Нам говорят: «Вы идеализируете Пушкина, нельзя же так!». В этом обвинении есть большая доля правды. Но такова судьба всех гениев — они становятся классиками.
Творения гениев являются предметом обязательного изучения, их неосознанно и безотчётно зубрят наизусть, ими, как однажды сказал А. Блок, «мучают ни в чём не повинных ребят». А ныне тем же Пушкиным, кажется, умудряются мучить и взрослых. Это происходит во многом потому, что Пушкина сегодня много прославляют, но мало изучают и мало знают.
Коммунисты против идеализации Пушкина, они выступают за его углублённое изучение. И тогда вдруг открывается, что Александр Сергеевич был ярым монархистом, максимум, на что он соглашался — конституционная монархия. Он был последовательным сторонником сословного деления общества, сохранения всех льгот дворянству, считал, что историю вершат вовсе не трудящиеся, не народ, а избранные личности.
Выступал против демократизации общества, обвинял царей в том, что все Романовы сами явят революционные идеи, позволяя черни подниматься на уровень знатных сословий (выступал против Табели о рангах Петра Первого), утверждал, что это ведёт к уничтожению русской культуры. Против иных высказываний поэта хочется возразить: «Да он же реакционер!».
Но, как утверждают мудрецы, чем дальше в крайности, тем ближе к истине. К Пушкину нужно относиться диалектически — изучать его личность всесторонне в противоречиях и исторически с учётом времени.
Ныне особая злоба дня — отношения между Россией и Украиной, а шире — со всей Европой, потому что «самостоятельная» внешняя политика Украины давно утратила независимое значение. Но именно Украина обнажила сущность европеизма. Увы, отношение русских к Европе было благоговейным, а к собственной стране предвзятым и критическим. Мы традиционно переоценивали Европу и недооценивали собственное Отечество.
Недоумённо качали и качаем головой: сколько добра сделали для этой Европы! Разбили крестоносцев, спасли от монголов, освободили от Наполеона и Гитлера, снабжаем почти в ущерб себе газом и нефтью. А что в ответ? Получаем единение Европы с США против нас, как ранее с Гитлером. История повторяется. Россия вместо спасительницы Запада представлена хищником и агрессором. Почти вся европейская элита вдруг воспылала любовью к Украине. Более того, именно она и подготовила её к войне с Россией. Сюрреализм! Ум отказывается верить, что вместо благодарности Европа повернула свои штыки против России.
При чём тут Пушкин?
Незадолго до своей гибели он писал: «Европа в отношении России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна». Обратите внимание на слова «всегда была». Мы удивляемся позиции Европы, а Пушкин этому не удивлялся, так было всегда. И очень точны его оценки отношения Европы к России, а именно «невежество» и «неблагодарность».
Невежество — отсутствие у Запада реальных знаний о самом предмете отношений, т.е. о России, её истории, культуре, вкладе в развитие человечества. Там и сегодня представляют нашу страну как страну дикарей, где по улицам бродят медведи и люди из бочек черпают самогон. Гитлеровцы считали нас низшей расой. Нынешние европейцы думают о русских так же.
Неблагодарность нас удручает ещё больше. В Европе крушат памятники советским освободителям, потому что ассоциируют их с русскими. Слагаются мифы о русском солдате как о грабителе и насильнике. И народ в это верит.
Сейчас сообщают об украинских камерах пыток, где истязают, пытают и убивают наших солдат. И это в европейской стране под названием Украина! И что же, знает Европа об этом, возмущается, собирает заседания ООН? Всё развернулось на 180 градусов, русские воспринимаются хищниками, и потому увеличиваются поставки оружия фашистскому режиму Украины.
Итак, Пушкин давно разобрался, что есть Европа, а мы лишь открываем её теперь. В сущности, нынешняя Украина — Европа.
Хватит почтенно-уважительного отношения к старушке-Европе, выживающей из ума. Надо любить свою Родину, ценить её, и этому учит культурное наследие Александра Сергеевича.
Пушкин — сугубо русский поэт по восприятию мира, образу мышления, привычкам бытия. М.Ю. Лермонтов — поэт более западный, который, по словам Ф.М. Достоевского, тяготился своим европеизмом. Лермонтов мечтал куда-то убежать («Прощай, немытая Россия…»), Пушкин же никуда бежать из России не собирался, хотя и сетовал: «Чёрт меня дёрнул родиться в России с умом и талантом». Но покидать её в его планы не входило, зря боялся царь, не отпустив его даже в Китай посмотреть, как другие народы живут.
Пушкин в России всегда был дома.
Квинтэссенцией пушкинского отношения к России является его полемика с П.Я. Чаадаевым, изложенная им в так называемом «Философическом письме». Чаадаев считал Россию богом оставленным государством, ничего не давшим ни человеческой истории, ни культуре. Хуже того, всё лучшее, что она взяла от культуры Запада, извратила.
Вот как Пушкин отвечал на это обвинение: «Что касается нашего исторического ничтожества, то я положительно не могу с вами согласиться. Войны Олега и Святослава и даже удельные войны — ведь это та же жизнь кипучей отваги и бесцельной и недозрелой деятельности, которая характеризует молодость всех народов. Вторжение татар есть печальное и великое зрелище. Пробуждение России, развитие её могущества, ход к единству (к русскому единству, конечно), оба Ивана, величественная драма, начавшаяся в Угличе и окончившаяся в Ипатьевском монастыре… Как? Неужели это не история, а только бледный полузабытый сон? А Пётр Великий, который один — целая всемирная история? А Екатерина II, поместившая Россию на порог Европы? А Александр, который привёл нас в Париж? И (положа руку на сердце) разве вы не находите чего-то величественного в настоящем положении России, чего-то такого, что должно поразить будущего историка? Думаете ли вы, что он поставит нас вне Европы?».
В этом главном документе об отношении поэта к проблеме «Восток и Запад» обнаруживается его гениальная способность к синтетическому, примиряющему противоположности восприятию, к пониманию исторической реальности. От крайнего западничества Чаадаева он защищал ценность самобытной русской исторической культуры; против славянофильства утверждал превосходство западной культуры и её необходимость для России. И это есть не эклектическое примирение непримиримого, не просто какая-то средняя линия, а подлинный синтез, основанный на совершенно оригинальной точке зрения, открывающей новые, более широкие духовные и философско-исторические перспективы.
И всё же самыми известными в России являются слова Пушкина, сказанные Чаадаеву: «Я, конечно, презираю Отечество моё с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство».
Гимном пушкинского отношения к Европе и России является его стихотворение «Клеветникам России». Оно требует отдельного анализа…
Много у России врагов. Запад давно поставил нашу страну вне Европы. Нас вычёркивают даже из спорта. Западные идиоты до сих пор думают, что можно увеличить свою безопасность за счёт нанесения России ущерба.
Переживём.
Но когда же наконец мы поймём, что если мир продолжит существовать, то Россия в нём всегда будет военным лагерем, а не землёй обетованной для потребителей?
Хочется потреблять — уезжайте на Запад! Там вам рай. В нас же сохранились славянские языческие начала, природные чистота и искренность.
У нас есть Пушкин, он не был ни западником, ни славянофилом. Видел Россию самодостаточной цивилизацией. И в этом в адрес Пушкина не может быть ни одного слова критики или упрёка. Тут мы его действительно идеализируем. Есть за что!
Н.Ф. БОНДАРЕНКО.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 2 июня 2022 на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.