно неадекватна положению дел в стране и мало востребована в массовом сознании. Народ России, как не раз убеждаемся, в массе своём доверчив и продолжает наивно полагать, что «наверху виднее» и где-то ещё хранит надежду на адекватность поступков тех, кто, как он думает – «воюют за народные интересы». Но на проверку не всё так просто в этом мире бушующем, а «системная борьба» обретает порою и причудливые формы. Более всего бросается в глаза отсутствие энергетики даже в лексиконе «системников», их склонность к иллюзиям «подлинных реформ» даже на фоне всеобщего понимания криминальной сути нынешнего «антинародного режима». В этом смысле, в деятельности КПРФ не виден контент «борьбы» и почти во всём проявляется «конструктивизм». Слова из выступления зам. Председателя ЦК КПРФ И. Мельникова на сессии Госдумы от 15.01.2013 о том, что у партии «ЕР» и КПРФ «разное видение социального законодательства, налоговой политики»; его же статья «От социального презрения «реформаторов» к социальному прозрению народа»; уверенность помощника Г. Зюганова В. Тетекина в том, что «главная цель деятельности фракции КПРФ – повышение уровня жизни россиян»(!?) и прочее, стали для партии типичными в «борьбе с антинародным режимом». Язык не повернётся называть всю эту возюку «борьбой»; это действительно «социальная работа» и не более того. 30.05.2015 на сайте КПРФ была размещена статья доктора философских наук, заместителя руководителя фракции КПРФ в заксобрании Питера А.В. Воронцова под названием – «Дети имеют право на радость и созидание», где в череде трагичных судеб детей Украины, Сирии, Ливии и Ирака автор позволил себе такое выражение как – «животрепещущие проблемы защиты детей».[193] Или, например, гр-н П.Н. Долгих пишет по содержанию о жутких по своей жестокости вещах, из чего делает вывод: «Твори всё, что хочешь: убивай, насилуй, воруй, наказание в лучшем случае будет символическим». А в итоге – неадекватное и недопустимое по своей цели и тональности вывод-выражение – «такое лояльное отношение к преступникам до добра не доведёт».[194] Или, например, «тезисы» от Зюганова – «строить, а не воровать», «правительство работает из рук вон плохо», «это бюджет обнищания народа», «если хотите быть сильными… укрепляйте свою страну» и т.д., и т.п. То есть, говоря словами Маркса – это «слова, лишённые страсти», а по Ленину – вроде правильные по форме, но издевательские по сути. И таких ляпсусов и «издевательств» можно найти практически в любом выступлении «борцов» или номере оппозиционного издания. Подобные выражения и подобная их тональность, совершенно неадекватные тому, что происходит в реальности, естественно наводит людей на вполне здравые мысли, а аналитиков – на сомнения в их искренности. И как нам называть политическую партию, ведущую вот такую «социальную работу» и такую «политическую борьбу»? Разве сегодня время лукавить, юлить и уклоняться от давно перезревших требований политической повестки посредством «решений съездов» и «пленумов», «тезисов», «жалоб», «пикетов» и «развития социального законодательства»?
Вместе с тем, безусловно, нельзя не признать и стойкость КПРФ, которая не раз разбивала голубые мечты исполнительной власти о создании присущих для «традиционных демократий» двухпартийной системы из двух голубых «партнёров» в объятиях друг друга. Твёрдое и с большим отрывом постоянное 2-е место КПРФ на выборах федерального, регионального и местного уровня – это тот дамоклов меч над «партнёрами», выйти из-под острия которого у них не получается и вряд ли получится. КПРФ бьют, но она крепчает; «ЕР» ласкают, но она разлагается и воняет – такова диалектика развития и об этом также забывать нельзя.
Далее, для сравнительных оценок и ориентиров ещё раз процитируем «классика борьбы». Так, в своём письме редактору журнала немецких социал-демократов Бернштейну, Энгельс рекомендует ему «не извиваться и не изворачиваться под ударами противника… Надо отвечать ударом на удар, на каждый удар врага двумя, тремя ударами. Такова издавна наша тактика и до сих пор мы, кажется, недурно справлялись с любым противником».[195] Как показала история, письма Энгельса не возымели особого воздействия на Бернштейна и чем закончились его политическая карьера и деятельность – общеизвестно. Если напутствия Энгельса «экстраполировать» на российскую компартию, то они наверняка оказались бы востребованными. «Низы» в течение «20 лет борьбы» явно ожидали чего-то существенного или хотя бы одного стоящего призыва («удара»), но не дождались. Традиционно возмутительные речёвки о «режиме», «тяжёлой судьбе страны и народа» из уст руководителей КПРФ на всевозможных юбилеях и выборные периоды давно вошли во вкус «лекционной борьбы», а дальше этого – дело почему-то не идёт. Пока «ситуация созреет», «группы, слои, классы организуются», «выработают требования» (20 лет «зреют», но погода с моря никак не пойдёт) и прочие размышления тех же «докторов наук» – слабое утешения для тех граждан, которые еле сводит концы с концами. При нынешних технологиях и безграничных возможностях финансовых манёвров режима, «лекции» могут и не дойти до «адресата». Да и уставший от подделок выборов «адресат» особой нужды в них, похоже, не испытывает; 20-25% всё ещё голосующего по протоколам «ЕР» электората – ясное тому доказательство. И чем дальше КПРФ отходит от политического (т.е. — классового), тем сильнее она и технологически втягивается в социальный винегрет, которому, как показала практика – она сильно и не сопротивляется, особенно, когда в винегрете присутствует редиска – сверху красная, а изнутри вся белая и к тому же – гнилая. Подобное развитие политического процесса – прямой путь в оппозиционный тупик, оно одновременно указывает и на то, что вымирающую часть населения страны, как в песне В. Высоцкого про «козла отпущения», равноапостольные Зюганов и Путин оставляют на выживание в качестве самой что ни есть «героической личности России». Очевидно, оба упустили своё время, когда нужно и было возможно что-то предпринять и оба бросили тень на плетень: один подвёл своего отца, работника советского НКВД, предал «совдепию» и заявил, что «всегда найдет своё место в строю»; второй вольно или невольно, изменил идентификацию КПРФ и растерял в ней дух большевизма. Первый в трудах и запорах продолжает «дело Ельцина» и боготворит даже уши от мёртвого слона; второй в 1996-м году без «разрешения» партии самовольно покинул поле боя. Ни с кем не советуясь, не поинтересовавшись мнением ни одной «первички» («основы партии») по вопросу – как быть дальше? – в противовес духу классовой борьбы, принципам демократического централизма и положениям устава партии, в июне 1996 года Г. Зюганов по сути единолично решил и признал «победу» позора Ельцина. Ни партия, ни её высшие органы не наделяли «лидера» такими полномочиями, а потому, в рамках строго формальной логики – это преступление не только против партии: это нечто большее и трагичное. И по сей день мало кто знает – о чём думала и каковым было отношение к тому, что произошло тогда, со стороны всей партийной массы. В частности, в этом и заключена главная организационная слабость КПРФ (как и других политических партий) – её «ахиллесова пята». Для её «излечения» содержание принципа демократического централизма необходимо, как минимум, вывести из состояния 1966 года хотя бы потому, что с той поры прошло уже полвека, а ничего в нём не изменилось, что в диалектике невозможно по определению.
20 лет «лекций» и «объяснений», которых Г. Зюганов и его «команда» совершенно безосновательно называют «борьбой» (а нередко – и «работой») – его самого, как политика, отодвинули на задний план (рейтинг «лидера» – 6%).[196] Но не хотят люди голосовать за Зюганова, даже если он превратиться в Иисуса Христа, хотя бы потому, что, как и Путин, бездарно потерял своё время. Пусть вспоминает то, как он и его «Президиум ЦК» должны были поступить в 1993-м, 1996-м и 1998-м годах, чтобы люди голосовали «правильно», а нацисты не гуляли по Крещатику. Выступать с думской трибуны, «лучших университетах мира» и в городских клубах – проще всего; поэтому и остаётся сочинять книжки за счёт госхарчей и в такой же «умной» манере бороться «с антинародным режимом». И за всё, что происходит в стране с начала 2000-х – и Зюганов, и Путин несут практически равную ответственность не только перед народами России. И оба, связанные одной цепью, оказались в одной политической, нормативной и материальной ловушке, выйти из которой по одиночке уже вряд ли получится, разве что «революционным путём». Но это им не нужно обоим и такое понимание присутствует в некой заочной форме; так они проще понимают друг друга. (Здесь не исключены и неформальные контакты. Так, на сайте КПРФ 16.11.2015 появилось обширное заявление её Президиума ЦК под названием, «Чтобы обуздать терроризм, народам нужна победа над глобалистами»,[197] а 17.11.2015 Путин делает «жёсткие заявления» по терроризму и усилении военного давления на т.н. ИГИЛ. Случайна ли их синхронность?). Отсюда, известная русская поговорка может принять и несколько иное звучание – кукушка ругает петуха за то, что петух ругает кукушку. Но Зюганову чуть полегче, чем Путину, т.к. относительно свободен. Путин, как высшее должностное лицо, находится в оковах полукриминальной ловушки, несвободен в своих действиях и полномочиях (дело скрывшейся во Франции Е. Скрынник»; фантастика по делу секс-символов рэфэ Сердюкова–Васильевой; воровство в нано офисе Чубайса и почти во всех госкорпорациях, на олимпийских объектах Сочи, космических объектах и отсутствие по ним процессуальных решений; уклонение от признания ДНР и ЛНР и многое другое –достаточные тому доказательства), что чревато непредсказуемыми последствиями развитии политического процесса. И оба неминуемо уйдут в небытье, оставив после себя «слова и мысли» о «России», «справедливости», «вековой борьбе народа» и т.д., а также приверженность «незыблемым основам» и «фундаментальным ценностям демократии». А потому, что ещё остаётся в этой жизни нашим заслуженным пенсионным старикам – бывшему школьному учителю и бывшему мечтателю стать таксистом? Зюганов пишет книги для попутчиков и соратников по борьбе, сочиняет анекдоты, «витает в парламенте» и в том же духе воюет за «Россию, народ и справедливость». Путин на вершине «вертикальных» воров и варваров из тех же администраций Марий Эл, Иркутской, Амурской и прочих областей, краев и республик, «гарантирует избирательный закон» и «права наших граждан», а Зюганов в это время сидит в студии «ведущего специалиста» «агитпропа» ЕР и играет в свежеизданный лохотрон «знание – сила». (По информации СМИ, 500 тысяч выигранных рублей лидер КПРФ направил детям Донбасса. Весьма похвально. Но эта помощь оказалась посрамлённой, поскольку через пару недель шеф отдела «агитпропа», говоря «хватить мямлить», давал глубокие оценки «гениталиям» «последнего царя России», ясно напомнив старую истину про бесплатный сыр в мышеловке. Но Зюганов непрост и он «отыгрался»: став вначале «лучшим социальным политиком», он публично признал отсутствие в России «социального государства», вскрыв обман ст. 7 Конституции РФ). И вряд ли этот «лохотрон» повысил рейтинг «лидера»; думаю, было бы полезнее (в т.ч. и для рейтинга) хвататься не за «утопляющую соломинку», а за палки и булыжники и двинуться в сторону истекающих кровью товарищей в Иркутской, Амурской областях и Марий Эл. И далее Путин продолжает кормить русский народ (а как быть с нерусскими, он и представления не имеет) «социальными обязательствами» и спаивать его капиталистическим раем к 2030 году, а «после меня хоть потоп». Зюганов примерно в том же стиле ждёт «вызревания» условий для социальных изменений, когда «патриотические силы начнут осуществлять программу КПРФ». У Путина в мыслях «5-й срок», а на шее «наша гордость» в лице двух дочерей. В мыслях и блокнотах Зюганова не только «История России», но меж строк и, прежде всего – «дети» и «восемь внуков». И на фоне таких «фундаментальных ценностей», «планов», «слов» и «мыслей», недетские судьбы Димы Яковлева, Ивана Скоробогатова, Максима Кузьмина, сотен и тысяч убиенных русских и украинских детей порою, бывает, и стираются в памяти и боль ослабевает. Лучше жить мы не стали, а значит – боль так рано ушедших от нас детей перешла на других детей России и Новороссии, но не «фундаментальных ценностей». «Зри в корень»!
Ещё большая опасность для России заключается не в импотенции «институтов власти» или «олигархическом режиме», а в том, что русский народ теряет свой код и свою идентичность. Вспоминается, как ещё в начале 1980-х годов мой дедушка (по матери, а по отцу – не вернулся с войны) – участник Великой Отечественной войны, тяжело говорил о том, что русский народ уже не тот, которого он знал в период войны. Но, то было «время Сталина» и это время маршал Г. Жуков боготворил точно также. А что мы имеем сегодня и кто может правдиво ответить на этот вопрос?
Выше уже упоминалось об исходящей от власти опасности, когда она имитирует подлинность. Время ей судья, какой с неё спрос (иные суждения – просто наивны). Однако не менее опасной для интересов общества является и деятельность политической партии, обладающей достаточным авторитетом (наработанным основоположниками советского государства), когда она точно также имитирует подлинность или таковым её воспринимают в массовом сознании. Попытки оправдания за сданный «пятипроцентному» Ельцину 1996 год причинами «опасности войны Севера с Югом» (совершенно вымышленной и не обоснованной никакими доводами и политическими реалиями), «переходе Лебедя к Ельцину» и пр., на проверку оказались просто несерьёзными как в широком общественном сознании, так и для обобщающих выводов. В определенных сравнениях, подобные объяснения Зюганова ничем не лучше и весьма схожи с теми же «паскудными» комментариями В. Крючкова по поводу «недопустимости кровопролития» в августе 1991 года как главной «причине отказа от изоляции разрушителей страны». (Трагические судьбы русских детей, сотен и тысяч детей Ирака, Ливии, Сирии, Новороссии показали бы паскуде, как надо было действовать). Точно также, с 1991-го по 1996-й год граждане России были свидетелями уклонения руководства КПРФ от предметной схватки за судьбу страны и будущее российских детей. Не «неверное понимание» и не разрушения «деструктивных сил», а реально складывающиеся за «20-летнюю борьбу» общественные мнения о причинах тяжёлого поражения верхушки КПРФ в 1996 году (а не партии или народа, поскольку на «борьбу» их никто не организовывал) стали ещё очевиднее и поэтому лукавить в этом не имеет никакого смысла. Иначе, если Путин, по примеру Януковича, и вправду станет «литератором» (о чём он уже заикнулся, хотя и в типичной манере «ложных целей»), то «Анекдоты от Зюганова» в прозе «литератора» могут «развернуться» и бумерангом ударить по партийной пузе КПРФ. Поверьте, не только на рассказы, но и на «развороты», опыт у Путина – предостаточный.
Привыкшее смотреть «правде в глаза» руководство КПРФ прекрасно знало о гласных и негласных рейтингах Ельцина в 5-6%, то есть – что у него нет реальной поддержки в стране. Вот она, та базовая данность, от чего и стоило отталкиваться и действовать решительно, «глядя правде в лицо». Руководство КПРФ прекрасно знало, что в 1996 году большинство бывших советских предприятий (а значит, «советские людские коллективы») ещё работали «по старинке» и держались вместе, коллективами. Следовательно, на случай чего, всё ещё сохранялись возможности и высокая степень их организационной мобильности. Руководство компартии прекрасно понимало, что армия на стороне народа, независимо от того, кто по Конституции РФ – «Верховный». И с большой долей уверенности можно утверждать – после октября 1993 года ни один солдат или офицер, ни один генерал в здравом уме не повернул бы боевое оружие против собственного народа – об этом также можно говорить с достаточной степенью уверенности и здесь также не стоит лукавить. (Встречающиеся не только в оппозиционной печати утверждения, что за «абрамовичей никто воевать не будет» – ещё одно тому доказательство). Примерно такая же, как и в обществе, моральная обстановка и «правовая ситуация» была в органах МВД и других силовых структурах. Обо всём этом, не то чтобы партийные аналитики, а, практически, всякий мало-мальски думающий гражданин знал или мог догадаться; можно вспомнить обычные в то время разговоры и суждения самых разных людей – друзей, соседей, знакомых, сослуживцев, «партийцев» и т.д. То есть, объективно, сколь-нибудь значимые моральные, материальные, правовые, идеологические и прочие преграды (за исключением помоев из теле- тарелок профашистских СМИ) для победы над «кремлёвским криминалом» – на то время отсутствовали. Но как показывает предыдущий анализ, в компартии уже давно, примерно с середины 1960-х гг. (возможно и ранее) существовала проблема иного, субъективного свойства – отсутствие воли и способности к решительным действиям у лиц в её высшем эшелоне. (Логично, что даже Хрущёва смещали тайно, заочно и с теми же дрожащими губами и руками). Да и откуда взяться «волевым ресурсам», если в недрах самой компартии отсутствует известная «диалектика борьбы»? И социология партийного процесса подсказывает интересное – с 1991 года из рядов КПРФ (относительно) вышла лишь одна волевая личность – В.И. Илюхин. Отсюда возможны небезынтересные выводы не только об уставных правилах, но и реальном состоянии принципа демократического централизма как организационной основы компартии, диалектике внутрипартийного развития и пр., их соответствия требованиям борьбы, декларированным задачам и целям. И всё то, что не могут высказать и тяжело признать, не так давно вырвалось из уст руководителя КПУ П.Н. Симоненко. «Будем откровенны, – пишет П. Симоненко, – уровень нашего влияния в массах явно не соответствует потребностям времени, остроте социальных проблем… В плане единства и радикализма действий мы, коммунисты, серьёзно уступаем нашему классовому противнику. Сегодня, когда фашизм наглеет, это особенно чувствуется».[198] Когда в фашистских СМИ говорят о «расстрельных списках», а «системные борцы» «взамен» ничего не предлагают – это откровенно раздражает граждан. В словах П. Симоненко одновременно читается и боль за страну, и открытый упрёк в адрес «докторов наук» из Президиума ЦК КПРФ. Может, действительно прав был философ, утверждавший, что истина открывается человеку лишь на грани жизни и смерти, в предельно экстремальных ситуациях. Практически поставленный к стенке коммунист П. Симоненко на грани жизни и смерти говорил истинно. Пройдёт немного времени и мы обязательно послушаем на исходе «истину» «лидера» и его замечательного Президиума ЦК.
Поэтому, кто бы что ни утверждал, в 1996 году (даже через 30 лет с апреля 1966 г.) всё прошлое старьё проявилось открыто и во всей жалкой неприглядности. Касательно президентских выборов 1996 г., действительный интерес представляют и некоторые процедурные нюансы и «мелочи» (суть – истина), а именно: дословно высказанные мнения в неформальном кругу высшего руководства КПРФ в период между 1-м и 2-м туром выборов по поводу дальнейших действий. Этого мы никогда не узнаем, да и некстати – разочарование может быть тяжёлым и всё придётся начинать сначала (на языке политики – с 1903 года). Сегодня подобные откровения излишни, а «воспоминания Зюганова» и его «пятое, десятое» – всем изрядно поднадоели. Прямые и косвенные тому доказательства – мёртворожденные итоги всех последующих выборов и постепенный отход от союза с КПРФ многих авторитетных и оппозиционных политиков. И последующее указывает на то, что всё прошлое тихо уйдёт в историю. Но русский аналитик не вправе допускать подобное; он должен всё запоминать, фиксировать, сохранять и без искажений правдиво передавать прошлое «очередной смене поколений».
Трудно судить о волевых качествах руководства КПРФ и образца лиха беда начала 2000-х и неужто прав был Маркс, говоря, что «надо заставить народ ужаснуться себя самого, чтобы вдохнуть в него отвагу».[199] И какой смысл заставлять «системников» ужасаться и вдыхать в них отвагу, когда время упущено безвозвратно, от старых производственных коллективов практически мало что сохранилось, а остатки поколений с советским опытом, навыками, психологией и культурой трансформировались непонятно куда и непонятно во что? А что представляет собой сегодня российская армия и как она поведёт себя «в случае чего», когда зарплата молодых лейтенантов составляет более 50 тыс. рублей, а сельских «элитных трудяг» – менее 5 тыс. – вопрос далеко неоднозначный. А русских офицеров, подобных героически погибшим на АПЛ «Курск», полковнику Вячеславу Бочарову, комбату Сергею Солнечникову, пограничнику Евгению Родионову, собровцу Владимиру Золотухину, спецназовцу Николаю Исаеву, пожарникам Евгению Чернышову и Дмитрию Тихомирову, военному врачу Дмитрию Камшилову, полковнику герою Серику Султангабиеву, воевавшим с наёмниками в Чеченской Республике 9-й десантной роте и других горячих точках славным сынам и воинам России – не так уж и много и они «погоду не сделают».
В политической науке существует такое понятие как «два лица власти»: одно «лицо власти» известно из повседневности, а второе заключается в том, чего власть обязана делать «по определению», но не делает этого. (В отличие от политической, в правовой науке подобные вещи называются по-разному – преступная халатность, умышленное оставление в опасности, неоказание помощи). О «лицах власти» в недавней нашей истории нередко судили и всё ещё судят по набившим оскомину «пустым прилавкам магазинов». Правда, во времена нынешние, те же полки тех же магазинов опустели ещё больше, а если чем они и заполнены, то в основном импортными непотребными суррогатами и таким же китайским ширпотребом. Ещё большая правда в том, что, не то чтобы «лицо власти», а её животный оскал всякий желающий может увидеть, посетив в период выборов любой избирательный участок в любом регионе страны. Ничего другого «вертикаль власти» предложить не может, ибо этого другого просто нет в его арсеналах. И в такой «матрице» власти просто поражает увлечённость КПРФ парламентской «борьбой» с «антинародным режимом», когда сам парламент стал не только «симулянтом власти» (С. Решульский),[200] но и остался, как и прежде, «ублюдочной» частью «режима». Не просто так и не в один день всё это появилось в партийном организме КПРФ, где и сегодня слышны отголоски тех же 1991, 1993, 1996, 1998-х годов. Это не случайности, а «системность», поскольку те же кренделя ранее отчётливо были видны и в «борьбе союзников» в лице КПУ. Можно вспомнить, как повёл себя в 1999-м «второй после Кучмы» П. Симоненко. И позже, когда страну дербанили недобитые Сталиным бандеровцы, а молодые ребята из милиции гибли от подлых выстрелов в спины – «вторая» КПУ, за редким исключением, находилась в «горниле борьбы» с агит- листовками, а не гранатами и автоматами Калашникова и по примеру КПРФ печатала газетные «слова» и «мысли». И даже при открыто фашистском правлении «незалежной», когда КПУ отстреливали и унижали нацисты, она всё ещё «сопротивлялась» и желала быть рядом с ними на одной скамеечке в Раде. Очевидно – это всё, на что она способна и только так она научена «воевать». Нетрудно понять, что ЦРУ и укро- нацики такой борьбе за Раду только и рады. Вопрос – где же адекватная тактика ведения боя с фашизмом в условиях, когда «как и в военной области, формы организации приспособляются к формам борьбы»[201] – остаётся открытым. (Вместе с тем, нельзя не отметить и надо отдать должное личной смелости и мужеству П.Н. Симоненко, который назвал «делом чести» поездку на первомайские мероприятия в Киев и с риском для жизни сдержал данное им слово. Но, странное дело, смертельно опасная поездка Симоненко в Киев и его выступление на первомайском митинге 1-2 мая 2015 года не освещались в эти дни ни на сайте КПРФ, ни на канале «Красная линия». Этот факт любопытен и тем, что в сравнениях кое-что раскрывает не только в содержании волевых ресурсов российских «оппозиционеров»).
Как известно, ещё в конце 1980-х гг. просто коммунист по факту (без рейтингов и «научных трудов») генерал В.И. Варенников предлагал вести на западной Украине военное положение, но ЦК КПСС и Иуда на такое не были способны по определению. Хотя бы сегодня, коммунисты остались или нет? А если остались, то почему не организовывают «народное сопротивление» «антинародному режиму»? Есть хорошие шансы повторить «подвиги Матросова и Космодемьянской» и реальные возможности для «формирования политической воли граждан для завоевания власти», как и следует из пункта 1.1 Устава КПРФ. И материальная сила имеется достаточная: как признал октябрьский 2012 года Пленум ЦК КПРФ, в 2006 году доля рабочего класса России составила 56,9% от её взрослого населения; в абсолютных цифрах – 39 миллионов работников наёмного труда, из которых 24 млн. рабочие тяжёлой индустрии.[202]Чего не хватает, кто и что мешает руководству КПРФ выступить конкретно хотя бы в условиях циничного беззакония в периоды выборных компаний? Для сравнений и оценок можно вспомнить, сколько «миллионов» «лимитчиков» и «либералов» совершали «перевороты» в СССР и России в 1991–1993 годах. Где логика борьбы, а главное – в чём её содержательная конкретика?
На том же Пленуме ЦК Г. Зюганов сделал обстоятельный доклад, где акцентировал внимание на теоретических вопросах и, в частности – методе материалистической диалектики в подходах к социально-политическим анализам.[203]Согласны, абсолютно правильные заключения и выводы. Но и здесь логично встаёт вопрос – а что является критерием истины всей «20-летней борьбе» КПРФ? Практика и результаты «борьбы», которых нет и не видно даже на горизонте. Как быть с таким положением? Или возьмём совершенно очевидное: более полугода на сайте КПРФ висит требование отставки правительства Медведева и по интернету идёт даже сбор подписей. Однако, в противоречие собственным «жёстким требованиям» и словесным атакам, 21.04.2015 вся партийная фракция, слушая отчёт Медведева, сидела на своих насиженных местах, словно дед на унитазе. Какой блажь, какая «борьба» на думском унитазе! Очевидно, что цепочка где-то обрывается и все усилия «борьбы» уходят в неизвестность (либо в реальности их и не было). Налицо «порывы души», газетные статьи, «труды», «работа в комитетах», масса правильных слов и т.д., и т.п., но не предметное боестолкновение с «совокупным вором». Очевидно, проблемы здесь остались старые и даже теоретически ещё не решённые. Признание С.Н. Решульского, что «партии надо внимательно взвесить свои возможности и определиться, надо ли коммунистам идти в губернаторы, в мэры, в структуры исполнительной власти»,[204] по крайней мере, косвенно указывает на отсутствие таких решений. На партийном форуме в октябре 2015 г. И. Мельников весьма неопределённо обозначил подобную «стратегию», заявив: «Общепартийная задача: сделать так, чтобы в следующем году все успехи в работе исполнительной власти помогали партии, были важным аргументом в пользу КПРФ».[205] «Диалог с властью», что часто повторяет руководство КПРФ исходя из своей социал-демократической сути, быть может, ещё возможен; но никак не диалог с «совокупным вором», который будет красть даже на капремонте жилья и новых налогах на землю в разы больше «обычного». И здесь разговор стоит переводить в совершенно иную плоскость и тональность, а «парламентские формы борьбы» смотрятся как седло на корове. Больной зуб заговорами не лечится, пока не удалишь его вместе с нервом; этим, в первую очередь, и объясняется пассивность людей – никто и никуда их не организовывает, а «лидеры» лишь разъясняют «плохое положение дел». И столь же логично – на такое не способна партия социал-демократической сути. Соответственно, в недрах социал-демократической партии и характерной «борьбы» и созрело классическое «пишите письма» с просьбой! (а не с требованием):
«1. Защитить конституционные права транспортников и всех граждан России, которые пострадают от введения «платы» с транспортных средств. 2. Дать указание силовым органам, в том числе МВД России, не препятствовать проведению акций протеста транспортников 30 ноября 2015 года и 5 декабря 2015 года. Поручить Правительству Российской Федерации организовать полноценный диалог с «дальнобойщиками». Не применять к протестующим мер уголовной и административной ответственности. 3. Дать указание Правительству Российской Федерации отменить взимание «платы в счет возмещения вреда, причиняемого автомобильным дорогам общего пользования федерального значения транспортными средствами, имеющими разрешенную максимальную массу свыше 12 тонн» и отказаться от использования системы «Платон».[206] Поэтому упрёки КПРФ в адрес Путина на отсутствие у него «стратегии» не обоснованны даже собственным поведением, не говоря уже о собственной стратегии. Что всё это означает и как к этому относиться «вымирающему народу»? И кто эти за люди, «авторы писем»?
Какая была необходимость, к радости Медведева и «олигархического режима», задавать ему вопросы в Госдуме и тратить патроны в холостую, когда была прекрасная возможность проигнорировать фантик с апрельским «отчётом правительства» и заняться полярно противоположным действием; например, «подготовкой ко дню рождения В.И. Ленина»? Если Путин лично поддерживает «киевский режим» деньгами, газом и «скидками в цене» – то почему со стороны фракции КПРФ нет даже попытки объявить этому человеку «импичмент» при любых его рейтингах и раскладах политических сил в Госдуме, перекрывая им кислород в данном тренде внешней политики? Даже этого малого, хотя идеологически главнейшего и реально возможного, не делается, а «выступления», «работа в комитетах», «развитие социального законодательства» и такую же социальную мушмулу «Президиум ЦК» вот уже 20 лет лепит на глазах у всей голодной и холодной страны. Понятно, что после «импичмента» придётся менять и не существующую стратегию, и пленарный словес, и «традиционные встречи с Президентом». Но также очевидно, что на такое способна лишь коммунистическая, а не социал-демократическая партия. Отсюда, абстракции Г. Зюганова о «врастании в социальную ткань» и есть единственная и откровенная стратегия, а скрывать итоги 20-летней посиделки в Госдуме с «врастанием в ткань» «ублюдочного» парламента и такого же «режима», стало невозможно. Видно, «Президиум ЦК», «фракция» и «лидер» там прижились, поскольку кормят хорошо, платят отменно и даже разрешают парламентские формы критики в адрес антинародного режима, олигархата и даже карикатурного бонопартика. И через подобное «врастание» «лидер» убеждает себя и Президиум ЦК (о всей партийной массе сказать сложно – нет таких данных ни по линии социологии партии, ни по линии внутрипартийного референдума, как и нет ни единого референдума) о возможности прихода к власти. Но, исторически подобные «стратегии» и их итоги хорошо известны: во времена Ленина они назывались линиями «отзовистов» и «ликвидаторов», а во времена Сталина – «правыми» и «левыми уклонами», с соответствующей ответственностью «уклонистов». Сегодня в компартии нет ни Ленина, ни Сталина и главное – нет реально действующего принципа демократического централизма, почему «лидер» и «Президиум ЦК» и чувствуют себя столь вольготно. Естественно, дела с «врастанием в социальную ткань» (иными словами – конвергенцией) пошли туго и тогда партия решила посвятить «рабочему классу» целый Пленум (иначе можно потерять и «последний островок»). И как следствие, по тому же «штрафному кругу», страна снова вернулась на исходные позиции 1993 года, а одним из фактических итогов проведения «рабочего» партийного Пленума стало признание такого печального положения вещей.
Возвращаясь к началу высказанной мысли – если по аналогии, «два лица власти» экстраполировать в область «партологии», то получим довольно любопытное понятие – «два лица партии». И тогда ясно можно увидеть, как обязана поступать партия в тех или иных ситуациях, сообразно собственной идеологии и «реальной сущности» – действиям и поступкам, а не заявлениям и программным документам, что лежат на запыленных полках Минюста. «Природа не терпит пустоты» – похоже, эта парадигма более всего имеет место быть в политике. Отсюда, если не действуешь ты, то действовать будут другие, вытесняя тебя с твоего же политического поля. Как и в спорте – не забиваешь ты, забивают тебе. Как и в областях верований и науки: «не по словам судимы будете» – сказано в Библии; «философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» – почти аналогично рассуждал теоретик коммунизма К. Маркс и что «каждый шаг действительного движения важнее дюжины программ». Безусловно, это ликбез марксизма, но ничего не поделаешь: повторение – мать учения.
А каковы «верные ленинцы» и современные их адепты? Безвольный и неспособный даже на острую словесную схватку в теле- поединках преподавательский состав руководства КПРФ, напоминающий многоликую кафедру истории КПСС, вот уже более 20 лет стонет и седлает комфортный парламентаризм. Даже на уровне визуального наблюдения видно – главной содержательной чертой КПРФ за «20 лет борьбы» стал один из принципов в учении Лао-Цзы – «недеяние». Пленумы, съезды, решения, заявления, жалобы, слёзы и стоны, но только не действия и не конкретные поступки (лишь по которым Маркс различал сущность партий и сам прожил в своих поступках, потеряв трёх собственных детей) – типичное содержание «борьбы» с «режимом». Дореволюционный отечественный историк А. Изгоев верно и справедливо называл политическую партию не просто «механическим объединением людей вокруг программы», а «известным организмом», у которой есть «душа и сердце».[207] А потому, «уловить настоящий пульс партии нередко важнее, чем знать подробности её программы»,[208] – мыслил учёный. В каких потёмках спряталась «душа» КПРФ и есть ли она у неё вообще – вопрос далеко непростой.
Поэтому и выводы очевидны не только для аналитиков: руководство КПРФ, словно «комфортный Медведев», в упор не замечает себя со стороны. Иной раз до смешного доходит весь поведенческий ритуал лиц в широких красных галстуках, куртках и шароварах и с миссионерским пафосом на лицах. Иной раз до горечи доводят приевшиеся, без адекватной реакции и тональности, выступления фракции на заседаниях «комфортной» Госдумы. И, соответственно «комфорту», «труды» и «исследования» Г. Зюганова также аккуратно сложены на полках не только крупных вузовских библиотек. Подробный анализ работ Г. Зюганова полагаю здесь неуместным, но в цикле его трудов «на рубеже веков», на мой субъективный взгляд, малозаметны острые политические оценки происходящего в России и мире; они – такого же «скучного жанра», как и многие «труды современных российских философов и социологов». Одна из заметных особенностей их содержания в том, что автор мастерски уходит от классового и персональных оценок (особенно в известных выражениях В.И Ленина), а более всего увлечённо рассказывает и объясняет процессы и события с точки зрения моральных, ценностных и культурологических категорий и оценок. Одним словом, есть в них что-то от морали поповщины. И только к концу десятилетия XXI века «лидер», словно после второго дыхания, возвращается к «классике борьбы», отходит от «космогонии» «на рубеже тысячелетий» и спускается на грешную землю – к «сталинизму». Но уже поздно, время для возможных изменений упущено, а народ поставлен в тяжелейшие условия «ждать и догонять» и, что ещё хуже – при «старом ЦК». Сегодня, когда «вертикаль» стала «весьма аккуратной» и сосредоточена во всём, наверстать упущенное становится ещё труднее, а «созревание условий» может затянуться надолго. Тем более что на жёсткие формы борьбы Президиум ЦК уже не способен, а его «социальная работа», «конструктивизм», «выборные компании», «лады» и прочие добрые дела и пожелания в адрес «трудового народа» (на фоне гибели русских и Славянских детей – «химеры», как сказал бы Ницше), для него лично и Президиума ЦК всё ещё сохраняют некий смысл и значимость. Надо же чем-то заполнять бреши и пустоты, образовавшиеся в «парламентских формах борьбы».
Удивительно, но даже выступления патриарха Кирилла больше похожи на политические, чем ладненькие монологи «лидера». Может их автор опасается политических выводов, на основании которых «ЦК партии» просто вынужден будет что-то предпринять для того, чтобы «слова не расходились с делом»? Думаю, что не случайно и в известном смысле Маркс говорил о «скромности» как о «страхе перед выводами».[209] Безусловно, Маркс имел в виду скромность политическую. Может быть по этой причине «книги» и «труды» Г. Зюганова и сложены аккуратно на известных полках? Хотя, по-человечески можно понять – лучше быть в плену парламентаризма, «работы в комитетах», научных рейтингов и в студии «Знание – сила», чем в камере Лефортово. Но для лиц и партии, более «20 лет борьбы» называющих себя коммунистами и коммунистическими – это не выход из положения, ибо неминуемо встаёт последующий вопрос – а как быть со всем остальным? Сказав «А» надо бы сказать и «Б», и как острил народный генерал в известной комедии – «ну давайте будем последовательны…». Может по этим причинам руководство КПРФ часто и проигрывает схватки с врагами? Да и кого она вообще способна победить, если даже пятипроцентный «синяк» оказался ей не по зубам? И кто может ясно ответить – нуждается ли Россия в таких «борцах» и «защитниках» и не пора ли их попросить…?
Поэтому в среде аналитиков (и не только) не случайно и не по злому умыслу возникают различные неудобные вопросы. Например адекватны ли парламентские формы борьбы (законотворчество, издательское дело и пр.) тем страшным потерям и страданиям людей в течение вот уже более 20 лет, на основе которых в том числе, КПРФ обретает парламентский статус и «воюет в стенах Госдумы»? Да и «борьба» стоила каждому «бойцу» 250 тыс. рублей в месяц, о которых «едрос» А. Воробьёв публично напомнил фракции КПРФ в начале осенней сессии 2012 года и должной реакции на «деньги благодетеля» не последовало. Далее, в какой форме выражено участие защищённой законом партийной фракции в акциях «народников» в борьбе с «антинародным режимом» – к примеру, никем и ничем не защищённых удальцовых, независимо от того, договорились ли они по неким «пунктам выступлений» или нет? Одним словом, граждане вправе спросить – чего добилась КПРФ на парламентской нише за возмездную «20-летнюю борьбу» и где они, результаты «борьбы»? Кроме съездов, пленумов и пустопорожней критики в адрес злых волков, живущих в тёмных лесах (они такие от природы) – ничего существенного пока не видно и даже не слышно, что ещё раз подтвердил очередной Пленум ЦК в октябре 2015 г.
Ещё в 2012 году более или менее «консолидированный» и внятный ответ по линии «парламентской борьбы фракции» дал зам. Председателя Президиума ЦК И. Мельников. Цитирую его ответы, опубликованные в одном из номеров партийной прессы 2012 года издания: «Первое. Стало больше возможностей для работы с гражданами. Мы всегда практиковали проведение в стенах Госдумы «круглых столов», иных форм взаимодействия с общественностью … Появилась возможность выйти на более широкий круг социального и политического общения. Это даёт партии целый ряд дополнительных возможностей для знакомства с трудовыми коллективами, представителями… отраслей, жёсткого контроля над высокими чиновниками. Второе. Не даём власти совершать их любимые «блицкриги»: принимать вредоносные законы с кондачка да в тишине… Третье. Изменившаяся атмосфера в обществе, которое готово взорваться негодованием в каждую минуту, поменяла и отношение к нашей фракции. Любое наше политическое заявление с трибуны, готовность собрать почти сотню подписей депутатов под обращением в ту или иную инстанцию, не голосовать за очевидно опасный закон, а то и покинуть зал – всё это воспринимается властью болезненно. Четвёртое. Мы снова подтвердили и укрепили свой статус главного плацдарма оппозиции в Госдуме. Фракция КПРФ – самая последовательная и надежная сила… Пятое. Усиление законотворческой работы. Фракция обновилась, на каждом отраслевом направлении мы имеем не одного-двух, а целые команды депутатов-профессионалов. Важно и то, что наши председатели думских комитетов начали прорывать блокаду: выносить на заседания парламента наши инициативы… Важно понимать и помнить, что все эти действия по навязыванию дискуссии – это одна из дорог для наращивания сторонников. Этой дорогой надо идти и как можно быстрее». Нам только и остаётся дополнить эту тяжкую борьбу ставшей исторической иронией напутствием – «Верной дорогой идёте товарищи!».
В таком же характерном стиле выдержаны и многие заявления и выступления «лидера» последних лет. Например, по итогам весенней сессии Госдумы 04.07.2014 он говорит о том, что обязательства перед крымчанами надо выполнить; закон по промышленности пока не принят и отложен на осень; Госдума лучше могла бы проработать вопросы по аграрному сектору, так как ранее выделенные 200 млрд. рублей банкиры разворовали и поэтому новые выделения миллиардов на нужды сельского хозяйства через банки опять закончится воровством; надо помочь 12 миллионам «Детям войны» и выделить им 120 млрд. рублей; пропорциональная система представительства парламента, как и партий из «500 членов» ни одну проблему страны не решит, а усугубит и без того тяжёлое положение. И в конце заявления призвал все фракции к «плотной работе в осенней сессии». И снова «работа», бесконечная «работа» (а не «борьба»), хотя наши любимые песни звучали и сегодня звучат иначе: «И вновь продолжается бой… И Ленин такой молодой».
В теле- интервью по итогам 2014 года Г. Зюганов привычно и степенно говорил о кризисе на Украине, войне на Донбассе, гуманитарных конвоях для Новороссии; что «мы осознаём нашу силу и правду», а «сильные мы никому не нужны». Говорил, что падение курса рубля – это настоящая беда для большинства граждан (спасибо, что напомнил – М.А.) и что партия готовит антикризисную политику (так было и в 1998 году и чем оно закончилось? Думаю, что в таких делах надо учиться хотя бы у греческой оппозиции или, на худой конец – у молдавской; она ближе к нам – М.А.). Приводил цифры, что в 2014 г. из России легально вывезено 130 млрд. долларов, а нелегально – 110 млрд. и что всё ещё слышны отголоски агрессивной политики США за послевоенный период. Здесь же «лидер» говорил о предложениях КПРФ по развитию производства, о проектах законов по национализации минерально-сырьевой базы, стратегическом планировании, промышленной политике, поддержке сельхоз машиностроения и станкостроения, развитии образования, медицины, помощи «детям войны», многодетным семьям, а также о принципиальных предложениях по бюджету. Достаточно внимания уделил он странам БРИКС и арабского мира, Южной Америки и Белоруссии, где «успешно проводят политику обновленного социализма». Далее «лидер» говорил о вещах, не совсем понятных и, скорее, желаемых. Оказывается, и это главное – он доволен тем, что партия крепла и она «одна из самых влиятельных в стране». (В сравнении с ЛДПР и «СР» – может быть. Однако, как пишет С. Губанов в журнале, издаваемом той же КПРФ, на эту «самую влиятельную партию» «режим» вообще не обращает никакого внимания и её «попросту игнорирует»).[210] При этом выразил беспокойство за «безопасность партии» и что «совершенно ненормально» (словечки то какие на войне – «ненормально»; в этом и «весь Зюганов» с его Президиумом – М.А.), когда две-три сотни фашиствующих молодчиков ездили по Украине и сносили советские памятники. (Численность КПУ в каждой области и мегаполисе составляет не «две-три сотни», а намного больше. Где они были и почему «оружием пролетариата» не наклонили укро- нациков и педиков? Очевидно, что у них нет волевого руководства и славянскому миру кровь из носа нужны свои Уго Чавесы. Но где их взять? – М.А.). На вопрос журналиста – как быть молодым людям, у которых нет никакого выхода из нынешних жизненных условий, ответ «лидер» начал издалека и пространно – вот как, мол, такие вопросы решала советская власть и т.д., и т.п. (Гипотетически, задай тот же вопрос Ленину или Сталину, думаю, ответы были бы несколько иные; к примеру, «будем вместе готовить революцию»). А в конце отчёта и вовсе перешёл на традиции ритуальной части «борьбы» и выразил пожелание достойно встречать юбилеи героев и известных людей России. Одним словом – какова борьба, таковы её итоги, а каков проповедник – таковы и прихожане.
Ретроспектива показывает, что Г. Зюганов и раньше ничем особо не выделялся. В «физической юности» Г. Зюганов написал кандидатскую диссертацию по философии с «методологическими» ссылками на М. Суслова и Л. Брежнева, а его исследование «о городском образе жизни» даже застойных 70-х не имело сколь-нибудь критической направленности.[211] Думаю, что сокровенные мысли тогда ещё молодого Г. Зюганова были самыми обычными для комсомольских вожаков тех времен, почему он и перешёл из физики в лирику. На новой почве, с солидным мандатом кандидата философских наук и, при том, что его отец был фронтовиком, попадание в верхние эшелоны партии и власти было почти обеспечено. Не острый и критический взгляд на «застойную жизнь», а, именно, карьера была на первом месте в мыслях «молодого философа» и об этом упрямо говорят факты его жизни: он не «суетился» ни тогда, ни в 1989-м, ни в 1991-м, ни в 1993-м, ни в 1996-м, ни в 1998-м. Не «суетится» и сегодня и у людей такой породы и стати в жизни всё должно быть складно, размеренно и предсказуемо. И «классовая борьба» должна быть в красивой упаковке, пусть даже в «грязной» Думе.
Симптоматично, что ни в одном «годовом отчёте» «лидер» не говорит о «классовых битвах» и «бескомпромиссной войне» с окопавшимся в Кремле и на Рублёвке жульём, и чего достигла партия в этой «борьбе» предметно. Ведь людей интересуют не «законы и бюджеты», «труды и исследования», «знание и сила», а конкретные результаты политических битв; об этом мало что говорится и в речёвках, и в отчётах, и даже в стонах, как и нет ни одного внятного предложения по ним. Безусловно, такое положение в руководстве «системной оппозиции» вызывает у мыслящих граждан крайнее удивление. Личное и окончательное убеждение автора этих строк было одно, и оно осталось неизменным с весны 1996 года: Г. Зюганов – это политик социал-демократической сути и ничего, выходящего за рамки «социальной статьи» Конституции РФ, более чем за «20 лет борьбы» люди в нём не увидели и от него не услышали. Таковы ценности и итоги его трудов и исследований, умных статей и выступлений с добрыми пожеланиями тамады, работы в комитетах, полива цветов, досуга на пасеке и здоровой любознательности. Но и в этом плане мы твёрдо знаем и помним совершенно другое – в далёком 1903 году в подпольных условиях В.И. Ленин не для этого создавал партию большевиков. И люди хотели бы увидеть – где же борьба, где его результаты и сколько ещё можно голосовать за КПРФ, когда «на баррикады никто не зовёт»? Ведь «20 лет борьбы» – это достаточный срок для того, чтобы доказать свою суть и кто ты есть на самом деле.
Здесь не случайно приведены именно итоговые результаты и их оценки руководством КПРФ; стоит подчеркнуть, вышесказанное – не случайности и не результат «трудных условий борьбы», а, как бы сказать поточнее – реалии экзистенции КПРФ. На XVсъезде КПРФ тот же И. Мельников повторяет уже известное: «пройдя трудный путь побед и поражений … партия накопила бесценный опыт и уверенно смотрит в будущее … КПРФ выстроила пять партийных вертикалей, необходимых для устойчивой и эффективной работы (и снова о борьбе речи нет; речь о той же «работе» – М.А.). Она обладает внятной идеологией, крепкой структурой, сильным интеллектуальным и кадровым потенциалом … Вокруг партии сформирован блок народно-патриотических сил, которые ведут борьбу (вот кто, оказывается, в отличие от КПРФ и её фракции в Госдуме, «ведёт борьбу», а не «работу» – М.А.) за народовластие и справедливость, национальное, освободительное и социалистическое возрождение… Идеи КПРФ определяют политическую позицию большинства честных граждан … Наша работа помогла идейно раздеть и отправить в небытье целую обойму прорежимных партий».[212]
Посоветуем по-товарищески – не говори «оп», пока не перепрыгнул. Ибо вся «обойма» как работала, так и работает на самую массовую партию мещан и с идеологией мещанства. Этот «господин мира», пожалуй – самый серьезный и стоящий противник, а его главная опасность заключается не только в его массовости и психологической неустойчивости, но и в том, что в социальной жизни именно на почве безвинной обывательщины рождается всё что угодно, включая даже фашизм. Так, по некоторым данным, в 1991 году примерно 70% советских граждан составляли так называемое «болото»[213] – колеблющаяся или «нейтральная» часть населения, которой плевать на всё, лишь бы чаю попить. С точки зрения социологии, «болото» и решило исход борьбы за сохранение СССР (об этом также стоит помнить). Все остальные партии и партейки – его порождение и яйца выеденного не стоят. Как бы КПРФ со своей «думской борьбой» не примкнул к ним, даже не заметив этого. А жизнь будет судить только по итоговым фактам, а не итоговым заявлениям и газетным статьям, поскольку «в исторических битвах следует проводить различие между фразами и иллюзиями партий и их действительными интересами; между их представлениями о себе и их реальной сущностью».[214] Суть – это поступок или его отсутствие, третьего не дано. Время в «20 лет», как один из атрибутов бытия «материи» – более чем достаточный срок для проявления её сущности.
Касательно обывательщины, полагаю правильней была бы трактовка «нашумевшей мысли» Р. Вахитова о том, что разрушение страны произошло по причине того, что «средний советский обыватель продал СССР со всеми его структурами за три символа благосостояния – машина, дача, квартира»[215] не только эмоциональным восприятием нашей общей трагедии. В смысле мещанского поведения советского «болота», мысль аналитика представляется во многом обоснованной. А в качестве предметной причины разрушения СССР – неверной, и принять её невозможно.
Что-то совсем не густо для партии с серьезными «потенциальными возможностями» и столь же неплохими заработками. Нетрудно вспомнить – когда-то в том же направлении «эволюции» и «дорогой борьбы» шагали предшественники тех же «товарищей» – от Ю. Мартова, Г. Плеханова, Н. Бухарина, Д. Шепилова, О. Куусинен, М. Суслова, В. Медведева и до нынешных махистов, которые только и научены махать словечками, а не борцовскими бросками. В муках и запорах этот же путь для России в поте лица прорабатывает фирма ООО «Плигин, Исаев и партнёры». Не эта ли «градация» и не эта ли «эволюция» породила на российском политическом поле массу политических кроликов из числа «докторов наук»? И не это ли содержание «20-летней борьбы» привело «системную оппозицию» в её нынешнее жалкое состояние? История давно и ясно доказала суть той эволюции и суть политических кроликов и кротов из «Славы КПСС», хотя бы на примерах того же «демиурга застоя» М. Суслова и «крота» А. Яковлева.
В русле этих суждений не таким уж и некорректным представляется вопрос – «и это всё?». За все те потери и трагедии, что были в стране и продолжают совершаться – это всё? Когда идёт война жизни со смертью, «успехи» КПРФ вызывают у всего мыслящего населения, по крайней мере, странные чувства. И в определённом смысле они никому неинтересны, кроме «воюющему» известным образом «парламентскому Президиуму» (и это в условиях, когда средний показатель участия граждан в выборах 14.10.2012 составил примерно 20 человек из 100 внесенных в список). А разве «Президиум ЦК» не может быть непарламентским? Если да/нет, то почему такая возможность или невозможность не прописана в Уставе КПРФ? И разве не кумир Г. Зюганова И. Сталин в одной из своих статей написал, что «задача военного искусства состоит в том, чтобы обеспечить за собой все роды войск … и умело сочетать их действия. То же самое можно сказать о формах организации в политической области. Здесь, так же как и военной области, формы организации приспособляются к формам борьбы».[216] Видно, думающие «борцы» приспособились к «формам борьбы» и очень даже неплохо: труды, встречи, беседы, лекции и все положенные аксессуары «борьбы» при деле и при теле; как говорится – борись не хочу. Странно выглядит всё это и, прежде – касательно организационных основ партии, когда подобные и многие схожие вопросы даже не выносятся на повестку дня или не обсуждаются путём проведения тех же общепартийных референдумов или в иных массовых формах. Или «русских коммунистов», в отличие от «евро-коммунистов» (в своей статье Сталин обращается к «русским коммунистам») в России не осталось? И, вообще, разве сегодня время юлить, когда идёт война и американские фашисты вместе с бандеровскими нацистами на глазах у всех издевательски продолжают убивать славянских детей? Руководство КПРФ никак не соберётся с духом, чтобы открыто сказать обо всём хотя бы один раз после 5 марта 1953 года, громко, ясно и главное – «вне съезда» и на центральной городской площади, хотя бы по примеру греческих социалистов.
Россия с 90-х годов ждёт не дождётся политиков действия, риска и конкретных поступков. По мнению того же А. Фролова, в их отсутствии и заключаются «суть момента» и причины «вытеснения парламентских партий из реального политического процесса». Когда «в стране кипят уличные страсти … лидеры парламентской оппозиции деловито заявляют» – «впереди у нас много работы: пленум, семинар, многие другие встречи»,[217] – с долей иронии оценивает аналитик поведение руководства КПРФ. И вряд ли будет большой ошибкой, если сказать – в этом и вся суть руководства КПРФ, а его совокупный контент ничем особенно и не отличается от той же походки Путина, которому будто ежа положили в штаны или сленга первокурсника Медведева. Так можно окончательно впасть и в самое страшное, что только может быть на данном рубеже борьбы – оппозиционное мещанство со своими «съездами», «пленумами», «возложениями венков», а в итоге – «встречами с Президентом РФ». Иной раз мещанство «борцов» проявляется в ещё более кощунственной форме. Так, например, 1 и 3.05.2014 Г. Зюганов и В. Плетнёва засветились в теле- студии одного из «ведущих менеджеров» мещанской армии, весьма грамотного идеолога самой сильной, многочисленной и опасной для общества, партии. Что скажут фракционеры? Или это было случайное недоразумение? Понятно, что у «лидера» рейтинг составляет 6% и чтобы хоть как-то подправить весь предыдущий провал, решено использовать «современные технологии» – те же пиары с лохматым очкариком. 19.02.2015 «лидер партии» снова появляется в том же телешоу, где поздравляет певца Ю. Антонова с юбилеем, хотя истинная цель визита совершенно в другом. Очень похоже на то, что это уже «финиш», но признать тяжело. И что особенно прискорбно – всё это продолжает иметь место даже на фоне исчезающих русских деревень и рабочих посёлков по всем исконно русским областям. Страшно любопытно – кому нужны подобные «борцы» с «антинародным режимом», кроме как своим семьям, родным и друзьям – этим «вечным фундаментальным ценностям», о которых так громко, мастерски и почти каждый вечер филонит тот же лохматый очкарик? Очевидно, что для «фундаментальных ценностей» и упоительные вечера – не помеха.
В определённых исторических параллелях можно сказать, что история не знает ни одной «встречи» ни одного социал-демократа ни с каким царём России даже тогда, когда страна находилась в положении намного худшем (или лучшем), чем сегодня. И вообще, откуда пошла эта пошлая «традиция» в «коммунистическом движении»? (Откуда не знаю, а вот от кого – известно точно. Совещания с записными блокнотами в районо для советских учителей были «делом всей жизни»; помню это по своему отцу. Чуть позднее, в такие же «блокноты» вошла и вся «история России»). С чем не поздравляем партийную фракцию, которая возможно даже не поняла политическую суть встречи Путина 19.07.2012 с руководителями партийных фракций как публичное подведение итогов избирательного цикла 2011-2012 гг.; иными словами – начало зрительно и массово воспринимаемой (а это главное для промывания мозгов) легитимизации всей выборной профанации и … с участием «фракционеров» КПРФ. Браво «фракционерам», так держать и так поддерживать «режим»! Бездействие и милые встречи в серые межвыборные периоды – по факту; программы и добрые пожелания перед выборами – на языке без костей; мелкие огрызки и угрозы Страсбургами после выборов – вот она, вся системная свистопляска. А где интерес и в какие потёмки ушло реальное положение дел, видно и невооружённым глазом. Чтобы не ошибиться в оценках и прогнозах, порою достаточно проследить за тем, как политик поступает (активное действие), либо никак себя не проявляет (пассивное действие), а должен был проявиться хотя бы в критических ситуациях. Пока «деловые встречи» продолжаются, российские дети продолжают гибнуть и количество таких детей меньше не становится. Раньше в Сербии, а сегодня и в городах и посёлках Новороссии гибнут дети и мирные граждане. Именно поэтому имеем моральное право спросить – а случилось такое, если бы в 1996 году руководство КПРФ не струсило? Уходить отсюда «в тень», уклонятся от политической, моральной, жизненной ответственности невозможно и не получится. Хотя, и без напоминаний оно наверняка осознаёт то, что обязано было сделать, а не сделало по многим причинам во многом субъективного характера. Сегодня руководители КПРФ частенько сетуют на то, что руководство России не проявляет политическую волю для принятия хотя бы очевидно назревших решений по многим острым проблемам страны. Но при этом забывают про своё недавнее прошлое и посмотреть в зеркало на собственную «политическую волю», проявленную и в 1991, и в 1993, и в 1996, и в 1998-е гг., а также зрелость тех же задач и тех же острых проблем.
В действительности, как это уже бывало не раз, реальная опасность для России исходит не от врагов, а от надёжности «патриотического плацдарма», классовости «конструктивизма» позиций «системной оппозиции». Опасения здесь вызывает развитие политического процесса в градации: системность –систематичность – случайность–бессистемность–беспринципность. В своё время анализируя рабочее движение Бельгии, подпавшее под влияние французского мелкобуржуазного проповедника Прудона, Энгельс ещё точнее сформулировал подобную градацию словами Гегеля – «от ничего через ничто к ничему». В этом отношении, условно говоря, Россия вышла на уровень Франции того периода и у нас появились свои проповедники; о последних генерал В.И. Варенников предупреждал ещё в середине 1990-х.[218] И стоит помнить, что «фундаментальные ценности» есть не только у власти, но и оппозиции. И здесь точно также – не только «красиво жить», но и красиво «бороться за Россию, народ и справедливость», не запретишь. Бесконечные «труды», «исследования», «советские бренды» по «Красной линии» во время убийств детей на Донбассе, лекции по тематике «многовековой борьбы», добрые пожелания и такая же словесная чушь во время чумы – тому не просто доказательства, а доказательства на крови. Всё давним давно сказано и пересказано и какой этого прок, раздражая людей, повторять всё снова и снова? «Приятнее и полезнее «опыт революции» проделывать, чем о нём писать», – мыслил В.И. Ленин в своём известном труде.[219] Видно, что бывшим школьным учителям и кафедральным преподавателям уроки марксизма-ленинизма не пошли впрок – работа есть работа, особенно в комитетах. Вопрос-вывод очевиден: только ли Тандем в связке с ЕР и олигархами несёт солидарную ответственность за продолжающиеся в России и во всём славянском мире трагедии и преступления против народов?
Я далёк от каких-либо пророчеств, но просветитель Г. Зюганов, скорее всего, войдёт в историю партии и «народного сопротивления» как глубоко социальный, самый безвольный и бездеятельный руководитель компартии в её современной истории. Кем он был – «потомком учителей» и поклонником «слов» и «мыслей», тем и останется в памяти людей в роли «мыслящего борца». Фактически из него получился неплохой партийный идеолог, но не руководитель оппозиционной партии, что косвенно и нечаянно (т.е. искренне) признала и аналитическая группа КПРФ во главе с её координатором С.П. Обуховым, назвав «лидера партии» «Наставником нации».[220] В чём-то большем ни волевые, ни организационные способности «лидера» за 20 лет «борьбы» так и не проявили себя. А сложившиеся реалии, как и 20 лет спокойной и размеренной «борьбы» в ближайшей перспективе вряд ли изменятся и в этом смысле не стоит предаваться глупостям, что благодаря КПРФ… Не благодаря, а вопреки ей, и благодаря тому, что история, особенно в отсутствие оригинальных лидеров и «культов личностей», в главном всё равно шла бы так, как она идёт. Просто на широких просторах планеты Земля уже который раз встречаются два могучих конкурента и их интересы решают – как быть дальше. Уступать своё «партнёры» не будут, а потому «цветной» взялся за ПРО, а Русский царь – за привычную Булаву. В этих условиях «анекдоты», «труды», думские капризы и возмездная вербальная грызня мало что несёт в себе предметного от «классовой борьбы». Отсюда и предчувствие, что на выборах КПРФ, как и ЛДПР с «эсерами», власть, возможно, и подтягивает под приличные показатели, чтобы русский народ окончательно не потерял присутствие духа; а иначе – работать будет некому и жрать будет нечего. И как следствие, КПРФ просто вынуждена «думать» и по заветам Маркса «витать в парламенте в качестве моральной силы». Поэтому и логично, что даже Путин иной раз хвалит то КПРФ, то «второго» после себя Зюганова. Соображает креатив, как одним выстрелом можно убить двух-трёх зайцев и такому пониманию, как и принимаемым мерам (к примеру, 450 тысяч рублей в месяц за депутатство в «ублюдочном» парламенте), надо отдать должное.
На подобные размышления наводят и разного рода ключевые события: как например, преждевременная кончина Президента Венесуэлы Уго Чавеса, как оказалось – «сына бедных учителей». Вся жизнь этого политика – это живой пример тому, как надо действовать, даже находясь под «лапой» США. Это ясный пример того, когда даже от горстки смелых политиков – истинных патриотов своей страны, зависят 90% хода и поворотов истории. В сравнении с тем, как повели себя русские «потомки учителей» в 1996 г. – такие факты вызывают и тревожные мысли. А ведь точно также, прямо на «макушке» у Венесуэлы сидели (и сидят) США, поглядывая на абсолютно чемпионские нефтяные запасы этой страны. Чем не дичь для охотника с кольтом? И ничего у «охотника» не вышло, ибо там действовал Чавес со своей командой, а не «мыслил» Зюганов со своим Президиумом ЦК. Таково предметное различие «слов» и «мыслей» проповедника от конкретных революционных действий коммуниста по факту. Быть может, для рейтингового руководства КПРФ и пыльной университетской полки из подобных размышлений получился бы неплохой материал для очередного «труда». И то правда, что порою хочется начитаться и запастись умными словечками и мыслями; бывает и помогает когда лежишь боком на диване. Но когда из немецкого документального фильма о «поджигателях третьей мировой войны» (а не статистического «красного» интернет-канала) узнаёшь о всей жестокости и действительных зверствах укро нацистов, видишь разорванные от осколков снарядов руки и ноги всё ещё живых детей Новороссии, разлетевшие на части тела мужчин и женщин в боях за Донбасс, то отдаёшь себе отчёт – следствием чего, в числе многих причин, эти преступления и война на Украине стали возможными, кто и насколько в реальности вкладывал душу свою в «национально-освободительную борьбу» и пр. И как ни странно это ни звучит, известная доля ответственности за происходящее на Украине лежит и на «системной оппозиции» – и российской, и украинской. Мелкодушный для российских «системников» 1996 год и на таком «опыте» – для украинской «оппозиции» 1999 год – одна из причин большой беды. Мягко говоря, в предыдущие годы они мало что сделали для недопущения этой трагедии и едва ли можно вспомнить или найти хотя бы газетную статью, где открыто и прямо ставились вопросы о том, что подобная опасность угрожала Украине. И никто – ни во власти, ни в оппозиции, ни в России, ни на Украине – до весеннего 2014 года «киевского майдана», в колокол не стучал и в набат не бил. 16.04.2015 Путин вообще обложился, сказав, что на Украине люди «просто устали от нищеты, воровства, коррупции, олигархов» и что «это не наш провал». (С другой стороны, надо отдать должное таланту в подлости и коварстве янки-фашиста: живут на другой стороне планеты Земля, но всё просчитывают, моделируют и осуществляют свои преступные замыслы словно у себя в офисе). Пока «вертикаль» оглядывалась на киевский ООО «Тимошенко, Порошенко, Яценюк энд К», а «фракционеры» «работали в комитетах» и привычно критиковали в газетных статьях, на своих сайтах и Пленумах «криминальную природу режима» и «происки госдепа», никто даже не заметил подкравшегося нациста. К сожалению, горю и огромным бедам людей, «классика» – «враг подкрался незаметно» – повторилась во всей трагической силе.
Где-то могут и возразить, что не партийное это дело, а на то существуют органы власти, внешнеполитические ведомства и спецслужбы, которые и прорабатывают вопросы политики, государственной безопасности и т.д. Возможно оно и так, что всё это – дело непартийное. Но, вместе с тем, вспомним нередко цитируемые «фракционерами» известные высказывания Сталина: «Буржуазия – главный враг освободительного движения – стала другой, изменилась серьезным образом, стала более реакционной, потеряла связи с народом и тем ослабила себя, – говорил на 19-м съезде партии Сталин. … Раньше буржуазия считалась главой нации, она отстаивала права и независимость нации, ставя их «превыше всего». Теперь не осталось и следа от «национального принципа». Теперь буржуазия продаёт права и независимость нации за доллары. Знамя национальной независимости и национального суверенитета выброшено за борт. Нет сомнения, что это знамя придётся поднять вам, представителям коммунистических и демократических партий, и понести его вперёд, если хотите быть патриотами своей страны, если хотите стать руководящей силой нации. Его некому больше поднять»[221]Отсюда возникает вопрос – всё-таки, кто должен был более всего беспокоиться за «судьбу братского славянского народа» и «украинский тренд политики» – «органы власти РФ», руководство «криминального режима», «олигархата» (как украинского, так и российского) или же те, за исключением которых, «некому больше поднять» «знамя национальной независимости»? Для нас ответ очевиден; не знаю как нашим фракционерам.
История и политическая практика показывают – в периоды революций, смуты, хаоса или т.н. в политологии трансформации общественной системы, именно на авторитетную политическую партию (или общественное движение политического характера) падает вся тяжесть несения не только собственно политических, но и многих государственных функций. И здесь одно только имеет значение – не увлекаться этим делом и по окончании своей миссии своевременно передать обратно подобные функции законным и легитимным органам власти. Для сравнения можно вспомнить один фрагмент из нашей истории: после кончины Сталина, секретарь ЦК ВКП(б) Хрущёв, наоборот, перетянул многие госфункции на партию и лично на себя, чем во многом и объясняются не только его псевдоуспех над «антипартийной группой», которая состояла из ведущих министров правительства, но и последующие проблемы в государственном строительстве и управлении.
Безусловно, большая ответственность за трагедию на Украине лежит и на «в кругу третьем» президенте РФ, который за 15 лет нахождения у власти лишь «закачивал газ» и мало что сделал для упреждения действий США. А сегодня, когда зажали в угол, оглядывается на команду и с грустью ходит по гостям. Расстреливают детей освободителей Европы от нацистов, а президент РФ проводит заседания Совбеза и «по телику» жалуется, что границу России обстреливают нацисты, а одного из них – «маца в шоколаде», уважительно называет «Петром Алексеевичем» (как и «Виктора Федоровича»). В это же время, противоположная политическая сила проводит пленумы, заседания и встречи, а по «Красной линии» демонстрирует «советские бренды» и по седьмому разу прокручивает фильмы «Дело было в Пенькове», «Живёт такой парень», ролик про какого-то деда, играющего на гармошке в подземном переходе и т.д. А 23 февраля 2015 года, на когда КПРФ назначил проведение массовых мероприятий, вещание на «Красной линии» было прервано по причине его величества Регламента. Очень часто, такими же «штучками» живёт фракция и «думает» в Госдуме. Исключение из этого реестра и регламента – фронтовой сбор гуманитарки для Новороссии и парламентская активность. Так и напрашивается народное – «какая же гадость эта ваша заливная рыба», с красно-белой редиской на десерт.
Но это – не финал, а, наоборот – старт и начало. В России и Новороссии есть реальная третья сила: молодая, а оттого искренняя и красивая, ещё не исследованная и, быть может – многими непонятая. Эта сила воюет, где-то работает, где-то зарабатывает, много думает, шагает и спотыкается, но встаёт и вновь учится ходит; ночами не спит, нервничает, курит, злиться и всё-таки делает своё дело. Возможно эти, каждому понятные размышления, для науки не совсем подходящие, но они, по крайней мере – открытые, искренние и нелицемерные. И не будем путать самое элементарное: всякая наука, в том числе и «академическая», исходит из фактов обычной жизни и жизненных реалий, а не наоборот.
Возвращаясь обратно, и пользуясь тем же мудрым исследовательским инструментарием – «о тайном догадывайся по явному», можно судить и об амплитуде той страсти, на гребне которой тот же А. Проханов «отошёл» от «системников» и стал членом общественного совета ОРТ с «небезызвестным с 1950-х годов» Лысенко во главе. «Амплитуда» оказалась весьма высокой, если вспомнить ранние критические высказывания Проханова о Путине, который частенько «и выступает, и награждает и даже роды принимает», а в одном из номеров своей газеты поместил статью под заголовком: «Саддам – герой, Буш – преступник, Путин – тряпка».[222] За такие оценки «сути момента» редакция не была даже оштрафована. (Сегодня более или менее понятны мотивы и истинная цель миллионных штрафов по неожиданно «ожившим» санкциям за клевету. Можно сказать – критикуй себе на здоровье, что угодно и кого угодно; но только за это надо платить в казну чиновников, то есть – в карман «ЕР». Никаких проблем и «ничего личного, просто бизнес». Правда, здесь есть одно «но», которое прямо задевает интересы правых и левых филиалов партии власти. В. Жириновский, например, случившееся быстро смекнул и активно возмущался столь «крутыми санкциями» статьи закона о клевете. Ведь на будущих выборах уже невозможно будет свободно кричать на «партию воров и жуликов», коим он так громогласно обзывал «ЕР». Если тяжёлая артиллерия в арсеналах «агитпропа» ЛДПР подрезается на корню, то, как выборные, так и жизненные концы ЛДПР, следует ожидать конечные. Хотя, «головной офис» не заинтересован в этом, поскольку ЛДПР – весьма надёжная опора не только президентской власти, но и системы капитализма в целом). Интересно, что заставило А. Проханова столь резко повернуть в обратную сторону и поддержать на выборах 2012 года публично названного «тряпкой» Путина? Это же надо было вспылить такой ненавистью к КПРФ (скорее, к её руководству), единственному «системному оппозиционеру» «антинародному режиму», чтобы в глубине души согласиться пойти на такое. Поневоле приходиться признать: не только восток – дело тонкое; но и политика, как оказывается, куда тоньше – даже остро заточенного клинка.
И, как бы резюмируя, право имеем и желаем задать вопрос – какими человеческими, моральными, правовыми и пр. категориями можно измерить последствия бездействия руководства КПРФ в 1996 году и кто виновен в том, что и по этой причине (возможно – главной), который раз население страны «пускают по штрафному кругу»? Не есть ли знаковые поражения с 1991 г. (момента ухода, уклонения от реальной борьбы) явные и косвенные доказательства тому, о чём с сожалением говорилось выше? Симптоматично, что в солидной по объему и содержанию книге последнего министра обороны СССР маршала Д.Т. Язова «Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала» – нет даже упоминания ни о КПРФ, ни об одном деятеле компартии. Такое же негативное отношение к руководству КПРФ ранее выразил и генерал В.И. Варенников (некогда он входил даже в руководство НПСР), назвавший в середине 90-х поведение руководителей КПРФ «гнусными и позорными»[223] и причины для подобных высказываний, видно, были серьёзные. Нам не дано знать, о чём чаще всего задумывается «лидер» на пасеке или по время полива цветов; но то, что он очень беспокоится за своих «детей и восемь внуков» (как и Путин за «нашу гордость» – двух дочерей) – общеизвестно. Так, в принципе, поступает каждый чиновник, каждый депутат, каждый «писатель», каждый «борец» и, собственно – всякий гражданин. Что, во многом (если даже не во всем) и определяет суть «думающей» за 450 тысяч рублей в месяц (когда в сёлах и аулах многие жители не получают и 4,5 тыс.) фракции КПРФ. По известной поговорке, и в отличие от дурака – Дума думками богатеет.
Мне по-человечески жаль Н. Еремейцеву (и не только её); похоже, не только простые граждане зреют в понимании своеобразия «оппозиционной борьбы» и всего того, что с нею связано.[224] А между тем, Россия не нуждается ни в болтовне, ни в стонах «оппозиционной борьбы», ни в жалобах в Страсбурги и прочих сутяжных делах. Если человек способен субъективно на что-то – он это сделает, а если нет – он этого не сделает никогда; ему не помогут ни импотенция «верхов», ни «протесты низов», ни «исследования», ни «труды» – ничего. Вспоминая особенности характера В.И. Ленина, И.В. Сталина и других деятелей партии большевиков, можно сравнить их с нынешними «докторами» из Президиума ЦК. Не случайно, что даже в студии «Красной линии» Д. Митина осторожно говорит, что «протестные движения идут мимо партий и разных партийных структур». А. Фролов с цифрами в руках убедительно доказывает отставание наших «системных борцов» от «стихийного рабочего движения» и обосновывает свои выводы тезисом В.И. Ленина о том, что всякая уступка стихийности есть уступка буржуазному влиянию на пролетариат.[225] Видно, что люди пока в набат не бьют, но, постукивая, начинают покачивать колокол и очень надеются на то, что кто-то, если не из «системы», то хотя бы из «оппозиции», да услышит. И мало кто сегодня знает, где вообще и на какой линии находится «Президиум ЦК». Сомнения в «линии» усилились после пре-«красного» освещения 21.10.2015 на «Красной линии» 70-летия доверенного лица Ельцина на выборах в 1996 г. – утомлённого от солнца социализма «члена мировой кинематографической семьи», а далее – и серии фильмов этого «члена семьи», а по сути – обычного мещанина. Милейший «член семьи» и мещанин и, соответственно – милая «борьба» и милейшее мещанство. Ничего не скажешь – всё очень мило.
Учитывая то, что, как правило, у всех партий имеются финансовые проблемы для проведения различных общественных мероприятий (не говоря уже об акциях протеста), есть поступки, которые и не требуют никаких затрат. К примеру, Путин опоздал на 10 минут с прибытием в Госдуму с отчётом правительства за 2011 год и не исключено, что это было сделано умышленно – проверить, так сказать, «системную» реакцию. У фракции КПРФ была возможность, в отсутствие молодых острых клыков, показать хотя бы старые и сточенные корни – встать и спокойно выйти из зала, оставив весь актив класса буржуазии с самим собой, подобно паукам в банке. Тем более что «отчёт правительства» – это ни к чему не обязывающая чистой воды формальность (в традиционной редакции КПРФ – «пустое место»). Был бы поступок, логично укладывающийся в формат «борьбы» и «системных заявлений». Но, увы, даже этого малого не было сделано и с упорством обречённых дождались человека, «изнасиловавшего выборы», встали со своих насиженных мест, потом уселись обратно и с умным видом созерцали последствия «изнасилования». Им приятны, наверное, подобные картинки с элементами мазохизма. Как прямое следствие такого положения вещей, дело иногда доходит и до абсурда: нередки и случаи, когда в «первичках» даже дискутируются вопрос за кого голосовать – Зюганова или Путина, поскольку «программы обоих едины» и «они за Россию».
Из всего изложенного следует несложный вывод: каково руководство КПРФ, таковы «первички» и «итоговые протоколы»; таково «народное сопротивление» «антинародному режиму», а, по большому счёту – такова диалектика «борьбы». И как быть, когда на «съездах» и «пленумах» одно, а в реальности – другое? Или сделай что-то, если можешь и способен на это, или не болтай лишнего, так как «больших слов нельзя бросать на ветер», –предостерегал Ленин. И как здесь не вспомнить Маркса, чеканно изрёкшего – «когда стоящие на вершине государства играют на скрипке, то можете ли вы удивляться, что стоящие внизу пляшут».[226] А мысленно перенеся выражение Маркса на «вершину партии» получим и точный ответ на вопрос – почему «утка хромая»? И немало граждан из «стоящих внизу» не только пляшут, но и освистывают дирижёров; только признать это тяжело и не хочется. Впрочем, в таких сравнениях невозможно не заметить и ассиметричное: каков Тандем, таковы «планшетные» министры, таковы вечерние теле- скоморохи, таковы их нравы, вкусы и инстинкты. И всё же, реальная опасность для России исходит, всё же, с противоположной стороны – а не появились ли попы и проповедники в руководстве «системных борцов» за прошедшие «20 лет борьбы»? Если партийный процесс и дальше пойдёт в таком же репертуаре, то беспокойство здесь будет вызывать лишь одно – как бы «Президиум ЦК» не превратился в попа Гапона, и подобная перспектива уже не представляется такой уж абсурдной.
Проблема даже не в том, что «других писателей нет», а в том, что руководство КПРФ на данном историческом отрезке не способна изменить внутреннее содержание своей работы, которая и нормативно, и фактически связана с искажением принципа демократического централизма и процедур внутрипартийных выборов. Причин этому несколько и одна из них, полагаю – это страх потерять командные высоты в партии и «борцовские» места в Госдуме, вызванный, в свою очередь, отсутствием иных форм борьбы (что, безусловно, имеет и собственное объяснение). И как следствие, правила и процедуры внутрипартийных выборов остаются в их прежнем, сусловском изложении, что в своё время и привело КПСС к трагической развязке. Они сегодня лишь фрагментарно соответствуют демократическому централизму в её организационных началах.
Методологическую основу уяснения сложившегося положения вещей можно найти в той же диалектике марксизма, в частности – известном суждении Энгельса относительно внутренней жизни политической партии. Мы его уже цитировали, где Энгельс утверждал, что всякаярабочая партия большой страны может развиваться только во внутренней борьбе в соответствии с законами диалектического развития вообще. Заметим, что в своё время И. Сталин, словно провидец, обратил внимание на эту мысль Энгельса и, главное – применял в деятельности правящей партии. Поэтому нелишним будет напомнить некоторые высказывания Сталина по этому вопросу. Так, выступая 7.12.1926 с докладом на VIIрасширенном пленуме ИККИ, Сталин говорил о том, что «политика «средней» принципиальной линии есть политика увядающих и перерождающихся партий. Такая политика не может не вести к превращению партии в пустой бюрократический аппарат, вращающийся на холостом ходу и оторванный от рабочих масс. Этот путь не есть наш путь». Далее он утверждал, что «ВКП(б) росла и крепла через преодоление партийных противоречий», что «преодоление внутрипартийных разногласий путём борьбы является законом развития нашей партии» и что «этот закон (преодоление противоречий – М.А.) является законом развития для всех сколь-нибудь больших партий, всё равно, идёт ли речь о пролетарской партии СССР или о пролетарских партиях на Западе. Если можно в маленькой партии маленькой страны так или иначе замазать разногласия, покрыв их авторитетом одного или нескольких лиц, то в большой партии большой страны развитие через преодоление противоречий является неминуемым элементом роста и укрепления партии. Так шло дело в прошлом. Так идёт дело в настоящем».[227] Заметим, в этом же выступлении И. Сталин весьма скептически отнёся к «авторитетам» и почти с издёвкой говорил о «незаменимых». Как выясняется, не только «демократическая власть», но и ряды «системной оппозиции» очень часто наполнены «авторитетными» и «незаменимыми» «борцами» – начиная с районного звена и до самой «20-летней вершины». Они и Сталина цитируют с удовольствием, но, осторожно и избирательно. И такая слащавая диалектика получается, а с «думскими» харчами – вообще вкуснятина.
Данные суждения в их применении к фактическому положению дел в КПРФ проясняет очень многое касательно её внутреннего состояния. В какой «внутренней борьбе» развивается «ладненький» с 1993 года КПРФ – толком не знает никто. Как в своё Андропов не знал «общество, в котором живём», так и сегодня мало кто знает о реальных проблемах внутреннего содержания не только КПРФ, но и других политических партий России. «Стандартное» обилие научных публикаций и поверхностных исследований о современных российских партиях ещё больше запутывает сложившиеся представления о них. Ко всему этому, мало кто анализирует партийную жизнь изнутри; эта «кухня» часто закрытая для широкой публики, а встретить подобный анализ в критической форме – практически невозможно. К тому же, «выносить сор из избы» не принято не только в партийной среде.
Размышляя о причинах «кражи леса» и сопутствующих ей условиях в немецком обществе ещё молодой Маркс пришёл к выводу, что «материальное право имеет … свои необходимые, присущие ему процессуальные формы» и что «процесс есть форма жизни закона», «является проявлением … только его внутренней жизни». «Форма лишена всякой ценности, если она не есть форма содержания», – так резюмирует Маркс свои мысли.[228] Руководствуясь данной формулой и учитывая богатый опыт российских олигархов по части кражи не только леса, но и «природных богатств России», несложно прийти к следующему выводу. Прошлая практика КПСС-КПРФ ясно показала и сегодня необходимо отдавать себе отчёт хотя бы в очевидном: партийные нормы, как и всякие нормы (или же – «партийное право», как и всякое право), без принятия обязывающих всякого члена партии, от рядового и до высшего её руководителя, процессуальных норм поведения, а в случаях – и императивного принуждения – есть чистой воды фикция. Партийная деятельность и в целом партийная жизнь, основанные на фиктивных нормах, чаще всего также фиктивны и не могут иметь иного содержания.
Не будем голословны, приведём пример из прошлой практики КПСС и послушаем одного из непосредственных участников эпохальных событий кануна «большого провала» – бывшего члена Политбюро ЦК Г.И. Воронова. Говоря о причинах прошлых ошибок Воронов вспоминает: «…вместо того чтобы исправить ошибки одной яркой личности, стоявшей во главе партии мы сделали ставку на другую личность, куда менее яркую. Подобные ошибки неизбежны, когда нет механизма критики руководства, исправления его ошибок, а когда надо – его замены.Беда в том, что опыт, навыки демократии были очень слабы. Пытаясь преодолеть груз прошлого … мы были в значительной мере продуктом прошлого и не позаботились, чтобы, расширив рамки демократии, включить в процесс преобразований народ … За этот половинчатый демократизм, не закреплённый к тому же никакими политическими гарантиями … пришлось поплатитьсчя.»1 Иными словами, «содержание» политического процесса не было подкреплено его «формой» (наоборот, в апреле 1966 года даже «открепили»), что в итоге и привело к «большому провалу». Размышления Воронова – это открытые признания того, что «главный теоретик партии» и в мыслях не допускал хоть как-то заявить накопившиеся проблемы внутренней жизни правящей партии, осмыслить их и приступить к изменению содержания и форм её работы, привлекая к этой работе саму «основу партии» – рабочих от станков, крестьян с полей и представителей трудовой интеллигенции. К сожалению этого не случилось и власть, словно доза для наркомана, стала потребностью для его убогой спеси и он попал в зависимость от постоянных «дозировок». Стоило ли удивляться тому, что вся его убогость почти зеркально отразилась как в «Избранных речах и статьях», так и в уставе «руководящей и направляющей силы советского общества»?
Принцип соответствия содержания политической партии её организационной форме в должной форме и сегодня не содержится в уставе ни одной известной партии РФ и в процессуальном отношении российские партии продолжают функционировать, образно говоря, «по понятиям» Суслова. В этом смысле, партийные уставы особо и не отличаются от фиктивной Конституции РФ – этой фундаментальной фикции в интересах синдиката олигархов. (Можно сравнить это «демократическое» прикрытие, где «форма» и понятия не имеет что такое «содержание» – со «сталинской Конституцией» 1936 г., где каждое положение о правах и интересах советских граждан было подкреплено гарантиями и социальной политикой государства). Хотя бы потому, что когда наступает инволюция, а «президенты» и «партийные лидеры» «не хотят уходить», как решать эти и многие схожие вопросы – не знает никто. Отсюда логично следует, что появление в стране «псевдокоммунистических партий», о чём охотно пишут в левой печати, не только «козни власти» по принципу «разделяй и властвуй», но и естественная реакция граждан на партийные «бесчинства» и отсутствие какой-либо управы на них. Ведь, РКПР и другие радикальные организации создавались не властью; она откровенно ненавидит и презирает их, в отличие от «ладненькой» КПРФ, с которой у власти нередко имеет место быть и «конструктивизм позиций», и «полезные встречи».
И всё же, в реальности всё сложнее; на эти и другие подобные вопросы нет и не может быть прямых ответов. Положение осложняется ещё и тем, что подобным состоянием дел в главной оппозиционной партии (соответственно, сложившимся состоянием «классовой борьбы») довольна и исполнительная власть. «Второй после меня Зюганов» (Путин), «твёрдая линия Зюганова» (бывший «опекун» Путина – Примаков), «государственность», «капитальный ремонт государственной машины» (Зюганов) – достаточные примеры для подобных выводов. Касательно этих вопросов, предложение Д. Медведева, высказанное им ещё в Послании ФС РФ 2008 года об ограничении двумя сроками пребывание одного и того же лица на посту руководителя партии, закончилось тогда торгами в кулуарах. А к чему приведут страну «лекции в зале», если всё оставить как есть – не видит только слепой. Это ясно ведёт к новым 1991-1993 годам и даже через 100-200 лет всё может повториться, но в более трагических формах и последствиях. Поэтому невозможно лицемерить и уклоняться от выводов: ситуация с отсутствием иных «командующих» и иного содержания «классовой борьбы» неминуемо ставит вопрос о серьезных организационных проблемах в КПРФ, а точнее – их консервации в состоянии 1966 года. А те похвальные реляции, которые публично звучат в адрес «второго КПРФ» (нередко и в научной среде) – это поцелуи гадюки; действие яда обязательно обнаружится, но попозже. «Бойся нанайцев даже дары приносящих» – гласит народная мудрость. «Скажи мне, кто тебя хвалит, и я тебе скажу, в чём ты ошибся», – предупреждал В.И. Ленин.
Безусловно, необходимо учитывать и широко известное теоретическое положение, что существование революционных мыслей в определённую эпоху уже предполагает существование революционного класса.[229] Последнего, вследствие известных переломов в стране, нет и его появление на арене политической борьбы ожидается не раньше возврата КПРФ к своим истокам и традициям. Его экономическая основа (как и государства в целом) также издёргана и порушена на корню. В сложившихся условиях, «стороны» (оппозиция и власть) негласно понимают друг друга и вместе поглядывают на то, как идёт «структуризация групп, слоёв, классов», «вызревание условий» и «формулировку политических требований»; одним словом – вместе ожидают с моря погоды. А вот и характерное для такой «погоды» суждение ЦК КПРФ: «Перед нами всё острее встаёт вопрос о том революционном классе, что способен довести зарождавшийся массовый протест до общенациональных масштабов. О том самом классе, который поведёт дело к реализации Программы КПРФ – плана действий по спасению народа и восстановлению страны. Разве сильный организованный рабочий класс не превратил бы массовое недовольство грязными выборами в борьбу за смену всей политической и социально-экономической системы?», – следует вопрос из доклада «лидера партии» на октябрьском 2012 года Пленуме ЦК.
Анализ сказанного порождает больше вопросов, чем ответов. Например, разве массовый протест обязан довести до общенациональных масштабов только «революционный класс»? Может быть, это и есть прямая обязанность («формирование политической воли») политической партии, как нас учили ещё в школе – «вооруженной передовой научной теорией», «закалённой в классовой борьбе» и представляющей интересы революционного класса? (Ни в коем случае не отделяя компартию от рабочего класса, стоит помнить – у каждого свои обязанности, т.е. – дружба дружбой, а махорка врозь). Если КПРФ не делает этого сама, а перекладывает проблему на кого-то – есть ли, в таком случае, необходимость в её «услугах»? Здесь очевидны конструкции удобного мышления. В материалах того же Пленума в семи пунктах ясно и объективно сказано о том, почему рабочее движение нуждается в поддержке компартии. Но эти положения нисколько не отменяют того, что своё политическое руководство «революционный класс» способен организовать самостоятельно, без «посредников» и в собственной политической организации. Таких примеров, в том числе и мировая практика народно-освободительной борьбы, дала великое множество: «Трудовые», «Рабочие» и всевозможные «Народные партии» вполне успешно выполняли и по сей день выполняют именно такие политические функции даже без «революционного класса», что убедительно доказывают примеры Китая, Вьетнама, Северной Кореи, некоторых стран Европы и Латинской Америки. Далее, почему и на каком основании «рабочий класс России» должен вести дело к реализации Программы КПРФ и почему этим не занимается сама КПРФ, а передоверяет её «революционному классу» (на сегодняшний день всё ещё абстракту, как и государство для Тандема – куда он «отсылает» граждан, когда сам не хочет и не способен делать что-либо полезное в конкретике). И точно также, почему не политическая партия (пусть и слабо защищённая законом, в отличие от рабочего класса, которого любой фарцовщик за 5 минут может выставить на холодную стужу, оставив его семью и детей даже без горячего чая), а рабочий класс должен «превращать массовое недовольство грязными выборами в борьбу за смену…»? Не слишком ли много жирка может накопиться на пузе и в мозгах «научной» фракции от такой «борьбы» и, наоборот – не разорвётся ли от такого хамства и без того хилый пупок рабочего класса России? И не для таких ли случаев Маркс в знаменитых «Тезисах о Фейербахе» говорил о необходимости «изменений», а не «объяснений» и что «обстоятельства изменяются именно людьми»? Или «Тезисы…» стали кое-кому, как и Суслову в своё время, «марксистскими декорациями»? Кстати сказать, самый что ни есть научный объективист Маркс часть своей доли от отцовского наследства истратил на закупку оружия для восставших французских рабочих в то время когда Франция была ещё далека от известных условий для социальной революции. Маркс, прекрасно понимая это, тем не менее, закупил оружие для восставших рабочих на свои деньги, которых никогда не хватало даже на весьма скромную жизнь своей семьи. На весьма любопытные размышления наводит поступок Маркса в сравнении с 20-летним ожиданием «созревания» и «вызревания» социальных условий в устах руководителей КПРФ, а октябрь 1993 года, когда никто даже не «пикнул», отчётливо показал суть верхушки той партии. Как и чем можно объяснить столь заметные различия в мыслях и поступках Маркса и «думских борцов» – понять непросто. И здесь вовсе не кишка тонка у руководства КПРФ – у него нет «душка», поскольку в думских харчевнях кормят отменно и созданы прекрасные условия для «слов» и «мыслей». Весьма характерной для подобной «борьбы» стала и «забастовка дальнобойщиков» в связи с введением платной системы «Платон». Аналитик А. Фролов (а не секретарь ЦК КПРФ) сумел дать этому движению точную оценку с позиций классовых явлений.[230] И завершающая мысль Фролова в том, что «здесь всё будет зависеть от оперативности, энергичности и особенно от тактичности работ с дальнобойщиками» как раз и вызывает больше всего опасений, поскольку на сегодня в России нет политической партии (силы), «думающей» поступками, а не «словами». И вопрос здесь, по большому счёту, не в «организованности дальнобойщиков» и «осознании ими своих интересов», а в отсутствии политической силы, способной их возглавить. Боюсь, что «20 лет борьбы» в деятельности КПРФ, в лучшем случае, лишь наполовину выполнили свои исторические задачи, а, потому – «общий анализ» «общей картинки» сегодня необходим как никогда, поскольку более или очевидно приближение к рубежу перелома.
Слушая не только наших славных депутатов, но и некоторых ведущих телепрограмм на «Красной линии», ладненькую тональность в их речах, их «слова, лишённые страсти», их кроткий, но поучительный стиль, нетрудно понять – на словах все возмущаются, Россия умирает, но никто даже руки ей не подаёт. Но это и «логично», поскольку с 1993 года в тексте программной деятельности КПРФ и между строками речь идёт вовсе не о революции и революционерах, а об эволюции и эволюционерах. И как бы они ни клялись и ни божились, рано или поздно, сама жизнь подведёт думских «борцов» к автору «Государство и эволюция» и особенно тех, которые удобно уселись в парламентские кожаные кресла, где, собственно, и рождаются «слова» и «мысли». А борьба, как известно, начинается с прямого обращения к холодной и голодной улице. Поэтому «борцам» и характерны (особенно в дискуссиях на пре-«красной линии») нередкие сетования на то, что «общество больное», «обществу всё равно», «общество не реагирует», «с таким обществом мы погибнем» и т.д., и т.п. (по иронии судьбы, ровно об этом же болтает и «вертикаль»). Даже последний несмышлёныш понимает, что всё это означает уход и уклонение от борьбы предметной. Ибо нет в самой природе и не бывает просто «общества» или «общества вообще». Общество состоит из «живого материала» и в каждом обществе есть политические акторы, институты и политические лидеры (реальные или «мнимые»), суть которых выражается в их действиях (или бездействии) относительно и «защиты», и «развития», и всего того, что касается «общества». Отсюда, в главном бездействует не «общество» как таковое, а бездельники и дармоеды из числа тех же акторов, институтов и лидеров. Поэтому, ссылки на «молчаливое» и «бездействующее общество» – просто от лукавого и собственных интересов. Тандем, когда ему нечего сказать, также ссылается на «государство», «общество», «механизмы власти» и т.д., хотя никто ему не мешает сделать «общество», «государство» и его механизмы эффективными и сильными. Поживём и увидим грядущее, теперь уже некуда спешить, коли всё уже растеряно в ожидании «пробуждения общества» и «консолидации социальных сил».
Думаю, что не лишним будет и напоминание о том, что всевозможные ожидания «вызревания классов» и «групповых интересов» оплачиваются по «установленному для депутата Госдумы РФ денежному содержанию…» и далее согласно тексту циркуляра. Итак, факты из «20-летней борьбы» бескомпромиссны: возникло «сотрудничество социальных сил» (уже давно, но признать страшновато), что определённо говорит, прежде, о социал-демократическом содержании КПРФ, название которой лишь прикрывает этот факт и всё, что вытекает из этого факта. Поэтому, объективно (виду отсутствия хвалы и хулы) обычное произношение КПРФ требует приставки «нетрадиционной», ибо нет на сегодняшний день тех поступков, по которым её традиционно можно назвать компартией в полном смысле этого слова. Как и нет других доказательств: ни «исследований», ни «трудов», ни «томов» – ничего, кроме «решений съездов», «пленумов» и благостных пожеланий. В итоге, «20 лет борьбы» и – «ни мира, ни войны»; таков фактический итог (как критерий истины) и мечта Троцкого. Таковы факты и они упрямы. И здесь снова встаёт тот же вопрос, который в своё время не раз и весьма остро ставился В.И. Илюхиным – об «идентификации партии». Народ, ведь, не так уж и глуп и суть «лекций» КПРФ раскусил ещё в 1996 году, что и показали итоги выборов Госдумы в 1999 году, когда и началось её скатывание вниз.
Современные политические партии безвозвратно вышли от эпохи своего «детства», которая приходится на вторую половину ХIХ века. Сегодня, как гениально предрекал Маркс – для деятельности политической партии явно недостаточно что-то «объяснять», не «изменяя» этот мир, что убедительно показывает даже закулисная деятельность всех крупных буржуазных партий Великобритании, Германии, Италии, США, Франции и других стран в борьбе за сохранение своей власти и подавление народных движений. Видно, что капиталисты лучше изучили и освоили труды Маркса, чем социалисты, для которых они и были предназначены и за что Маркс «заплатил» жизнями трёх собственных детей. Нам неизвестен ни один «лидер» компартии, кроме Сталина, отдавшего хотя бы одного своего отпрыска в защиту «интересов Родины». Тяжело это осознавать, особенно на фоне деятельности «верных ленинцев», а сегодня – и нетрадиционно «думающей» в Госдуме КПРФ. Думать захотелось и внуку «лидера» Леониду; послушаем, как он будет «мыслить» и что он нам скажет на очередном «этапе борьбы». Нам хотелось бы, чтобы он повторил – «мы пойдём другим путём» и сделал это.
Никак не решается (нет даже намёков) и та главнейшая проблема, по причине которой в принципе развалилась «партия-государство» – то же самое антагонистическое противоречие между природой «базового элемента» (как «основы партии») и чуждым ей организационным наслоением сверху. Даже глядя на Россию со стороны, невозможно не замечать – как и руководство Российской Федерации для зарубежных стран, так и руководство КПРФ – для зарубежных компартий (пусть даже слабых и малочисленных), стали непривлекательны. (И ни в коем случае нельзя примешивать сюда «визит вежливости» на 15-й съезд КПРФ «95 братских партий»; всё это – привычные ритуалы и привычный дань уважения). Тут вся реальность – как на ладони, а всё былое незаметно ушло в науку «истории борьбы» под напором известных и «фундаментальных ценностей» семьи, детей, внуков, программ, рейтингов и прочей бижутерии. Редко, когда им что-то нужно на бескрайних просторах Сибири, китайцы всё ещё заглядывают к бывшему «старсему брацу», но с той же контрафактной улыбочкой. (Думаю, что не случайно ещё А. Косыгин в лицо самому Мао Цзэдуну высказал упрёк – «Вашей борьбы с американским империализмом что-то не видно». А в 1970-е годы негативное отношение к лидерам КПК публично высказал и руководитель компартии США Г. Холл).
В таких сравнениях, за сотрудничество с «антинародным режимом» и иные прегрешения в своё время из партии были «уволены» И. Рыбкин, Г. Селезнёв и прочие прежние «борцы». Будут ли «чистки» продолжены и есть ли в этом реальная необходимость, во многом зависит от внутрипартийной демократии и уставных положений; иначе и в 70 лет «Президиум ЦК» (как и известный «Кощей») «уходить» откажется. (Было бы хоть что-то, хотя бы один поступок, один пример с 1991 года, за что люди оценили бы своих «защитников» – тогда и вопросов нет). Нынешнее положение более всего удобно и выгодно институционально сложившемуся партийному окружению, иначе всем дружно придётся встать на учёт по безработице либо идти в коммерческие структуры с непредсказуемыми для них последствиями. Одно, только, будет жаль – к «новейшему этапу борьбы» «старый Президиум ЦК» будет далеко и недосягаем, а спросить за итоги десятков лет «борьбы» будет не с кого. Хотя, память о «думских борцах» навсегда останется в сердцах благодарных им «учеников» и вновь избранных депутатов очередных Дум «во славу Отечества». А в наших думах и душах навсегда останутся 9-я рота и убиенные дети России и Новороссии; поэтому мы разные и мы другие.
Одним словом, попахивающая объективизмом «борьба КПРФ» не может быть оправданием «политическому курсу» (в отсутствие внятного курса термин применён весьма условно) её руководства за последние 10-15 лет. История не раз доказывала – экономический базис определяет далеко не всё в политических областях (чаще, верно как раз обратное). Подобные положения находят серьезные обоснования и об этом красноречиво говорят труды и исследования учёных и левых взглядов. А деятельность того же М. Суслова ясно показала всесилие сакрализации власти, особенно в условиях России «традиционной». Поэтому, смелость марксистско-ленинской мысли о необходимости проявления воли и жёстких действий в критические моменты давно стоит в политической повестке дня, хотя и блокируется «объективными анализами» влиятельных деятелей не только в среде «системной оппозиции». Положение в стране можно было бы изменить значительно, но только при адекватно волевом поведении того руководства партии, которое меньше всего принимало бы во внимание парламентский комфорт и издательское дело. Ясно видно, что руководство КПРФ – это не «руководство Ленина и Сталина» (по аналогии с известными повторами – не партия Жукова, Королёва и Гагарина), а партия рейтинговых науковедов, «докторов» и поклонников «слов» и «мыслей». Хотя ленинизм упорно говорит о другом: «Поменьше политической трескотни, поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни…»,[231] – что сегодня востребовано как никогда.
Вместе с тем, требование объективности подхода вынуждает признать: в значительной степени откровенное слабоволие руководства КПРФ – не вина, а скорее – его беда. И причины этой беды самые разные, но основные, как представляется, две: во-первых (в широком понимании характера проблемы) – это разрушение системы прежнего государства на основе тех ценностей и парадигмов, которые сложились и имели хоть какую-ту жизненную опору. А когда «целый народ … оказывается перенесённым назад, в умершую эпоху» и «общество очутилось … позади своего исходного пункта»,[232] а дальнейшее развитие страны агрессивно пытаются пустить по колее дикого капитализма, возврат к которому «вернейшие» похоронили «окончательно» (гений Сталина предчувствовал опасности в «обострении классовой борьбы») – переносить такое стало тяжело и физически, и морально и далеко не всем такая ноша оказалась по плечу. Иными словами, выбитых из жизненной колеи широких социальных слоёв населения «режим» вынуждает начинать всё сначала – с либеральных преступлений и неолиберальных утопий. Во-вторых, прежние элиты, выросшие и воспитанные на советских порядках «социалистического общежития», в новых условиях криминального капитализма оказались неспособными на жёсткую, без имитационного камуфляжа, схватку за свой народ и свою страну. Но и здесь всё логично – ведь «жизнь определяет сознание», а не наоборот. В этом смысле, ни один руководитель КПРФ не прошёл жизненную школу, даже отдалённо сравнимую с крайне тяжёлыми жизненными судьбами: К. Маркса (трое его детей умерли от лишений и болезней); В. Ленина (старший брат повешен, сам частенько в подполье или «в бегах»); И. Сталина (7 раз арестовывался, 6 раз бежал); Э. Тельмана (расстрелян); А. Грамши (десятки лет провёл в тюрьмах); героизмом и стойкостью Д. Ибаррури, Г. Димитрова, Л. Корвалана, Ф. Кастро, С. Милошевича и других вождей коммунистических движений. Стоит больше читать и вникать в тяжёлые судьбы этих политиков и «учёных мужей», чтобы не было обид, лишних вопросов и чесаний затылка. Поэтому, говоря в двух словах, наши «системные борцы» настолько революционны, насколько революционны их биографии и социальны статьи Конституции РФ. Иное – не дар природы, а субъективные способности и волевые усилия личности. Здесь нет друзей, товарищей и помощников, здесь есть только личностное и волевое. Или оно есть, или его нет – третьего не дано. (Вернее, есть и третье – в виде дорожки Иуды и ответвлений от неё). В некоторых сравнениях – даже тогда, когда положение в стране, в сравнении с временами «бури и натиска», вошло в относительно спокойное русло, не совсем приличными и неадекватными смотрелись жалобы Г. Зюганова на то, как «в начале 90-х» его «выкинули с работы» и он «с семьёй и детьми на руках оказался на улице», что ему «помогали земляки, кто салом… кто чем мог» и далее в том же духе. Просто поражает сама публичная постановка подобных «жалоб» первым лицом компартии. Вымирающему населению и рабочему классу России крайне трудно будет, наверное, «воевать за народную власть» в союзе или в посредничестве с такими «жалобами» и «лидерами».
Как одно из следствий вялотекущего процесса, нынешнее троцкистское состояние «ни мира, ни войны» и парламентская возюка в значительной мере развращают и саму «системную оппозицию», а единичных «борцов» из фракции КПРФ «разврат» уже развратил. Иначе, трудно понять итоги всех выборных компаний даже в условиях катастрофической ситуации, о которой громче всех и говорят «системники». Поэтому, одни только жалобы на «подтасовку итоговых протоколов» (что не отрицает и сама власть) есть одновременно и своего рода форма уклонения от реального боестолкновения, т.е. – предметной классовой борьбы с «варварами» и «педерастами». (Хотя бы оценки действий и политических персон в устах «лидера» за последнее время стали более или менее ленинскими и традиционными, а от медвежьих услуг руководство КПРФ, видно, решило отказаться).
Довольно любопытными выглядят и прогнозы в оценках аналитиков. В частности, ссылаясь в т.ч. и на доклад Центра стратегических разработок за 2012 год под названием: «Изменения политических настроений россиян после президентских выборов», А. Фролов отмечает: «Выборы, включая единый день голосования 14.10.2012 показали, что население чутко реагирует на демонстративную бесперспективность выборов как средства обновления власти. В свою очередь, осознание бесперспективности выборов и надежды на добровольную смену политических лидеров ведёт к быстрому повышению легитимности протестно революционных сценариев обновления власти. Если раньше такие сценарии дискутировались лишь на эмоциональном уровне, то теперь они явно перешли в фазу спокойного рационального анализа». А такие «ключевые для креатива выражения как предпринимательство, частная собственность и т.п. – чаще всего вызывает у людей раздражение».[233] В таком же сравнении, любопытно, какие эмоции вызывают у людей частый повтор Медведевым слов «комфорт», «драйв», «электронные услуги», «открытое правительство» и пр., с одной стороны, и – монотонные, раздражающие голодных людей проповеди и «разъяснения» руководства КПРФ – с другой?
Вышеизложенное подводить к мысли о том, что политическому деятелю иногда простительно быть «далёким от народа», часто опасно быть далёким от политического процесса и вовсе преступно – извиваясь уклоняться от предметной борьбы. Если известное «промедление – смерти подобно», то трусость в политике (измена, по сути), смерти подобна вдвойне. Вывод напрашивается сам собой: руководство КПРФ многое сделало для сохранения страны от окончательного развала, кое-где советского образа мышления и бытия, некоторых советских символов и т.д. Особую значимость имеет восстановление и сохранение более или менее адекватной партии – единственной организованной политической силы, ещё способной отстоять свой народ, свою страну от вымирания, кабалы разрушителей и завоевателей, но при условии перехода на собственные традиции. В этом им надо отдать должное: всё, что они хотели и могли сказать – сказано, а что могли сделать – сделано; на большее не хватило ни воли, ни энергии, ни «трудов», ни «томов». Поэтому следует признать: возможности и потенциал нынешнего руководства «системной оппозиции» в борьбе с сохраняющимся режимом Ельцина-Гайдара исчерпали себя. А на более высокий уровень и иные формы борьбы оно уже не способно ни в организационном, ни в волевом аспекте вопроса. Невозможно отрицать очевидное – страна за последние 20 лет вошла в новую реальность, и она диктует ещё более жёсткие правила борьбы. Вспоминается время (примерно лет 10 назад) когда Г. Зюганов публично высказал мысль об уходе с руководящего поста, но своё намерение до ума не довёл. Ретроспектива показывает, что к рубежу 2004-2005-х гг. объективно назрела необходимость кардинальных кадровых изменений. Но этого не произошло и причин тому несколько. Обо всех судить не могу, но в главном не обошлось без давления не только по вертикали, но и по горизонтали – тех же региональных структур; многих сложившаяся «объективная реальность» устраивала и устраивает по сей день. Подобная объективность устраивает в т.ч. и «режим», а опасения Ю. Белова о мелкобуржуазной психологии в рядах КПРФ не так уж и беспочвенны.[234] Но и здесь та же самая «петрушка» – без должного обновления правил внутрипартийных выборов изменить ситуацию к лучшему невозможно в принципе. И в этом смысле, сложно подразумевать и говорить о диалектике, а в реальности поступать по законам метафизики, ибо форма, так или иначе, но непременно должна соответствовать содержанию. Поэтому, не только в «капиталистическом строю Путина», но и в «метафизических рядах Зюганова» имеют место быть те же кадровые проблемы. Иные лица в иной реальности способны и на иную тактику, и на иную стратегию борьбы. Должны быть способны, иначе, как и в грозном 1942 году, отступать уже будет некуда, поскольку даже за Волгой для нас земли нет; там заблаговременно засели в траншеях «пруссаки» и укрепляют оборонительные линии «самобытные» «принципы федерализма».
Учение Маркса, жизнь и деятельность Ленина и Сталина убедительно доказали, что в стране с «криминальной природой режима», организовать «классовую борьбу» (или национально-освободительное движение) на основе «пленумов», «работы в комитетах», «лекций в лучших университетах мира», «трудов» и «Анекдотов от Зюганова» – весьма проблематично. Думаю, что в своё время стоило выступать не в «лучших университетах», а на худших улицах и площадках разваленных заводов, цехов и фабрик России. Нельзя не учитывать и того, что «капитализм Путина», строящийся в главном на прежних «мещанских чувствицах» (а предложить что-то новое капитализм не может в силу своей экономической природы), к которым подходит «крайне аккуратно», многих всё ещё устраивает, а изменить такую «объективную реальность» – КПРФ уже не способна. К тому же, сила мещанства – самая грозная сила и ею опутана вся наша повседневность.
И всё же, «обойти» или «обмануть» законы диалектики – невозможно; на всякое действие есть противодействие, как и наоборот, что в единстве и составляет причину всякого развития. Эта простая истина, суть которой ясно доказали «два хлопца» в Страсбурге, давненько была очевидностью для голодных, но не сытим; как правило от голода люди мыслят быстрее. Итак, как бороться с теми, которые в час опасности будут «пить чай», «смотреть телик» и «спать глубоким сном»? Условно говоря, ответ прост: пока власть работает «губами по телику», надо бить булыжниками по окнам и не давать мещанину спокойно «пить чай» и отдыхать в «спальных районах столиц». Один из популярных в «практике рабочего движения» способов разрешения социальных конфликтов, когда путём перекрытия автотрасс, мещанина за рулём и его попутчиков добровольно принудительно «включают» «в борьбу за права трудящихся», широко применяется во многих странах мира. А чем мы хуже них? Любишь кататься, люби и саночки таскать – гласит народная мудрость. Подобная тактика представляется как актуальной, так и весьма перспективной, поскольку не пройдёт и 2-3 дня после установления «новой власти», как, то же самое мещанское отродье, гласно-негласно, формально-неформально и всеми способами везде и во всём будет претендовать на ведущие позиции – так было во все времена и во всех обществах. Эту парадигму жизни капитально уяснил для себя профессор Л. Старчик и в своей статье весьма находчиво ссылается на Энгельса, по мнению которого «как только коммунисты придут к власти, к ним тот же примажутся всякого рода прохвосты…». А по мнению В. Ленина, пишет далее Старчик, «ни одно глубокое и могучее движение в истории не обходилось без грязной пени – без приспосабливающихся к неопытным новаторам авантюристов и жуликов, хвастунов и горлопанов».[235] Можно лишь уточнить: как говорят в народе – кому хочется рыбку ловить, пусть и трудится возле пруда.
И всё же, при всей слабости и издержках деятельности «системной оппозиции», обнадёживает одно – наивности в людях стало меньше (что даже заметно по многочисленным комментариям наших граждан на сайте КПРФ), а прозрение относительно истинной цены «вначале было слово», усиливается с каждым разом. И как следствие, вполне логичным выглядит то, что, всё-таки, вначале должно быть «дело», а не «Слово к народу». И исторически, и даже биологически именно «дело» рождает «слово», а не наоборот.
На партийном форуме 31.03.2012 говоря о необходимости «обновления активистов» партии, И.И. Мельников заметил, что многие из них ходят в «статусе молодёжи до седых волос», не замечая ещё большую седину ни на собственной голове, ни на голове тех, кто сидел рядом в Президиуме. (Этого он не заметил и через 3 года на пленуме 29.10.2015). Достойные программы и десятки тысяч «правильных слов» и «справедливых лозунгов» (как и заговоры при лечении больного зуба) при отсутствии реальных действий (со слов И. Мельникова на том же форуме – «бойцовских качеств»), для победы компартии не помогли и в ближайшее обозримое время вряд ли помогут. Ждать, когда российский «бонопартизм» сам себя дискредитирует и уйдёт в небытье – это для наивных, хотя бы потому, что, та же Франция – родина «бонопартизма», не дождалась его окончательного ухода даже по истечении двухсот лет. Наполеон и его наследники сегодня «в моде» как и прежде, а французские коммунисты под руководством «тов. Ю» исправно имеют свои 7-8% голосов в «электоральной нише». (Единый представитель от левых сил Ж. Меланшон на выборах Президента Франции в 2012 году получил голоса примерно 11% избирателей). Эти цифры при руководстве ФКП Ж. Марше составляли в среднем 20-22% (примерно тот же уровень электоральной поддержки КПРФ). При таком развитии политического процесса вывод очевиден – ждите с моря погоды, а не ухода «бонопартизма». Более того, готовясь к ближайшим политическим схваткам, Путин также показывает охочие до сытной еды клыки и в авральном режиме принимает законы о митингах, клевете, укрепляет полпредства «бывшими генералами» (при назначении полпредом СКФО «генерала» было сказано, что «он прекрасно знает оперативную обстановку»; проблемы людей и сама жизнь – подождут) и т.д. А если в Россию под видом Бонапарта явится ещё и свой Петен (созвучие фамилий – почти мистическое) – ждать придётся не просто беду, а ещё одну величайшую трагедию. (Как известно, в начале Второй мировой войны Национальное Собрание Франции передало Петену все полномочия власти, что привело к установлению «режима Петена», с печальными для Франции последствиями, которых долго разгребал Ш. де Голль). Вся тяжесть ответственности ляжет не только на «Петена», но и тех, кто предметно не боролся, не воевал и не отстаивал страну, а лишь выступал на «пленумах», «съездах», «дискуссионных площадках», давал «текущим событиям честные и справедливые оценки», а газетчикам и спецкорам – интервью и умные советы. Вывод очевиден: политическая, да и личная ответственность руководства КПРФ (если она так и останется нетрадиционной), станет солидарной с «антинародным режимом», хотя и в разной степени, как и в своё время – ответственность ГКЧП и Горбачева перед страной. Иное здесь исключается и по определению, и по логике, и по сути вещей. До тех пор, пока «Президиум ЦК» будет напоминать «команду ГКЧП» – «последнего защитника СССР» – ничего хорошего ждать не приходится. В исторических событиях даже хаос обнаруживает необходимое и должное.
В логике оценки этого любопытного момента в развитии политического процесса – лукавить невозможно, а, имея множество примеров политических практик из прошлого, обосновать данный тезис несложно. В доказательство его очевидности приведу ещё один аргумент – суждение политика с мировым именем Фиделя Кастро, которого можно считать едва ли не единственным политиком в мире, у которого в сердце нашёл свой приют марксов «смелый свободный дух». (Когда вопрос касался принципов и сути классовой борьбы, чихать он хотел и на Хрущёва с Брежневым, и на янки-президентов). В «Советской России» от 27.03.2012 была опубликована сокращённая статья Ф. Кастро под названием «Пути, ведущие к катастрофе». В ней политик размышляет об утрате государствами своего суверенитета, в то время как «США и ТНК – всё больше наглеют», бросая открытый вызов человечеству в планетарном масштабе. В его суждениях красной нитью проходит мысль о сохранении на Земле вообще рода человеческого. Сравнение доводов Кастро с милейшими суждениями «голубей мира» о «лимитах на революции» и т.п. (чаще озвучиваемые из-за желания сохранить собственное «статус-кво» и опасениями как бы чего не вышло), порождает не один острый вопрос. К примеру, на каком основании «миротворцы» делают подобные заявления, даже не спросив об этом вымирающее население планеты Земля? Широкой «российской общественности», например, неизвестны подобные данные из каких-либо социологических опросов, исследований, итогов референдумов, плебисцитов, широких общественных обсуждений и т.д. Как и неизвестно – существует ли какое-либо решение по этой «тематике» Нюрнбергского или иного международного суда, какая-либо «резолюция Совбеза ООН», решение ОБСЕ и пр.? Таких данных нет. Ровно наоборот, со времён Фомы Аквинского и по сей день, «естественное право» на «сопротивление перерождению власти и монархов» и на «ниспровержение деспотичных правительств» – ещё никто не отменял. Более того, «Всеобщая декларация прав человека» провозглашает следующее право нации: «Если нация убеждается, что господствующая в государстве власть направлена не на развитие её культурных, экономических и иных потребностей, а, наоборот, на их попрание, то не только правом, но и обязанностью нации является свергнуть такую власть и установить соответствующую национальным интересам народа».[236] Выходит, не только полукриминальное состояние нынешней блатной власти (что и показала «иркутская блатота» во главе с главарём, «вертикальным начальником» которого является Путин) и жалкое состояние «улюкаевой экономики», но и международные акты обязывают нацию «свергнуть» такую власть, а не терпеть как зубную боль. Порою приходится признавать далеко неприятные и даже жестокие вещи (такова диалектика и природы, и жизни и люди её не придумали): подобно тому, как армии готовят и учат профессионально убивать, точно также, нравится это кому-то или нет – подготовленные в процессе «аккумуляции воли» народные массы должны быть направлены к той цели, для достижения которой их и готовили. Как однажды признался даже Путин – «если не мы, то нас» – это правда жизни и не нужно здесь лукавить, а тем более – представлять себя пушистыми и «ладненькими». В общефилософском смысле, никаких ограничений в развитии жизни на Земле и его диалектике – нет. Как и не существуют какие-то лимиты ни на «реформы», ни на «революции». «Лимиты» не могут быть кем-то придуманы, а быть им или не быть – решает сама жизнь. (По марксизму, возможность революции будет иметь место в жизни общества до той поры, пока «гражданская история» не сменится «историей человеческой»). Народ не виноват в том, что его иногда вынуждают идти на крайние меры – отвечать должны и будут отвечать другие – «варвары» и «педерасты». «Худой мир лучше доброй войны» – изрёк когда-то Цицерон. С тех пор утекло много воды и диалектика необходимо вынуждает умозаключать иное: справедливая война несравненно лучше подлого мира. Эту элементарную правду жизни доказали бомбардировки Югославии, резня тысяч живых людей в Сирии и многие войны, развязанные американскими фашистами в самых разных странах мира. Горькую правду в жизни народа российской глубинки показала даже бывшая иркутская административно-рыночная блатота. Отсюда логичный вопрос: кто за всех решил, что «лимиты на народные революции» исчерпаны и продолжает тиражировать эти гнусные провокации?
Одно только здесь и остаётся признать: танцевать под революционные марши «системной оппозиции» мешают лишь собственные штаны. А исходя из контекста статьи Ф. Кастро, народы России и всего мира хотели бы знать – с кем они, эти и им подобные «голубятники» и «лимитчики», в таком случае?
Исторические аналогии подобных «духовных скрепов» видны более чем отчётливо, а свойство возвращаться присущи не только порядкам «старого мира». Из отечественной истории известно: ещё П.И. Пестель полагал, что общество страдает не от революции, а её отсутствия; не «анархия и политическая реставрация», а революция привносит в жизнь народа «преимущества» и «новые учреждения. Сегодня, вместе с капитализмом и «ладненькими» партиями, в душе «старушки Европы» бесчинствует и такое явление как социал-пацифизм – прямое наследство господ каутских и бернштейнов – «духовников» Иуды, предавших идеи и дух революционной борьбы и пролетарского интернационализма. Вместо них «духовники» оставили на пепелище истории трагедии наций и народов, горы томов заумных трудов и «мирных», за 30 сребреников, «последователей». В годы Первой мировой, они – «защитники Отечества», «победы до последнего солдата» и интересов «жирных котов-козлов», накопивших целые состояния на военных заказах, махинациях с этими заказами и трупах молоденьких солдат – чьих-то сыновей, братьев и мужей. Историческая картина – более чем знакомая, гнилая и преступная по отношению к целым странам и народам. Сегодня их сподвижники – голубые шарли и шайтаны, хулители Аллаха, меркелы и кемероны, под зияющим обаянием голубого мэра Парижа и его друга Франсуа, обнявшись руками и губами, возглавляют некие парады сторонников «свободы личности» и «ценностей демократии». Какой пассаж, какая голубизна свободы ценностей! И всё же, это их голубые мечты и проблемы и скатертью им голубой путь. А России и всем «народам-победителям» – такой позор не нужен совершенно.
Итак, в политике, как и в любой сфере общественной жизни, вперед всего выходят не только знания в основе всего, но и адекватные им поступки. Один без другого – бессмыслица, ибо политика и политическое время есть последовательность смены одних значимых событий другими и, чаще, в исполнении конкретных исторических личностей. В продолжение этих суждений, политиков условно можно разделить на шесть основных групп: 1) начинающие политики; 2) политики переходного состояния; 3) политически влившиеся в институциональную среду; 4) институционально влившиеся в политическую среду; 5) зрелые политики; 6) «заболевшие» от политики. В этом «римском ряду» самыми неустойчивыми представляются политики первых трёх групп. Наоборот, имеется хорошая основа и потенциал развития у остальных политиков. А те, которые бесполезно утратили даже то, что потенциально имели в своём политическом багаже – о чём тут можно говорить и помогут ли сожаления? В современных СМИ нередко слышны «жалобы» на то, что эра выдающихся политиков на Западе ушла в прошлое, нет новых ярких имён, политиков и прочее. Но, ни одним словом даже не вспомнят о ещё более печальной ситуации в России с теми же «политиками» и «яркими личностями». Где же они – Ленины и Сталины, Кировы и Косыгины, Гагарины и Гагановы, Королёвы и Алфёровы? Уважаемые «дамы и господа», «доктора наук» и «академики», «думские» и «мыслящие» «борцы», «кандидаты» по экономике «галош», «доценты» и прочие «пигмеи», как нередко обзывают в левых СМИ «дворняжек» – это всё, что осталось и мерцая затухает на российском политическом небосклоне. То есть, примерно такое же, как и на Западе, печальное состояние дел.
Сегодня КПРФ не выражает собою и своими «лекциями» боль и суть России, русских людей, российских граждан, так как это делал И. Сталин в 1922-1945 годы. Не «страшно», но «далеки они от народа» и в этой далёкости и политической безынициативности, по сути, и заключается их трагедия. Пока желудки сытые – инициатива будет «отдыхать», а трагедия людей в том и состоит, что у них нет ни нормативных, ни политических механизмов приблизить «борцов» к своим нуждам и интересам (хотя, во многом верно и обратное). Но можно и здесь «учиться хозяйствованию у капиталиста» и делать своё дело без излишних слов, спокойно, но жёстко и предметно, как это делает «ЕР». Видно, что из сложившегося состояния выходов немного; один из них – реабилитация партии адекватными поступками, а не ждать, когда рабочий класс «созреет» и «организуется». Политическая партия может организовать рабочий класс лишь собственными поступками на городских улицах, а не словами с трибуны съезда или парламента; по-другому они вряд ли организуются и это также объективно, как и естественно. Не только мудрость жизни, но и глубокая диалектика присутствует в изречении Лао-Цзы – «если хочешь вести людей за собой – иди за ними». Иначе, 1996 год, как и позорное пятно на лобном месте Иуды, в памяти людей навсегда останется несмытым, а авторитет КПРФ – запятнанным. «Никто не забыт, ничто не забыто» – таков наш девиз со дня Великой Победы. И также полезно помнить, что в Россию нужно не только верить, но и готовить её к своей миссии. И тогда развязка наступит быстро – в течение 1-2 суток, и как всегда – в добрый час.
2.2. Институционализация — деинституционализация:
пройдена ли точка бифуркации и что дальше?
«Пути господни неисповедимы»
Социологические исследования показывают довольно низкий уровень доверия граждан к политическим партиям. Вместе с тем, немалое число граждан, смотрящих чуть дальше своего носа и мыслящих чуть выше уровня среднестатистического, всё-таки отдают себе отчет в том, насколько важны и значимы для общества партийные программы и сама деятельность партий, ибо они жизненно взаимосвязаны с насущными каждодневными интересами и заботами людей. Что, в частности, особо чувствительно проявляется при принятии Государственной Думой РФ бюджета страны. В сущности, никто не вправе требовать от другого того, на что человек не способен по своей природе. Но в публичной жизни всякий вправе требовать, влиять, менять «правила игры», от которых, так или иначе, зависят судьбы миллионов сограждан, как и собственной страны. Поэтому граждане, так или иначе, заинтересованы в том, чтобы политические партии действовали бы более эффективно и наступательно, а их возглавляли знающие дело решительные и прагматичные политики. Отсюда и важность имиджей лидеров, способных «поднять страну с колен», «покончить с олигархатом», «навести порядок», «установить экономическую стабильность», «уверенность в завтрашнем дне» и т.д. В последние годы такая тенденция остаётся доминантной на всех уровнях выборов – федеральных, региональных и местных.
На основе такой несложной методологии анализа деятельности партий и возникают предположения о том, что, если, условно, КПРФ возглавляли бы не Прошкин и Душкин, а Илюхин и Рохлин, то очень вероятно, что итоги парламентских раскладов политических сил были бы совершенно иные. И «финансовый пирог» делился бы по иному, не говоря уже о кардинальном изменении того положения, в котором пребывает страна за последние десятилетия. Или же, если в своё время вместо Г. Зюганова кандидатом в президенты РФ был бы выдвинут тот же бескомпромиссный В. Илюхин — тоже не исключались значительные изменения в жизни общества. Отсюда и возникают обоснованные, хотя и не всеми осознанные «претензии» к внутренним партийным порядкам, а, точнее – к внутрипартийным выборным правилам и процедурам. Думаю, здесь будет уместным и напоминание о беспокойствах «неузаконенными» внутрипартийными выборами, о которых говорил М. Дюверже ещё в середине прошлого века. К тому же, учёный «жаловался» на то, что «партии подбирают кандидатов среди «серых лошадок» и людей, не обладающих личной известностью».[237] Логично, что в этом «интересном месте» и наступают самые, что ни есть, острые проблемы и здесь мы вступаем в область «большой политики» и «больших интересов». Политические практики и наблюдения показывают: именно при выработке внутрипартийных выборных правил и процедур чаще всего и возникают разного рода «сравнение позиций» и «согласование интересов», «учёт отечественного опыта» и «опыта мировой практики», «борьба мнений» и «компромиссы» и такие же «конвергенции» правды и лжи, науки и мистики, мужества и мещанства, добра и зла и т.д. Одним словом, здесь проходит невидимая, но ощущаемая всей экзистенцией исследователя линия вечной дилеммы – «быть или не быть» и, без преувеличения сказать – граница жизни и смерти всякого политического деятеля. Исходя из этого, снова вынуждены возвращаться к тому выводу, который прозвучал в первом разделе работы, а именно: внутрипартийные выборные правила должны быть урегулированы не только партийными (конвенциальными) нормами, но и более или менее объективными правовыми актами государства.
Современные политико-правовые реалии таковы, что незаметные для обывателя уставные положения партий зачастую оказываются актуальнее, а потенциально – и посильнее многих нормативных актов и, без преувеличения сказать – даже конституционных норм и положений. Не только нормативные акты государства, а, в значительной мере – партийные (конвенциальные) нормы ещё в зародыше определяют не столько партийные кондиции и задачи выборного процесса, сколько начало «большого пути». Не случайно, что ещё в середине прошлого столетия французский социолог Р. Арон точно подметил особенность этого процесса, говоря – «именно в партиях начинается борьба за власть, именно с политических партий прокладывается путь к реализации власти».[238] В данном аспекте вопроса, сложившаяся практика деятельности КПРФ даёт определённые поводы для признания того, что тот же Вебер, выходит, где-то был и прав, утверждая, что политическая партия – это всего лишь инструмент для продвижения во власть партийных лидеров.[239] Прошлая и современная практика показывает – этот тезис в равной мере применим как в отношении социалистических и буржуазных партий, так и «перспективных универсалий»,[240] в деятельности которых доминантные роли играют финансы «боссов» и спонсоров и прагматика их усилий, направленная на достижение максимального парламентского представительства.
Другая сторона исследуемой проблематики – почему в компартиях не происходят назревшие изменения и они зачастую также подвержены застою в собственных рядах? А. Фролов, в частности, подобное положение вещей небезосновательно объясняет бюрократизмом. Цитируя К. Маркса, аналитик пишет, что «бюрократия есть круг, из которого никто не может выскочить. Её иерархия есть иерархия знания. Верхи полагаются на низшие круги во всём, что касается знания частностей; низшие же круги доверяют верхам во всём, что касается понимания всеобщего и, таким образом, они взаимно вводят друг друга в заблуждение».[241] Данная мысль, по сути – методологическая, но, вместе с тем, нельзя не отметить и предметную прозорливость Маркса в видении «перспектив» бюрократии. А «перспективы», как подтвердила сама жизнь, оказались громадными и практически бескрайными.
Что концептуально в логике мыслей К. Маркса и сегодня нисколько не потеряло своей актуальности? С большой долей уверенности можно утверждать – корень проблемы в тех же процедурах и той же «технологии» принятия решения руководящими партийными органами; на эти особенности и акцентирует внимание А. Фролов. Хотя, в газетной статье аналитик не идёт дальше оценки и не касается вопроса связки: демократический централизм – технология (процедура) принятия решения. Без должной оценки такой «связки» мысль теряет ценностную суть. Истина сидит в где-то деталях и в данном случае она вплотную «упирается» на тот же базовый принцип демократического централизма, содержание которого в конкретике не вполне понятно, ясно и развёрнуто не прописано в Уставе КПРФ.
Удивительно, но это факт: при всех формальных и неформальных различиях – и в КПРФ, и в ЕР, и в ЛДПР, и в СР выборы осуществляются фактически по одной «схеме КПСС» и одной «инструкции ЦК» за авторством «главного теоретика» и здесь ничего нового ни старые, ни новые сусловы не придумали. И причина тому проста как одна копейка – суть и цель выбора – суть назначения («выбора») власти. Но власть одна, и её хочется всегда, а потому, несмотря на обилие различных тропинок, дорожка к ней была и остаётся единой для всех, в какой бы партии они не состояли. Сущность и предназначение демцентрализма из Устава КПСС выхолащивали давно, но предметные удары по нему были нанесены на 23-м съезде КПСС. От них он так и не оправился и сегодня существует (а не работает) в той же сусловской редакции – весьма удобная штука для постоянного пребывания на посту начальника, а лицемерие в этих вопросах порою обретает и комические свойства и проявления. И как это ни странно, подобное положение вещей вполне устраивает не только руководителей КПРФ, но и всем ненавистный «антинародный режим». Очевидно, что в «режиме» также сидят неглупые аналитики и весьма находчиво соображают что к чему. И эти «соображения» весьма кстати оказались во многих статьях Федерального закона «О политических партиях» 2001г.[242]
Одним словом, для того, чтобы принцип демцентрализма был реально действенным, «партийцы» так или иначе вынуждены будут решить главную составляющую проблемы, от которой в прямой зависимости находится всё остальное: для этого, как минимум – привести процедуры внутрипартийных выборов в соответствие с этим базовым принципом. Главную роль в этом отношении призваны сыграть те же самые, прямые и без «посредников», выборы всех руководящих органов партии в соответствии с буквой и сутью («духом») принципа демократического централизма. В организационном смысле это означает – прямые и тайные выборы всех руководителей и секретарей от «низов» до самих «верхов», на всех уровнях без исключения. Секретарей местных отделений (районных, городских) прямым и тайным голосованием выбирают на конференциях всеми делегатами, а не открытым голосованием на Бюро райкома из своего состава. Таким же способом, секретарей краевых и областных комитетов прямым и тайным голосованием выбирают избранные на региональные конференции делегаты, а не Бюро обкома, крайкома, рескома из числа уже избранного руководящего органа. Полагаю, что подобные изменения должны коснуться всех, без исключения, политических партий РФ (поскольку они заявляют себя «демократическими») и в закон о партиях необходимо внести соответствующие дополнения. Далее, центральные органы партии – её ЦК, Президиум, Председатель Президиума и его заместители избираются прямым и тайным голосованием всеми делегатами съезда, а не избранным ЦК партии из числа своих членов. А чтобы скрепить всю структуру «вертикали» единым защитным механизмом («устройством против дурака») и, учитывая печальный опыт КПСС, всё очевидней необходимость введения особой «автономной» нормы о праве всей партийной массы на смещение руководителя высшего и действующего на постоянной основе партийного органа (но не самого органа) оперативно, в упрощённом порядке. Учитывая трагические итоги прошлой практики, на этот, очевидно необходимый шаг, компартия вынуждена будет пойти. Ранее, отсутствие подобной нормы привело к тому, что даже Иуду не смогли сместить с поста Генсека такие признанные и грозные структуры партии, как Политбюро ЦК и Пленум ЦК. Возможно в политической ситуации, в которой сегодня оказалась как сама КПРФ, так и политический процесс в целом, далеко не лучшее время для кардинальных изменений; но в том, что они должны быть непременно – вряд ли можно усомниться. А без решительного слома бюрократической системы принятия и исполнения партийных решений в той форме, как они сложились после 1966 года, изменить положения к лучшему невозможно в принципе. Иначе, через недолгий исторический отрезок времени партия снова придёт к рубежу, когда какой-нибудь «новый Андропов» вынужден будет повторить старое – «мы не знали партию, в которой состояли». В этом смысле, весьма позитивно может быть принята идея создания Высшего интеллектуального центра, что и предлагалось в предвыборной 2012 года Программе КПРФ. Но только полномочия у этого «Интеллектуального центра» должны быть не просто «консультативные», а, условно говоря – «с правом подписи» политических решений.
Главный смысл и значение введения подобных изменений в том, что они, согласно тому же принципу демократического централизма, должны способствовать «возврату» партийной власти в её основу. В таком случае первички получают возможность проводить ту стратегию и тактику партии, которая зависима: а) менее всего от молитв, встреч и суждений балаболов от «ладненькой» идеологии; б) более всего – от практических действий. Тогда коммуникативные, нормативные и кадровые уровни развития структур и целиком всей партии выйдут на тот уровень развития и политической конкуренции, когда их «застой» будет невозможен в принципе. По аналогии с «управляемой демократией», «управляемый демократический централизм» проник и в организационные структуры КПРФ и его искоренение станет возможным не партийными заговорами или призывом С. Бабурина «Выгнать беса!», а на основе реально действующих уставных правил и процедур.
В целом, в выборе тех или иных форм и структур организации политические партии свободны, но эта свобода выбора – только кажущаяся. Фактически, партии располагают ограниченным выбором форм внутренней организации, которые, так или иначе, привязаны к идеологии партии (независимо от её декларации) и природе «базового элемента» в её организационной основе. Какова фактическая идеология (она не всегда совпадает с идеологией декларированной), таковы и организационные принципы всякой политической партии. Иными словами, организационные принципы и внутриструктурные связи находятся в жёсткой зависимости от идеологических воззрений партии и самой природы «первички» в её структурно-организационной основе. Отсюда, если партия попадает, скажем, в оппозиционное мещанство, значит таковы её идеология и организационные принципы (фактические, а не формальные). Сказанное – лишь малая доля самых элементарных защитных мер политической партии от коррозии её рядов. А учёные звания и рейтинги чуть ли не всего руководства КПРФ, вовсе не является основанием для тех же назначений «уважаемых докторов» и «доцентов» на различные должности, а также для их включения в «партийные списки». Азбучную истину в этом отношении высказал в одном из своих писем Ф. Энгельс: «В нашей партии, – пишет Энгельс, – каждый должен начинать свою службу с низшей должности, что для занятия ответственных постов в партии недостаточно только литературного таланта и теоретических знаний, даже тогда, когда и то и другое бесспорно налицо, но… для этого требуется также основательное знание условий партийной работы и усвоение её форм, испытанная личная честность и твёрдость характера, и, наконец, добровольное включение себя в ряды борцов; одним словом, что им, этим «академически образованным» людям, в общем и целом гораздо больше надо учиться у рабочих, чем рабочим у них».[243] В том же русле Маркс пишет: «Вступление Энгельса и моё в тайное общество коммунистов произошло под тем непременным условием, что из Устава будет выброшено всё, что содействует суеверному преклонению перед авторитетами».[244] В данном контексте вопроса, думаю, что пока русский рабочий класс «долго запрягает», нашей «профессуре» не помешало бы научиться кое-чему и у греческих рабочих.
В условиях относительно мирного развития политического процесса, когда и КПРФ добивается максимального парламентского представительства, а ресурсы её нынешнего руководства почти что иссякли – именно молодые и энергичные голоса, помноженные на предыдущий опыт, способствовали бы достижению лучших результатов. Пресловутая «узнаваемость» – это не «оружие партии пролетариата», а дешёвая наживка от противника. Такому развитию процесса более всего отвечает здоровая конкуренция, почему и необходимы дополнения в устав. Иначе, та же самая декларация о том, что «первички» – это «организационная основа партии», без ясной и подробной прописи в уставе гарантийных механизмов подобных основ, превращается в фикцию. Как когда-то «рабочий класс СССР» так и не стал полноправным хозяином производства, точно также – «первички» не стали «основой партии», а главное – её решающей силой. В обоих случаях реальную власть взяли в свои волосатые руки партийные функционеры среднего и высшего звена. Поэтому уклонение от принятия давно назревших мер для активизации деятельности партии говорит о двусмысленности позиции её руководства и желании «решающее» оставить как есть, в ожидании того, что «созревшие плоды» рано или поздно всё равно упадут к их ногам. А если нет, кто ответит за всё, когда многие из них и в живых не будет, а дети России так и останутся без своего будущего? («Время принятия ключевых решений неотвратимо приближается», – так недавно высказался Г. Зюганов. При условии, если КПРФ так и останется «нетрадиционной», не факт, что эти решения будут адекватными реальному положению дел в стране и в интересах народа).
Значительный интерес в русле предыдущих размышлений вызывает и позиция божественного «российского законодателя». Первое, что особенно настораживает, относится к тому же закону партиях. В законе многие положения интересны, занимательны, но воспринимаются неоднозначно и дискуссии по ним ещё далеки от завершения. Так, в конкретике смущает отсутствие в основополагающей статье 8 Закона (о принципах деятельности партий) важнейшего демократического принципа – принципа выборности. В п. 1.2 Устава КПРФ тоже перечислены принципы, на которых основывается её деятельность и здесь также принцип выборности пропущен (включён в текст другого принципа – демократического централизма, что юридически далеко не одно и то же самое). Хотя вся логика демократических принципов организации и ведения дел наталкивает на мысль, что избранные лишь «посредниками» лица (или органы) не могут и не вправе вступать в публичные отношения, по крайней мере – делах государственных, поскольку это совершенно иная плоскость и иная природа взаимоотношений между обществом и политическими акторами. Проще говоря, здесь имеет место делегированная местными и региональными «посредниками» «отсебятина», представляющая их, совместно с руководством партии, интересы. Во всех, без исключения, ныне действующих российских политических партиях, те или иные выборные лица и руководящие органы остаются избранными, с позволения сказать, неизвестно как и неизвестно кем. Такому положению дел весьма эффективно способствует и диспозиция статьи 25 закона о партиях, которая предусматривает, что «решения об избрании руководящих и контрольно-ревизионных органов политической партии и региональных отделений, а также о выдвижении кандидатов (списков кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в органах государственной власти и органах местного самоуправления принимаются тайным голосованием». Отсюда следует очевидное – процедуры тайного голосования при выборах руководящих органов партий (фактически и кандидатов от партий в депутаты и на различные должности в структурах власти) обязательны лишь на центральном и региональном уровнях, но не обязательны (по закону) на уровне «местных отделений» и «первичек». Если, условно говоря, кто-то попытается подать в суд жалобу, что в организации, где он состоит на учёте, выборы проведены незаконно, то этот милый человек в суде «обломается». Порядок выборов в местных отделениях и «первичках» юридически и фактически отдан на откуп вышестоящим партийным инстанциям и выпал из правового поля на первичном отборе кандидатов (важнейшем и решающем этапе выборов) в руководящие органы партии, что неминуемо ведёт к поощрению пресловутого административного ресурса.[245] Подобное положение в законе представляется не случайным, а результатом неких торгов, обусловленных вполне конкретными причинами и интересами объективного и субъективного свойства. «Объективность» пока оставим в покое – о нём можно говорить и спорить до потери пульса. А вот с субъективной стороны, обычные выборы открытым голосованием путём поднятия рук и выборы на основе процедур тайного голосования – далеко не одно и то же самое и их результаты будут существенно разниться, поскольку открытое голосование – это, по сути, голосование несвободное и часто по принципу «как все»; иначе рядом сидящие увидят, что «товарищ» голосует «не так» и у них могут возникнуть «мысли». В отличие, тайное голосование – это голосование самостоятельное, свободное и искреннее. Следовательно, отсутствие в законе императивного положения о формах голосования на различных уровнях выборов на руку лишь партийным функционерам. В ином случае повышается риск потери контроля, влияния, да и собственного благополучия. И, подобно тому, как от простого спроса на труд как на товар, прямо зависят «счастье и горе, жизнь и смерть» людей наёмного труда, точно также – от простых правил внутрипартийной жизни прямо зависит, если не жизнь и смерть партийного функционера, то сытая жизнь и покой в кожаном кресле – это точно. При таких своеобразных уставных формулировках правил и процедур внутрипартийной жизни в целом проигрывают демократические принципы организации и ведения партийных дел, независимо от социальной природы политической партии. И очень похоже на то, что эти вопросы ещё надолго останутся в повестке дня деятельности всех российских партий без исключения. Хотя, в мировой практике можно наблюдать хотя и робкие, но всё же – позитивные моменты в ведении партийных дел. Так, с 1970-х гг., в связи с уставными изменениями в крупнейших партиях США, партийные «боссы» потеряли прежнее влияние на выдвижение кандидатур от первичных организаций округов и штатов. Главная роль в решении этих вопросов отведена первичным выборам – т.н. «праймериз», что и пытается сегодня демонстрировать ВПП «ЕР», хотя и «получается как всегда» по Инструкции от Суслова.
В этом же ряду, и законы, принимаемые Госдумой РФ, обрели довольно интересную особенность, которая позволяет ставить под сомнение вообще их легитимность. Дело в том, что после «нанесения» проекта закона на бумагу и его чтения начинается самое любопытное и невероятное. Вспоминается, с каким возмущением выступал на одном из теле- поединков представитель фракции КПРФ В. Бортко по вопросу самой процедуры принятия решений в высшем законодательном органе страны. Никаким демократическим нормам и пониманию, кроме как воровских «понятий», такое положение не подаётся и никакими ссылками на Регламент или ещё что-то (ничего не стоит изменить и сам Регламент, и ещё «что-то») оно не может быть оправдано. Даже базовое положение закона логики гласит: не только «посылка», но и «метод исследования» должен быть «истинным» и лишь тогда получаем «истинный результат». Иначе, вся проделанная до этого работа – коту под хвост, а деньги – в карманы жуликам. Непонятно на каком основании, но «единороссы» решили, что голосовать «правильно» – значит голосовать открыто и списком; так проще следить за «правыми» и «левыми» «уклонами» в партии. Тут же следует вопрос – а в чём, тогда, заключается сама легитимность или даже законность принятия решений? Ведь, по сути, «на выходе» мы имеем простое недоразумение, когда «активисты» «ЕР» просто принуждают партийную всю фракцию голосовать так, как того желает президент и его администрация. Таким образом, имеются все необходимые и достаточные основания для того, чтобы все, без исключения, принятые в прошлом подобным образом законы попросту признать незаконными как не прошедшие надлежащие процедуры голосования, с возложением ответственности (в т.ч. и материальной) на депутатов фракции «ЕР» и её боссов. Исторические «параллели» таких событий и явлений известны, как и известны их последствия. Безусловно, сказанное – пока что в видении перспективы, но принципиально здесь одно и оно очевидно – действия должны последовать неотвратимо и буквально по каждому голосу депутата. И тогда, как говорит «единый» Путин – нельзя будет «кивать на команду»; рано или поздно, каждому придётся отвечать за свои дела. Об этом также надо помнить, исходя из того же «международного опыта» и «европейского судебного стандарта» в известном немецком городе.
Относительно внутрипартийных выборов можно отметить ещё одну особенность и частично её мы уже коснулись. Суть её в том, что практически все партии проводят выборы двоякого рода, известные как прямые и непрямые выборы. Во втором случае, выборы проводятся опосредованно, по многоступенчатой схеме передачи полномочий от одних избранных лиц другим. Здесь мы имеем дело с определёнными, исторически сложившимися формами выражения демократических принципов управления, а своими корнями суть проблематики уходит вглубь истории идей суверенитета и достаточно широко проанализирована в произведениях известных авторов прошлого, да и современников тоже. Выражают ли «опосредованные» представители волю всей нации (в случае с партиями – всей партийной массы) и в какой мере – вопрос неоднозначный. Например, тот же Дюверже замечает, что «непрямые выборы – замечательное средство устранить демократию… Выборы партийных руководителей группой делегатов и прямой их выбор – совсем не одно и то же… Это особо заметно в тех случаях, когда стараются заставить выдвинуть партийных функционеров в качестве делегатов конференций и съездов … Есть немало партий, где на выборы выставляется одна кандидатура (один список). Такова обычная практика компартий».[246] Видно, что автор ещё вначале 1950-х гг. коснулся некоторых причин и механизмов выхолащивания внутрипартийной демократии в КПСС и компартиях европейских стран, но мысли «буржуазного учёного» остались тогда незамеченными и не пошли на пользу дела.
Предыдущий анализ и реально сложившиеся политические практики за последние 20 лет в деятельности КПРФ выносят на первый план адекватную и более полную «расшифровку» в конкретике применения принципа демократического централизма и его безотлагательное внесение в партийный устав. На настоящее время содержательно в уставе он прописан неполно, в то время как второстепенные, по сути, «мёртвые» и мало кому интересные процедурные положения, прописаны во всех деталях. Взять, к примеру, такие моменты: каково влияние и конкретное содержание демцентрализма при выборах региональных и центральных органов партии и принимают ли прямое участие в этом масса рядовых коммунистов (по сути, «первички» – «основа партии»)? В чём выражается содержание принципа демцентрализма и его предметное содержание в процедурах утверждения «партийных списков» – «соискателей» на тёпленькие места в парламенте и законодательных собраниях субъектов РФ? В чём заключается конкретика этого принципа применительно к публичным выступлениям руководителей партии от имени всей партии в электронных СМИ в периоды выборных компаний? Разве можно ожидать высоких показателей на выборах, когда в теле- студии, обращаясь к теле- нарциссу Соловьёву, «лидер» КПРФ 5-6 раз повторяет: «Володя… а Володя … Володя… а Володя…» и также, как и Д. Медведев, в упор не замечает себя со стороны. «Лидеру», который позволяет себе вот так вразвалочку вести «классовую, идеологическую борьбу», можно только позавидовать. Хотя он прекрасно осознаёт, что, как однажды выразился Путин в отношении «подслушивающего» весь мир Х. Барака – «ему только можно позавидовать, что он это может и ему за это ничего не будет». По уставу руководитель КПРФ за свои манеры публичного поведения ни перед кем не отвечает. А обязан, поскольку находится в поле действия принципа демократического централизма; пока во многом фиктивного и в уставе содержательно нераскрытого.
Далее, в чём заключается учёт мнения первичек (как «основы партии») при заключении определенных «сделок» с властью, с другими партиями и общественными движениями те же самые «союзы», «торги», «консенсусы» по многим злободневным вопросам? И в частности, когда фракция КПРФ в ГД единогласно проголосовала за кривые поправки к закону о легитимизации партячеек из «500 членов» и их собутыльников. Порою, оказывается, что руководство КПРФ – красное лишь на галстуки, куртки и шаровары. По всему видно – Россия повернёт к началам социализма лишь тогда, когда КПРФ повернёт к своим истокам и традициям. А иначе, то же самое, что и с «вертикалью власти» – и рыбку съесть, и в Думку влезть. Нередко то, что говорится с высоких трибун, в какой форме и тональности оно доносится до широкой аудитории – не устраивает, а порою и раздражает не только рядовых коммунистов и обычных граждан. Азбучные истины той же «идеологической борьбы», даже в условиях «мирного сосуществования», ещё никто не отменял. Как нас учила советская история, она требует ровно такого же к себе отношения, как и борьба всякая, в т.ч. и уличная, где и когда бойцы советуются друг с другом как лучше действовать (по опыту жителей Славянска, например), в союзе с кем воевать с «антинародным режимом» и т.д. Назидания американского генерала, а впоследствии и президента США Эйзенхауэра о том, что «тот, кто не видит, что великая борьба нашего времени носит идеологический характер … не понимает ничего»,[247] более чем убедительно обнаруживают особую остроту данного вида политической борьбы. Кто позволяет себе разного рода «исключения» и кому интересны теле- дуэли с участием того же говорливого на языке времён «бабушкиных обрядов и дедушкиных обычаев» «известного агрария» и таких же, как он, «борцов»? Несмотря даже на значительные преимущества по числу отданных за них голосов, представители КПРФ на теле- поединках психологически выглядят слабо и нередко «плывут». Даже язык их – «старообрядческий», уклончивый от жёсткой схватки, а сами они непрезентабельны; нет остроты в полемике, вопросах и ответах. (На их фоне, содержание, энергетика и заряженность на острую схватку беспартийных М. Веллера и В. Бортко смотрелись куда предпочтительнее. Да и многочисленные отклики на сайте КПРФ говорят о том же самом. Читаем, например, такое:«Понравилось, что ведущему удалось заставить Шевченко, открыто, признаться на всю страну, что он — троцкист. После этой передачи, ни у кого не останется сомнений, каких политических взглядов он придерживается на самом деле. Третьяков открыто не признался, что он троцкист, но рядом с Шевченко было ясно, что они единомышленники. Не понравилось, что коммунисты Аграновский и Новиков, даже в своей студии, в идеологической дискуссии скорее обороняются, чем наступают. Как известно, одержать победу, обороняясь — невозможно. Это — аксиома! Кстати, точно такую же ошибку совершает руководство РФ в международных отношениях. Не нужно забывать, что и дискуссия в студии “Красной линии”, и деятельность РФ в отношениях с США в экономике, в политике, культуре, науке и т.д. — это война, которая ведется на уничтожение, только она, пока, проходит в форме дискуссий. Но, именно здесь, на идеологическом фронте, закладывается фундамент будущих побед или поражений. Причем, для РФ, одержать победу в существующей политической системе, основанной на конкуренции, в которой правила игры устанавливают США, невозможно. Чтобы победить США, РФ должна создать альтернативную политико-экономическую систему, основанную не на конкуренции, а на дружбе, взаимопомощи и равноправии, фундаментом которой является идеология марксизма-ленинизма-сталинизма. Пока общество в СССР скрепляла эта идеология, у СССР не было равных в мире по темпам роста экономики. Нельзя в дискуссии коммунистам вести себя пассивно, неуверенно. Нужно, чтобы всегда “последнее слово” оставалось за ними. Причем, соперник должен быть “разбит” неопровержимой логикой доказательств, а не такими фразами, как например: “Я не соглашусь с вами”…, “Здесь, с вами можно поспорить”… и т.п. Нужно, четко, твердо и ясно указывать на “ошибки” оппонента и доказывать свою правоту, чтобы у зрителей не оставалось сомнений в вашей правоте. В данной же передаче, громче и увереннее звучал голос троцкистов Шевченко и Третьякова. Они, постоянно повторяли, имея ввиду Великую октябрьскую социалистическую революцию (ВОСР), что это, — “Грандиозный эксперимент”. Или, что это — “Грандиозная утопия”. Коммунисты же, как-то неуверенно реагировали на эту чистой воды провокацию, с целью дискредитации ВОСР и практики построения первой фазы коммунизма в СССР и других странах. Цель любой передачи, д.б. — убедить зрителей в правоте своей идеологии, своей “точки зрения” и разоблачить ложь оппонентов перед зрителями. Эти передачи д.б. — для ума, они должны оставлять след в сознании людей, а не наносить вред тому делу, ради которого они создаются. Мое мнение — все проблемы у КПРФ в том, что до сих пор не сделана “работа над ошибками”. Официально не дан научный анализ причин реставрации капитализма в СССР. Отсюда неуверенность коммунистов при ведении дискуссий с оппонентами. Народные массы следуют только за теми, кто твердо уверен в себе, четко видит поставленную перед собой цель и знает дорогу, которая ведет к цели. Без деления Советского периода на два этапа: Первый — строительство коммунизма и, Второй, примерно, с середины 50-х — период реставрации капитализма под видом строительства коммунизма, — невозможно убедить людей, что социализм и коммунизм лучше, привлекательнее капитализма. Нужно убедить людей, что их обманули, что под видом социализма происходила реставрация капитализма, что второй период не имеет к социализму ни какого отношения, что все проблемы в этот период были связаны не с социализмом, а с капитализмом, с его реставрацией. Только тогда можно рассчитывать на поддержку широких народных масс. Только тогда люди поймут, что социализм это светлое будущее. Сегодня же люди уверены, что социализм это темное прошлое…». [248] Текст читателя приведён дословно и под каждым его предложением подписался бы всякий рациональный аналитик.
И образы руководителей КПРФ во многом напоминают кафедральных профессоров, читающих лекции сытым студентам и все их «борцовские» качества за «20 лет борьбы» проявились предметно и более чем очевидно. И как неминуемый результат, частично партия превращена в информационного статиста и «социального» (а не классового) комментатора текущих событий и тупостей креативных лиц. И первопричина такой оппозиционности элементарна – они могут позволять себе такие шалости, заранее зная, что ни по совести, ни по уставу – им за это ничего не будет. А в чём заключается демократизм и коллективизм при обсуждении и принятии решений по широкому кругу вопросов политической повестки – для рядовой партийной массы не совсем ясно. В продолжение этих размышлений, можно вспомнить и то, как сам В.И. Ленин понимал принцип демократического централизма в основе организации партии. Читаем: «РСДРП организована демократически. Это означает, что все дела в партии ведут, прямо или через представителей, все члены партии на равных правах и без всякого исключения; причём все должностные лица, все руководящие коллегии, все учреждения партии – выборные, подотчётные, сменяемые»,[249] – такова ясная оценка Лениным сути базового принципа в организационной основе РСДРП. Много ли от этого «ленинского добра» осталось сегодня в Уставе и практике деятельности КПРФ? И осталось ли оно вообще? Если кто не согласен с такими выводами, то, как можно проверить обратное или, говоря языком науки – верифицировать обратное? Неуверен, что партийная масса и просто рядовые граждане в восторге от подобных «представлений» руководства КПРФ; она не может и не вправе верить им (и не только им) лишь на честном слове, хотя и эти моменты являются одними из главных составляющих в агитационно-пропагандистской работе партии.
Подобные неудобные опросы давно циркулируют в партийной среде, оставаясь темой межличностных пересудов и перетолков, а «начальство» только и делает вид, что всё в ажуре. Судя по материалам июльского 2012 года Пленума ЦК КПРФ, оно опомнилось и решило слегка подправить дела «оторванных тылов», от которых в декабре 2011 года ожидали многое, но «не вышло» и причины такого положения стали более или менее понятными. Проще говоря, не может в стратегии и не способна социал-демократическая, по сути, партия применять в своей деятельности методы компартии. Такое невозможно по природе вещей и не единичный факт, когда «превращение парламента в созидательный орган сопротивления антинародному режиму», в чём видит главную свою задачу руководство КПРФ,[250] закончилось очередной профанацией. Весьма непросто будет «рабочему классу» России заставить «потомков учителей», «аграриев» и кафедральных профессоров оставить парламентский экстаз и хотя бы слегка пододвинуться к народу, когда во всей актуальности стоит такая «политически актуальная задача», как укрепление исторически известного «ублюдочного парламента» и унылой, но всё же – легитимизации выборных преступлений и профанаций. Кстати сказать, в выборных профанациях 14.09.2014 с массой «досрочных больных» (которым пример подал тогда «досрочник» Путин) и ещё более «больных» выборах 13.09.2015, более эффективными оказались пакости «варваров» и глисты «педерастов», чем идеи «гуманизма» и «справедливости» во многом бесполезных речёвках и «агитке» активистов КПРФ. (Надо признать: инновации в деятельности членов и последователей «общества В. Костикова» оказались более эффективными). Они же показали, что не только власть, но и оппозиция больна изнутри и эта болезнь, прежде всего, организационная. Если дела так пойдут и дальше, то конвергенция власти и оппозиции (стратегия «Плана Примакова») – это только вопрос времени; она просто раствориться в ней, ещё какое-то время позволяя себе «лекционную борьбу» и борьбу «за честные выборы». Или, всё-таки, сумеет преодолеть себя и вернуться на «исходные позиции» в организационных началах, конкретике идеологии и повседневной деятельности. Жалобы КПРФ, при всей их справедливости и очевидности подлостей «досрочных больных» (на то они и больные), чаще раздражают граждан. Какой прок от того, что жалуешься на злых волков, живущих в тёмных лесах, когда сам неспособен предпринять что-либо? А предпринять, как оказывается, есть что и здесь не нужно изобретать велосипед, а стоит вспомнить преданную забвению практику деятельности социал-демократов, а позже – и большевиков. Их формы борьбы многое дало как для организационного укрепления партии, так и сохранения идейного единства. Они же научили, как того и требует марксизм – «отвечать ударом на удар». Ведь когда унтер-офицеры из штаба ЕР и администрации используют возможности спецслужб, применяя против всякой оппозиции террористические и противозаконные формы борьбы, то, говоря словами И. Сталина, «нам надо принять этот вызов» и перейти на адекватные методы противодействия терроризму. Принятие поправок к закону о партиях из «500 членов», практика досрочных выборов «больными» и т.д. – это только видимая часть диктата и терроризма. Но и здесь шокируют не «варвары» и «террористы», а «фракционеры», которые проголосовали за поправки к закону о партиях в «500 членов», хотя мнение всей партии по этому поводу неизвестна, поскольку этот вопрос вообще не обсуждался в «первичках» – «основе партии». Учитывая и некоторые печальные примеры в практике «фракционной» деятельности, можно сказать, что «думающая» в Госдуме РФ и заксобраниях субъектов РФ мизерная часть КПРФ, с одной стороны, рядовые коммунисты – с другой, очень часто – это разные люди не только с различным пониманием тактики и стратегии борьбы. Игнорирование и неиспользование разнообразных форм борьбы с врагами России и народа по всему «периметру фронта» и всеми имеющимися средствами (которых успешно применяют те же выборные «варвары»), очевидно, означает игнорирование сути диалектики борьбы в меняющихся её формах, а в итоге – неминуемое уклонение от такой борьбы. В переводе на простой язык это означает не что иное как уход с поля боя и дезертирство. В 1941-1942-х годах таких вояк и «уклонистов» Сталин расстреливал. Но и без расстрелов часть «пехоты» «лидера» уже полегла по причине «естественной убыли», а другая – самоотстранилась от предметной войны с «совокупным вором», чаще – не по своей воле; нет адекватно волевого руководства. В подобных сравнениях нельзя не видеть и того, что «инструкторы» ЕР работают в мещанской среде предметно, расчётливо и с точностью снайпера. Учитывая эти и другие факты политической практики, надо признать очевидное: разнообразные болезни и недуги «варваров» и «педерастов» требуют адекватного подхода и приема соответствующих инъекций. Заговоры и молитвы «фракционеров» из Госдумы не помогают, а «словам», «мыслям» и «Анекдотам от Зюганова» «педерасты» и «варвары» только рады.
Прошлая партийная практика свидетельствует: ни в одной повестке дня центральных органов КПРФ не ставились вопросы подобные, скажем – тем же требованиям исторически известных «отзовистов» и «ликвидаторов». Сегодня, когда власть лепит фикцию многопартийной системы, новая тактика и разнообразные формы борьбы востребованы как никогда и почему не используется тот исторический опыт – ответ неизвестен. С одной стороны, в 2012 году Г. Зюганов заявляет, что «без поддержки низового звена, первички, двигаться вперёд невозможно»,1 а в апреле 2014 года признаётся, что «пехоты не хватает». Открытость признания «лидера» не в том, что «пехота» полегла, а в том, что сусловская форма демцентрализма фактически не работает. Очевидно, что «пехота» не желает и не будет воевать и гнить в сырых и холодных окопах за «лётчиков в небесах», если нет собственного убеждения и права «пехоты» не гарантированы организационным принципом партии – ситуация, более чем понятная. Примерно об этом же в своё время рассуждал Л.Н. Толстой, говоря о рядовых солдатах, которые «бились с французом» на Бородинском поле и именно от их внутреннего состояния зависел исход той битвы. Так было и под Москвой в 1941-м, так было и под Сталинградом в 1942-м. Одним словом, «пехоте» больше по душе «возврат» партийной власти в «основу партии» и самым быть хозяином своей партии, своей борьбы и своей судьбы. Если этого не сделать, т.е. – диалектически не расширить содержание принципа демцентрализма, то «пехота» исчезнет полностью – такова очевидная тенденция развития партийного процесса и не замечают этого разве что думающие «борцы». Поэтому очередное решение Пленума укрепить первички оргтехникой и юридическими службами (как и оснащение чуровских избиркомов видеокамерами) – далеко не самое главное и мало что даёт для «борьбы», а не «работы». Без возврата «первичек» на свои исторические места и роли вряд ли можно ожидать что-то позитивное и в плане «борьбы», и в плане «развития». А поскольку демцентрализм в организационных началах как КПСС, так и КПРФ – традиционно «спящий», то изменения здесь маловероятны, поскольку отсутствуют уставные рычаги принятия назревших решений. Да и уразуметь «борцов», спрятавшихся за сухими строками устава и высокими стенами Госдумы и законодательных собраний не так-то просто, поскольку «Дума определяет сознание» КПРФ, а не партийный устав и абстракции политической борьбы.
Что-то более или менее внятное по таким ключевым вопросам современного политического процесса было сказано в докладе Г. Зюганова на VIоктябрьском 2014 г. Пленуме КПРФ. В этом смысле, «октябрьский пленум» можно считать самым кардинальным из всех партийных форумов, что были проведены за весь постсоветский период. По своему значению он превосходит даже многие съезды партии и его действительно можно назвать «новым октябрьским переворотом» в сознании руководства КПРФ. Впервые ясно, чётко и предметно поставлены вопросы, которые явно и неявно всегда являлись главными в отношениях рабочего класса и компартии. В этом надо отдать должное руководителю КПРФ; давненько в его речах не было столь открытых оценок ситуации в русском рабочем движении.1Одно непонятно: почему об этом ясно не говорили с 1993 года, а вспомнили об азах марксизма через 20 лет? То же самое – почему запрос по материалам о преступлениях Горбачева депутаты Госдумы от КПРФ сделали в марте 2015 года, а не 20 лет назад – в марте 1995-го, канун 50-летия нашей Победы? Мудрое наставление Бекона подсказывает – всё, что сделано не вовремя, будет сделано напрасно. Крайне неоправданная и растянувшаяся на 20 лет «борьба» даёт повод для постановки и более основательных вопросов. Так, упомянутая на Пленуме ленинская мысль о том, что в тяжёлых условиях перехода «нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата», а не «истерические порывы», понять можно и в другом контексте: как например – оправдание отсутствия предметной борьбы с «совокупным вором» и, как следствие – известного оппозиционного мещанства. Вопрос на данном Пленуме поставлен недиалектично, хотя бы потому, что со времён высказывания В.И. Ленина утекло много воды и многое в жизни изменилось. Те же легендарные «Тезисы…», например, наоборот, призывают быть активным всегда, без передышки и они совершенно чужды т.н. «объективизму». Небезынтересны в этом отношении слова, мысли и действия российских либералов и, как известно, в сравнении познаётся всё. Они, похоже, давно перешли на жёсткие ленинские методы «большевистской деятельности» и с 1991 года много чего добились. При этом действуют весьма активно и без оглядки на какие-либо «объективные условия», извлекая из мизера максимум возможного и даже невозможного именно благодаря своей активности. И здесь снова вынуждены признать правоту и силу «Тезисов…», поскольку несколько «субъективных» актов политика создают новую «объективность» и в этом смысле они глубоко диалектичны. То же самое мы читаем и в «Тезисах…»: «Учение о том что люди суть продукты обстоятельств … забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми». Но руководством «системной оппозиции» за весь постсоветский период мало что сделано и мало что создано; результата нет ни в 1993-м, ни в 1996-м, ни в 1998-м, ни сегодня. Для сравнения (что нередко повторяют и сами «системники») – а мог ли состояться 1917-й без 1905 года? Поэтому, оценивая содержание «железных батальонов», также стоит понять – а есть ли в них не то чтобы уверенная, а хотя бы сносная «поступь». Да и «железные» ли сегодня наши «батальоны» и не поржавели ли они за «20 лет борьбы»? К тому же, против «железа» власть довольно успешно применяет «тухлую воду» и в этом деле её финансовые, информационные и организационные возможности огромны. Следовательно, чтобы не оказаться в политическом «хвостизме», крайне необходимы «истеричные порывы», то есть – «слова, не лишённые страсти», действия и поступки пассионариев. В современных условиях борьбы они могут быть лишь нестандартными, непредсказуемыми или, как учит марксизм – «революционными», «скачкообразными». Политическое в стране с «режимом криминального происхождения» применимо лишь поскольку; иначе – это «работа», пиар и «особенности национальной борьбы». Ждать «созревания групп», «вызревания классов» и «формулировки требований» – это почти зеркальное отражение того, как в своё время меньшевик Г.В. Плеханов поучивал большевика В.И. Ленина и давал ему «умные советы» после подавления «генеральной репетиции» 1905 года. Ясно видно, что «системная борьба» частенько – то бумажная, то вербальная, но всегда за-«думская», в чём и видна её социал-демократическая суть. Сегодня законы многое решают (особенно в пользу «режима»), но не всё, а вся «одесская разница» от такой «борьбы с режимом» – видна как на ладони.
Результаты (точнее – их отсутствие) «20-летней борьбы» необходимо вынуждает предположить вариант и такой «стратегии», когда руководство КПРФ, из-за опасения «революционных изменений», не решается пойти на радикальные шаги. Одна из возможных причин этого – изменения изменят и «системность» оппозиции; они способны выдвинуть и новую плеяду жёстких политиков, на фоне которых «доктора» останутся не у дел (как, например, Ельцин на фоне Примакова или Путин на фоне «сильного премьера», если такой будет назначен). Нам неизвестно, почему руководство КПРФ по сути промолчало, широко и публично не использовало термин «дефолт» даже видя то, что в октябре-декабре 2014 года либеральная экономика почти что повторила дефолт 1998 года. (Подводя предварительные итоги голосования 14.09.2015, Г. Зюганов признал, что в этом году произошёл спад ВВП на 4%, а доходов граждан – на 8-9%; т.е. – выше, чем в 1998-м). «Новизна» была лишь в том, что новая «старая команда» не рискнула «выложить всё сразу» (выходит, что Кириенко был «честнее» Медведева, Дубинин – Эльвиры Сахипзадовны, а Ельцин – честнее Путина), поскольку Примаков был староват для принятия экстренных мер, Маслюков оказался у Бога, а Зюганов не стал бы повторять трагические политические ошибки 1998 года и спасать «режим олигархата» (в его пиар терминах – «спасать Россию»). «Легко стать святым, когда не можешь быть человечным» – как-то изрёк Маркс. И точно также, легко стать социал-демократом, если не можешь быть коммунистом. 18.12.2014 Зюганов снова высказал подобное желание, но при условии увольнения «либерального блока правительства»; т.е., повторил желание снова наступить на «ржавые грабли» 1998 года производства. Существуют разные толкования тех событий, но если исходить из фактического материала, то в 1998 году «Президиум ЦК» фактически спас от полного банкротства не «Россию и её экономику», а «режим Ельцина»». Эту суть негласных решений и их «итогов» позднее обнажило само развитие политического процесса. И подобно тому, как «антинародный режим» «деньгами», «поставками газа» и «скидками на газ» спонсирует «киевский майдан» (о чём пишут в газете «Правда» и говорят на «Красной линии»), точно также – в 1998 году, после известного «ночного звонка», руководство КПРФ «спонсировало» «режим Ельцина» «кадрами» и пр. «скидками», ибо, как по своей сути, так и политическому характеру – эти явления друг другу весьма близкие и вполне сравнимые. Но кто конкретно ответил за спонсорство «режима Ельцина» в 1998 году и газовое спонсорство «фашистского режима» на Украине в 2014-2015 гг.? Никто, кроме самого народа – российского и украинского. О наказании таких «спонсоров» говорить пока не приходится.
События октября-декабря 2014 года ясно показали и классовый смысл, и пиар-цену, и политические последствия «системного» поведения в 1998 году. Экономика по-прежнему находится, мягко говоря, в трансе, а Президиум ЦК всё ещё на что-то надеется и по-прежнему «думает», находясь на попечении «ублюдочного парламента». Эти «упрямые вещи», скорее, и есть ответ на вопрос, почему руководство КПРФ в публичных высказываниях старательно избегает сравнений с дефолтом 1998 года. Поэтому есть необходимость перевести случившееся и на юридический язык. Как в уголовном праве квалифицируются действия, направленные на спасение преступника от уголовной ответственности? Ответ общеизвестен – соучастие. (То же самое можно сказать и в отношении Путина и не только по «делу А. Собчак», по «материалам М. Салье» и «материалам В. Илюхина», но и по факту раздачи казённых средств «жирным котам/козлам» в 2008 году). Как учит наука уголовного права, каждое преступление имеет и собственные мотивы, а в случае с руководством КПРФ мотивы его решений и действий 1998 года не выяснены. Но, известно, что у каждого политика не только свои тараканы, но и свои «незыблемо-фундаментальные ценности», которые давно нуждаются в экспертных оценках как политического, так и юридического свойства.
В январе 2015 года на сайте КПРФ появился документ под названием «Итоги 2014 года. Перемены в массовых настроениях…» (отв. за выпуск секретарь ЦК КПРФ С. Обухов). Он во многом показывает – каков «бюджет» КПРФ по итогам «классовой борьбы» к рубежу 2014 года и чего добилось её руководство не по «материалам съезда» или «пленума», выступлениям или интервью Г. Зюганова, И. Мельникова и др., а фактически и классовой сути.
Итак: «На фоне присоединения Крыма, нестабильности на Украине и консолидации против Запада произошёл рост поддержки В. Путина и положительных оценок его деятельности. Так, если в 2013 году только 16% опрошенных признали, что Путин лучше выполняет свои обязанности, чем в течение первых двух сроков, то сейчас об улучшении говорят 55% россиян. Кроме того, за год резко возросло число считающих, что деятельность Путина на посту президента полностью соответствует их ожиданиям в период его избрания (с 50% до 74%). А число тех, кто говорит об обманутых ожиданиях, сократилось практически в 3 раза – с 34% до 13%. Половина россиян (51%) считает, что благодаря Путину России удалось вернуть статус великой державы. Год назад – 36%.
Для большинства россиян лучшей политической системой является советская до 90-х годов (39%), а четверть россиян (24%) хотела бы видеть Россию социалистическим государством типа СССР.
Считают, что в России существует политическая оппозиция, по разным оценкам от 36% до 50% опрошенных. Однако за последние два года их число сократилось (по разным оценкам – на 4%-16%). И если в 2012 году 72% опрошенных рассматривали оппозицию как необходимый элемент российского общества, то в 2014 году их количество сократилось до 57%.
Трем четвертям россиян (77%), как и прежде, приходится экономить, в том числе 56% постоянно урезают себя в расходах.
Четверть респондентов считает, что русским должно быть предоставлено больше прав, как народу, составляющему большинство населения страны. Более категорично настроены 10% опрошенных – они полагают, что Россия должна быть государством для русских людей.
58% опрошенных считают, что нужно ограничить въезд представителей некоторых национальностей в тот регион, где они живут, однако за прошедший год их число сократилось (63% в 2013 году).
Прошедший год был отмечен ростом патриотических настроений. Так, за два последних года увеличилось число тех, кто считает большинство населения страны патриотами (с 19% до 38%). А единство нации сегодня ощущают вдвое больше россиян, чем два года назад.
В то же время относительное большинство россиян (47%) уверено, что жители нашей страны не готовы отстаивать свои права, 53% – аполитичны, а число россиян, желающих участвовать в политической жизни на уровне города, достигло минимума. Кроме того, за последние 14 лет доля респондентов, отрицающих личную ответственность за происходящее в стране и в мире, значительно выросла, чему способствовало сокращение возможностей для общественно-политической деятельности граждан.
Рейтинг Путина вырос за год более, чем на 20%: по данным Левада-Центра на 22%, ФОМ — 21%, достигнув в декабре 88% и 89% соответственно. При этом резкий скачок наблюдался весной, на фоне присоединения Крыма, тогда рейтинг Путина за два-три месяца увеличился практически на 10%. В последующие месяцы рост был более плавным.
Рейтинг Г. Зюганова за год, напротив, снизился в 2 раза: с 12% до 6% (по данным Левада-Центра) и с 12% до 5% (по данным ФОМ). Аналогично упал и рейтинг В.Жириновского — с 7% до 4% по данным Левада-Центра и с 12% до 6% по данным ФОМ. Значительно снизился по сравнению с началом года рейтинг М. Прохорова (с 6% до 1%). За других политиков россияне не хотят голосовать: их рейтинги приближаются к нулю.
Рейтинг «Единой России» также вырос, однако меньше, чем рейтинг Путина. Так, по данным ВЦИОМ рост составил 14%, ФОМ – 19%, Левада-Центра – 11%. В декабре свои голоса за «ЕР» готовы были отдать 74%, 75% и 66% россиян по данным трех служб соответственно.
В целом по данным Левада-Центра по итогам года число готовых проголосовать за компартию практически не изменилось: 19% в январе и 17% в декабре. При этом рейтинг КПРФ в течение года испытывал значительные колебания, падая до 9% (май) и взлетая до 19% (июнь, январь). И, напротив, по данным двух других служб, число избирателей КПРФ снизилось практически в 2 раза: с 16% в январе до 9% в декабре (ВЦИОМ), либо с 15% до 8% за аналогичный период (ФОМ). Аналогичная динамика наблюдается при оценке рейтингов ЛДПР (с 12% до 7% по данным ВЦИОМ и с 15% до 9% по данным ФОМ) и «Справедливой России» (с 6% до 3% по данным ФОМ и с 3% до 1% по данным Левада-Центра). По данным же Левада-Центра рейтинг ЛДПР за год изменился с 9% до 10%.
В среднем в 2014 году за КПРФ готовы были проголосовать 14% (Левада-Центр), 11% (ВЦИОМ и ФОМ) россиян».
На последних выборах в Госдуму РФ КПРФ собрал 19,19 % голосов избирателей и этот показатель значительно выше, чем те данные, что следуют из вышеназванного документа. Поэтому, ранее не просто так говорилось о том, что КПРФ и другие партии иногда искусственно подтягивают под «солидный» процент, чтобы русский народ окончательно не опустил руки. Хотя беспокойство вызывает не только русский, но и украинский народ. Из данных, которые следуют из ранее упомянутой статьи руководителя КПУ П.Н. Симоненко «Современной борьбе – теоретическое обоснование», следует, что «за последние годы существенно уменьшилась доля сторонников социализма – их было в прошлом году (в 2014-м – М.А.) всего 15,6 против 27,5% в 2002-м. Еще большую озабоченность вызывает то, что во время прошлогоднего мониторинга только 4,1% респондентов ответили, что им ближе всего коммунистическая идея. Это почти в три раза меньше, чем было за год до этого, и в пять с лишним раз меньше, чем в 1998 году (21,9%)». Отрадно отметить, что П.Н. Симоненко не делает никаких различий между «борьбой братских партий», как и должно быть в классовой солидарности.
Таков крайне «дефицитный бюджет» КПРФ на рубеже 2014-2015-х гг. (документ приведен с сокращениями несущественного характера). Несложно понять, что именно ждёт КПРФ при продолжении подобного «курса борьбы»: скорее, она и в Думе будет сидеть смирно, и социальные законы принимать исправно, и итоги «нечестных выборов» оспаривать сутяжно, и «труды» сочинять спокойно, и Пленумы проводить вовремя и т.д., и т.п. Но при всей этой печали просто поражает показной бодрячок 6-процентного «лидера». Если вспомнить прошлое, то 6% и есть рейтинг Ельцина образца 1996 года. О чём в дальнейшем можно рассуждать при таком «конструктивизме» и при такой «работе в комитетах»? Похоже, как и «План Путина», мифическая «классовая борьба» всё ещё впереди. КПРФ лишь в 2014 году! (а не 20 лет назад – в 1993-м и 1996-м) наконец-то «обратила внимание» на «рабочих России» и даже удостоила их вниманием специального партийного Пленума. В итоге, более 20 лет «лидер» выступает, о чём-то говорит, что-то обсуждает, пишет труды, книги, издаёт сборники статей «скучнейшего жанра» (ранее подобные произведения назывались «Избранные речи и статьи», негативная роль которых в подрыве доверия к КПСС профессионально ещё не изучена) и тиражирует такие же «анекдоты»; заботится о своих детях, внуках, здоровье и пасеке. Он стал скучнее даже скучнейшей В. Матвиенко и в такой же скукоте активен «работой в комитетах» и «комитетской борьбе». Впрочем, выводы делать читателю – наряду с практикой жизни, он и есть высший судья.
Однако вернемся к проблемам партийным и позволим себе сравнение: если фактическое отсутствие в России выборности власти очевидно ведёт к её деградации, то, какие есть основания полагать, что, точно такое же положение с внутрипартийными выборами в КПРФ не ведёт её к такому же печальному финишу? Явления – вполне сравнимые, где «форма процесса» должна соответствовать его «содержанию». Те парламентские «борцы» с «сединами на висках», которых обоснованно критикуют и сами руководители компартии, но ничего сделать с ними не могут (поскольку и сами избираются странным образом – «по воле» ЦК, а не прямым и тайным голосованием полномочных представителей «основы партии») говорит об опасениях касательно реального состояния дел в КПРФ. Делать вид, что всё здесь соответствует демократическому централизму – это не более чем лукавый уход от ответственности и долго так продолжаться не может. Когда-то надутый шар лопнет и все дружно встанут на «исходные позиции», а «2-3 выживших из ума старичка» по-прежнему решат и «маршал Устинов» снова пожалуется к главному партийному врачу со словами – «Женя… выхода не было, мы решили назначить Костю Генсеком». Но не пройдёт и месяца после таких «жалоб», как «новый интеллектуал ЦК» резюмирует уже знакомое – «мы не знаем партию, в которой состоим». Не исключено, что в глубине души, именно правящую партию имел в виду Андропов, говоря о «неизвестном обществе». Он, ведь, не мог прямо указать на КПСС: для карьериста и «первого лица» – риск слишком большой, а для 19 миллионов рядовых коммунистов – полное разочарование, «разброд и шатания».
Принятие уставных изменений неизбежно будет вынуждать всякого руководителя и функционера делать то, что он обязан делать в соответствии с уставом и решениями коллегиальных органов партии, принятыми на основе принципа демцентрализма. И тогда от партийного руководства отпадёт тот «балласт в красном галстуке», которого вполне устраивает и «современные российские реалии», и «работа в комитетах», и даже «встречи с Президентом РФ». Решить иначе острейшую проблему принятия адекватных политических решений будет крайне сложно и практически невозможно. Никакие «первички» (лишь формально «основа партии»), никакие обкомы и крайкомы не заставят вышестоящих партийных чиновников делать то, чем в реальности они должны заниматься находясь «наверху», и как строить отношения с «антинародным режимом» в «переломные моменты истории» и пр. Поэтому Устав КПРФ (как и нынешняя Конституция РФ) давно нуждается в «капитальном ремонте» и расширенной прописи в нём содержания и конкретики демократического централизма применительно к широкому кругу вопросов в жизнедеятельности партии, внутрипартийных выборов, принятии политических решений на всех уровнях, тактики взаимодействия с другими партиями, общественными организациями и движениями, распределении имущества партии и многое другое – лишь на основе и с учётом мнения первичек. А иначе, всё останется как есть: «вертикальная, бюрократическая схема принятия решений и их исполнения»1 – что в своё время и сгубило «руководящую и направляющую силу советского общества». Доклад С.П. Обухова по итогам единого дня голосования 14.09.2014 доказывает, скорее, не поражение КПРФ в большинстве городов и районов, а отсутствие у неё целеустремленности и пассивность партийных структур. Что, в свою очередь, показывает уровень их самостоятельности, а, точнее – неэффективность принципа демцентрализма в его нынешнем содержании. Ранее подобное положение вещей устраивало даже Иуду. Иуда соображал и интуитивно чувствовал, в чём главная «душевная слабость» правящей партии и бил её, как в боксе, умело пользуясь этой болевой точкой в её организме.
Расширенное, а в содержательном смысле – и адекватное закрепление в уставе партии принципа демократического централизма, имеет решающее значение в делах не только внутрипартийной деятельности. Он же, по сути, и есть защитный механизм партии от многочисленных напастей, её главное «устройство против дурака». Без решительных изменений доставшихся от Суслова уставных положений, изгнать из КПРФ «старого беса» – фактически укоренившиеся в ней мягкие и малозаметные формы оппортунизма и социал-пацифизма – невозможно в принципе. Не здесь ли кроются причины неэффективности и отсутствия сколь-нибудь значимых результатов за 20 лет печальной «борьбы»? Если да, то неминуемо следует вывод – в том, что, который раз народ «пускают по штрафному кругу» (Г. Зюганов) не только вина Ельцина и его преемников, а, выходит – и вина руководства КПРФ. В том же 1996-м для перелома ситуации были практически все условия. Если есть предметные возражения, народ деградирующей страны выслушал бы их с великим любопытством. Только не стоит, как и в 1996-м, примитивно пугать людей сказками о «мировой закулисе», что они «перестреляют нас как перепёлок», «пятым, десятым» и прочими страшилками. Не говоря даже о Кубе, для богатейшей нефтяной Венесуэлы также были подготовлены и «мировой заговор», и «расстрелы», и всё что угодно в схватке за нефтяную «дичь» в ста метрах от США – этой «мировой закулисы». И ничего – победил Уго Чавес, и даже без помощи СССР (России).
Даже простой обзор показывает – Устав КПСС образца 1961 года более чем в 3 раза меньше по объёму Устава КПРФ образца 2012 года большинстве его разделов. Одновременно, содержание демцентрализма, закреплённого тогда партийным уставом, за 50 лет(!) не изменилось ни на йоту; как будто партийная жизнь остановилась на том же месте. Удивительно, но, то же самое случилось и с разделом «Избирательная система» в Конституциях СССР 1936 и 1977 годов. А разве такое возможно в материалистической диалектике? Да, возможно; но только после этого всё стынет и гибнет, как и погибла «империя гуманизма». В Уставе КПРФ за последние 20 лет совершенствовали, расширяли и уточняли что угодно и как угодно, но только не содержание демократического централизма и не внутрипартийные выборные правила и процедуры и уставные гарантии их соблюдения. Для этого рассмотрим конкретику и проведём несложные сравнения. Так, согласно пункту 19 Устава КПСС 1961 года принятия, «руководящим принципом организационного строения партии является демократический централизм, означающий:
а) выборность всех руководящих органов партии снизу доверху;
б) периодическую отчетность партийных органов перед своими партийными организациями и перед вышестоящими органами;
в) строгую партийную дисциплину и подчинение меньшинства большинству; г) безусловную обязательность решений высших органов для низших».1
В 1986 году (через 25 лет) 27-й съезд КПСС утвердил новую редакцию партийного устава, где в пункт 19 о демократическом централизме внесено лишь одно дополнение о «коллективности в работе всех организаций и руководящих органов партии».2 Коллективизм, являясь базовым принципом деятельности партии (что, кстати, и повторяется в пункте 27) имеет к главному организационному принципу партии весьма посредственное отношение; он буквально «притянут» к нему искусственно, «выдернув» из п. 27. Далее, в соответствии с пунктом 1.2 Устава КПРФ, содержание принципа демократического централизма дополняется «свободой критики» и «самостоятельностью структурных подразделений в решении вопросов внутренней жизни и деятельности», а коллективизм логично удалён из него.3
Что касается первого дополнения («свобода критики»), то оно также относится к общим принципам деятельности партии, а также – «правам членов партии», что и прописано в пункте 2.3 Устава. В «сухом остатке», единственным (как и абстрактным) дополнением за полвека деятельности правящей партии стало второе дополнение о «самостоятельности», что ещё как-то и отражает демократизм в её организационных началах. А возможно ли такое в областях партийного строительства, если анализировать этот процесс в категориях марксистской диалектики?
Что-то не густо стало демократии, как соли в манной каше. Но в Уставе КПРФ во весь рост появились те же грозные напоминания (ими исписан весь партийный устав) об «обязательности» тех или иных форм вертикальной структуризации, множественные положения об «исполнении», «соблюдении», «отчётности» и т.д. Даже читая дословно «демократический централизм» можно понять о приоритете и начале демократии, на основе которой и строится её продолжение – централизм, а не наоборот. Иначе – эта другая партия, иная природа её сути, иные идеологические ориентиры, задачи и цели, доктрины развития и пр. Для сравнения – на 18 съезде компартии Китая в ноябре 2012 года, его делегаты (а не ЦК!) на альтернативной основе избрали и обновили всё центральное руководство партии, что и стало лейтмотивом всей работы 18-го съезда КПК. (И наоборот, ещё на 23-м съезде КПСС, «теоретик» со свитой из «интеллигентного окружения» решил, что обновление «отрицательно сказывается на работе партийных организаций»). И в результате обновления к власти пришло уже пятое! поколение китайских коммунистов. Трудно себе представить – как такое восприняла бы КПСС тогда, а КПРФ – сегодня, когда в руководстве партии «заседают» никак несменяемые за «20 лет борьбы» «думские борцы». Если «думать» за зарплату в 450 тыс. рублей в месяц, то можно позволять себе и не такие шалости. В настоящий период «борьбы» профессорские слова и студенческие дела вряд ли способны что-то изменить; они лишь приводят к «большой непоследовательности». «Малая непоследовательность» вполне допустима и даже полезна; она называется «тактикой». Но когда «тактика» переходит в «принцип» или «стратегию», то это уже нечто другое. Читатель и сам сможет ответить на вопрос – что же это такое – «нечто другое»?
Анализ уставных положений всех без исключения российских партий, правила выборных процедур и практика их деятельности показывает, что ситуация с демократическими принципами в них остаётся «честной» лишь на бумаге. В связи с таким положением дел в политических партиях, не совсем непонятно – каким образом они собираются сделать то же самое в масштабах всей страны, если этого не удаётся осуществить даже в собственных рядах? Уставы политических партий – это что-то вроде китайской шкатулки: в тексте одно, а в реальности – совершенно иное. Не это ли является причиной подозрительно постоянной с начала 90-х гг. и завидной бодрости партийных крепышей-руководителей? Даже «молодой» Г. Явлинский давно «свалился», а Г. Зюганов, В. Жириновский и С. Миронов всё молодеют и даже от своих седин. И здесь снова вспоминается старый партийный лозунг: «Стабильность кадров – залог успеха», фирменным автором которого был тот же Суслов. Вывод должен быть прост: КПРФ в сущности всё ещё находится «там», где КПСС тихо умерла и «оттуда» ещё не выходила. И этот факт неминуемо ведёт не только к определённым выводам, но и необходимости перевода Устава КПРФ с русского на «французский язык, т.е. – язык политический».1
Очень похоже на то, что ныне действующие положения Устава КПРФ устраивают не только её высшее руководство, но и высшую «вертикаль». И такая практика уже вошла в привычку «конструктивной работы», а в случае «изменений» неизвестно, с чем в реальности придётся иметь дело – «конструктивизмом» или же «классовой борьбой». Партийная профессура и «доктора наук» изучены вдоль и поперёк, и также давно известно – что от них можно ожидать в тех или иных кризисных ситуациях, каковы их наличные волевые ресурсы и на что они вообще способны в реальном, а не словесном, боестолкновении. А последнее всё более очевидней, так как мольбами или уговорами невозможно оттащить разжиревшую хрюшку от корыта, что и показывает откровенные издевательства в деле «министра-мебельщика» и его «поэтессы».
При ежедневном, ежечасном изменении условий политической жизни, постоянном наполнении самой диалектики развития – такое сложно понять и это наводит на определённые размышления. Ну а если существуют иные пути разрешения анализируемой проблемы, рядовые коммунисты («пехота» – как подметил «командующий») безгранично будут рады увидеть и почувствовать их на собственной шкуре, особенно, когда в канун выборных баталий чаще всего на личном энтузиазме разносят «агитку» по бездорожью осенних улиц. Если же выборы руководящих органов партии всех уровней не будут поставлены в прямую зависимость от воли рядовых коммунистов, то можно уверенно сказать – что-то неладно в этом доме и он через какое-то время рухнет примерно также, как и рухнул СССР. Принцип демократического централизма в её нынешнем содержании перестал быть фактором, укрепляющим и развивающим организационные основы партии и превратился в фикцию, прикрывающую ротацию одних и тех же «борцов» в «партийные списки» и на «тёпленькие места». В наше циничное время терять эти места и сочные плоды удавшейся жизни вряд ли кто захочет, а по мотивам убеждений – вряд ли кто на это способен. Случаи с единичными членами фракции КПРФ (пусть формально и не доказанные) указывают на скрытые болезни в организационных основах партии. Поэтому тот контент, в котором пребывает, прежде, руководство КПРФ более чем два десятка лет с небезызвестным «борцовским» поведением, издательским делом и узаконенной партийной поповщиной, стал одной из главных причин, сдерживающих адекватное развитие как самой партии, так и всей оппозиционной деятельности. Вследствие такого положения вещей сохраняется риск того, что «парламентская борьба», «народное сопротивление» и прочие оппозиционные игры могут закончиться трагично не только для партии. Реальная опасность этого процесса в том, что она подкрадывается, как и «киевский майдан», тихо, незаметно и профессионально используя оппозиционные «думки», «лекции» и повседневную обывательщину.
Стоит также заметить – выше затронутая проблематика не нова, она имеет многовековую историю философских учений, политических теорий и ожесточенных споров, а практика политической жизни показывает, что до истины ещё далеко. Глубинные истоки этих и им подобных вопросов также известны: своими корнями они уходят во времена Ж. Бодена, Г. Гроция, Дж. Локка, Ш. Монтескье, Ж. Руссо и многих других исследователей, стоявших у истоков идей государственного, а позже – и народного суверенитета, единства и разделения властей. Так или иначе, подобные вопросы затрагивались и в трудах Платона и Аристотеля. Известно, что эти философы отрицательно относились к такой форме политического правления, как демократия (безусловно, в собственном понимании демократии, полагая, что при такой форме правления у власти могут оказаться проходимцы или случайные люди), а симпатизировали форме правления в виде аристократии. В новейшей истории значительное внимание этой проблематике уделено в трудах М. Вебера. Особый интерес к этому феномену общественной жизни проявлял и М. Дюверже, которого, как не раз отмечалось, «шокировали» «неузаконенные» внутрипартийные выборы (нутром чуял хитрый француз, где собака зарыта). Едва ли можно вспомнить какого-либо лидера компартии бывших соцстран, реально избранного на высший партийный пост на основе демократических процедур – прямого и тайного голосования избранными на соответствующий партийный форум делегатами от низовых звеньев. Один из принципов демократических выборов – «неизвестность результата при известных правилах», давно позабыт и выброшен за борт, а вернутся к нему даже в спокойные времена, мало кто желает, ибо власть и всё, что с нею связано, можно потерять в один миг. Парадоксально, но даже в спокойные советские времена и в условиях «окончательно победившего социализма», «теоретики» и «вернейшие» лишили любимый ими «советский народ» этих демократических механизмов при избрании и осуществления власти. Отсюда возможен и частный вывод: либо они знали, что социализм окончательно не победил, либо не рассматривали демократию как требование и реальность уровня развития советского общества. Одним словом, нити к демократии в политической жизни утеряны давно, а в том, чтобы восстановить их, мало кто проявляет искреннее желание. Очень похоже на то, что вопросы, которые столь остро ставились в трудах общественных деятелей и известных учёных прошлого, нисколько не потеряли своей актуальности, по сей день остаются в политической повестке и ещё далеки от своего разрешения. Кажется Вольтер истину говорил: так вот в чём, оказывается, загадка истории – меняется лишь дата на календаре, но не суть истории.
Примерно в том же формате нередко можно слышать от представителей оппозиции критику так называемой «управляемой демократии». Хотя, вряд ли кто из числа «критиков» видел или знает демократию «неуправляемую». Как и любую область человеческой деятельности, ведение того же домашнего хозяйства с окучиванием картошки, к примеру. Кто-нибудь может утверждать, что, контент демократического централизма в КПСС не был в прошлом и не является сегодня в КПРФ – управляемым? Или он протекал в КПСС как-то самотёком и существует сегодня в КПРФ в той же ипостаси? И в результате «самотёка» одни и те же руководители (особенно федеральные, местные – относительно) настолько увлеклись «борьбой», что даже с сединой на висках не могут отойти от «борцовских постов». Подобный централизм обретает и любопытные черты, а с приставкой «демократический» – он стал не только «управляемым». Если в таком сравнении говорить о прошлых итогах, то сегодня очевидно – каково реальное содержание принципа демцентрализма в организационных началах КПРФ, таковы реалии «борьбы с антинародным режимом» и такова её публичная цена. Когда «20 лет борьбы» уже давно приняли форму монолога глухого с немым, КПРФ стоило, наверное, первым посмотреть на себя в зеркало («правде в глаза»), сделать выводы и немедля приступить к принятию организационных изменений. Всё должное сказано и пересказано не одну сотню раз, а если и далее продолжать делать то же самое (обсуждать, проводить пленумы, съезды и встречи, завязывать пионерские галстуки и т.д.), то такая демократически централизованная классовая борьба непременно превратится в театр абсурда и собственную противоположность. Но, по всему видно, подобно русскому мужику – пока гром не грянет, «Президиум» не перекрестится.
Не отсутствие ли поступка и растянувшиеся более чем на 20 лет надежды на «пробуждение народа» привели нашу реальность к нынешней жалкой ситуации? Как и чем ответят «системники» – до боли интересно; этого ждёт глобально отставшая в своём развитии и умирающая на глазах собственных граждан страна.
Заключение
Тематика, связанная с распадом СССР, по сей день остаётся одной из актуальнейших в современной политической аналитике. Ей посвящены множество статей и книг; так или иначе эти вопросы затрагиваются и в научных исследованиях. Интерес у многих исследователей вызывает развитие политического процесса в СССР примерно с начала 60-х гг. ХХ в., когда оно пошло по ложному пути и в конце концов зашло в тупик. В тот период нашей истории, «внизу» государство развивалось вполне успешно, но к «верхам» подкрадывался известный «застой». Заражение было привнесено в саму душу здорового организма правящей партии – «руководящей и направляющей силы советского общества» – в организационный принцип демократического централизма. Здесь «форма» процесса не просто перестала соответствовать его содержанию, а вошла с ним в непримиримое противоречие; «теоретики» «не ведали, что творили» и вряд ли различали одно от другого. В партии «верхи» через «посредников» стали довлеть над «низами», а в консервации их взаимоотношений и циркуляции элит, который и повлёк за собой образование «кадрового тромба», зловещую роль сыграли те изменения, которых внесли «главный теоретик партии» М. Суслов и его окружение в Устав КПСС на 23-м съезде в апреле 1966 года. Вместо императивной и имманентно присущей «начальной фазе» «нормативности», в текст устава им удалось внести абстрактную «систематичность». После их принятия не только сама партия, но и государство оказалось под двойным ударом – со стороны верхушки КПСС и собственного состояния, вызванного «реформированием» устава новеллами «теоретика», в корне противоречащих принципу демократического централизма. В его основе – обязательная и периодическая выборность – по сути дела отменённая уставными изменениями. В новых условиях, «первички», как основа и суть партии, вступили в неравную схватку с чуждым ей организационно-идеологическим наслоением и в этой борьбе, не выдержав громадное давление партийной бюрократии, не найдя реальной поддержки и опоры, были сметены с пути. К концу 1970-х гг., как «основа» и «политические ячейки» правящей партии, «первички» фактически перестали дышать. В плане гносеологии можно констатировать: сама природа «базового элемента» партии пришла в открытое и почти антагонистическое противоречие с чуждой ей содержательно – организационной силой верхушки, сложившейся к тому времени немалыми усилиями «теоретика». Именно после этих изменений не только сама партия, но и «руководимые» партией институты власти ослабели настолько, что к концу 1980-х оказались в практической непригодности. И как следствие, даже огромная армия КПСС из 19 миллионов человек ничего не смогла сделать с «предательским руководством страны».
Параллельно перестала срабатывать в том числе и элитная часть всей правоохранительной системы даже в ситуации, когда государством легко могли завладеть «авантюристы», «проходимцы» и «уголовники». Наступило время разнузданного политического мещанства, манипуляций, злоупотреблений, а вслед за ними, и точно в такой же логике – взяточничества и коррупции, о которых при «прямой демократии» Сталина почти что забыли. В своё время «теоретики» ничего лучшего не придумали, как запретить даже говорить об организованной преступности; о коррупции не могло быть и речи. Тем самым, чиновничество по сути уже было подготовлено к «взятию власти» и легитимизации того, что прямо или косвенно уже принадлежало им, а повод и случай не заставили себя долго ждать. Почти повсеместная поддержка большинством «хозяйственников» сентябрьского 1993 г. указа Ельцина доказывает уже сложившееся к тому времени трагическое положение вещей.
Особое значение для понимания сути политического процесса имеет развитие советской избирательной системы, которую Сталин, говоря на языке политологии, вывел отдельным «политическим институтом» и в Конституции 1936 года закрепил самостоятельным разделом из 9 статей. Через 40 лет в Конституции СССР 1977 года этих статей станет 8, и в прежнем объёме, что не могло быть по определению, поскольку говорить о диалектике без «развития» – невозможно в принципе. Вопросы дальнейшего развития советской демократии и институтов власти Сталин намеревался вынести на повестку дня после 19-го съезда партии. Далее, суть и «идеология Хрущёва», во всей мерзости проявленные на 20-м съезде партии, и нормативные изменения в уставе, принятые на 23-м съезде «узкой прослойкой» лиц из окружения Суслова, похоронили те начинания, которых Сталин намерен был осуществить в ближайшие годы.
В своей практике правящая партия (как и политика, вообще) порою грубо и некомпетентно вмешивалась в экономику, исходя во многом из «теоретических» вывертов того же «теоретика». Не глубинно и содержательно, а лишь поверхностно и в «цитатках» «теоретик» понимал марксизм, а, следовательно – особенности «начальной фазы», экономическому укладу которой естественно характерны не только «плановые», но и «рыночные» механизмы.
Известное положение о том, что социализм – это, прежде всего, «учёт и контроль», для чего необходимо было развивать и т.н. «буржуазный нормативизм», но только на основе социалистической природы права – существовало только на бумаге. Безусловно, верно и то, что «учёт и контроль» должны были присутствовать и в деятельности правящей партии. «Теоретики» азбучную истину марксизма относительно «первой фазы» с его «узким горизонтом буржуазного права» либо не поняли, либо игнорировали исходя из собственного понимания и собственных властных интересов. Что, в частности, стало одной из причин начала провала так необходимой стране реформ А.Н. Косыгина. Неутомимый труженик страны, он искренне желал и очень многое сделал для развития экономики на имманентно присущих ей механизмах и мотивах. Но «теоретики партии» решили иначе, а «интеллектуалы ЦК», даже видя всё это, молчали и продолжали хлопать в ладошки, а под конец жизни и вовсе сочинять стихи и жаловаться на «непонятное общество». Логично, что ввиду господства сусловской госрелигии, развитие многих отраслей экономики и производство товаров широкого народного потребления были оголены гонкой вооружений и ВПК во главе ещё с одним «солдатом партии» Д. Устиновым. «Теоретик» обосновывал «основы» и «принципы», а куратор ВПК загружал военные заводы ненужным хламом. Вместе с этими «солдатами», не меньшая ответственность за провалы в народном хозяйстве лежит и на их давнем дружке Андропове, у которого мысли в отношении «вооружений СССР» также были заняты идеей «обогнать всех» и даже «вместе с Китаем».
Безусловно, на судьбе СССР сказались последствия жёсткого давления со стороны капиталистического мира и этот мир, как показало время, не хуже, чем мир социалистический, изучал и знал диалектику марксизма и умело её применял в геополитических интересах. И всё же, ключевую роль здесь сыграло не «жёсткое давление» на СССР капиталистических стран, а предательство интересов страны не только известной «тройкой» (Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе), но и другими малоизвестными лицами и «деятелями». Оно же стало не только «оружием», но и одной из причин разрушения СССР. Стоит отметить, что, даже по логике истории, «предатели» никуда и не уходили, а во времена «развитого социализма» «теоретики» не восприняли известный тезис Сталина о «нарастании остроты классовой борьбы по мере развития социализма». «Социализм победил окончательно», – так подвёл жирную черту с подачи финна Куусинена Хрущёв (Сталин говорил лишь о «полной победе социализма»). Ещё большая беда, и даже партийно-государственная проблема, была даже не в «предателях», а в том, что предателей, перевёртышей и мещан во власти оказалось слишком много и они взошли на её вершину, в том числе и умело пользуясь крайне низким уровнем развития содержательной части демократического централизма, о чём бесконечно пафосно бубнили «теоретики» и «идеологи». И как это ни прискорбно, но приходится признать: прообразы будущих «предателей», «перевёртышей», «пионеров» дикого российского капитализма, «олигархов» и даже «креативных мыслителей», вызревали в недрах той части КПСС и интеллигенции, которая вначале «единодушно» принимала и столь же усердно говорила «об окончательной победе социализма», «стабильности партийных кадров» и т.д., а когда подули «ветры перемен» – об «ускорении», «демократическом обновлении» и «открытом социализме с человеческим лицом».
Немалое отчуждение между государством и русским народом, в равнодушии наиболее многочисленного народа к судьбе так и не понятой им «великой державы» – также стало одним из причин трагедии. «Теоретик партии» и в этих вопросах успел повторить себя самого, ещё 22-му съезду КПСС предлагавшего программное положение о скором «создании единой коммунистической нации». В сущности, национально-государственное устройство СССР – это действительно большой вопрос национальной политики, но так и не решённый по сей день. Полагаю, для начала здесь необходимо признать тенденцию объединения страны на унитарных началах вокруг государствообразующего русского народа.
Удивительно, но многих политиков и общественных деятелей такой уровень партийной демократии устраивал тогда, устраивает и сегодня. В уставах практически всех политических партий России и по сей день отсутствуют ясные и прозрачные демократические выборы руководящих органов и первых лиц, механизмы контроля и гарантии их исполнения. В этих вопросах даже оппозиционная КПРФ не изменила «старым правилам» «теоретика» и существует, по сути, в той же ипостаси, почему, в числе многих причин, и нет адекватной «классовой борьбы» даже при нищенских условиях, в которых живёт страна и подавляющее большинство её населения с середины 1990-х годов.
Анализируя поставленные вопросы нетрудно видеть – раковая опухоль, вызревшая в недрах правящей партии СССР, развилась на противоречии природной сути «первичек» всей организационной надстройке с собственной корпоративной сутью. Неформально большая часть рядовой партийной массы давно разуверилась в организационной надстройке, хотя открыто или массово ни разу об этом не заявляла. Застой в развитии институтов политической системы и, в целом, окостенелость в развитии партии, а вместе с ним, и политического процесса вследствие его торможения мозгами «теоретика», почти что природная неспособность этих мозгов адекватно реагировать на естественные изменения в обществе и стране, при одновременном развитии и значительных успехах практически во всех областях жизни советских людей – всё это стало вопиющим противоречием в деятельности правящей партии, с одной стороны, и реальным положением дел и состоянием общественного сознания – с другой. Эти и подобные им вопросы в политическую повестку за весь период «развитого социализма» даже не ставились. А при руководстве Ю. Андропова общество оказалось очарованным лишь тайными стишками Генсека и его мимолетным откровением о «неизвестном обществе» – сколь милого для «интеллектуала ЦК», столь же печального для всего советского народа. Собственно и всё.
Маллакурбанов Абдуллах Абдулгамидович
кандидат политических наук, старший преподаватель филиала Дагестанского государственного университета в г. Кизляр.
«Партия-государство» и партийная политика в России
на рубеже веков.
Формат 60х84 1/16. Печать офсетная
Бумага офсетная. Гарнитура «Таймс»
Усл. печ.л – 16,5. Заказ № 1096. Тираж 500 экз.
Издательско-полиграфический центр ИНЕК
Типография «Аналитик»
г. Москва, ул. Клары Цеткин, д.18, корп. 3
[1] Юдин Ю.А. Политические партии и право в современном государстве. М.,1998. С. 14
2 Платон. Законы. М., 1999. С. 309.
[3] Бекон Ф. Опыты или наставления нравственные и политические // Антология мировой политической мысли: в 5Т. М., 1995. Т. 1. С. 312.
[4] Там же. С. 360.
[5] Юм Д. Сочинения: В 2Т. М., 1965. Т. 2. С. 598-601.
[6] Брайс Дж. Американская республика. М., 1890. Ч.3. С.496.
[7] Гамбаров Ю.С. Политические партии в их прошлом и настоящем. СПб, 1904. С. 5.
[8] Еллинек Г. Общее учение о государстве // Антология мировой политической мысли: в 5 Т. М., 1997. Т. 1. С. 820.
[9] Дюверже М. Политические партии (пер. с франц). М., 2000. С. 187.
[10] Дюверже М. Политические партии. М., 2000. С.187.
[11] Кант И. Об отношении теории к практике в государственном праве (против Гоббса). Соч., Т. 4. Ч. 2. С. 79.
[12] Материалы ХIХ Всесоюзной партийной конференции. М., 1988. С. 70.
[13] Материалы ХIХ Всесоюзной партийной конференции. М., 1988. С. 70.Гамбаров Ю.С. Политические партии в их прошлом и настоящем. СПб, 1904. С. 56.
[14] Ленин В.И. Чего мы добиваемся? / ПСС. Т. 9. С. 9-10.
[15] Абрамов В. Многопартийность в постсоветской России: тенденции, проблемы, потребности. М., 1997. С. 8
[16] Моска Г. Правящий класс // Социологические исследования. 1994. № 10. С. 98.
[17] Михельс Р. Социология политической партии в условиях демократии //Антология мировой политической мысли: В 5Т. М., 1997. Т. 2. С. 185-195; Диалог. 1990. № 3. С. 55-60; № 5. С. 81-86; № 7. С. 74-78; № 9. С. 49-53.
[18] Марченко М.Н., Фарукшин М.Х. Буржуазные политические партии. М., 1987. С. 14 -18.
[19] Зверев А. Из истории исследования бюрократизации политических партий // Государство и право.1991. № 2
[20] Парето В. Компендиум по общей социологии // Антология мировой политической мысли: В5Т. М., 1997. Т. 2. С. 64; Там же: Грамши А. Тюремные тетради. С. 312.
[21] Дюверже М. Политические партии М., 2000. С. 118.
[22] Вьюницкий В.И. Подтвердились ли опасения? // Диалог. 1990. № 3. С. 61.
[23] Алексеев В.В. Гибель Советского Союза в контексте истории социализма // Общественные науки и современность. 2002. № 6. С. 73-76; Зиновьев А.А. Смута. М.,1995; Он же: «Псизм» // Советская Россия. 2012, 27 сентября; Зюганов Г.А. КПРФ извлекла уроки // Советская Россия. 2003, 25 сентября; Мигранян А. Политический процесс в России // Россия и современный мир. 1995. № 3. С. 96-101; Рыжков Н.И. Перестройка. История предательств. М., 1992; Ульянов В.М. Кризис СССР. Причины и последствия. М., 1999; Шлыков В. Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика // Военный вестник. 2002. № 8 и др.
[24] Вдовин А.И. Русские в ХХ веке. М., 2004. С. 399.
[25] Правда. 2013, февраль.
[26] Кара-Мурза С. Советская цивилизация: от великой победы и до наших дней (в 2-х книгах). М., 2002.
[27] Старчик Л. Губительная доза лжи. К вопросу о причинах разрушения СССР // Советская Россия. 2015, 20 августа.
[28] Юдин Ю.А. Политические партии и право в современном государстве. М., 1998. С. 16.
[29] Евдокимов В.Б. Партии в политической системе буржуазного общества. Свердловск. 1990. С. 42; Юдин Ю.А. Указ. соч. С. 47 и др.
[30] См.: Даниленко В.Н. Политические партии и буржуазное государство. М., 1984. С. 85; Конституционное (государственное) развитие зарубежных стран: В 4Т. (отв. ред. Страшун Б.А.). М., 2000. Т. 1. С. 270 и др.
[31] Юдин Ю.А. Политические партии и право в современном государстве. М., 1998. С. 6.
[32] Бекназар-Юзбашев Т.Б. Партии в буржуазных политико-правовых учениях. М.,1988. С. 9.
[33] Юдин Ю.А. Указ. соч. С. 24.
[34] См.: Голосов Г.В, Лихтенштейн А. Партии власти и российский институциональный дизайн: теоретический
анализ // Полис. 2001. № 1. С. 6-14; Кисовская Н. Российские партии и «западная модель» // Полития. 2000. №1. С. 46-50; Левин И.Б. Партия и модернизация: российские варианты // Полития. 2000. № 1. С. 51-64 и др.
[35] Высшая школа в Российской Федерации. 2001. № 4. С. 82-83.
[36] См., например: Анохина Н.В., Мелешкина Е.Ю. Пропорциональная избирательная система и опасности президенциализма: российский случай // Полис. 2007. .№ 5; Лихтенштейн А.В. Политические партии и российский президенциализм // Политическая наука. 2003. № 1.
[37] См., например: Завадская М.А. Проблема измерения политической институционализации: современное состояние исследований // Политическая наука: Сборник научных трудов. М., 2009. № 3.
[38] Lipset S., Rokkan S. Cleavage Structure, Party Systems and Voter Alignments // Party System and Voter аlignments. N.Y., 1967; Липсет С., Роккан С. Структуры размежеваний, партийные системы и предпочтения избирателей: предварительные замечания // Политическая наука. -2004. № 4. – С. 204 -234.
[39] См., например: Согрин В.В. Двухпартийная система США: преемственность и обновление // Полис. 2003. № 3. С.164 -170 и др.
[40] Косолапов Н.А. Международно-политическая организация глобализующегося мира: модели на среднесрочную перспективу // Общественные науки и современность. 2001. № 6.
[41] Перегудов С. Политическая система России: опыт коллективного проектирования // Полис. 2009. № 6. С. 43
[42] Холодковский К.Г. К вопросу о политической системе в современной России // Полис. 2009. № 2. С. 7-11.
[43] Зиновьев А. «Псизм» // Советская Россия. 2012. 27 сентября.
[44] Карпов В.В. Генералиссимус. Книга вторая. М., 2007. С. 248-266.
[45] Там же. С. 361.
[46] История советской политической цензуры. М., 1997. С. 116-118.
[47] Н.С. Хрущёв. Материалы к биографии. М., 1989. С. 128-131.
[48] Зиновьев А. Имя века // Советская Россия. 2003. 1-3 марта.
[49] Зиновьев А. Имя века // Советская Россия. 2003. 1-3 марта.
[50] Яковлев Н.Н. Последняя война старой России. М., 1994. С. 6-14.
[51] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1970. С. 242.
[52] ХХ съезд КПСС. Стенографический отчет. М., 1956. С. 580-589.
[53] Там же. С. 374.
[54] Там же. С. 396.
[55] История СССР. 1917-2004. (ред. Барсенков А.С., Вдовин А.И.). М., 2006. С. 547-548.
[56] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1983. Т. 1. С. 427.
[57] Утаенные страницы советской истории (ред. Бондаренко А.Ю., Ефимов Н.Н.). М., 2011. С. 267.
[58] Медведев Р. Они окружали Сталина. М., 1990. С. 339.
[59] Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 7.
[60] Язов Д.Т. Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала. М., 2002. С. 47-55.
[61] Медведев Р., Ермаков Д. «Серый кардинал». М., 1992. С. 41.
[62] См, например: Гнеушев В. и др. Партизанский заслон. Ставрополь, 1985.
[63] Мухачев В.В. Понятия научного и утопического социализма (коммунизма) в марксизме // Политическое просвещение. 2013. № 5 (76). С. 108.
[64] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 5.
[65] Кара-Мурза С. Советская цивилизация. От Великой Победы до наших дней (книга первая). М., 2002. C. 445
[66] Карпов В.В. Генералиссимус. Книга вторая. М., 2007. С. 475-476; «Отечественные записки» // Советская Россия. 2012, 29 марта и др.
[67] Материалы ХХII съезда КПСС. М., 1961. С. 121-122.
[68] Там же. С.122, 140.
[69] Там же. С. 367-368.
[70] Материалы ХХII съезда КПСС. М., 1961. С. 267.
[71] Там же. С. 211.
[72] Материалы ХХIII съезда КПСС. М., 1966. С. 3, 33.
[73] Цит. по: От оттепели до застоя. (Сборник статей, интервью). М., 1990. С. 62.
[74] Цит. по: Белов Ю. Борьба продолжается // Правда. 2012. 23-26 марта.
[75] Матвейчев О.А. Повелительное наклонение истории. М., 2011. С. 309.
[76] Там же. С. 310.
[77] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М., 1970. С. 183.
[78] ХХ съезд КПСС. Стенографический отчет. М., 1956. С. 154-160.
[79] Бурлацкий Ф. Вожди и советники. О Хрущеве, Андропове и не только о них. М., 2011. С. 161-170; Журнал «Вопросы истории». 1989. № 2. С. 105-111.
[80] См., например: Черковец В.Н. «О проблемах социализма» // «Правда», 2015. 6-9 февраля.
[81] Цит. по: От оттепели до застоя. (Сборник статей, интервью). М., 1990. С. 195.
[82] Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. М.,1970. С. 237-238; Карпов В.В. Генералиссимус. Книга
вторая. М., 2007. С. 359-361.
[83] Карпов В.В. Генералиссимус. Книга вторая. М., 2007. С. 376-384; Язов Д.Т. Удары судьбы. Воспоминания солдата и маршала. М., 2002. С. 42.
[84] Сталин И.В. Об основах ленинизма / Сочинения. Т. 6. С. 88.
[85] Старчик Л.: Губительная доза лжи. К вопросу о причинах разрушения СССР // Советская Россия. 2015, 20 августа.
[86] Сталин И.В. / Сочинения. Т. 14. С. 170.
[87] Н.С.Хрущёв. Материалы к биографии. М., 1989. С. 348.
[88] Белов Ю.П. Вся мещанская рать // Правда. 2009, октябрь.
[89] См., например: Примаков Е.М. Годы в большой политике. М., 1999. С. 11.
[90] Материалы ХХIII съезда КПСС. М., 1966. С. 84.
[91] Материалы ХХIII съезда КПСС. М., 1966. С. 201-202
[92] Цит. по: Некрасов В.Ф. Аппарат ЦК КПСС в погонах и без. М., 2010. С. 217.
[93] Медведев Р. Они окружали Сталина. М., 1990. С. 317.
[94] От оттепели до застоя. (Сборник статей, интервью). М., 1990. С. 99-100.
[95] См.: Чазов Е.И. Как уходили вожди. М., 2005.
[96] Конституция СССР 1936 г. // Антология мировой политической мысли. М., 1997. Т.5. С. 305-320.
[97] Конституция (Основной закон) СССР. М., 1990.
[98] Ленин В.И. Речь к солдатам на митинге в Измайловском полку 10 апреля 1917 г. / ПСС. Т. 31. С. 188.
[99] Сталин И.В. Экономические проблемы социализма в СССР // Правда. 1952. 3-4 октября.
[100] Маркс К. Дебаты шестого рейнского ландтага / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 77.
[101] Зиновьев А.А. Русская трагедия. М., 1997; Он же: Имя века // Советская Россия. 2003. 1-3 марта; Белов Ю.П. Вся мещанская рать // Правда. 2009, октябрь; Он же: Борьба продолжается // Правда. 2012. 23-26 марта; Ленинская диалектика Эвальда Ильенкова // Правда. 2012. 20-23 апреля; Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. М., 2000; Он же: Потерянный разум. М., 2007; Фролов А.К. Лицо протеста // Советская Россия. 2012. 23 июня; Он же: Ждем доброго царя // Советская Россия. 2012. 30 октября и др.
[102] КПСС в резолюциях… М., 1986. Т.10. С. 439-450.
[103] Косыгин. Вызов премьера. М., 2012. С. 13.
[104] Андропов Ю.В. Избранные речи и статьи. М., 1983. С. 69, 73.
[105] Там же. С. 75.
[106] Андропов Ю.В. Избранные речи и статьи. М., 1983. С. 120, 123.
[107] Конституция СССР 1977 г.
[108] Устав ВЛКСМ. М.: изд. «Молодая гвардия», 1986.
[109] Андропов Ю.В. Избранные речи и статьи. М., 1983. С. 235, 247.
[110] Андропов Ю.В. Избранные речи и статьи. М., 1983. С. 124.
[111] Семанов С.Н. Юрий Андропов. М., 2003. С. 273.
[112] Там же. С. 285, 292.
[113] Некрасов В.Ф. Аппарат ЦК КПСС в погонах и без. М., 2010. С. 113.
[114] Легостаев В.М. Гебист магнетический // Завтра. 2004. № 5.
[115] Макаревич Э. Филипп Бобков – профессионал холодной войны на внутреннем фронте // «Диалог». 2000. №10. С. 93.
[116] Семанов С.Н. Юрий Андропов. М., 2003. С. 119.
[117] Письмо В.Чуйкова А. Солженицыну в связи с изданием книги «Архипелаг ГУЛАГ» // http://kprf.ru/history
/soviet/142234.html
[118] См, например: Безбородов А.Б. Власть и ВПК в СССР середины 40-х — середины 70-х годов. Арзамас. 2000; Быстрова И.В., Рябов Г.Е Военно-промышленный комплекс СССР // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал. М.,1997; Шахурин А.С. Крылья победы. М.,1984; Шлыков В.В. Что погубило Советский Союз? Генштаб и экономика // Военный вестник. 2002. № 8-9 и многие другие.
[119] Бабаков А.А. Вооруженные Силы СССР после войны. М., 1986. С. 140.
[120] Там же. С. 75.
[121] Безбородов А.Б. Власть и ВПК в СССР середины 40-х – середины 70-х годов // Советское общество: будни холодной войны. Арзамас. 2000. С. 108.
[122] Данные взяты из вышеназванных источников.
[123] Утаенные страницы советской истории (ред. Бондаренко А.Ю., Ефимов Н.Н.). М., 2011. С. 295.
[124] http://www.razlib.ru/istorija/sudvremenivypuski 3546/p11.php – дата обращения 17.06.2013
[125] Отечественный военно-промышленный комплекс и его историческое развитие (Под ред. О.Д.Бакланова, О.К.Рогозина). М., 2005. С. 31-32.
[126] Варенников В.И. Неповторимое. Книга 3. М., 2001. С. 254-262.
[127] Там же. Книга 7. С. 323.
[128] См., например: Безбородов А.Б. Власть и ВПК в СССР середины 40-х — середины 70-х годов. Арзамас, 2000; Рассадин В.Н. Оборонно-промышленный комплекс. Генезис. Конверсия. М., 2002 и др.
[129] Собко С.В. Модель кривой колодки // Советская Россия. 2012, 4 февраля.
[130] Василевский А.М. Дело всей жизни. Минск. 1984. С. 478.
[131] Медведев Р., Ермаков Д. «Серый кардинал». М.А.Суслов: политический портрет. М., 1992. С. 66.
[132] Цит. по: Шогенов А. Формула ликвидации // «Улики», приложение к «Советской России». 2015, 3 декабря.
[133] Суслов М.А. Избранные речи и статьи. М., 1982. С. 8.
[134] Маркс К., Энгельс Ф. Шеллинг о Гегеле / Из ранних произведений. М., 1956. С. 386-393.
[135] Семанов С.Н. Дорогой Леонид Ильич. М., 2007. С. 223.
[136] Кара-Мурза С. Советская цивилизация: от Великой Победы до наших дней (книга вторая). М., 2002. С. 324
[137] История СССР. 1917-2004 (Ред. Барсенков А.С., Вдовин А.И.). М., 2006. С. 497.
[138] Бурлацкий Ф.М. Вожди и советники. О Хрущеве, Андропове и не только о них. М., 1990. С. 238.
[139] Медведев Р. «Серый кардинал». М., 1992. С. 11.
[140] Пугачев Б.М. Развитие советских и постсоветских элит // Россия и современный мир. 1995. № 3. С. 102-118
[141] Макаревич Э. Филипп Бобков – профессионал «холодной войны» // Диалог. 2000. № 10.С. 69-95
[142] Маркс К. Дебаты шестого рейнского ландтага / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 158.
[143] Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Вопросы философии. 1989. № 4. С. 140.
[144] См.: Советская Россия. 2015. 19 марта
[145] Старчик Л.: Губительная доза лжи. К вопросу о причинах разрушения СССР // Советская Россия. 2015, 20 августа.
[146] Некрасов В.Ф. Аппарат ЦК КПСС в погонах и без. М., 2010. С. 94.
[147] Письмо Энгельса Э. Бернштейну, 20 октября 1882 г. / Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 35. С. 312.
[148] См.: Советская Россия. 2015. 19 марта.
[149] См.: Советская Россия. 2015. 19 марта.
[150] Вдовин А.И. Русские в ХХ веке. М., 2004. С. 3.
[151] Там же. С. 242
[152] Карапетян Л.М. Федеративное устройство Российского государства. М., 2001. С. 60.
[153] Из выступления патриарха России Кирилла 22.01.2015 в Государственной Думе РФ.
[154] Правоведение (ред. профессор В.И. Авдийский). М., 2013. С. 82, 114-115.
[155] Правоведение (ред. профессор В.И. Авдийский). М., 2013. С.79.
[156] Социология: учебное пособие для вузов / С.М. Комаров. М., 2003. С. 81-82.
[157] Там же. С. 12.
[158] Криминалистика. Полный курс: учебник для бакалавров / Под ред. проф. А.Г. Филиппова. М., 2013. С. 21.
[159] История СССР. 1917-2004 (ред. Барсенков А.С., Вдовин А.И.). М., 2006; Курс отечественной истории Х-ХХ веков / Под ред. Ольштынского Л.И. М., 2002; Новейшая история России 194-2011 / Под ред. проф. М.В. Ходякова. М., 2012 и многие другие.
[160] Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С. 154, 163.
[161] Там же. С.187-189.
[162] Венгеров А.Б. Теория государства и права. М., 1998. С. 4-6, 48, 52, 89, 194.
[163] Там же. С. 377.
[164] Там же. С. 206.
[165] Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М.: Норма, 2005. С. 478-479.
[166] Гаджиев К.С. Введение в политическую науку. М., 1997. С.242-243
[167] Гаджиев К.С. Введение в политическую науку. М., 1997. С. 245, 256.
[168] Там же. С. 257.
[169] Там же. С. 257.
[170] Там же. С. 262.
[171] Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм / ПСС. Т. 18. С. 11.
[172] См.: Брежнев. Уйти вовремя. М., 2012. С. 245.
[173] Зенькович Н. 1985-1991. Что это было? М., 2005. С. 37-51.
[174] См., например: Уставы КПСС, КПРФ, ЛДПР, «Справедливой России».
[175] Ленин В.И. Чего мы добиваемся? / ПСС. Т. 9. С. 9-10.
[176] Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 607, 618.
[177] Утаенные страницы советской истории (ред. Бондаренко А.Ю., Ефимов Н.Н.). М., 2011. С. 295.
[178] Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм / ПСС. Т. 14. С. 325.
[179] Цит. по: Зенькович Н.1985-1991. Что это было? М., 2005. С. 482.
[180] Кара-Мурза С. Советская цивилизация. От начала до Великой Победы (книга первая). М., 2002. С. 5.
[181] Утаенные страницы советской истории (ред. Бондаренко А.Ю., Ефимов Н.Н.). М., 2011. С. 329.
[182] Маркс К. Тезисы о Фейербахе / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 3. С. 3.
[183] Фролов А. Ждем доброго царя // Советская Россия. 2012. 30 октября.
[184] К гуманному, демократическому социализму. Программное заявление ХХVIII съезда КПСС. М., 1990.
[185] Трушков В. Судьба сталинского кадрового завещания // Политическое просвещение. 2008. № 1. С. 49-57.
[186] Конституция СССР 1936 г. // Антология мировой политической мысли. М., 1997. Т. 5. С. 305-320.
[187] Конституция (Основной закон) СССР. М., 1990.
[188] Нечкина М.В. Декабристы. М., 1982. С. 112.
[189] Фролов А. «17 октября» Дмитрия Медведева // Советская Россия. 2011, 24 декабря.
[190] Правда. 2012, ноябрь.
[191] Правда. 2012, 30 октября.
[192] Сталин И. Марксизм и ленинизм / Сочинения. М., 1952. Т. 6. С. 171.
[193] Воронцов А.В. «Дети имеют право на радость и созидание» / http://kprf.ru/activity/children/143252.html
[194] Милосердный рецидив // Советская Россия. 2015, 2 июня.
[195] Из письма Энгельса Эдуарду Бернштейну / Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 35. С. 356-357.
[196] Данные сайта КПРФ января 2015 г.: «Итоги 2014 года. Перемены в массовых настроениях…» (Отв. за выпуск секретарь ЦК КПРФ С. Обухов).
[197] http://kprf.ru/party-live/cknews/148562.html — дата обращения 17.11.2015
[198] Симоненко П. Современной борьбе – теоретическое обоснование // http://kprf.ru/international/ussr/141584.
[199] Маркс К. К критике гегелевской философии права / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 417.
[200] Правда. 2015. 20 июля.
[201] Сталин И.В. К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов / Соч. Т. 5. С. 170.
[202] Правда. 2012, 11 октября.
[203] Правда. 2012, 11 октября.
[204] Решульский С.Н. Не потерять бы Россию! // Советская Россия. 2015, 7 июля.
[205] Советская Россия. 2015, 20 октября.
[206] Письмо В. Рашкина «Нет «Платону» // http://kprf.ru/dep/gosduma/activities/14909 — дата обращения 29.11.15
[207] Изгоев А.С. Наши политические партии. СПб, 1917. С. 3.
[208] Там же. С. 6.
[209] Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 6.
[210] Губанов С.С. Пакт компрадорской стабильности и его бесперспективность // Политическое просвещение. 2012. № 3. С. 80.
[211] Зюганов Г.А. «Основные направления развития социалистического городского образа жизни на примере крупных городов страны»: дисс…канд. философских наук. М., 1980.
[212] Правда. 2013, февраль.
[213] Емельянов Ю.В. Почему ГКЧП потерпел поражение? // Правда. 2015. 22 августа.
[214] Маркс К. Восемнадцатое брюмера Луи Бонопарта / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 145.
[215] Вахитов Р. Радуга мыльных пузырей // «Улики» — приложение к «Советской России». 2015, №3.
[216] Сталин И.В. К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов / Соч. Т. 5. С. 170.
[217] Фролов А. Лицо протеста // Советская Россия. 2012. 23 июня.
[218] Варенников В.И. Неповторимое. Книга 7. М., 2001. С. 127-132.
[219] Ленин В.И. Государство и революция / ПСС. Т. 33. С. 120.
[220] Двенадцатое президентское послание В.В.Путина. Экспресс-анализ Отдела по информационно-аналитической работе и ЦИПКР http://kprf.ru/party-live/opinion/149279.html — дата обращения 03.12.2015.
[221] Сталин И. Сочинения. Т. 16. С. 228.
[222] См.: «Завтра». 2004. № 18.
[223] Варенников В.И. Неповторимое. Книга 7. М., 2001. С. 127-132.
[224] Еремейцева Н. Факторы, которые нас должны тревожить // Советская Россия. 2014, 3 апреля; Она же: Не «договариваться», а побеждать // Советская Россия. 2015. 21 июля; Захарьин А. Почему мы не побеждаем // Советская Россия. 2013. 12 февраля и др.
[225] Фролов А. Не отставать от рабочего движения // Советская Россия. 2015, 30 апреля.
[226] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1985. Т. 1. С. 462.
[227] Сталин И.В. Еще раз о социал-демократическом уклоне в нашей партии / Сочинения. Т. 9. С. 3-61.
[228] Маркс К. Дебаты шестого рейнского ландтага / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 158.
1Н.С.Хрущёв. Материалы к биографии. М., 1989. С. 219.
[229] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1983. Т. 1 С. 40.
[230] Фролов А. «Две души» дальнобойщика» // Советская Россия. 2015, 21 ноября.
[231] Ленин В.И. О характере наших газет / ПСС. Т. 37. С. 91.
[232] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1983. Т. 1. С. 424-425.
[233] Фролов А. Ждем доброго царя // Советская Россия. 2012. 30 октября.
[234] Белов Ю.П. Вся мещанская рать // Правда. 2009, октябрь.
[235] Старчик Л. Губительная доза лжи // Советская Россия. 2015, 20 августа.
[236] Текст опубликован на сайте КПРФ: http://kprf.ru/party-live/cknews/146809.html — дата обращения 25.09.2015
[237] Дюверже М. Политические партии (пер. с франц.). М., 2000. С. 256.
[238] Арон Р. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С. 80.
[239] Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 656.
[240] Шмачкова Т.В. Мир политических партий // Полис. 1992. № 1-2.
[241] Цит. по: Фролов А. Лицо протеста // Советская Россия. 2012. 23 июня.
[242] № 95 — ФЗ «О политических партиях» // Российская газета. 2001, 14 июля.
[243] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т.22. С.75.
[244] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М., 1983. Т. 3. С. 531.
[245] См., например: п.п. 11,3-11,9 Устава “РДП” Яблоко”; п.п. 4,4; 4,6; 4,8 Устава КПРФ; п. 2 ст.38, п. 1 ст. 39, п. 1 ст. 40, п.п. 3, 6, 10 ст. 41 Устава ЛДПР и др.
[246] Дюверже М. Политические партии. М., 2000. С. 193-194.
[247] Цитировано по: Яковлев Н.Н. Силуэты Вашингтона. М., 1983. С. 171.
[248] http://www.rline.tv/programs/tochka-zreniya/video-76468/ — дата обращения 7.11.2015.
[249] Ленин В.И. Социал-демократия и выборы в Думу / ПСС. Т. 14. С. 252.
[250] Зюганов Г.А. Наследие // Советская Россия. 2003. 1-3 марта.
1 Правда. 2012. 6-9 июль.
1 Положение рабочего класса в России и задачи КПРФ по усилению влияния в пролетарской среде // Советская Россия. 2014. 21 октября.
1 Фролов А. Лицо протеста // Советская Россия. 2012. 23 июня.
1 Материалы ХХII съезда КПСС. М., 1961. С. 435.
2 Устав КПСС. М., 1986. С. 12.
3 Устав КПРФ. М., 2013. С. 3-4.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1956. С. 606.