В год своего 75-летия хочется рассказать молодому поколению, в том числе своим детям, внукам и правнукам, о такой категории граждан России, как дети войны. К сожалению, об этом поколении в наше время практически нет книг, фильмов и нет правды о том, что мы пережили в страшные военные и тяжёлые послевоенные годы.
То, чего пришлось хлебнуть этому поколению — голодным мальчишкам и девчонкам, разутым и раздетым, в холодных хатах, видевшим ежедневно слёзы своих матерей и старших сестёр, не дождавшихся отцов, погибших на полях сражений, – не пожелаешь и заклятому врагу.
Я не писатель, но хочется попробовать описать жизнь этой категории граждан, может быть, тогда дойдёт наконец-то до власть имущих господ и чиновников хотя бы уважение к детям войны, к их тяжёлому малообеспеченному детству и такой же малообеспеченной старости. В моём рассказе будет только правда о людях, заслуживших лучшей доли, признания их заслуг в восстановлении разрушенного войной и подъёма промышленного и сельскохозяйственного производства, науки, оборонного потенциала страны, прорыва в космос. Наша страна выучила многих нынешних руководителей, не научив их, к сожалению, гуманизму, должному уважению к истории, старшему поколению, давшему им всё необходимое для жизни и труда.
После развала Советского Союза зачастую мы с горечью наблюдаем со стороны властных структур недостаточно внимательное отношение к ветеранам войны, их нуждам. Нет заботы государства и о молодом поколении. Сейчас всё продается и покупается: любовь, честь, совесть, диплом… На телеэкранах показывают безнравственные передачи. Кого мы воспитываем? Убийц, воров, насильников? Где роль государства в воспитании патриотизма? Наше поколение воспитывалось в те трудные годы, когда было холодно и голодно, но мы делились последней краюшкой хлеба, чтили старших и любили Родину.
Как сказал классик, не зная прошлого, трудно построить будущее.
Надеюсь, что моё повествование о детях войны прочтут мои ровесники, вспомнят прожитые годы, заинтересуется среднее поколение, выросшее в комфортных условиях. Эта статья будет полезна и юному читателю.
Я, Иван Павлович Ефименко, родился в 1942 году в Бешпагире в период оккупации. Был четвёртым ребёнком в семье. Впоследствии на свет появились ещё пять братьев и сестёр.
Отец, в Гражданскую войну оставшись сиротой, с 10 лет сам зарабатывал себе на хлеб, познав ему цену. Он был трудолюбивым и ответственным человеком. Когда началась Великая Отечественная, рвался на фронт, но ему отказали. Отец не воевал, у него была бронь, работал в селе трактористом, хорошо освоил технику. Ещё до войны был назначен бригадиром тракторной бригады Бешпагирской МТС. Она обслуживала в основном колхоз имени Кагановича, а в селе было несколько колхозов, кажется, семь.
На фронт ушли все мужчины, остались женщины и дети, с ними он пахал землю, растил урожай.
Многие родственники воевали. Семеро погибли, один пропал без вести, семеро вернулись.
Мама рассказывала, как однажды спряталась с детьми от бомбёжки наших кукурузников, которые сбросили две бомбы далеко от жилых домов. Она забыла обо мне, оставила в доме в люльке, а когда вернулись, я напомнил о себе громким рёвом.
Другой случай. Я в люльке, ору истошно, а в хате полно немцев. Один из них выхватил пистолет и хотел меня убить. Защитил и спас другой немец.
Удивительно, что в памяти сохранилось довольно раннее детство. Помню митинг в мае 1945 года в честь Победы над фашизмом у здания сельсовета. Мне почти три года. В 1946 году – похороны младшего братишки Коли.
В 1946 году, когда мне было четыре года, нашу семью обязали перенести свою хату на территорию другого колхоза в связи с разделением территории на несколько хозяйств.
Строились трудно, использовали камыш, хворост, выпрямляли старые гвозди, замешивали глину, делали саман. Вскоре мужчин стали забирать в Донбасс на восстановление шахт и добычу угля. Призвали и отца. Мы, пятеро детей, остались с матерью. 1946-1948 годы были самые голодные. Следующие, до 1953 года, – полегче. Основная еда – печёные тыква и свёкла. Хлеба не было.
Известно, что после Победы населению Германии Советским Союзом было выделено сто тысяч тонн зерна, жителей наших городов обеспечили продуктовыми и другими карточками. Крестьяне же имели трудодни, работали за «палочки».
Существовал и продовольственный налог с каждого двора. Колхозный двор должен был сдать определённое количество яиц, молока, мяса, независимо от того, есть ли живность у семьи.
Затем плодовые деревья тоже обложили налогом.
Агенты по налогам ходили по дворам, проверяли, описывали. В случае просрочки – штрафы, при неуплате – конфискация.
Недалеко от нас жила бабушка-одиночка. Муж и сын погибли на фронте. Живности не было. Налоги она не платила. У неё конфисковали все её пожитки и увезли на повозке. Она шла следом и голосила, как за покойником. Мы, мальчишки, бежали следом. Спрашивается, куда везли конфискованные вещи, разве государству нужен был весь этот хлам, дорогой и бесценный для старушки!?
Как я уже сказал выше, питались мы печёными свёклой и тыквой. Сладостей не было. Мы жевали корни солодки. Сеяли сахарное сорго. У кого-то имелся пресс для выдавливания сока из его стеблей и котёл для варки патоки. Котёл и пресс ходили по селу в порядке очереди, а мы, дети, после того как патоку сливали, облизывали котёл.
Мы знали травы, которые можно есть. Весной вылавливали сусликов.
Недалеко от нашего дома была колхозная кладовая. Иногда туда завозили мясо. При рубке оставались небольшие кусочки, наша кошка таскала их домой. Мы с сестрой Тамарой её поджидали и варили эти кусочки, пили бульон, утоляя голод.
К нашему дому прилегал пустырь, где росла клещевина. Мы набрали её, нажарили и съели. Сестра потеряла сознание, а я, шатаясь, пошёл искать мать, кричать уже не мог из-за спазм. Нас спасли, отпаивая молоком соседской коровы.
В Ставрополе жила тётя Нина – старшая сестра матери. Иногда она передавала нам булку хлеба. Хлеб делили на всех по кусочку. Чтобы продлить удовольствие, мы их разрезали на квадратики и сосали, как конфеты.
В одну из зим у нас закончились свёкла и тыква, есть было нечего. Мама пошла по родственникам и знакомым, принесла полведра овса. Размололи на каменной ручной мельнице и напекли лепёшек. Они были с шелухой и драли горло. Но кто обращал на это внимание? Иногда родители доставали где-то подсолнечный жмых. Мы его поедали вместе с шелухой.
Очень больным вернулся домой отец, а из госпиталя его друг, у которого тоже было трое детей. Родители решили зарезать яловую корову, чтобы дожить до весны и помочь выжить семье друга. Нажарили крови. Нам казалось, что ничего вкуснее не было.
Весной было полегче. Ели траву. Жарили и ели семена конопли и мака. Никто в то время не использовал их как наркотическое средство. Объедали цветы белой акации. В начале лета поспевал тутовник – лакомство детворы. Однажды я сорвался с тутового дерева, но, к счастью, зацепился рубашкой за сук и повис, долго звал на помощь. Меня спасли.
И.П. ЕФИМЕНКО.
Село Бешпагир Грачёвского района.
(Продолжение в следующем номере).
Это письмо в PDF-версии газеты «Родина» от 19 июля 2018 г. на сайте ЦК КПРФ, а также на сайте Ставропольского крайкома КПРФ.