Одно воспоминание детства, опалённого войной, не даёт покоя. Мой отец Николай Яковлевич Стариков погиб в январе 1942 года под Москвой. Семья жила в посёлке Бектыш Челябинской области. Уже закончилась война, солдаты возвращались с фронтов, а мы – мама, брат, сестра и я – продолжали ждать. Никак не хотелось верить похоронке.
В один из летних дней мама со старшими Верой и Мишей отправились с ручной телегой в лес за дровами. Надо было на зиму заготавливать. Меня оставили дома, закрыв на замок.
Мне в то время было неполных пять лет. Чтобы не скучать, я убирала в доме и всё время поглядывала в окно, ждала возвращения моих из леса. Помню, очень хотелось есть. Но нужно было дождаться всех.
Неожиданно перед палисадником у самого забора появился мужчина в старой выцветшей гимнастёрке. Сердце ёкнуло. Меня вдруг осенила мысль: «Да это же папка вернулся!»
Я стала вглядываться в лицо, стараясь узнать родные черты, хотя я и не помнила его совсем. Но очень мне хотелось верить, что это мой отец.
Мужчина позвал меня, и я пролезла в маленькое окошечко внизу рамы (там не было стекла). Я была очень худенькой и легко юркнула в него. Подошла ближе, разглядывая этого человека. Не сомневаясь ни минуты, решила: этот мой отец.
Мужчина спросил:
— Девочка, у вас есть хлеб? Я очень хочу кушать.
Я сказала:
— Есть.
— Дай мне немного, – попросил он.
Я вернулась через крохотный лаз в дом, нашла хлеб, отрезала кусочек и вынесла на улицу. Мужчина протянул руку, взял хлеб и с жадностью съел. Поняв, что он и впрямь голодный, я снова вернулась в дом за хлебом. Несколько раз ныряла туда и приносила по кусочку, стараясь задержать «моего папу» подольше. Ждала, когда он спросит про семью, про остальных. Потом сама начала тараторить, что мама с Верой и Мишей ушли в лес за дровами, что они скоро вернутся, чтобы он не уходил.
С трепетом ждала своих и всё говорила и говорила, боясь, что мужчина уйдёт. Когда в очередной раз нырнула в окошко, обнаружила — хлеб закончился Села на лавочку, пригорюнилась, не зная, что делать дальше. Глянула в окно – там уж никого нет. Он исчез так же неожиданно, как и появился.
Вернулись мои домочадцы с большим возом дров. Уставшие, измученные тяжёлой поклажей, голодные. Они валились с ног. Со слезами я стала быстро рассказывать, что приходил папка.
— Почему вас так долго не было? Теперь он ушёл… – сквозь рыдания вторила я.
А они слушали меня и не верили. Стали собирать на стол нехитрую еду — а хлеба-то нет ни крошки. Я всех оставила голодными.
Ещё больше разрыдалась от несбывшихся надежд и от того, что хочу есть и из-за меня все голодные.
Старшие надо мной подтрунивали, мол, какая я глупая. А мама говорит:
— Не плачь, Таля. Это, наверное, его душа приходила домой покушать и на тебя посмотреть. Умирая, он, видимо, был голодный, всё время думал о тебе, беспокоился. Ведь ты была очень мала, когда он уходил на фронт.
Этими словами мама нас успокоила. На следующий день она спросила соседей, не видел ли кто мужчину в посёлке. Но никто не видел. А я запомнила его на всю жизнь. Он стоит у меня перед глазами…
Н. Н. ЛОБАШОВА (в девичестве Старикова).
Георгиевск.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 7 июля 2016 г. на сайте ЦК КПРФ.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 7 июля 2016 г. на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.