Книги нынешняя молодёжь не читает. Фильмы смотрят только развлекательного содержания, всё больше про красивую жизнь богачей. А я хочу рассказать о жизни простых людей, которых намного больше.
Я не пишу вообще, но не стерпела. Берёт такое зло от вопиющей несправедливости за то, как относятся к работягам, как смеются над бедными. Всё меряют по Москве, а тут…
Как-то муж ездил в Курсавку, увидел там старушку, похожую чем-то на мою мать. Она перебирала в руках мелочь, всё считала, считала – ей на хлеб не хватало: «Сыночек, добавь, наверное, я потеряла». И по бледной щеке слеза побежала. Муж отдал ей свои булки и ещё денег дал. А у старушки руки дрожат, рыданья не может сдержать. Сердце так и защемило.
После его рассказа я долго не могла успокоиться. Вспоминала свою мать и её нелёгкую жизнь. Не дай бог, чтобы всё это повторилось вновь. В начале ХХ века крестьяне жили своим хозяйством, если таковое имелось. Земли у них было не больше, чем сейчас, а то и вовсе только огород. В семье Зарвиных было семеро детей, из них три девочки. Работали на богачей. Самая грязная работа доставалась беднякам, которые нанимались по дворам. Прямо, как сейчас, когда в селе нет занятости.
У Зарвиных трудились даже дети, и всё равно семья еле сводила концы с концами. Моя мама окончила только два класса. Родители не в силах были учить и её одну, хотя она была способной. Учительница и священник просили оставить маму в школе, но родители решили так: дочка год понянчит ребёнка у богача, заработает денег, справим ей одежду, и тогда пойдёт учиться.
Сговорились с помещиком на год. Отработала мама, ей заплатили три рубля. Деньги отдали отцу. «Дочка, – сказал он. – Куплю я верёвку, очень нужна в хозяйстве». И школу отложили ещё на год. А оказалось, что навсегда…
Девочка подросла и стала пасти скот, полоть огород, делать кирпич, вязать снопы. Богач Катрич позвал делать кизяки. Коровий навоз втаптывали босыми ногами в деревянные формы, он высыхал, и этим топили печи. Пришли девчонки-подростки. Договорились побыстрей сделать работу и уйти. Уж очень не любили эту семью селяне за её прижимистость.
От хозяина приказ – работать с песнями. Стараются молодки, топчут и поют, а дед подгоняет: «Быстрей, живей». В полдень закончили работу. Девки ноги моют, домой собираются, а меж собой перешёптываются: покормят их или нет? Ведь сговорились работать за яблоки, чтоб на зиму насушить. Но хозяин не торопится отпускать: «Э, так не пойдёт, день ещё не закончился. Быстро за тяпки – и в огород».
Петь совсем не хотелось, да и устали уже. Еле закончили полоть.
— Ну, идите, молодки, я водой вас напою. Ить упрели как, – раздобрился дед. Подаёт каждой большую медную кружку, полную воды – пить до конца.
— Ну, пошли со мной, бабка борща нальёт, – говорит он. А какой теперь борщ – желудки водой полны.
— Ну не хотите, как хотите. Идите в сад да с веток не нарвите, а собирайте на земле.
Кто-то подобрал несколько червивых яблок, а мама не взяла.
Привести ещё примеры такой хорошей жизни? Я могу.
Люди, неужели вы не понимаете, куда нас вернули? Разве не видим, как теперь обращаются работодатели с работающими на них людьми? А как платят?
Зато по ТВ говорят, что труд оплачивается хорошо.
А как государство относится к детям войны? Воруют миллиардами, а больные, дети вынуждены просить помощи… у других сердобольных людей.
Разве наши отцы этого хотели, отдавая свои жизни?
Опомнитесь во имя тех, кто хотел, чтобы мы не были рабами.
Т. А. ДУБИНА.
Село Султан Андроповского района.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» № 51 (1105) на сайте ЦК КПРФ.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» № 51 (1105) на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.