Нужно спешить общаться с фронтовиками – носителями правды о той великой войне. Не так много их осталось, чтобы откладывать общение на завтра. Ведь, как ни прискорбно, завтра может и не быть…
В канун 75-летия начала Великой Отечественной войны в редакции газеты мы встретились с фронтовиком Василием Фёдоровичем Данильченко, проживающим в Ставрополе.
— Василий Фёдорович, расскажите о себе.
— Биография обычная, не героическая, типичная для людей моего поколения. Я из крестьян, родился в 1925 году в селе Серафимовском ныне Арзгирского района. Отец был фронтовиком, прошёл три войны – Первую мировую, Гражданскую и Великую Отечественную. Так что и он в эту Отечественную воевал, и я. Когда началась война, я только что окончил 8 классов. Поработал в колхозе, был секретарём комсомольской организации и добровольно ушёл на фронт. Служил в сапёрном эскадроне. Мы занимались разминированием или минированием объектов. Так что не ждите от меня рассказа о героических штыковых атаках или рукопашных схватках. Но сражался честно, дважды был контужен, многократно мог погибнуть. Прошёл Курскую дугу, воевал на Украине, в Белоруссии, Польше и Германии. Форсировал Одер, обнимался с американцами на Эльбе…
Из армии уволился в 1950 году. По заданию партии был направлен работать в милицию, изъездил почти весь Ставропольский край. Ушёл на пенсию в 1975 году в звании подполковника милиции.
— Вы были сапёром или кавалеристом?
— В те годы мы, мальчишки, мечтали быть будённовцами-кавалеристами. Мечтал об этом и я. В военкомате так и сказал: «Хочу в кавалерию!» Колхоз выделил мне лошадь. С нею и прибыл на сборный пункт. Попал в сапёрные войска, а сапёрам лошади были нужны не для лихих атак. Я очень любил лошадь мою и кличку её помню до сих пор – Карко.
— Василий Фёдорович, как вы узнали о начале войны?
— Я спал, но вдруг услышал отчаянный крик матери: «Война!» В комнате у нас уже было радио – известная тарелка. Я испугался не столько войны, сколько крика матери. А потом услышал спокойные слова отца: «Нечего пугаться или удивляться, я этого момента жду с 1939 года. Нужно вновь воевать». Через две-три недели он ушёл на фронт, попал в железнодорожные войска. Остался жив.
— Какие мысли пришли, когда вы услышали слово «война», что пережили тогда?
— Точно не помню, но страха не было. Подумалось: «Мне скоро в армию. Вдруг не успею повоевать, а война закончится. Надо идти добровольцем…». Никто же не знал, что война продлится столь долго.
— Как получили боевое крещение?
— Это произошло во время разминирования. Командиры нас научили обращаться с немецкими минами «на ты». Меня учил этому делу сержант Миронов, кажется, его звали Григорием. Мы вели разминирование, наткнувшись на очередную мину, Григорий крикнул: «Срочно давай монету!» Монеты использовались в качестве отвёртки, чтобы нейтрализовать взрыватель. Я кинулся к сержанту, но тут раздался врыв, он погиб, прикрыв меня своим телом. Я получил контузию. И всю жизнь страдаю от головных болей.
— Василий Фёдорович, какая награда для вас самая ценная?
— У меня есть орден и много медалей. Но самая ценная – «За отвагу». В Белоруссии мы делали вылазки к железной дороге, по которой передвигался немецкий бронепоезд, обстреливавший наши позиции. Мы с товарищами минировали рельсы, а разведчики нас прикрывали. Немцы восстанавливали разрушенное полотно, а мы вновь его взрывали… Вот так и «наработал» на медаль.
— Ветеранов спрашивают и о самом опасном моменте фронтовой судьбы…
— Трудно выбрать самый опасный момент, когда можешь погибнуть в любую секунду. В 1944 году мы попали под внезапный огонь немецких миномётов, я получил контузию и более месяца лечился в госпитале. Но опаснее всего, пожалуй, было форсировать Одер. Основная часть нашего взвода — по наведённой понтонной переправе. А я с несколькими товарищами плыли на лодке. Весь наш взвод погиб, я чудом остался жив…
— Расскажите о встрече с союзными войсками на Эльбе, ведь вы участник тех событий.
— Это было радостное время – состояние всеобщей эйфории. Мы с американцами говорили на своих языках, но понимали друг друга. Конечно, были переводчики, но больше ориентировались на жесты и эмоции. Быстро научились друг друга хвалить: мы — на их языке, а нас они — на нашем. Американцы больше были озабочены «шмотками» — заталкивали в чемоданчики трофейные вещи. А мы, русские, думали о продуктах, война – не сытное дело. Но порядки были строгие: найденное трофейное продовольствие требовалось сдавать на склад. Разгулы пресекались.
— И последний вопрос: что вы пожелаете сегодня российским гражданам?
— Такого правителя и военачальника, как Иосиф Виссарионович Сталин! Нас никогда не покидала вера в победу. Будь тогда у власти такие правители, как сегодня… Не знаю, не знаю…
От редакции. Уже после первого ранения Василий Фёдорович мог бы комиссоваться, он ведь не слышал некоторое время. Но люди в те годы иначе поступать не могли…
В. Ф. Данильченко и сегодня, несмотря на возраст, участвует в партийной жизни.
Н. Ф. БОНДАРЕНКО.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» № 23 (1128) на сайте ЦК КПРФ.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» № 23 (1128) на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.