Порой, читая мемуары известных людей восемнадцатого и девятнадцатого столетий, просто невозможно поверить, что в стране действительно были помещики, по которым плакала психбольница.
Почему присутствовала такая жестокость и что они думали, совершая свои злодеяния? Ответ очевиден: это крепостная Россия, чего же вы хотите? И это не отговорка.
Секунд-майор Ромашов Дворянин Осип
Петрович Ромашов воспитывался в кадетском корпусе и служил потом в армии. Он участвовал при осаде Бендер (1770 г.), при взятии Мачина (1790 г.) и в других сражениях с турками. В отставку Ромашов вышел в звании секунд-майора и уже вскоре работал расправным судьёй в Кромском уезде. Расправный судья — первая инстанция по уголовным и гражданским делам для однодворцев и крестьян.
Была у Осипа Петровича усадьба в селе Ржеве того же уезда, вот только крестьяне числились не за ним, а за его братом, да и сами они считали, что настоящий хозяин именно Ромашов старший. В связи с этим часто в имении помещика обнаруживалось непослушание помещичьей власти, и приходилось барину предпринимать самые грозные и жестокие наказания, чтобы навести порядок.
Домоправительница с больной головой
Пройдя все «прелести» армейской жизни, секунд-майор стал несносным человеком, да к тому же, очень жестоким. Этот его характер передался и его дворовой девке, тридцатилетней Дарье Ильиной, с которой он жил в усадьбе.
Крестьяне, вспоминавшие эту «семейную» чету, считали, что именно Дарья была настоящим тираном и бесчеловечно относилась ко всем людям Ромашова, благо, была под его покровительством. А особенно доставалось от неё одной беззащитной девчонке. Почему всю свою злобу она вымещала на ней, осталось загадкой и в уголовном деле не отражено. Но… обо всём по порядку.
Крепостная
Дарья была дочерью крестьянина Степана Максимова. Устав от постоянных притеснений помещика и его «небрачной жены», Степан однажды бежал из имения со своим семейством, а дочка почему-то осталась. Объявленный розыск результатов не дал, Максимова не нашли, и вся злоба перешла на Дарью. Забрал помещик девочку к себе, а Ильина приставила её смотреть за домашними птицей и скотом. С этих пор и поменялось отношение к крепостной…
Губернский регистратор Привалов, живший по соседству с Ромашовым, вспоминал: «Девочку наказывали каждый день то палкой, то розгой, иногда били просто руками или тем, что попадалось под руку». Для неё была цепь. Один конец оканчивался ошейником, а другой ввинчивался в столб.
Истязания домоправительницы
Дарью часто морили голодом. Весной, когда она сторожила гусей и уток, у неё была возможность отлучиться из дому, и тогда она часто прибегала к соседям, чтобы выпросить кусок хлеба. Хозяева же приказывали своим дворовым и крестьянам не давать ей есть и пить. Иногда Дарья убегала из дому, но её находили и продолжали тиранить. Посадский Звегинцев вспоминал: «Однажды я видел, как крестьянин и женщина вели её по улице к дому Ромашова. Она шла и умоляла, чтобы не водили её к господину на мyки. Тогда я не выдержал и пошёл к Ромашову сам и стал просить, чтобы не наказывали девочку, однако Ильина, как только увидала её на пороге, сразу схватила за волосы и стала бить, пока не устала».
За что?
Когда привезли в село бабушку Дарьи 70-летнюю Домну Матвеевну, та, увидев внучку, просто ужаснулась. На теле было множество следов от побоев, а голова проломлена в двух местах. Девочка была больна и рассказывала бабушке, что Ильина её бьёт, запретила давать есть и пить.
Однажды домоправительница ударила девочку так сильно, что та упала и поползла. Но Ильиной и этого было мало, она схватила палку и ещё шесть раз изо всей силы ударила её.
В ноябре Дарья окончательно заболела, но Ильина, предварительно избив ребёнка, посадила на цепь и оставила в холодных сенях. Соседи слышали слабые крики: «Тётушка, выпусти меня, я иззябла». Но ничего не могли поделать. Ильина только к обеду отпустила девочку, и та ползком пробралась в избу. Ей хотелось пить, и она по земляному полу поползла к тазу с грязной водой.
Работник Абакумов уже на суде рассказывал: «Я хотел поднять Дарью и дать ей чистой воды, но бабушка Домна сказала, что этого не нужно делать, так как Ильина строго-настрого запретила давать ей пить, и если она увидит или узнает, то прибьёт обоих». Ромашов зашёл в избу и увидел, что девочка пьёт воду из таза. Он подошёл к ней, схватил за рубашку и ударил ногой. Она отлетела под печной приступок.
Нет слов…
Всё, я больше не могу это ни читать, ни писать. Это какое же сердце должно быть у этих нелюдей, чтобы так относиться к своим крепостным…
Финал истории был очевиден. Следствие, допросы помещиков, опросы свидетелей. Ромашов и Ильина пытались оправдаться, доказывая, что у девочки была проблема с головой и она страдала припадками падучей болезни. Но следователь попался умный и в этот бред не поверил. Состоявшийся суд вынес приговор 29 апреля 1797 года.
Ромашов был лишён дворянства и приговорён к смертной казни. Однако чиновники постарались и смягчили наказание. Ему вырвали ноздри, поставили штемпсельные знаки и сослали навечно на каторжную работу. Ильина была также наказана и сослана в Сибирь…
Дарья могла бы стать хорошей матерью и любящей женой, но недочеловеки не позволили ей это сделать. Николай ФЕДОСЕЕВ. Источник: Русская старина. Том LXXV. 1892.
- S. Подобное не было исключением, исключением были лишь наказания истязателей. Я как-то прочёл «Пошехонскую старину» М.Е. Салтыкова-Щедрина. Читал, и кулаки сжимались от гнева. Вот почему булыжник стал символом диктатуры пролетариата. Свой очерк, написанный на основе этой книги, в скором времени я хочу предложить нашим читателям.
Если забудем прошлое, тогда революция станет одним сплошным преступлением.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 13 августа 2020 года на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.