6 июня — день рождения великого поэта
Нет, А. С. Пушкин не поднимался на Эльбрус. Однако это сравнение представляется удачным, позволяющим лучше понять значение поэта для нашей культуры, для русской цивилизации в целом.
Эльбрус – природный, материальный объект о двух вершинах. Пушкин – наш духовный храм о двух куполах, который будет виден с любой точки российской истории. Первый пушкинский купол – плоды его литературного творчества (Т), второй купол – личность поэта (Л) со всеми сложностями и противоречиями, которые шли рука об руку с его человеческими качествами.
Как следует рассматривать соотношение между Т и Л в феномене Пушкина? Возможны три разных подхода.
Первый – когда Л и Т рассматриваются в отрыве друг от друга. Тогда возможны ошибочные умозаключения, что-де Пушкин как поэт, конечно, гений, а вот как человек был далёк от идеала.
Второй подход предполагает отказ от оценки Пушкина как личности и абсолютизацию его творчества. Дескать, нам нет никакого дела до того, какими личными качествами он обладал (это может бросить тень на светлый образ поэта), нас должно интересовать только его творчество.
Третий: Пушкин – Эльбрус с равновеликими вершинами. Важна и та, и другая. Не существует Пушкина лишь в качестве личности или творца так же, как и не существует Эльбруса с одной вершиной.
Нам ничего не мешает рассматривать в Пушкине именно ту вершину, которая или больше нравится, или ближе к нашей профессии, или ярче освещена светом нашего времени. Для нас сегодня личность Пушкина всё же интереснее Пушкина-творца. В самом деле, многие ли перипетии, например, его поэма «Евгений Онегин», понятны нашему современнику – особенно молодому? И так ли эти перипетии сегодня злободневны? Дуэли давно ушли в историю…
Гораздо важнее понять, почему именно личность Пушкина оказалась в центре русской культуры. Ведь были и до него замечательные русские поэты, и в его время, и позже, как и сейчас. И вдруг было заявлено, что «Пушкин – наше всё» (А. Григорьев), он – не просто настоящий русский человек, но и «первый русский человек» (Ф. М. Достоевский). Ныне эти оценки повторяются вновь и вновь.
Оправданны ли эти оценки? Ведь есть сомнения: а был ли Пушкин русским вообще? В его жилах текла жаркая африканская кровь, влиявшая на его характер. В Эфиопии Пушкина и сегодня считают главным поэтом своей страны, рассматривают его творчество как вклад именно эфиопов, а не русских в общечеловеческую культуру. А кем был Пушкин по своему начальному воспитанию – русским? Нет, он воспитывался прежде всего на классической французской литературе, которую знал в совершенстве. Поэт в 12 лет почти не говорил на русском языке – в дворянских семьях тогда так было принято. И учился не в приходской школе, а в элитном учебном заведении – Царскосельском лицее, куда доступ для простого народа был закрыт.
Но вот что удивительно: лидерство Пушкина в нашей культуре объясняется именно подлинной народностью поэта. Ф. М. Достоевский писал: «Поворот его к народу в столь раннюю пору его деятельности до того был беспримерен и удивителен, представлял для того времени до того неожиданное новое слово, что объяснить его можно если не чудом, то необычайною великостью гения, которого мы, прибавлю к слову, до сих пор ещё оценить не в силах».
Был ли поворот Пушкина к народу? Конечно, был. Да, по начальному воспитанию он – типичный европеец. Вот только сказки у него почему-то глубоко русские, народные и интересы тоже. Он пишет повесть «Дубровский», историческое повествование «Пугачёв». Зачем ему, барину, нужна была эта тематика? Стих «Сеятель» (в собрании сочинений печатается без названия), в котором, казалось бы, выносит жестокий приговор простому человеку – безнадёжно спящему и рабски покорному. Напомним заключительные строки этого стихотворения: «Паситесь, мирные народы! / Вас не разбудит чести клич. / К чему стадам дары свободы? / Их нужно резать или стричь. / Наследство их из рода в роды / Ярмо с гремушками да бич». Разве в этих словах не проявляются народность Пушкина, его боль за судьбу русского народа и сострадание к нему?
Откуда эта боль? Ф. М. Достоевский её объясняет чудом и гением поэта. Но это почти ничего не объясняет, ибо гений есть гений – что тут понимать? А хотелось бы конкретики. Не отрицая влияние генетического фактора, Пушкин, как любой человек, всё же был социальным явлением, т. е. продуктом влияния на него других людей. Потому мы должны сказать за это, как минимум, четыре спасибо.
Первое следует адресовать няне поэта А. Р. Яковлевой – простой крепостной. Арина Родионовна – дверь поэта в русский мир. Именно посредством общения с нею поэт полюбил русские сказки, научился понимать душу русского народа и всё русское вообще.
Второе нужно сказать писателю и историку Н. М. Карамзину, который заразил поэта всепоглощающей любовью к российской истории. Полемизируя с П. Я. Чаадаевым, поэт писал: «Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора меня раздражают, как человек с предрассудками, я оскорблён, но, клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог её дал».
Третье заслуживают французские писатели, на творчестве которых так долго воспитывался наш будущий народный поэт. О чём писали французы? Их интересовали за редким исключением деньги, флирт, вино… Иное дело – русские классики литературы, которые обращались в первую очередь к духовно-нравственным проблемам человеческого бытия. Не зная французских авторов, Пушкин, возможно, так и не смог бы понять и оценить все достоинства русского мира и полюбить его. Во многом благодаря французам он и стал подлинно русским человеком.
Четвёртое спасибо нужно сказать И. В. Сталину. Не секрет, что императоры не любили и боялись Пушкина, считали его творчество вредным для русской культуры. Сталин был первым, кто понял великую объединительную роль Пушкина в жизни российского общества. Именно при Сталине два пушкинских юбилея, 1937 и 1949 гг., сделали гения всенародным, ввели поэта в каждый дом. Сталин понимал, что Пётр I рассёк русскую историю на две части – допетровскую и послепетровскую, а Пушкин обе эти части духовно соединил.
Сегодня поэт – одна из немногих личностей в нашей истории и в нашей культуре, в которую не бросаются камни и куски грязи с разных сторон. Его хотели бы «приватизировать» самые различные социальные группы или политические партии, ибо он действительно принадлежит всем: социалист найдёт в нём что-то социалистическое, буржуа – буржуазное, монархист – монархическое, националист – националистическое и т. д.
Мы, коммунисты, должны пропагандировать своё понимание феномена поэта: его духовный путь – движение от европейства к российству, от барства – к народности, от монархизма к демократизму — восхищению декабристами и Пугачёвым, от чувства исключительности к поиску корней своего рода в истории российского общества. Он гордился тем, что являлся, как сам говорил, русским дворянином «в шестисотом поколении».
И был недалёк от истины. Исследователями установлено, что Пушкины являются потомками рода Рюрика, среди его прямых предков: Владимир Святой, Александр Невский, Юрий Долгорукий, Ярослав Мудрый и т. д. Двенадцать предков Пушкина канонизированы церковью. Дальними родственниками были князья Пожарский и Михаил Кутузов. В 11-м колене М. Ю. Лермонтов доводился братом А. С. Пушкину, а Наталья Николаевна – жена поэта – сестрой, тоже в 11-м колене.
Итак, Пушкин – протест против унижения национальной самобытности русского народа. Он – квинтэссенция русскости. С Пушкиным русские вспомнили, что они – русские. Поэт, как было отмечено выше, стал связующим звеном нашей истории и духовности. Преданность России (он никогда не покидал Родину), любовь ко всему русскому, его народу, истории, языку, защита всего русского (вспомним его стихотворение «Клеветникам России») ставят Пушкина впереди многих творческих личностей нашей истории.
Понимал ли он своё подлинное значение? Конечно, понимал: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Это не самовосхваление, а пророчество неизбежного. Но понимаем ли мы сегодня его подлинную роль в судьбе России, нашего народа и даже в своей личной жизни – это большой вопрос.
Сколько ныне россиян, мечтающих о загранице, молящихся на неё и бегущих туда? Не стыдно менять родину Пушкина на заграничные удобства? Повторим слова поэта: «…Я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам бог её дал».
Н. Ф. БОНДАРЕНКО.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 2 июня 2016 г. на сайте ЦК КПРФ.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 2 июня 2016 г. на сайте ЦК КПРФ Ставропольского крайкома КПРФ.