Я знакома со многими, очень многими людьми, так как в молодости работала на строительстве Большого Ставропольского канала.
Там была молодёжь из разных регионов СССР. С некоторыми из них я и сейчас не теряю связи, общаюсь по телефону. Они уже давно бабушки и дедушки, а у иных подрастают правнуки.
Мы рассказываем друг другу о своих жизненных ситуациях. И, скажу я вам, мало хорошего поведали мне мои бывшие товарищи по труду. Я тоже ничем похвастаться не могу. Рассказывают, как и где удаётся устроиться на работу их детям. Кругом хозяева платят гроши, а могут не заплатить вообще… «Какую тебе плату? Иди отсюда, сейчас охрану позову, забудешь дорогу домой», — бывает и такое.
Рассказывают, как учили детей, а теперь учат внуков, потому что от школы только название осталось. Учителя на уроках материал не объясняют, а только задания дают. Вот и разбирайся, как хочешь. И что же, приходится.
А бывают ситуации, когда учитель раздражённо отвечает на претензии родителей: «Я ничего никому не должна, не обязана. Если хотите большего, то за отдельную плату».
Школа сегодня завалила родителей поборами без всякого стеснения. Хочется обратиться к их человеческим чувствам, но, боюсь, не достучаться. Поэтому попробую раскрыть им глаза, если они не в курсе.
Знают ли наши уважаемые учителя, что зарплаты родителей их учеников такие же, как у них, а у многих и меньше? Как им быть? А ещё некоторые семьи неполные, значит, доход ещё меньше. Наверное, не нужно образованным людям объяснять, чего стоят только одна коммуналка и налоги. А если ещё и ипотека, средства на ремонт, лекарства и так далее. Так как же быть, уважаемые преподаватели?
Я никогда не забуду свою первую учительницу Ксению Илларионовну. Это была родная мама, с которой мы проводили больше времени, чем в семье. После войны наши матери работали сутками, особенно в посевную страду. Рабочих рук не хватало. В наше село с фронтов не вернулись более 600 мужчин. Поэтому женщины работали до изнеможения, особенно вдовы, им надо было в одиночку поднимать детей.
Наша учительница находила где-то дрова, чтобы нагреть плиту, и дети могли, хоть и одетыми, присутствовать в классе. Если кто-то из учеников не понимал материал, никогда не отпускала его домой, пока не разъяснит ещё и ещё до отличной отметки за ответ. Не отпускала нас, малышей, пока не проверит, правильно ли каждый оделся, поправит, застегнёт, завяжет, всех до одного проводит за ворота школы. Помню, как она наказывала: «Иди возле дворов, на дорогу не выходи». Нас, которые жили далеко, особенно где жила я, сопровождала.
Нам приходилось преодолевать кручу в 30 метров, ведь мосты были взорваны. Ксения Илларионовна перетащит всех на другую сторону и только потом сама идёт домой. А вы, уважаемые, на такое готовы?
Когда не стало Ксении Илларионовны, на смену пришла Любовь Кирилловна. Она была точно такая же заботливая. Придёшь в школу, кизяк принесёшь, а учительница кинет его в печку, посадит ученика и дует в ладошки, согревая своим дыханием. Это дыхание чужого человека было для нас как вливание жизни, как будто учительница отдавала нам частичку своей. Она и сегодня во мне живёт.
А вы можете про себя так сказать? Любовь Кирилловна прошла всю войну, но сердце её не очерствело, добра было — залежи. Таких, как я, старалась ещё и подкармливать, да так, чтобы не обидеть. У неё был маленький сынишка Юра, который сидел дома под замком, пока родители находились в школе. Знала Любовь Кирилловна, что я голодна. Отправляя домой, давала ключ от своего дома: «Тая, зайди, пожалуйста, к нам и посмотри, что там делает Юра». Зашла, мальчик бегом ко мне: «Давай обедать, нам мама с утра приготовила».
Мне очень хотелось есть, но было стыдно. Кусочек возьму и говорю: «Юра, ты ешь, я не хочу, дома мама блинов напекла». А дома не только блинов нет, но и мама до ночи на работе.
Ещё была у нас Полина Степановна. Тоже воевала. Ученикам была второй матерью. А Анастасия Михайловна, Николай Феофелактович, Михаил Васильевич… Эти люди после кровавых сражений не потеряли человечности, любви и доброты. Были истинными педагогами, считали своим долгом дать детям отличные знания, а если надо, защитить их.
Школу мне так и не удалось закончить — проклятая война, отнявшая отца и сделавшая мать инвалидом. В восьмой класс я ходила, пока было тепло. Мамина старенькая шаль, служившая мне пальто, износилась. Люди дали мне валенки, они были разного размера и цвета — один чёрный, другой серый. Но это не помогло. Со слезами пришлось бросить школу и пойти работать. Но время, проведённое с моими учителями, я вспоминаю с большой теплотой: тогда обо мне заботились.
А вы говорите, что никому ничего не должны. Может, вы просто не любите детей? Так зачем пошли в учителя?
Тогда были трудные времена, полные лишений. Сейчас тоже нелегко. Но почему же так разнятся отношения людей друг к другу? Вижу разницу только в одном — в социалистической взаимопомощи и капиталистической конкуренции.
Но я всё равно верю, что хороших, добрых, справедливых людей в России больше, чем ворья, жулья и хапуг, которые притесняют детей и обкрадывают стариков.
Надеюсь, что всё скоро изменится.
Т.А. БУГРИМОВА.
Султан, Андроповский район.
Это письмо в PDF-версии газеты «Родина» от 4 февраля 2021 года на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.