5 Декабря 1941 года — начало контрнаступления советских войск под Москвой
В мемуарах генералов вермахта и работах ряда западных исследователей провал операции «Тайфун» и отступление от Москвы войск группы армий «Центр» объясняется главным образом неблагоприятными для вермахта климатическими условиями: осенней распутицей и морозами.
«Наступление на Москву завязло в грязи…»
Командующий 2-й немецкой танковой армией генерал-полковник Гудериан в книге «Воспоминания солдата» пишет: «…В ночь с 6 на 7 октября выпал первый снег. Он быстро растаял, но дороги превратились в сплошное месиво, и наши танки двигались по ним с черепашьей скоростью, причём очень быстро изнашивалась материальная часть… продвигаться вперёд войска не могли из-за плохого состояния дорог… Распутица задержала действия всей группы армий…»
Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок, подводя итоги операции «Тайфун», записал в дневнике в начале декабря 1941 года: «…На мой взгляд, к сегодняшнему тяжёлому кризису привели три фактора. Первым стал дождливый осенний сезон. Мы не смогли использовать победы под Вязьмой и Брянском, потому что продвижение войск и колонны снабжения серьёзно задержалось из-за распутицы…»
Бывший офицер вермахта Вернер Хаупт в книге «Битва за Москву. Первое решающее сражение Второй мировой. 1941-1942» описывает ситуацию в более драматических тонах: «…солдатам было трудно представить себе погоду, которая может превратиться в неукротимого врага. Ничего подобного они и вообразить себе не могли. В России началось пятое время года — грязь. В ней увязла группа армий «Центр»…То, что земля схватила, она обратно уже не отдавала. Танки и тягачи безнадёжно застряли… Около четырёх суток немецкие танковые дивизии не могли двинуться с места из-за грязи. Только пехотные дивизии с большим трудом двигались вперёд… Наступление группы армий «Центр» в первые дни ноября окончательно остановилось. Русская грязь «поставила на колени» оснащённые по последнему слову техники немецкие войска. Танки и тягачи, грузовики и мотоциклы, орудия и повозки, санитарные машины и самолёты — все застряли в русских степях. Только солдаты-пехотинцы, усталые, голодные, завшивевшие и апатичные, ещё двигались вперёд, но выиграть сражение они уже не могли…»
Вернер Хаупт пытался доказать, что якобы главной причиной провала немецкого наступления на Москву была распутица небывалых масштабов. Но это не соответствует реалиям Московской оборонительной операции.
Во-первых, немецкое командование знало о том, что осенью в СССР идут сильные дожди и наступает распутица. Генерал-фельдмаршал фон Бок в сентябре 1941 года приказал войскам группы армий «Центр» принять все меры, чтобы будущее наступление началось и успешно завершилось даже при тяжелейших погодных и дорожных условиях… Но реально действенных мер в немецких войсках для обеспечения успешного наступления проведено не было.
Немецкий историк Клаус Рейнгардт в книге «Поворот под Москвой» пишет: «… Немецкое командование знало о тех трудностях, которые могли возникнуть в период распутицы. Но оно полагало, что в расчёт это принимать не следует, так как битву за Москву намечалось выиграть до наступления распутицы, то есть до середины октября. Консультироваться по этому вопросу со специалистами немецкое руководство не считало нужным. …Не приняв соответствующих мер и не подготовившись должным образом к распутице, ОКХ осенью 1941 года утверждало, что немцев постигло невероятное стихийное бедствие и что «распутица оказалась небывало сильной и затянулась на необычайно долгое время». Таким образом, немецкое командование свою вину готово было переложить на некую высшую силу, от него не зависящую…»
Во-вторых, осенняя распутица 1941 года не была из ряда вон выходящей, её масштабы не были «небывалыми», скорее, наоборот. Клаус Рейнгардт сообщал: «…факты говорят, что количество атмосферных осадков в октябре и ноябре 1941 года было ниже обычной нормы. Весь период распутицы был, следовательно, суше, чем обычно. Относительно рано наступившие в 1941 году морозы позволили уже в начале ноября использовать шоссейные и просёлочные дороги, а также и местность в стороне от них…»
В-третьих, на тех участках фронта, где степень упорства и ожесточения сопротивления советских войск была недостаточно высокой, влияние распутицы не сказывалось на продвижении немецких войск. Пауль Карелл пишет: «…Что же, сама природа выступила против немецких войск? И нигде нельзя было добиться успеха? О нет, кое-где всё же можно. 258-й пехотной и 3-й моторизованной дивизиям повезло больше других… 258-й дивизии 22 октября удалось овладеть НароФоминском… 22 октября к югу от Наро-Фоминска 29-й мотопехотный полк 3-й моторизованной дивизии форсировал Нару, создав плацдарм шириной одиннадцать километров…»
В-четвёртых, распутица 1941 года оказывала негативное влияние на обе противоборствующие стороны. Конечно, из-за неё темп наступления немецких войск снизился, но советским войскам распутица принесла гораздо больше бед: огромное количество боевой техники (танков, орудий, миномётов), автомобильного транспорта, боеприпасов и военного снаряжения пришлось из-за распутицы уничтожить или бросить в ходе отступления или прорыва из окружения.
В-пятых, значительно большее, чем распутица, влияние на снижение темпа наступления немецких войск, а затем и их остановку во второй половине октября оказала слабая организация материально-технического обеспечения группы армий «Центр». Это подтверждается тем фактом, что после окончания распутицы (мороз ударил в Подмосковье в ночь с 6 на 7 ноября 1941 года) прошло десять дней, прежде чем началось новое немецкое наступление на Москву. Это время было затрачено на приведение в порядок боевой техники и вооружения, пополнение войск боеприпасами, горючим и снаряжением. Система снабжения группы армий «Центр» в условиях распутицы работала неэффективно.
Командующий 2-й немецкой танковой армией генерал-полковник Гудериан в своих воспоминаниях писал: «…Обеспечение снабжением сотен застрявших машин и их личного состава должно было отныне в течение многих недель производиться самолётами… Боеспособность наступающих частей зависела не столько от численности личного состава, сколько от возможности обеспечения их горючим. Поэтому все имевшиеся в наличии танки 24-го танкового корпуса были объединены под командованием полковника Эбербаха и вместе с полком «Великая Германия» образовали авангард, который был направлен на Тулу… Ввиду недостатка горючего Эбербах посадил на танки один батальон полка «Великая Германия»… Продвигаться вперёд можно было только очень медленно и ценой больших потерь в материальной части…»
Из-за распутицы давала сбои и система материально-технического обеспечения советских войск. Начальник тыла Красной Армии генерал А.В. Хрулёв считал, что катастрофическое состояние дорог в октябре 1941 года привело к тому, что «весь Калининский фронт постигла «роковая неудача», и нарушилось снабжение войск материальными ресурсами.
В-шестых, и распутица, и недостатки материально-технического снабжения лишь усложнили боевые действия немецких войск, но главной причиной провала операции «Тайфун» и поражения группы армий «Центр» в Московской битве явилась недооценка командованием группы армий и руководством вермахта сил советских войск, степени их сопротивления натиску немецких армий. Это признали генерал-полковник Гудериан и генерал-фельдмаршал фон Бок, который записал в дневнике: «…мы недооценили силы противника, его возможность восстановиться после тяжёлых потерь, которые сваливали с ног любые другие нации, и его огромные резервы людей и ресурсов…»
То, что главной причиной провала операции «Тайфун» явилось упорное и ожесточённое сопротивление защитников Москвы, подтверждает неудачная попытка Гудериана захватить Тулу.
Действия советских войск были направлены не только на нанесение как можно больших потерь наступающим немецким войскам, но и на нарушение их системы материально-технического снабжения. По этому поводу генерал-фельдмаршал фон Бок в своём дневнике отмечал: «…Русские прекрасно поняли, какие трудности возникли у нас с транспортом и снабжением. Они приложили большие усилия для того, чтобы нарушать и уничтожать наши линии снабжения. Они преуспели так, что всё необходимое для ведения боевой операции так и не достигало фронта…»
Не распутица, а возрастающее сопротивление, мужество, упорство и воинское мастерство советских войск в октябре-ноябре 1941 года — вот что обескровило группу армий «Центр» и остановило её на пороге Москвы.
«В прекращении наступления вермахта на Москву виновата холодная зима»
Этими словами Гитлер 8 декабря 1941 года объяснил прекращение операции «Тайфун». Его тезис повторялся неоднократно немецкими официальными лицами, генералами вермахта и историками.
Вернер Хаупт описывает лишения немецких войск после начала заморозков (6-7 ноября 1941 года): «…Пришла зима. Наступило время года, о котором было осведомлено германское высшее командование ещё летом и к которому армия была совершенно не готова. По ночам царила «вечная мерзлота»… Ледяной восточный ветер нёс мелкие кристаллы льда, которые за считаные минуты покрывали людей, лошадей, транспортные средства и оружие тонким ледяным слоем. Люди коченели, теряли чувствительность… Продолжать войну при таких условиях было невозможно… Отдельные дивизии принимали независимо друг от друга меры по защите от этого нового, доселе неведомого противника, позднее получившего имя «генерал Зима»…»
В апреле 1942 года официальный радиокомментатор вермахта генерал-лейтенант Курт Дитмар, выступая по берлинскому радио, заявил: «Ранняя и суровая зима остановила немецкое наступление на востоке. Это снизило эффективность нашего оружия, увеличило наши потери за счёт обмороженных, поставило наши войска в невероятно сложные условия. Наше лучшее оружие, мобильность были выбиты из наших рук…»
26 апреля 1942 года в обращении к рейхстагу Адольф Гитлер объявил о новом немецком успехе — победе в «зимнем сражении», представив эту «новую победу» как триумф, одержанный над таким опасным и коварным противником, как «генерал Зима». Этот «генерал», появившись на месяц раньше срока, якобы чрезвычайно крепкими морозами поставил немецкие армии на грань катастрофы.
Во-первых, никакой особой суровостью зима в 1941 году не отличалась. Хотя она пришла в Подмосковье рано, морозы в ноябре 1941 года не были из ряда вон выходящими: по ежедневным оперативным сводкам группы армий «Центр», в ноябре температура колебалась от -4 до -6 градусов, и только три дня в декабре (с 5 по 7 декабря) были очень холодными — от -30 до -38 градусов.
Во-вторых, негативное влияние морозов на действия немецких войск Гитлер и генералы вермахта сильно преувеличивали. Об этом убедительно писали английские журналисты военного времени У.Э.Д. Аллен и П.П. Муратов в вышедшей в 1946 году книге «Русские кампании германского вермахта. 1941-1945»: «…Есть фактически достаточные основания считать, что поведение «генерала Зимы» не оказало того вредного воздействия на немецкие армии, о которых заявлял фюрер. Ранний и внезапный мороз в ноябре только помог, например, немецкой мотопехоте быстро продвинуться в наиболее труднодоступные районы древней тверской земли. Немцы захватили Калинин (прежнюю Тверь) и Клин, пересекли магистраль Москва — Ленинград, подошли к Дмитрову и собирались перерезать железную дорогу на Ярославль. Всё это стало возможным только тогда, когда мороз сковал болотистые почвы этих районов и толстый лёд на многочисленных реках стал заменой отсутствовавших там надёжных мостов. Ранняя зима проложила путь немцам до самой Москвы, и если они потерпели неудачу в этом наступлении, то на это были совсем другие, вовсе не климатические причины…»
В-третьих, лишения, которые испытывали немецкие войска зимой 1941/1942 годов, имели в большей части не природное происхождение, а рукотворное — слабое обеспечение войск необходимыми для ведения боевых действий зимой имуществом.
Командующий 2-й немецкой танковой армией генерал-полковник Гудериан в своих воспоминаниях пишет: «…В верховном командовании вооружённых сил и в главном командовании сухопутных сил так уверенно рассчитывали закончить кампанию к началу зимы, что в сухопутных войсках зимнее обмундирование было предусмотрено только для каждого пятого солдата. Только 30 августа 1941 г. главное командование сухопутных сил серьёзно занялось вопросом снабжения зимним обмундированием крупных соединений сухопутных сил… Верховное командование думало сломить военную мощь России в течение 8-10 недель, вызвав этим и её политический крах. Оно было так уверено в успехе своей безумной затеи, что важнейшие отрасли военной промышленности осенью 1941 г. были переключены на производство другой продукции. Думали даже с началом зимы вывести из России 60-80 дивизий, решив, что оставшихся дивизий будет достаточно для того, чтобы в течение зимы подавить Россию. Казалось, что всё урегулировано и всё очень просто. Всякие сомнения встречались оптимистическими утверждениями. Описание дальнейших событий покажет, насколько не соответствовали эти замыслы суровой действительности…»
В-четвёртых, мороз не выбирал, на кого обрушиться. Он был одинаков как для немецких, так и для советских войск. Ссылки генералов вермахта и различных историков на то, что с советской стороны воевали сибирские дивизии, привыкшие к морозам, несостоятельны. Численность 34 сибирских дивизий составляла менее 13% от численности советских войск, участвовавших в Московской битве, а в её ходе были введены девять дивизий, сформированных в Средней Азии из местного населения, не знавшего никогда морозов. Кроме того, нужно иметь в виду известную среди сибиряков поговорку: «Сибиряк — не тот, кто не боится мороза, а тот, кто тепло одевается». Если немецкие войска не сумели тепло одеться, в этом виноваты они сами, а не суровая природа.
В-пятых, не мороз, а советские войска нанесли поражение и отбросили армии группы «Центр» от Москвы, умелое и мощное наступление Красной Армии зимой 1941/42 годов надломило хребет вермахта под Москвой.
В провале операции «Тайфун» и последующем отступлении немецких войск на московском направлении ни осенняя распутица, ни морозы не сыграли той роковой роли, которую им приписывали генералы и офицеры вермахта, а также до сих пор приписывают некоторые историки.
Гораздо большее влияние на неудачи войск группы армий «Центр» под Москвой оказали тактические и оперативные ошибки командования вермахта, недостаточность выделенных для операции войск, плохая организация их материально-технического снабжения.
Но главными причинами поражения вермахта в Московской битве стали стойкость, мужество и боевое мастерство советских войск. Это был вынужден признать Пауль Карелл в книге «Восточный фронт. Книга первая. Гитлер идёт на Восток. 1941-1943»: «…Адольф Гитлер и ключевые фигуры его генштаба недооценили неприятеля главным образом в том, что касается людских ресурсов, боевых качеств военнослужащих Красной Армии и их морального духа…»
Владимир ЛИТВИНЕНКО.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 5 декабря 2019 года на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.