В последнее время в прессе и на телевидении всё чаще стали поговаривать о патриотизме. Померкли или сошли на нет высказывания пылких либералов, подобные умопомрачительному суждению: «Патриотизм – последнее прибежище негодяев».
Что случилось? Иваны, родства не помнящие опомнились? Вряд ли. Просто поменяли пластинку. Теперь иные взахлеб утверждают, что у композитора Александра Васильевича Александрова, написавшего музыку к Гимну Советского Союза, куда меньше патриотизма, чем у белогвардейского генерала Деникина, отказавшегося от сотрудничества с Гитлером в годы Великой Отечественной войны. Посчитали бы лучше, скольких соотечественников лишил жизни «патриот» Деникин только за то, что те встали «за землю, за волю, за лучшую долю».
Какой-то кривобокий патриотизм у либералов.
Зое Космодемьянской, Александру Матросову, генералу Дмитрию Михайловичу Карбышеву, молодым героям Краснодона, отдавшим жизнь за Родину – забвение, а пролившим реки крови своих сограждан Деникину, Колчаку, Ельцину – памятники. Спрятавшим за бугром свои нечистые капиталы олигархам ̶ поддержка, а оказание мизерной помощи героям тыла, детям войны – отказ, непрошибаемая китайская стена.
Дети войны. Сколько же бед пришлось им пережить!
Тому, кто хоть раз попал под бомбёжку, не надо объяснять, что такое «ад кромешный». На фоне жуткого зарева от горящих вдали сёл устрашающий гул вражеских бомбардировщиков, и через мгновение грохот, треск, душераздирающий вой осколков, чёрные фонтаны земли от взрывов бомб.
…Оконные стекла нашей хаты дребезжат, трясутся как в лихорадке. Я, трёхлетний малыш, реву от страха. Мама, самая надёжная моя защита, накрывает меня своим телом, и я успокаиваюсь, раз мама здесь, со мной ничего не случится.
А утром следующего дня уже шныряют по дворам, как тараканы, незванные пришельцы и на ломаном, лающем языке галдят одно и то же: «Матка, курка, яйко, млеко». И всё берут как своё. У нас застрелили свинью, нажарили сала и стали пить из кружек смалец, как молоко.
Жительница станицы Советской Татьяна Алёхина рассказывает, когда попросила свою бабушку поделиться воспоминаниями о войне, плакала, слушая печальный рассказ: «…Было мне семнадцать лет, когда немец переступил порог нашего дома. Все считали меня красавицей. Была у меня длинная толстая коса. Волосы черные как смоль. Как только моя мама увидела, что к нам немец во двор заходит, она бросилась ко мне: «Доченька, родная! Беги скорее в подвал. Чует мое сердце, беда будет, не отвяжется от тебя этот поганец».
Всего пять минут пробыл в нашем доме немец. Пять минут! А мне они показались целой вечностью. Когда я вышла из подвала, мама в ужасе вскрикнула: «Марина, почему ты вся белая!!?»». Глянула я на себя в зеркало и обмерла: на голове ни одного черного волоска. В пять минут вся поседела!»
Послушала Татьяна воспоминания своей бабушки и поняла, почему она плачет, когда расчёсывает волосы: страшный след оставила в её душе давно отгремевшая война.
Неизгладимый след оставила война и в моей памяти.
А война для меня
Не из фильма фрагмент.
Затемнённые окна,
Коптилки мигающий свет,
Обгоревшего дома
Кирпичный скелет.
Обожжённого летчика
Пепельный лик.
А война для меня –
Нескончаемый крик.
Крик окольной берёзки,
Вмятой траками в грязь,
Крик сиротской слезинки,
Скатившейся жгуче из глаз.
Леденящий крик матери,
На войне потерявшей сынов,
Крик истерзанной памяти,
Крик обугленных намертво снов.
С неба чистого, вешнего,
Как улыбки, лучи.
А война отгремевшая
Всё кричит и кричит…
Война долго «кричала» и после её окончания.
Кричала противотанковым рвом, заросшим бурьяном, ржавеющими на зеленом лугу надолбами, зияющими глазницами дотов, грозно смотревшими на сельские хаты. А ещё невзорвавшимися гранатами и снарядами, притаившимися на колхозном поле и на дне Кубани.
Сколько же их, малолеток, в послевоенные годы подорвались на оставшихся в полях и лесах минах, снарядах, гранатах! У моего земляка, с которым я учился в Ставропольском педагогическом институте, при взрыве оторвало обе руки по локоть. У сверстника не вернулась с колхозного поля мать: подорвалась на снаряде. По счастливой случайности не подорвался и я, когда мы, школьники, чистили пруд, и лопата звякнула о противотанковую мину…
Что делали мы, дети войны, в те далекие сороковые-роковые? Учились. Упорно учились. Хотя в классах в морозные дни было так холодно, что чернила замерзали, и мы отогревали их руками, спрятав под одеждой. В особенно голодном сорок седьмом году все время хотелось есть.
Ученики постарше летом работали в колхозе, а мы, октябрята и пионеры, собирали колоски. С восхода солнца и до заката. В любую жару. Саднило пальцы, исколотые жесткой стерней, мучила жажда, ломило спину. Но никто не жаловался. Изнеженность была не в моде. Осенью ломали в полях кукурузу, до самых заморозков помогали родителям убирать сахарную свёклу. На холоде коченели руки и ноги, но никто не ныл. Понимали: надо!
Как-то раз учитель географии принес в класс карту с зелёными полосами: «Сталинский план преобразования природы». И пояснил: «Это план борьбы с засухой и суховеями». А что такое засуха, нам не надо было объяснять. Что же касается суховеев, то они с назойливым постоянством каждой весной приносили с востока столько пыли, что солнце было как при затмении. Пыль проникала в дома, скрипела на зубах. Пыльные бури плохо влияли на самочувствие.
«У кого возле дома растет акация или гледичия, соберите их семена и принесите в школу», – сказал учитель. – Эти семена пойдут на посадку лесополос. Через двадцать лет, когда деревья вырастут, климат изменится и пыльные бури прекратятся».
И прекратились! Их давно уже и в помине нет, и уже мало кто знает, откуда эти лесополосы появились, и кто был инициатором их появления. Они не с неба упали. Их вырастили дети войны! Да, дети войны, а дети перестройки о них забыли, не берегут. Сегодня, когда столь стремительно и непредсказуемо меняется климат, а погода ежедневно преподносит сюрпризы, эти лесопосадки жизненно важны. Но сегодня они, увы, в запустении, не обрабатываются, заражены клещами.
Что поделаешь? Теперь только «Газпром» – наше народное достояние». Все остальное как бы уже нам и не нужно. И горько, когда горят леса, разрушаются каналы, да только ли это!?
И потому детям войны, жившим в трудное военное время и послевоенную эпоху, очень хочется, чтобы созданное, в том числе их маленькими детскими руками, благополучие страны сегодня приумножалось.
Полагаю, что в высшей степени справедливо и нравственно сохранить благодарную память о детях войны, маленьких героях России, для живущих сегодня детей и подростков с иным набором жизненных ценностей. Память эта должна быть не только в монументах, но и в реальной поддержке этих уже немолодых людей. Да! Именно сейчас. Сегодня. Пока они живы.
В. ЛУНЁВ.
ст. Советская
Эта статья в PDF-версии газеты «Родина» от 18 октября 2018 г. на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.