Говоря о вожде советского народа, победившего фашизм в Великой Отечественной войне, я связываю его имя с личными воспоминаниями о том, чем и как жила страна во времена Сталина.
Трибун революции Владимир Маяковский говорил: «Голосует сердце, я писать обязан по мандату долга». Так и я хочу говорить о том, что было на самом деле, чему я стал свидетелем.
В нашей комнате висел портрет И.В. Сталина. Генералиссимус со Звездой Героя Социалистического Труда на груди провожал меня в первый класс, встречал из школы. Он стал для меня родным. Когда были успехи, человек с портрета смотрел одобрительно, ласково, но стоило мне провиниться, и взгляд Сталина становился суровым. Сам того не понимая, я старался как можно реже огорчать нашего вождя.
Мартовский день 1953 года навсегда остался в памяти как самый скорбный. Мы, мальчишки и девчонки, стояли в траурном карауле на ступеньках сельской библиотеки у большого портрета Сталина. Из громкоговорителя звучала печальная музыка, шла прямая трансляция из Москвы.
Диктор монотонным голосом говорил, что сейчас из Колонного зала гроб переносят в Мавзолей. В ту же минуту все сирены тракторов, комбайнов, какие были в МТС, слились в жуткий пронзительный гудок…
Шло время, а я продолжал докладывать вождю, смотревшему на меня с портрета, о своих успехах, о том, что меня приняли в ряды пионерской дружины. Потом XX съезд КПСС, делегатом которого была моя мама. Помню историю, связанную с группой Молотова-Маленкова-Ворошилова-Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Маму мою, капитана кавалерии Наталью Быкову, вывели из состава Вооружённых Сил СССР и отправили на заслуженный отдых. А портрет Сталина так и висел на своём месте.
Летом 1958 года в Краснодаре состоялся Всесоюзный семинар-совещание работников ветеринарной службы и медицины. Одной из его участниц от Ставрополья была коммунист, член ВКП(б) с 1930 года Н.Н. Быкова. В вестибюле дворца, где должно было пройти совещание, мама столкнулась с человеком, с которым перед началом войны они закончили один институт. Хоть и не виделись 17 лет, сразу узнали друг друга.
Николай, так звали маминого однокурсника, во время войны попал в плен и до самого освобождения Красной Армией находился в Освенциме. В лагере смерти ветеринарный врач переквалифицировался в медика. Лечил таких же узников, как и он. К своему стыду, я не запомнил его фамилию. О нём одним поляком была написана повесть под названием «Парень из сальских степей».
После войны он закончил мединститут, защитил диссертацию. Так что его послевоенная судьба сложилась удачно.
В конце сентября 1958 года меня приняли в ВЛКСМ, комсомольский билет вручал Борис Андреевич Граков, сегодняшний первый секретарь Апанасенковского райкома КПРФ. И я снова докладывал товарищу Сталину о важном событии в моей жизни.
Но однажды портрет сняли. Возвращаясь из кисловодского санатория, к нам заехал мамин знакомый, тот самый Николай. Прихожу из школы и вижу: в доме перестановка. Портрет Сталина, который на протяжении многих лет был частью нашей семьи, снят, а его место занял портрет А.И. Василевского. Я огорчился, но спорить со взрослыми не стал.
А весной в гости приехал мамин брат, тоже фронтовик. Победу он встретил в Польше в должности заместителя командира полка по политчасти. В мирное время работал в партийных органах Краснодарского края. Он и раньше бывал у нас, поэтому первым делом спросил: «Что у вас за перестройка? Почему снят портрет Сталина?»…
Я не понимал тогда, какие споры идут вокруг этого уважаемого мною человека. Только теперь мне видится вся мощь личности Сталина, который даже с того света мог грозно укорять своих распустившихся соратников, как когда-то меня за провинности.
Ещё в апреле 1961 года Н.С. Хрущёв на трибуне Мавзолея встречал первого космонавта планеты, но вскоре тёмной октябрьской ночью его приспешники, окружив Красную площадь войсками, вынесли гроб с телом вождя из усыпальницы.
Но это не помогло Хрущёву. Через три года на очередном пленуме ЦК КПСС его освободили от всех занимаемых должностей. А в марте 1965 года на пленуме ЦК КПСС было сказано: всякую полемику, связанную с культом личности Сталина, прекратить. Жаль, что дальше этого решения дело не пошло. Ведь в первую очередь нужно было вернуть городу-герою на Волге имя Сталинград.
До 1985 года о культе личности разговоров не велось. Только когда у высшей власти встали Горбачёв и его команда (Яковлев, Шеварднадзе, Ельцин), началась информационная атака: собственные ошибки стали сваливать на Сталина, прикрывая свои истинные цели. Ведь автор перестройки сознавался: «Целью всей моей жизни было уничтожение коммунизма, невыносимой диктатуры над людьми».
Горбачёв занимал самые высокие посты в партии и государстве, значит, сам установил эту диктатуру. А теперь он как бы не при чём. Сколько всякой дряни и нечисти вылезло из закоулков…
Новые властелины-либералы, критикующие сталинское правление, продолжают вгонять в ступор промышленность и сельское хозяйство, образование и медицину, науку и культуру. По мере того как приближался сталинский юбилей, усиливалась пропаганда очернения великой личности либеральными историками и политологами. Но ничто и никто не может затмить его имя.
Прав был Иосиф Виссарионович, сказав: «После моей смерти на мою могилу насыплют много мусора, но ветер истории всё развеет».
А.Н. ШЕНДРИК.
Ставрополь.
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 19 декабря 2019 года на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.