190 лет со дня рождения М. Е. Салтыкова-Щедрина
«Ночью человек тридцать крестьян (почти вся вотчина) оцепили господский дом, ворвались в спальню и, повесив барина за ноги, зажгли дом со всех сторон. К утру усадьба представляла уже груду развалин». Так закончил свою жизнь один из помещиков, о котором писал М. Е. Салтыков-Щедрин в своей хронике «Пошехонская старина».
Ну не варвары ли – крестьяне эти? И разве не прав был А. С. Пушкин, когда писал о русском бунте – бессмысленном и беспощадном? Нет, не варвары были крестьяне, ибо надо было «суметь» довести их до подобного отчаяния. Бунт их никогда не был бессмысленным и беспощадным: крестьяне казнили самых лютых притеснителей своих, вполне заслуживших кару. Господа богатые, вас не пугает подобная перспектива?
Чтобы понять крепостничество, нужно хорошо познакомиться с творчеством М. Е. Салтыкова-Щедрина (1826–1889 гг.), 190 лет которого исполнилось 27 января. Представления многих людей о нём поверхностные, точнее – легковесные, дескать, пересмешник, шутник, юморист и т. п. На самом деле писатель был правдивым и беспощадным обличителем крепостного строя, значит, и царизма, которому будучи чиновником (вице-губернатором рязанским и тверским) он служил. Но чиновничий пост не мешал ему как писателю видеть и говорить правду об этом строе.
Убийственную правдивость уродства крепостничества он представил в книге-хронике «Пошехонская старина». Это обобщённое писателем рабско-крепостническое захолустье, «местность вообще», как писал С.-Щедрин, существовавшая во времена крепостного права. В таком захолустье родился, рос он сам в дворянской семье, жившей фактически по крепостническим законам. Их-то Щедрин и отразил в «Пошехонской старине», повествуя под вымышленным именем Никанора Затрапезного – мальчика из многочисленной крепостнически- купеческой семьи.
А в отличие от нынешних никит михалковых и прочих «интеллигентов» вы не найдёте ни слова у С.-Щедрина в защиту крепостничества. Крепостничество – это ад. Прочёл «Пошехонскую старину» и словно сам побывал в аду.
Читаешь это произведение, и сжимаются кулаки, а порой и слёзы наворачиваются: сколько же было сгублено судеб и жизней людей в эпоху крепостничества! Причём сгублено бездушно, бессмысленно, зря! Пластами ложились в землю поколения людей, не оставляя после себя почти ничего, кроме нового поколения рабов.
Но несмотря на ужасающие условия крепостничества при нём всё же находились стоические люди (ныне сыщешь таких?), которых даже крепостничество сломить не могло, т. е. человек всегда может остаться человеком, хоть и не каждый. Назовём их противниками крепостного права – явными или скрытыми. И даже своеобразными бунтарями или революционерами. Вот их имена по «Пошехонской старине»: Федос, Мавруша, Аннушка, Ванька-Каин, Сатир-скиталец.
Федос – родной племянник мужа матушки, главной героини повествования, который, став круглым сиротой, попытался поискать счастья у родни, отмахав пешком из Оренбургской губернии тысячи вёрст. Тётушка с дядюшкой приняли родственника – в сущности, тоже барина, унижая, но всё же приняли. Их сердца несколько оттаяли лишь после того, как Федос зарекомендовал себя прекрасным работником непьющим и весёлым человеком. Подружившись с двоюродными братьями и сёстрами, он им высказал совершенно передовую даже для наших современников мысль:
— Вы, поди, и не знаете, какой-такой мужик есть… Так… думаете, скотина! Ан нет, братцы, он не скотина! Помните это: человек он! У бога есть книга, так мужик в ней страстотерпцем записан…
Так-то, временные и незаконные господа-хапки, мужик записан страстотерпцем, а вовсе никаким не «совком». Потом, глядя на порядки в доме тётушки, где даже барские дети впроголодь жили, Федос сказал одной из сенных девушек:
— Посмотрю я на вас… Настоящая у вас каторга!
Федос в итоге уходит из дома своей тётушки не известно куда, так и не покорившись её диктату. Но матушка была довольна: «…От убытка бог избавил!».
Мавруша. Она была вольной девушкой, когда выходила замуж за крепостного художника, но потом и сама стала крепостной. Барыня всячески принуждала её к выполнению крепостных обязанностей, а Мавруша категорически отказывалась:
— Не стану я господскую работу работать! Не поклонюсь господам! – твердила она…
— А если барыня отстегать тебя велит? – говорил муж (позже она его разлюбила и возненавидела: рабство растворило – как гной или серная кислота – даже любовь).
— И пускай. Пускай как хотят тиранят, пускай хоть кожу с живой снимут – я воли своей не отдам! Все домочадцы с удивлением и страхом следили за этой борьбой якобы ничтожной рабыни с якобы всесильной госпожой. Госпожа не победила: Мавруша покончила с собой.
Аннушка – это была старушка, временно жившая в доме у Затрапезных. Она проповедовала теорию «благодарного повиновения рабов» (которую и в нынешней России пропагандируют). Т. е. что бы ни сделал барин, следует терпеть и благодарить: «Повинуйтесь! Повинуйтесь! Повинуйтесь! – твердила Аннушка. – В рай попадёшь».
Казалось бы, что тут для господ плохого? Уж тем более – бунтарского или революционного? Это даже выгодно господам. Однако они считали такие рассуждения бунтом: значит, раб попадёт в рай, а барин – в ад? Крамола….
Приходилось Аннушке говорить и более дерзкие вещи. Она утверждала, что и у господ есть обязанности перед рабами, что «над телом рабским и царь, и господин властны… а над душою властен только бог». С тем и умерла.
Ванька-Каин. Его настоящее имя Иван Макаров. Он был цирюльником. Его отпустили в город на оброк, однако он не платил его. Барыня вызвала Ваньку на допрос: почему оброк не уплачен? Состоялся следующий диалог:
— Я бы с превеликим удовольствием, да, признаться, самому деньги были нужны…
— Ах ты, хамово отродье!
— Мерси бонжур. Что за оплеуха, коли не достала до уха! Очень вами за ласку благодарен!
Все попытки барыни приставить Ваньку к делу – естественно, полезному не для него, а для неё – ни к чему не привели. Его пороли, а он продолжал балагурить, прикидываясь то простачком, то дурачком. Но в итоге Ваньку сломала не барыня, а армия, где ему выбили зубы и переломали все косточки. Армия ведь тоже была крепостной.
Сатир-скиталец. Ещё одна головная боль матушки – Сатир (кличка) был человек, не способный ни к какому делу, к чему его ни приставь. Ни за что не брался, а только желал «богу послужить».
Трижды барыня отправляла его собирать деньги на церковный колокол. Последний раз вернулся Сатир с деньгами и уже совсем больным, всё же собрал 2/3 необходимой суммы. Барыня «в благодарность» послала его в Москву за отлитым колоколом, снабдив нужными бумагами, но не обеспечив даже минимально необходимой тёплой одеждой. Вернулся Сатир, привёз колокол и даже вернул барыне денежную остачу. Он едва выстоял торжество, дожидаясь, пока колокол не загудел, водворённый на положенное ему место – и слёг насовсем. Видимо, к прежней хвори добавились тяжёлая простуда и нервное перенапряжение.
Что же было в этом божьем человека от бунтовщика? Незадолго до смерти он говорил Аннушке, пытавшейся его выходить:
— Мы прежде вольные были, а потом сами свою волю продали. Из-за денег господам в кабалу продались. За это и судить нас будут.
Аннушка возражала: не мы это сделали, а наши деды.
— Всё равно, ежели и в старину отцы продались, мы за их грех отвечать должны. Нет того греха тяжелее, коли кто волю свою продал. Всё равно, что душу.
***
И как тут не выйти на современность? Разве россияне не за деньги-ваучеры волю свою продали, завоёванную под руководством большевиков, и в кабалу к богачам подались? Разбогатеть захотели, захотели сами стать господами… Вот и стали все: одни — рабами-господами, а другие – просто рабами, т. е. рабами и господ, и денег, и вещей.
Если ты даже попал в рабство и стал временно рабом, то величайший грех и преступление против своей человеческой души, против природы и общества – не сделать всё возможное и невозможное для освобождения себя и всех рабов от рабства вообще.
Н. Ф. БОНДАРЕНКО.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» на сайте ЦК КПРФ.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.